Письмо в журнал «Воинская честь» от гр-ки Т.
Защитники!
Обращаюсь к вам, потому что не у кого больше просить защиты. Я многодетная мать, хотя и молодая. Сначала меня бросил Евдокимов Петр. Это один ребенок.
Я обратилась в журнал «За здоровый быт». Это два. Затем я обратилась в «Семью и техникум». Это уже три. И, наконец, от «Науки и жизнедеятельности» — двойняшки. Справедливости никакой! Жизнь моя поругана и больше никому не нужна. Отомстите!
Письмо из журнала «Воинская честь» гр-ке Т.
Наша дорогая Т.!
Гордимся тобой! Крепись! Держись! Ты и твоя жизнь нужны нашим воинам. Сообщаем тебе радостное известие: к тебе с большим подъемом изъявила желание поехать группа старшин-сверхсрочников энского подразделения.
Твоя «Воинская честь».
УКАЗ
О награждении гр-ки Т. орденом «Мать-героиня».
Письмо гр-ки Т. (мне лично)
Уважаемый товарищ сатирик Арканов!
Недавно смотрела вас по телевизору и подумала: много лет тому назад от меня ушел Евдокимов Петр… (и т. д. и вся история).
Ответ гр-ке Т. (от меня)
Уважаемая гр-ка Т.!
К сожалению, я в командировки с этими целями давно не езжу.
Письмо в редакцию
Печатается по изданию «208 избранных страниц»,
(М., изд-во «Вагриус»,1999).
Дорогая редакция!
Обливаясь слезами, спешу написать вам с одной только просьбой: помогите разобраться мне в моей горькой судьбе. Жизнь моя зашла в тупик, из которого есть только один выход: либо навсегда утопиться, либо жить и радоваться, строить, любить и наслаждаться по закону Архимеда — всякое тело выталкивает из себя воду и вталкивает ее обратно в виде жидкости, равной по объему собственному весу. Иными словами, продолжать обмен вещей и жить и жить сквозь годы мчась.
Подруги мои говорят: брось, забудь, не надо, не нужно…
А я не могу! Хотя сама вижу, как вокруг поднимаются новые турбины, улыбаются спортсмены и скоро по всей нашей стране побегут электровозы на бесшумном топливе. Но меня это не радует, потому что нет для меня больше солнца, а есть для меня только одни черные тучи на фоне ясного неба. А случилось это ровно месяц тому назад, так что сегодня как раз годовщина, когда я познакомилась с ним. Он вошел в столовую, и словно солнце засияло надо мной. Помните у Пушкина — мороз и солнце, день прекрасный?
Его звали Алька. У него были честные начитанные глаза и клетчатая рубашка в клеточку. С первого взгляда он казался слабым, но со второго взгляда за этой внешней слабостью скрывалась большая внешняя сила. Он посмотрел на меня, и я сразу поняла, что он хочет со мной дружить, а потом любить. Весь день я чувствовала, что он хочет пригласить меня в кино на «Красное и черное» с Натальей Белохвостиковой, но он не решался, а когда решился, то пошел в кино с Людмилой К., хотя я знала, что он хотел пойти в кино не с Людмилой К., а со мной, а пошел в кино с Людмилой К. Я на него нисколько не обиделась, только обидно было.
На следующий день я вышла на работу с безразличными глазами, хотя внутри у меня творилось совсем другое. В столовой он стоял в очереди вместе с Людмилой К. и смотрел на нее. Он хотел смотреть на меня, а не на Людмилу К., хотел заметить меня, подойти ко мне с подносом, взять за плечи, посмотреть в глубину моих глаз и промолвить: «Давай будем с тобой дружить, а потом любить». Но, наверно, Людмила К. не велела ему.
Я никогда раньше не думала, что Людмила К. такая единоличная и жадная, хотя и раньше замечала в ней пережитки сознания в капитализме. А ведь как красиво было бы вместе, втроем бороться за нашу общую мечту, хотя и разные цели.
Ведь, по-моему, дружба — это когда тебе хорошо, а ему еще лучше. Это делиться впечатлениями, склоняться над учебниками и музеями, помогать друг другу в спорте. Ведь олимпийский год не только для олимпийцев! Могла же Наташа Ростова поцеловать Бориса, хотя дружила с Андреем, а замуж вышла за Бондарчука. С тех пор уже прошел месяц, а мы не только не знаем друг друга, но даже и не знакомы.
Скажите, дорогая редакция, прав ли Алька, что встречается с Людмилой К., когда я знаю, что в голове он носит дружбу ко мне?
И вот позавчера я совершила первый аморальный проступок в жизни. Алька стоял в столовой с Людмилой К. и гладил ее по волосам с укладкой, которая ей совсем не идет, хотя я видела, что он хочет гладить меня, но не решается, потому что он начитанный и гордый. И тогда я подошла и сказала, что не надо ли ему поднос, потому что у меня два. Он сказал, что не надо, и они с Людмилой К. ушли. Но он это так сказал специально, чтобы мне сделать больно. Ведь я знаю, что на самом деле он хотел сказать мне: «Надо!» Но Людмила К. увела его. И пошла за ним. А я знаю, что нужна ему. Нужна со всеми своими потребностями и недостатками!
И после этого аморального проступка я решилась написать вам.
Что мне теперь делать? Как мне дальше вести себя с Алькой? Если он завтра опять не предложит мне дружбу, соглашаться мне с ним или нет?
Немного о себе. Я люблю музыку. Увлекаюсь «Голубы-ми гитарами», немного читаю и рисую. Посылаю вам рисунок, на котором изображена наша дружба с Алькой.
И еще вот что. Моя соседка по дому Зоя 3., узнав в месткоме, что я пишу в редакцию письмо, просила меня, чтоб вы ей тоже ответили, прав ли ее муж Сергей Николаевич Крюков, что ушел от нее, когда узнал, что у них будет ребенок. И виновата ли она в том, что этот ребенок от другого? Если да, то в чем.
С нетерпением ждем ответа, который решит нашу судьбу.
Группа девушек (всего 18 подписей)
Старые калошиДетективная повесть. Пародия
Первая книжная публикация.
Эта пародия была напечатана
в журнале «Юность» (№ 1, 1963)
и считается одной из первых публикаций
А. Арканова.
Этот вечер лейтенант Спичка решил провести со своей женой и детьми. За последние восемь месяцев это был первый вечер лейтенанта в семье. Анна разливала чай… Жена… Она была настоящим другом… Она никогда ни о чем не расспрашивала Спичку, никогда ничем не интересовалась… И если Спичка не ночевал дома, она знала: так надо…
— Сыграем в дурака? — предложил Спичка. Но на этот раз оставить в дураках жену ему не удалось, потому что внезапно зазвонил телефон. Лейтенант снял трубку:
— Да. товарищ майор… Да, товарищ майор… Да, товарищ майор… Нет. товарищ майор!.. Анна! Я опять ухожу.
— Иди, — ответила Анна, — так будет лучше… Хлопнула дверь. Это опять уходил муж…
С подобным делом майор Коробок и лейтенант Спичка сталкивались впервые. Было точно известно, что кто-то что-то с кем-то сделал, неизвестно когда, неизвестно где, никто этого не видел и не слышал… Но (а это было самое главное!) это показалось двадцать минут назад дворнику Тимофею, когда он находился при исполнении служебных обязанностей.
Тут было над чем призадуматься…
Шофер повел машину почему-то к городскому кладбищу. Очевидно, на этот счету него были свои соображения. А майор доверял своему шоферу больше, чем самому себе…
Машина фыркнула и остановилась под развесистым дубом. Спичка потянул носом воздух:
— Это где-то здесь, товарищ Коробок!..
Да. Жертва действительно была рядом. Больше того, она лежала ногами к иностранной границе, головой — к городской бане…
— Ишь, гад, куда метил! — выругался шофер.
«Но где я мог видеть это лицо?» — мучительно вспоминал Спичка.
Справа возле жертвы прямо на земле лежали… старые калоши. Обе с левой ноги.
При свете карманного фонарика Спичка на ощупь различил, как сквозь седеющую щетину пробивались довольно сочные, крепкие рога…
«Значит, в этом деле замешана женщина! — подумал он. — Но где, где я мог видеть это лицо? И при чем тут… старые калоши?»
Коробок отдавал последние приказания:
— Товарищ Спичка! Жертва лежит головой к бане! Я отправляюсь в город по любому женскому следу, а вы идите в баню!..
Коробок уехал. Спичка чиркнул спичкой и вдруг увидел: прямо перед ним на земле лежала не жертва!.. Нет! Перед ним лежала далеко не жертва!
Перед ним лежала… корова!. Так вот откуда знакомо ему это лицо!.. Версия о женщине отпадала… Неясным оставалось только одно: когда это случилось? Вчера? Сегодня? Или… завтра?..
Дворник Тимофей проснулся рано утром. В голове шумело после выпитого вчера вина.
«Эх! Надо бросать!» — тяжело подумал Тимофей, и знакомое давящее предчувствие чего-то недоброго возникло где-то глубоко под ложечкой и поднялось к горлу…
— Нет! Меня голыми руками не возьмешь! — прохрипел Тимофей и выбежал во двор…
Ровно без четверти восемь возле городской бани остановилась машина. Из нее деловито вышел Спичка. Чтобы не привлекать внимания окружающих, Спичка купил мыло и березовый веник… В бане было жарко, людно и подозрительно мокро. Но Спичка предусмотрительно надел валенки, чтобы не оставить отпечатки пальцев на кафельном полу…
В клубах пара сновали взад и вперед люди, удивительно похожие друг на друга…
«Здесь-то я и найду шайку…» — подумал Спичка.
Необходимо было осмотреть женское отделение. Он понял, что ему надо снять форму, чтобы в женском отделении его никто не узнал…
Четырнадцатилетняя голубоглазая девочка Тася очень любила учебу и поэтому третий год оставалась в седьмом классе «Б». Кроме того, все три года она была круглой отличницей…
Но что произошло? Тася уже десятый месяц не посещала школу, и это стало изрядно беспокоить учителей: уж не больна ли она свинкой?..