Привели кошку в дом. Стала она жить-поживать. Кошка как кошка. Мышей ловит, молоко лакает, на печке дремлет. А утром запрягут ее в телегу, и работает кошка как лошадь.
Все ее очень полюбили и забыли даже, что была она когда-то лошадью.
Так прошло двадцать пять дней.
Ночью дремлет кошка на печи.
Вдруг — бах! бум! трах-тах-тах!
Все вскочили.
Зажгли свет.
И видят: печь развалилась по кирпичикам. А на кирпичах лежит лошадь и глядит, подняв уши, ничего со сна понять не может.
Что же, оказывается, произошло?
В эту самую ночь принесли Ивану Ивановичу из ремонта увеличительное зоологическое волшебное стекло. Машинка на ночь уже разобралась. А сам Иван Иванович не догадался сказать по телефону в село Мурино, чтобы вывели кошку во двор из комнаты, потому что он сейчас будет превращать ее в лошадь. Никого не предупредив, направил он волшебный прибор по указанному адресу: раз, два, три — и очутилась на печке вместо кошки целая лошадь. Конечно, печка под такой тяжестью развалилась на мелкие кирпичики.
Но все кончилось хорошо.
Иван Иванович на другой же день построил им печку еще лучше прежней.
А лошадь так и осталась лошадью.
Но правда, завелись у нее кошачьи повадки.
Пашет она землю, тянет плуг, старается — и вдруг увидит полевую мышь. И сейчас же все забудет, стрелой бросается на добычу.
И ржать разучилась.
Мяукала басом.
И нрав у нее остался кошачий, вольнолюбивый.
На ночь конюшню перестали запирать. Если запрешь — кричит лошадь на все село:
— Мяу! Мяу!
По ночам открывала она ворота конюшни копытом и неслышно выходила во двор. Мышей подкарауливала, крыс подстерегала. Или легко, как кошка, взлетала лошадь на крышу и бродила там до рассвета. Другие кошки ее любили. Дружили с ней. Играли. Ходили к ней в гости в конюшню, рассказывали ей обо всех своих кошачьих делах, а она им — о лошадиных.
И они понимали друг друга как самые лучшие друзья.
Приключения Шуры и МарусиПовесть
Детиздат, Л., 1937.
Маруся и Шура. Марусе было семь с половиною лет, а Шуре — только пять.
Однажды сидели они возле окошка и красили кукле щеки.
Вдруг в комнату входит бабушка и говорит:
— Вот что, девочки: скоро папа придет с работы, мама придет со службы, а суп нечем засыпать. Я сбегаю в магазин, а вы тут посидите одни. Ладно?
Маруся ничего не ответила.
А Шура сказала:
— Ладно. А вдруг будет пожар?
— Ужас какой! — рассердилась бабушка. — Откуда ему быть, пожару-то? Не подходи к плите — и не будет пожара.
— А если придут разбойники? — спросила Шура.
— Так вы им не открывайте, — ответила бабушка. — Спросите: «Кто там?» — и не открывайте. До свиданья.
И она ушла.
— Вот хорошо-то! — сказала Шура. — Теперь мы хозяева! Давай бросим красить! Давай лучше в буфете конфеты искать. Ведь все ушли!
— Отстаньте вы все от меня! — сказала Маруся. Она была упрямая. Уж если начала что делать, так ни за что не бросит.
Шура вздохнула и пошла к буфету одна, но не дошла.
Где-то на лестнице жалобно замяукала кошка.
Шура даже затряслась от радости и закричала:
— Маруся! К нам кошка просится!
— Отстаньте вы все от меня! — пробормотала опять Маруся.
— Я ее впущу.
— Только попробуй! — ответила Маруся. — Может быть, это дикая кошка. Может быть, она всех нас перецарапает.
— Она совсем не дикая, — ответила Шура и пошла в прихожую.
Кошка плакала где-то совсем близко за дверью.
— Кыс-кыс-кыс! — позвала ее Шура.
«Мурр-мяу!» — ласково ответила кошка.
— Ты к нам просишься? Да, кисенька? — спросила Шура.
«Мурр-мурр-мяу» — ответила кошка еще ласковее.
— Хорошо, сейчас! — сказала Шура и стала отпирать дверь.
— Шура! — закричала Маруся строгим голосом, вскочила, но в прихожую не пошла. Она стала наспех, стоя докрашивать кукле щеки.
А Шура тем временем справилась с замком и выскочила на площадку.
Кошка, увидев Шуру, сделала круглые глаза и прыгнула сразу ступенек на десять вверх, будто из двери вышла не маленькая девочка, а какой-то страшный великан.
— Чего это ты? — удивилась Шура.
Услышав Шурин голос, кошка взлетела еще ступенек на пятнадцать, будто это не девочка заговорила, а ружье выпалило.
— Кошечка, куда ты? — сказала Шура самым тихим, самым нежным голосом. — Ведь это я, Шура, с которой ты из-за двери разговаривала!
И на цыпочках, осторожно-осторожно, она пошла вверх по лестнице.
Кошка, не двигаясь, глядела на Шуру.
Как хороша была кошка!
Вся серая, вся вымазанная в угле, в паутине, в пыли. Надо будет вымыть ее в тазу для посуды, пока не вернется бабушка.
Одно ухо разорвано. Можно помазать его йодом. А какая она худая! Наверное, это самая худая кошка на свете.
Девочка была уже в трех шагах от нее, и кошка уже не таращила глаза, как безумная, а только щурилась.
Еще две ступенечки — и можно будет ее погладить.
И вдруг дверь Шуриной квартиры с громом захлопнулась.
Кошка снова, как дикая, выпучила глаза, подпрыгнула вверх и сразу исчезла, будто и не было ее вовсе.
Чуть не заплакала Шура.
Оглянулась.
Перед закрытой дверью строгая, так что смотреть страшно, стояла Маруся.
— Здравствуйте! — сказала Маруся.
— Здравствуй, — ответила Шура.
— Очень хорошо! — сказала Маруся сурово, как мама, когда та очень сердита. — Очень! Большая девочка, а убегает из дому как грудная. Идем!
Она взбежала вверх по лестнице, схватила Шуру за плечо и поволокла ее вниз, домой.
Она дернула за дверную ручку, а дверь не открылась. Маруся дернула еще раз, потом затрясла ручку изо всех сил — и все напрасно: дверь не открывалась.
— Мы заперлись! — зарыдала Маруся. — Мы заперлись!
— Куда заперлись? — прошептала Шура.
— Замок защелкнулся! Я нечаянно дверь захлопнула! А мы на лестнице остались!
Шура подумала и тоже заревела, но только гораздо громче Маруси.
Тогда Маруся сразу успокоилась. Она ласково, как мама, обняла Шуру и сказала ей:
— Ну-ну! Ничего, ничего! Я с тобой… Я тут…
— А что мы будем делать?
— Ничего, ничего… Бабушку подождем. Сейчас осень, не зима. Не замерзнем.
Маруся нагнулась и вытерла нос подолом платья. Потом вытерла нос Шуре, тоже подолом. Носовые платки были далеко — там, за дверью, в запертой квартире.
Лампочки в проволочных колпачках уже горели на каждой площадке.
Место было знакомое: ведь сколько раз по этой самой лестнице девочки поднимались и спускались. Но сейчас лестница была не такая, как всегда. Скажешь слово — гул идет вверх и вниз. Что-то щелкает и пищит в стене. А главное — уж очень странно стоять на лестнице без пальто, без шапок, неодетыми.
Шура вдруг вспомнила, что кукла Нюрка лежит дома на подоконнике. Одна. В квартире совсем пусто. Никого там нет!
Шура всхлипнула.
— Ну-ну! — сказала Маруся. — Я тут!.. Ведьмы…
Маруся не договорила.
Случилось что-то, уж на этот раз в самом деле страшное.
На лестницу из верхней квартиры, из той, что в шестом этаже, вышел пес по имени Ам.
Ам был маленький — немного выше ростом, чем большой кот, шерсть у него была рыжая, вся в клочьях, морда узкая. На морде росли какие-то странные густые усы, вроде человеческих. Пес этот бешено ненавидел детей.
Когда девочки собирались идти гулять, бабушка сначала выходила на лестницу поглядеть, нет ли Ама. А потом уже, если путь был свободен, выходили девочки.
Но что делалось, когда девочки все-таки встречали страшного пса!
Ам взрывался, как бомба. Он лаял, прыгал, вертелся, визжал, и бабушка вертелась, как молодая, и топала ногами, заслоняя девочек.
Казалось, что, если бы не храбрая бабушка, Ам в клочки разорвал бы и Марусю и Шуру.
И вот теперь Ам стоял на верхней площадке. И девочки были одни. Что-то будет?
Шура бросилась к двери и стала отчаянно звонить в свою пустую квартиру.
А Маруся сделала шаг вперед и остановилась.
— Не бойся, Шура! — прошептала она. — Я тут!
Ам, как видно, еще не почуял девочек. Он не спешил вниз. Он громко сопел и фыркал, принюхивался к чему-то, бегал по верхней площадке.
Вдруг что-то загрохотало, зашипело. Вниз по лестнице огромными прыжками понеслась кошка. За ней — страшный Ам.
Кошка прижалась в угол, как раз против девочек. Ам хотел броситься на нее, но разом остановился.
Девочек увидел!
Он растерялся.
Что делать? На кого броситься? На кошку? Или на Шуру с Марусей?
Но тут вдруг кошка взвыла басом и вскочила Аму на спину. Ам заорал. И они клубком покатились по площадке.
Шура бросилась вниз по лестнице. Маруся — за ней.
— Руку дай! Упадешь! — кричала она, но Шура не слушала.
Наверху мяукали, ревели, выли и шипели сцепившиеся враги. А девочки все бежали вниз.
Они бежали, не останавливаясь, и вдруг очутились где-то совсем в незнакомом месте. Лестница кончилась. Но вместо обитой клеенкой двери, которая ведет во двор, перед девочками была совсем другая дверь — большая, железная. Что такое? Куда они попали?
Маруся дернула дверь к себе. Она открылась. Девочки бросились вперед.
Ну и комната! Длинная, узкая, высокая. Пол каменный.
Потолок не такой, как дома, не ровный, а полукруглый, как под воротами. На потолке горит всего одна лампочка, закопченная, запыленная, как будто шерстью обросшая. И что-то все время грохочет, грохочет, а где — невозможно разглядеть.
А в глубине комнаты в стену вделано что-то круглое. Печь не печь, машина не машина.
— Это паровоз? — спросила Шура шепотом.
Маруся ничего не ответила.
И вдруг грохот умолк. Стало тихо, так тихо, что даже зазвенело в ушах.
Девочки услышали — кто-то кашляет.
— Кто это? — крякнула Шура. — А? Кто это?
— А вы кто? А? Вы кто такие? — спросил из темноты чей-то голос. — Ну?
Девочки схватили друг друга за руки. Откуда-то из угла выбежал маленький старичок с большой белой бородой. В одной руке он держал клещи, а в другой молоток.