Именно поэтому мы видим задачу нашего журнала не только в политической полемике с тоталитаризмом, но прежде всего в том, чтобы противопоставить ему — этому воинствующему тоталитаризму — объединенную творческую силу художественной литературы и духовной мысли Восточной Европы, обогащенных горчайшим личным опытом и вытекающим из него видением новой исторической перспективы.
Каковы же цели и принципы нашего журнала, в чем его пафос и чем он руководствуется в своей повседневной практике?
Мы формулируем их для себя следующим образом:
1. БЕЗУСЛОВНЫЙ РЕЛИГИОЗНЫЙ ИДЕАЛИЗМ,
то есть, при главенствующей христианской тенденции, постоянный духовный союз с представителями других вероисповеданий.
2. БЕЗУСЛОВНЫЙ АНТИТОТАЛИТАРИЗМ, то есть борьба против любой разновидности тоталитаризма: марксистского, национального, религиозного.
3. БЕЗУСЛОВНЫЙ ДЕМОКРАТИЗМ, то есть принципиальная поддержка всех демократических институтов и тенденций в современном обществе.
4. БЕЗУСЛОВНАЯ БЕСПАРТИЙНОСТЬ, то есть категорический отказ от выражения интересов какой-либо из существующих политических группировок.
Нам думается, что эти четыре, так сказать, символа веры могут стать достаточно широкой, но в то же время и принципиальной основой для объединения и сотрудничества всех антитоталитаристических сил Восточной Европы в их диалоге с Западом.
Возникает естественный вопрос: почему именно «Континент»? Прежде всего нас привлекла смысловая емкость этого названия. Мы говорим от имени целого континента культуры стран Восточной Европы. За нашей спиной раскинулся огромный континент, где господствует тоталитаризм с бескрайним архипелагом жестокости и насилия на всем своем протяжении. И, наконец, мы стремимся создать вокруг себя объединенный континент всех сил антитоталитаризма в духовной борьбе за свободу и достоинство Человека. К тому же мы, Восточная и Западная Европа, есть две половины одного континента, и нам надо услышать и понять друг друга, пока не поздно.
Имеющий уши да слышит!
Александр Солженицын
Появление нового журнала «Континент» вызывает и новые надежды. С тех пор, как в СССР были в зародыше удавлены попытки выпускать самиздатские журналы, никак не подчиненные и не согласованные с официальной идеологией, и был разгромлен единственный честный и глубокий журнал «Новый мир», — русская интеллигенция в первый раз пытается объединить свои мысли и произведения, пренебрегая и волею официальных лиц и своей разделенностью государственными границами. Не лучшая форма и не лучшая территория для появления свободного русского журнала, куда б на сердце было светлей, если бы и все авторы и само издательство располагались на коренной русской территории. Но по нынешним условиям, очевидно, это невозможно.
Однако, проспект журнала открывает нам и новую сторону его задачи: для начала он будет выходить на русском и немецком языках, очевидно, можно ожидать прибавления и других европейских. Так наша стесненность и разбросанность оборачиваются новою надеждой: журнал хотел бы стать международным, объединить усилия писателей не только русских и внимание не только русских. Сегодня, когда все общественные опасности и задачи не умещаются в национальных границах, такое направление естественно и плодотворно.
Вчитываясь же в проект еще внимательнее, мы видим там весьма почтенные и широко известные имена из Восточной Европы, так что по составу почетных членов или редакционного совета можно ожидать перевеса голосов и мнений из Восточной Европы. Это открывает нам еще более интересную перспективу журнала: он, может быть, станет истинным голосом Восточной Европы, обращенным к тем ушам Западной, которые не заткнуты от правды и хотят воспринять ее. Еще 40 лет назад было бы невозможно представить, что русские, польские, венгерские, чешские, румынские, немецкие, литовские писатели имеют сходный жизненный опыт, сходные горькие выводы из него и почти единые желания о будущем. Сегодня это чудо, столь дорого нам обошедшееся, свершилось. Интеллигенция Восточной Европы говорит слитным голосом страдания и знания. Почет «Континенту», если он сумеет этот голос внушительно выразить. Горе(иблиз-кое) Западной Европе, если слух ее останется равнодушен.
Пожелания нередко превосходят то, что сбывается потом на самом деле. Пусть в этом случае произойдет иначе.
Июнь 1974 года
Эжен Ионеско
Дорогой Максимов, приветствую Вас. Для меня является большой честью быть в числе Ваших сотрудников, рядом с великим Солженицыным и другими.
Действительно, дело заключается в том, чтобы найти новые основы, на которых можно было бы строить общество, более приемлемое, чем те, которые создавались до сих пор. Мы очень хорошо знаем, что общество выгоды осуждается и осуждено. Мы знаем, что общества, называемые «социалистическими», хуже обществ, называемых «либеральными»: во имя справедливости и свободы власть забрали тирания, коррупция, произвол, несправедливость, цензура, преступление.
Начинают об этом знать. Но интеллектуалы западных стран, или многие из них, не хотят это признавать.
Во Франции часть интеллектуалов — «левая». Другая часть — «правая» или «центристская». Это означает, что страна потенциально находится в состоянии гражданской войны. Мы зависим от какого-нибудь экономического кризиса — и все может опрокинуться. Между тем, «левые» буржуа настолько ненавидят «правых» буржуа, что они хотели бы покончить с этими последними. После этого все может случиться — им это все равно: диктатура, тюрьмы, репрессии, удушение всех свобод и даже — тем хуже — коллективное уничтожение.
В действительности ясно, что каждый человек ненавидит самого себя в другом. Конечно, в наше время человек не очень красив духовно, и для того, чтобы не ненавидеть самих себя, нам нужно сделать большое усилие преодоления и мужества.
То, чего нам недостает, так это новой доктрины, левой немарксистской (как этого хотели Эммануэль Мунье и Дени де Ружемон, как того еще хотят участники журнала «Эспри» вокруг Домена-ка). Эта религия могла бы быть основана на любви или дружбе — Эрос, а не Танатос.
Мне пришлось преодолеть самоцензуру, чтобы написать слово «любовь». Говорить о любви и дружбе во Франции, так же как о религии или гуманизме, значит вызвать насмешку, издевательства. И правда, эти слова настолько обесчещены, что никто не знает, что они обозначают, что хотят ими сказать, или разоблачают «лицемера», который их произносит.
Если не говорят о «любви», то о «справедливости» говорят в наши дни. На самом же деле, то, что люди понимают под этим словом, это не справедливость, а взыскание, наказание, каторга, гильотина. Как только одна революция захватывает власть, как было во все времена от 1789 до Сталина, тут же вместе с ней идут трибуналы.
Что мы можем делать, если все провалилось? Себя мы не очень любим. Любить другого, как самого себя, это значит его ненавидеть. Возможно ли еще возрождение тогда, когда мы чувствуем себя так близко от апокалипсической катастрофы?
Такие, как Солженицын, Буковский, Амальрик, как Вы сами, как те сотни тысяч героев, мучеников, может быть, святых, которые погибают в большевистских тюрьмах, только вы и они могут еще что-то сделать для этого мира. Мы же — я хочу сказать, те из нас, которые открыты вашему обращению — которые жили в условиях свободы и удобства, пока вы умирали и воскресали поминутно, чтобы снова умереть, мы не имеем ни вашего опыта, ни вашего авторитета. И кто знает, окажись мы на вашем месте, не сдались бы мы страху, боли, соблазну жить удобно и безопасно в вашей стране, которая так дорого платит людям, готовым послушно служить режиму?
Да, именно вам следует нас просвещать, только вы еще можете это делать. 29 июля 1974 года
Андрей Сахаров
Создание нового литературно-общественного журнала кажется мне очень нужным и своевременным. Его задача сейчас дать как можно больше фактической информации о социалистических странах и обо всем мире.
От литературной и литературно-критической части «Континента» я жду освещения более глубинных сторон жизни, доступных интуитивному видению искусства. Я уверен, что журнал внесет свой вклад в важнейший общечеловеческий процесс формирования и воссоздания философских, моральных и этических ценностей, которых так недостает современному человечеству, озабоченному сегодняшним днем и разочарованному.
Я надеюсь, что все разделы нового печатного органа будут интересны, талантливы, разнообразны по жанру и содержанию и принесут читателю не только знание, но и непосредственную радость.
У «Континента» есть одна особенность, о которой мне хочется сказать несколько слов. В нем принимают участие люди, значительная часть жизни которых прошла в социалистических странах. Действительность этих стран — это исторический феномен, очень плохо понимаемый на Западе. Его социальные, экономические и духовные черты нельзя постигнуть из окна туристского автобуса или из официальной социалистической прессы. Поэтому этим людям есть что сказать миру и эту возможность трудно переоценить.
Я надеюсь, что родившийся в трудных условиях новый журнал найдет своего читателя, поможет людям и будет любим ими.
К сожалению, я могу только мечтать, чтобы этот журнал был доступен не только на Западе, но и многим людям на Востоке. Но все же будем надеяться!
1 сентября 1974 года, Москва
Память
Исторические сборники, выпускавшиеся в СССР в Самиздате в 1976–1981 гг. (вып.1–5).
Инициатором и главным редактором издания был ленинградский историк и филолог Арсений Рогинский. В редколлегию сборников (ее состав не объявлялся) входили молодые московские и ленинградские исследователи (учителя, научные работники), не связанные с официозной исторической наукой (Александр Даниэль, Александр Добкин, Сергей Дедюлин, Дмитрий Зубарев, Алексей Коротаев). В анонимном предисловии к первому выпуску (написанном А. Рогинским при участии С. Дедюлина, А. Даниэля и известного московского историка Михаила Гефтера, ставшего консультантом издания) говорилось: «…главные наши исторические тайны — особого рода. В эти тайны посвящены миллионы людей… Первоочередной своей задачей редакция ставит сбор исторических свидетельств и последующую публикацию их… Редакция считает своим долгом спасать от забвения все обреченные на гибель, на исчезновение исторические факты и имена, и прежде всего имена погибших, затравленных, оклеветанных, а также имена тех, кто казнил, шельмовал, доносил». За пять лет было подготовлено 5 томов (каждый объемом около 800 машинописных страниц). В сборниках публиковались мемуары и исследования по различным аспектам отечественной истории XX века (история политических партий — прежде всего некоммунистических — в СССР после 1917, история репрессий, история советской науки, история дипломатии, история крестьянства и т. д.), документы из государственных и частных архивов, которые не могли быть опубликованы в СССР в официальной печати. Впервые на страницах сборников «Память» предметом научного исследования стала история послесталинского инакомыслия в СССР (мемуары и рецензии бывших политзаключенных Револьта Пименова, Вениамина Иофе и Кирилла Успенского (Косцинского), статья В. Иофе о молодежных подпольных группах 1950-1960-х гг., подборка материалов к 10-летию со дн