Нет, здоровье президента слишком важная вещь, чтобы от вопросов о нем, нормальных вопросов, отмахиваться, как от назойливых мух. Случись чего, вы получите на свою шею, мы то есть получим, наиздоровейшего Александра Владимировича, и тогда вы сами знаете что. По Конституции, на три месяца. Но и трех месяцев достаточно, чтобы дров тут таких наломать!
Слухи, госпожа Петровская, тоже факты, хотя они и слухи.
А народ давно уже надо перестать трогать.
Дайте ему спокойно жить и развиваться, как он хочет, в разные стороны. Прямой эфир — это и есть способ выявления народной воли, один из способов. И без всяких цензоров и редакторов на телефонах, отсеивающих звонки. Так, по-моему.
Деньги, выкачанные из народа хищным кооператором, возвращаются в народ путями неисповедимыми — среди которых, например, не последнее место занимает починка туалетного бачка, вставка застежки «молнии», лечение зубов и тому подобная житейская дребедень.
Он, гад, с вас три шкуры дерет в своем коммерческом ларьке, вы с него — полторы, обучая его дочь навыкам игры на фортепьяно; остальное, не беспокойтесь, додерут за ближайшим углом, так что в конце концов никто внакладе не остается. Таким образом осуществляется справедливое распределение доходов. Вы скажете, закон джунглей? Да, закон джунглей. Но в джунглях совсем не обязательно быть львом, чтобы держать верх в своем территориальном округе. На льва в конце концов есть комары, для которых грозный царь зверей — всего лишь донор-доброволец.
Когда размышляешь о существующем порядке вещей, нельзя не склонить чело перед столь дивным его строением.
Вот гордый президент товарно-сырьевой биржи: и «Мерседес» у него самых чистых кровей, и любовница — «мисс грудь», и дом, как говорится, полная чаша. Но не завидуйте. На каждого президента товарно-сырьевой биржи найдется свой геморрой. А если и вправду геморрой, в прямом, а не перенос ном смысле? Да попадите вы в руки врачей-проктологов, будь вы хоть распрезидент, они вам карманы-то порастрясут! Недаром в народе специалиста по этим самым болезням метко кличут «золотая жопка».
Но и врач-проктолог будет ликовать до первого же гаишника, намедни порадовавшего свою супругу новым кухонным гарнитуром. Гарнитуры нынче кусаются, гаишники тоже, все есть-пить хотят, все люди, все человеки. Но и гаишник под богом ходит, и с него взыщется, не так, так эдак, и пока там правительство ломает голову над уровнем цен, над социальной защитой от инфляции, вливаниями и дотациями, народ свою жизнь сам обустраивает как может.
И простим народу его маленькие слабости. Ну любит он за бутылкой почесать язык по поводу того, что-де и президент Центрального банка ему плох, и милиция восемь лет Фишера найти не могла, и мэр совершенно мышей не ловит. Народ это не со зла. Народ прекрасно понимает, что не то что хорошего президента Центрального банка непросто найти, но и хорошего слесаря по ремонту унитазов, хотя, казалось бы, унитазов гораздо больше, чем банков. Пока, во всяком случае.
Жить вполне можно, если не сравнивать уровень жизни с Америкой, Японией, Объединенными Арабскими Эмиратами. Весь корень зла в сравнениях. Это смотря к чему прикладывать. Если к Зимбабве, совсем даже приличный результат получается. Главное — принюхаться к собственной бездарности и не открывать форточку ни в коем случае. Сократить импорт. Оставить только монгольский. Свернуть до предела гастроли известных зарубежных артистов. Пропускать к нам через кордон только с треском там провалившихся. К черту международные выставки в «Экспоцентре»! Долой фестивали, симпозиумы и конгрессы! И вы сразу увидите, как полегчает на сердце. Как наполнится оно гордостью за наши мясорубки, за наш кинематограф, за нашу передовую медицину, за наше все.
Говорят, скоро голод наступит, ну, я и решил себе новые зубы не вставлять. А вдруг он и вправду наступит? А я, как дурак, с новыми зубами. Что я ими жевать буду? Не разумней ли зубные деньги вложить в приобретение мягкой пищи долговременного хранения, пока ее еще можно добыть?
Жена моя тоже начала готовиться к надвигающемуся голоду. По-своему. Достала с антресолей старые платья, которые не налезают на нее лет уже десять, и принялась их примерять. Пока они ей все еще малы. Пока. Значит, до голода еще далеко, так я рассуждаю.
Слухи о вероятности голода неимоверно повысили накал страстей в продовольственных очередях. При попытке пролезть к прилавку незаконным путем была даже задавлена одна тетка в одном колбасном магазине, из чего я делаю вывод, что народ наш еще не настолько истощен, чтобы не суметь постоять за себя. Он еще удерживает слабеющими руками кровную колбасу, и не так просто ее у него вырвать.
Ничем другим, как предчувствием близкого голода, не объясняю я и недавнюю ситуацию в Верховном Совете РСФСР, когда тот вознамерился скушать премьер-министра союзного правительства, но союзное правительство отстояло этот деликатес от грубых посягательств. Я сначала удивлялся, жалко, что ли, однако теперь до меня дошло, что премьер оставлен про черный день, в качестве неприкосновенного запаса, и если его пока не разрешают трогать, значит, действительно, до голода еще далеко, и просьба — сохранять спокойствие, товарищи!
Кроме того, чтобы окончательно утихомирить общественное мнение, хочу напомнить, что кроме премьера там еще куча народу в правительстве, а есть еще и планирующие органы, и различные комитеты, и составляет их контингент в массе своей довольно упитанный — так что неужели не прорвемся, имея такие запасы продовольствия? Я думаю, что прорвемся.
Но — чувствую, мои слова как об стенку горох. Голод, конечно, не тетка, а что-то вроде троюродного племянника, появление которого гипотетически вероятно. И мы уже испытываем к нему что-то вроде теплых родственных чувств. Причем о нем больше всего любят распространяться те, кто и в глаза не видел, как он в натуре выглядит. Молодое мордатое поколение — современники кабачковой икры и рыбных палочек.
Голод еще не наступил, но модель нашего поведения все больше напоминает нравы гарнизона осажденной крепости, употребившего в суп последнюю пару сапог. И что характерно, признаки, отличающие человека от животного, исчезают со скоростью, намного превышающей темпы исчезновения провианта. Зачем же спешить-то так? Зачем же отсутствие свинины замещать всеобщим освинением? Хотелось бы, чтобы оба эти процесса шли, по крайней мере, нога в ногу, я уж и не помышляю о проявлении чудес благородства и рыцарства, до того ли?
Я тут недавно сказочно разбогател и решил, что наконец в состоянии заказать форточки в оконные рамы — мечта всей моей жизни. Но оказалось, что и всего моего богатства не хватит на то, чтобы сделать форточки. Ну одну форточку я еще кое-как потяну, ну две от силы, но пять форточек по числу окон — тут надо мне еще трудиться и трудиться в поте лица,
— Ну как же так, — говорю мастеру, — товарищ дорогой, почему же так дорого?
— Так ведь к рынку переходим, — говорит мастер.
— Так ведь не перешли еще, — говорю я.
— Так ведь уже идем, — говорит мастер.
— Так ведь где рынок, а где мы? — говорю.
— Так ведь вон и голод уже скоро, а вы говорите, — говорит мастер жирным, послеобеденным голосом.
— Нет, — говорю, — я так шибко к рынку идти не могу, курю много, одышка и силы уже не те. За вами не угонишься. Жил без форточек, поживу еще, чай, недолго мучиться осталось.
Тем более что и голод скоро.
И ушел мастер. И еще долго я смотрел из своего обезфорточенного окна на его удаляющуюся спину, пока она не скрылась за поворотом. Надо полагать, за поворотом к рынку.
… А интересно, у Михаила Сергеевича отключают горячую воду?.. И к кому он тогда мыться ездит?.. К Лукьянову?..
Жарко, душно, липко… Мужчины перестают глядеть на женщин, женщины — на мужчин, пробегают мимо… Напиться негде… Стаканов, как всегда, оказывается меньше, чем населения… В такую жару любой закон может пройти — никто и не заметит… Ну кто там опять просит дополнительных полномочий?. Дайте ему скорее полномочий, пусть только отвяжется, сил нет больше, надоел!.. Кому еще полномочий?.. Кто попросит, тем и дайте!.. Это стаканов у нас нет, а полномочий сколько угодно.
В такую жару страшно подумать, что кто-то сидит в душном танке, броня нагрелась: можно яичницу жарить… Фу-у!
В такую жару хорошо находиться где-нибудь в тенечке, гадая на ромашке — будет в этом году урожай — не будет, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет…
Конечно, в итоге, несмотря на нехватку механизмов, рабочих рук, горюче-смазочных материалов, как всегда… фу-у!
А этот паразит канадец в своем «Катерпиллере» с кондиционером…
У нас тоже кое-где есть кондиционеры, но в жару они выходят из строя, что является любопытной особенностью наших кондиционеров.
Фу-у, жарко!.. Написать, что ли, письмо на радио с просьбой передать в концерте по заявкам песню «В той степи глухой замерзал ямщик». Может, легче станет…
При какой температуре кипит наш разум возмущенный? — хорошенький вопрос на вступительном экзамене в МГУ, вот до чего мы дошли, физика и та политизировалась.
Но и в жару продолжают сниматься фильмы, потому что жара когда-нибудь спадет, — и людям захочется в кино, и не будет им никакого дела до того, что у режиссера буквально плавились мозги, оператор был на грани солнечного удара, а у актрисы поплыл грим…
Ледовое побоище в «Александре Невском» Эйзенштейна снималось в июле, кажется, на Чистых прудах, когда смотришь — мороз по коже подирает.
Пивка бы холодненького!
В 2000 году каждый советский человек будет пить пиво — чем не лозунг в жару?
Советскому человеку, как буриданову ослу охапка сена, нужна какая-нибудь приманка: то ли коммунизм, то ли квартира, то ли рыночная экономика, иначе он упрется и не стронется с места.
А ребята — увы, уже не моего года рождения — поехали в Серебряный Бор купаться… Ах, Серебряный Бор, Татарово, пляж № 3, волейбол, сливочный пломбир, девушки: бывает, что до двадцати телефонов за день записываешь, телефонов, которыми так никогда и не воспользуешься, бесполезных и красивых, как древнегреческий язык…