ВЕДУЩАЯ. Потрясающе! А скажите, дорогой друг, что у вас лежит там, в правом внутреннем кармане?
АРХИВАРИУС. О, это я коллекционирую шутки великих людей. Как известно, великий русский художник Илья Ефимович Репин отличался интеллигентностью и мягким задушевным юмором. Однажды к нему обратился богатый промышленник с просьбой написать его портрет. Илья Ефимович потребовал огромный гонорар — двести тысяч рублей. «За что?» — спросил промышленник. «Видите ли, — мягко улыбнулся художник, — это не совсем по моей специальности. Обычно я пишу портреты людей, а тут мне придется писать портрет осла!»
ВЕДУЩАЯ (сквозь смех). Поистине великому Репину не откажешь в остроумии.
АРХИВАРИУС. Как известно, великий французский ученый Луи Пастер тоже был знаменит интеллигентностью и мягким, задушевным юмором. Однажды, когда он работал над созданием лошадиной сыворотки, к нему вошел молодой коллега. «Скажите, профессор, не могу ли я вам чем-нибудь помочь?» — спросил он. «Вряд ли, — мягко улыбнулся ученый. — Ведь для сыворотки мне нужна лошадь, а не осел».
ВЕДУЩАЯ (сквозь смех). Да. поистине великому Пастеру тоже нельзя отказать в остроумии. А теперь, как всегда, в конце передачи — премьера песни. Она называется «А кто я есть?». Исполняет лауреат конкурса Иосиф Комбинезон!
А кто я есть? Рабочий малый.
Простой советский человек.
Простой советский человек.
Живу, как вы, в двадцатый век.
А что я ем? Парную осетрину —
Простую русскую еду.
Простую русскую еду.
Ее ловлю в своем пруду.
А где живу? В обычном доме —
В своем простом особняке.
В своем простом особняке.
Что на Москве стоит реке.
А с кем я сплю? С кинозвездою,
С простой советскою женой.
С простой советскою женой.
С артисткою заслуженной.
А с кем дружу? Дружу с Серегой —
С советским маршалом простым.
С советским маршалом простым.
Он за меня в огонь и дым.
А кто я есть? Я сам не знаю.
Не знаю, что за человек
Так может жить в двадцатый век.
Но без меня, но без меня
Таких бы-песен не звучало.
Таких бы песен не звучало.
Когда бы не было меня.
ВЕДУЩАЯ. Вы слушали очередную передачу «С добрым утречком». Передача была организована всесоюзной редакцией «Сатирочки и юморочка». Авторы шуток великих людей Иванов и Сидоров. Всего вам хорошенького!
Международная панорама
Камера крупным планом показывает трех упитанных, розовощеких мужчин. Это международные обозреватели Тюрин, Мурин и Скворцов. Все они одеты в добротные заграничные костюмы. На столе — сигареты «Мальборо» и освежающий напиток пепси-кола».
ТЮРИН. Добрый вечер, дорогие товарищи! Сегодняшнюю панораму мы бы хотели начать с ответов на письма телезрителей… Товарищ Никонов из села Заболотное нам пишет: «У нас в Заболотье много говорят о тяжелом положении трудящихся в княжестве Фюртенштейн. Нельзя ли об этом рассказать подробнее?» Что ж, дорогой товарищ Никонов, сегодня у нас в студии находится журналист Мурин, недавно побывавший в Фюртенштейне.
МУРИН. Как известно, княжество Фюртенштейн — самое большое из карликовых государств Европы. Естественно, что оно не в силах бороться с современными промышленными гигантами. Как следствие этого — падение реальной заработной платы, рост цен и дороговизна. Приведу пример: для того, чтобы купить такой костюм, который вы видите на мне, рабочий Фюртенштейна должен проработать несколько тяжелых, изнурительных часов.
ТЮРИН. А как реагируют трудящиеся на ухудшение ситуации?
МУРИН. Весьма недвусмысленно! Сегодня в Фюртенштдйне наблюдается рост и влияние коммунистической партии. Достаточно сказать, что за последний год число членов компартии Фюртенштейна выросло на 200 процентов! Если в прошлом году число членов партии не превышало всего двух человек, то сегодня их стало уже шестеро.
ТЮРИН. Впечатляющие цифры! Значит, в целом вы оцениваете положение княжества как плохое?
МУРИН. Безусловно!
СКВОРЦОВ. Нет, дорогой коллега, здесь я хочу с вами поспорить. Положение в княжестве отнюдь не плохое. Наоборот, оно ужасное. Вот передо мной лежит газета «Дейли шпрот» с сообщением о том, как выросли цены па муниципальный транспорт в Фюртенштейне.
ТЮРИН. Да-да, это очень любопытно! Вы знаете, товарищи, цены на городской транспорт настолько выросли, что простые люди вынуждены теперь пользоваться собственными автомобилями.
СКВОРЦОВ. И это при энергетическом кризисе! Когда стакан бензина стоит почти столько же, сколько стакан виски.
ТЮРИН (шутит). Тут, как говорится, не знаешь, что лучше пить.
Все смеются.
ТЮРИН (Мурину). А скажите, Петр Анатольевич, пытаются ли власти Фюртенштейна принять какие-то меры?
МУРИН. Трудно сказать. Дело в том, что правительство там крайне неустойчивое. Вот прямо перед моим отъездом опять произошли перестановки в кабинете министров.
ТЮРИН. И каковы же эти перестановки?
МУРИН. Стол, который стоял у окна, поставлен в центр кабинета. А возле окна будет стоять кожаный диван.
СКВОРЦОВ. И как вы думаете, к чему это приведет?
МУРИН. Поживем — увидим. Во всяком случае, ясно, что перестановки эти не от хорошей жизни.
ТЮРИН. Неустойчивость правительств — событие крайне характерное для современного западного мира. И в этом отношении особое место занимает латиноамериканское государство Гатапульпа. О последних событиях в ней расскажет журналист Сергей Скворцов.
СКВОРЦОВ. Я пробыл в Гатапульпе три недели, и за это время произошло четыре переворота. Пятый произошел уже в тот момент, когда я собирался домой.
ТЮРИН. Расскажите о нем поподробнее. Об этом нас просит телезрительница из Кзыл-Орды.
СКВОРЦОВ. С удовольствием. События развивались так. С утра президентский дворец был окружен взводом солдат под командованием лейтенанта Хорхе Переса. Через несколько минут президент был арестован майором Хорхе Пересом и выслан из страны. В полдень полковник Хорхе Перес выступил по радио с обращением к стране. Однако к вечеру, когда генерал Хорхе Перес готовился подписать декрет о назначении себя президентом, начался новый переворот. Ровно в полночь рядовой Хорхе Перес был арестован.
МУРИН. Скажите, а как ко всему этому относится население?
СКВОРЦОВ. Довольно безразлично. Даже во время переворота все магазины открыты и идет бойкая торговля джинсами, дубленками и кассетными магнитофонами.
МУРИН. Неужели?!
СКВОРЦОВ. Представьте себе!.. А для того чтобы у наших телезрителей не возникло сомнений, я все эти вещи захватил с собой в телестудию. (Демонстрирует.)
ТЮРИН. А как, по-вашему впечатлению, ожидаются ли в Гатапульпе новые перевороты?
СКВОРЦОВ. Вряд ли. Сейчас там начинается сезон дождей. А совершать переворот в дождь считается у них плохой приметой.
ТЮРИН. Ну что ж, уважаемые телезрители! Время нашей передачи подходит к концу. Пишите нам. Мы надеемся, что за это время побываем в других странах и поделимся с вами своими новыми плохими впечатлениями.
Рекомендация
Недавно заходит к нам в цех партийный секретарь. Подходит ко мне и говорит:
— Кузякин, как ты смотришь на то, чтобы в партию вступить?
Я говорю:
— Гы-ы! Шутите?.. То все пьяницей обзывали, прогульщиком, а теперь вон куда!..
— Теперь, — говорит, — время изменилось. Партия решила идти в самую гущу народа. Такого, как ты. Потому что другой народ идет наоборот. Ты-то сам, Кузякин, какое направление предпочитаешь: демократическое или марксистское?
— Я-то?.. Я, вообще, больше «Жигулевское» уважаю. Но когда его нет, могу и марксистское. Лишь бы голова не болела.
В общем, дал мне секретарь задачку. С одной стороны, сейчас глупо в партию вступать, когда ее все кроют. С другой — еще неизвестно, как все повернется. Может, партия опять в силе будет. Вот и угадай, как грится, что кричать: ура или караул? Прихожу я с работы домой, жене говорю:
— Зинка! Ты только не падай. Я, может, в партию буду вступать.
Она ко мне принюхалась:
— Вроде в норме. А несешь ахинею.
— Чего это «ахинею»? Может, я желаю быть в передовых рядах.
Она говорит:
— Ты и так всегда в передовых рядах, когда водку продают.
— Водка тут ни при чем! Если хочешь знать, партия у нас с водкой покончила. Сейчас еще с закуской покончат — и все. Будет, как грится, полный марксизм.
— Да ладно болтать! Что ты в этом марксизме понимаешь?
— А я подучусь. Возьму этого Маркса в библиотеке, буду по ночам в постели штудировать.
— Вот, — говорит, — мне только Маркса в постели и не хватало, с его бородой. Помощника себе нашел. Ты еще Энгельса позови.
Я говорю:
— Зин! Да погоди орать. Еще неизвестно, как все повернется. Может, еще пайки будем получать, на черной «Волге» ездить. Меня, может, еще на портретах понесут.
— Вперед ногами тебя понесут!
Ну что с ней говорить? Баба, она и есть баба! Что она в наших партейных делах понимает?
Надо, думаю, с соседом посоветоваться. У меня сосед— культурный мужик. Шесть классов кончил. Выслушал он меня внимательно, протер очки и говорит:
— Василий, я тебе одну байку расскажу, а ты делай выводы. Представь себе, на одном заводе сидит в парткоме секретарь, а весь стол у него партийными билетами завален. Сдает народ обратно, не хочет в партии быть. Он сидит грустный, голову руками обхватил, не знает, кем теперь руководить. Тут дверь открывается, заглядывает молодой, румяный.
— Извините, — говорит, — я насчет приема в партию. К кому мне обратиться?
Тот голову поднял и говорит:
— К психиатру!
Вот такая история…
Я говорю:
— Не понял. При чем тут психиатр?
— Как? — отвечает. — Ты разве не читал? Новый указ в газетах вышел: хочешь вступить в партию — принеси справку от психиатра.