Случай возле бани
Впервые опубл. в ежен. «Неделя», февраль 1980.
Атос, Портос и Арамис
Однажды в баню собрались.
Они туда по вторникам ходили.
Атос принес с собой насос,
Портос — шампуня для волос,
А Арамис — мочалку (де Тревиля).
Стоял погожий банный день.
У Нотр-Дам цвела сирень,
А в Лувре тихо музыка играла.
И надо ж было в этот час
Случиться вдруг у банных касс
Гвардейцам господина кардинала.
Отвесив вежливый поклон.
Сказал гвардейцам дю Валлон,
Известный всем под именем Портоса:
— Я рад приветствовать вас здесь,
Но нам в парилку всем не влезть,
Там, господа, не хватит места просто.
Я предлагаю вам пока
Махнуть по кружечке пивка
Или по парку погулять немного,
А часиков примерно в пять
Вернетесь вы сюда опять —
И парьтесь на здоровье, ради бога.
На что гвардеец де Жюссак,
Красавец в завитых усах,
Всегда подтянут, выбрит и надушен,
Ответил, взявшись за эфес:
— Раз в бане не хватает мест.
Придется, господа, вам мыться в душе.
В ответ на эту речь Атос
Мгновенно выхватил насос,
Портос — шампунь, а Арамис — мочало,
И, встав в порядок боевой,
Атаковали вражий строй —
Решительность всегда их отличала.
Но в схватке ни один не пал —
По счастью, кто-то прочитал
Висевшее над входом объявленье:
«Сегодня в бане пару нет —
У нас котел не разогрет.
Месье, примите наши извиненья».
Про это дело кардинал
Через миледи разузнал
И принял кардинальное решенье —
Чтоб понапрасну кровь не лить.
Он бани приказал закрыть,
А банщиков казнить для устрашенья.
Пират дядя Петя
Впервые — в газ. «МК», апрель 1988.
Дядя Петя, мамин брат.
По профессии пират,
Из-за слабого здоровья
Падал в обморок от крови,
А от качки килевой
Целый день ходил не свой.
Если дружный экипаж
Судно брал на абордаж,
Где был храбрый дядя Петя?
Ну конечно, в лазарете.
И пока свистели пули,
Потихоньку ел пилюли.
И, заслышав пушек гром.
Пил не ром, как все, а бром.
Но когда он в отпуск свой
Приезжал к себе домой,
То, едва надев камзол,
Становился дик и зол.
Он по городу гулял
И по вывескам стрелял,
На высоких каблуках
С острой саблею в руках.
Сюрприз
Первая публ. — в газ. «МК», апрель 1988.
— Ни за что не догадаешься, что я приготовил тебе в подарок, — хитро прищурившись, сказал папа, входя в Никитину комнату и держа руки за спиной. Сердце Никиты сладко заныло, голос от волнения пропал, он еле слышно прошептал:
— Неужели автомат?
Папа прищурился еще хитрее и отрицательно помотал головой.
— Конструктор! — радостно выпалил Никита и, не выдержав, захлопал в ладоши.
— М-м, — сказал папа, почти зажмурив глаза от еле сдерживаемого торжества.
— Бадминтон! — не веря своему счастью, закричал Никита и подпрыгнул чуть ли не до потолка.
У папы от смеха потекли из глаз слезы.
— Все равно не догадаешься, — сказал он и, достав руку из-за спины, показал Никите покрасневший от напряжения кукиш.
Вожатый и трамвай
Первая публ. — в «МК», июнь 1984.
Что за ужас, ай-ай-ай!
Мчится под гору трамвай.
А за ним бежит вожатый
С головой в дверях зажатой.
Вышел он на остановке.
Чтобы выпить газировки.
Очень жажду иногда
Утоляет нам вода.
В это время тормоза ли
У трамвая отказали.
Или кто-то шутки ради
Подтолкнул беднягу сзади.
Только, с ходу взяв разгон,
Сам поехал вдруг вагон.
И за ним со страшным топом,
Не допив стакан с сиропом.
Но в руке его держа.
Наш вожатый побежал.
Вот бежит он за трамваем,
Вешним ветром овеваем,
И у самого кольца
Настигает беглеца,
Головой бодает дверь
И ревет, как дикий зверь:
— Граждане пассажиры,
Своевременно и правильно
Оплачивайте свой проезд.
Не имеющие разменной монеты.
Покупайте абонементные книжечки.
дивились пассажиры:
— Ты чего чего кричишь, служивый?
Опустили мы монеты,
Оторвали мы билеты,
Едем тихо, честь по чести,
На своем законном месте.
И вообще, ты кто такой,
Чтоб тревожить наш покой?
Мы тебя не знаем даже,
Мы вожатому все скажем.
Тут вожатый входит в раж.
— Я, — кричит, — вожатый ваш.
Вышел я на остановке.
Чтобы выпить газировки,
Но пока я сдачу брал,
От меня трамвай удрал,
И от Яузских ворот
Я бежал, смеша народ.
Я догнал вас еле-еле,
Рад, что все вы уцелели.
Все прекрасно, но теперь
Я прошу открыть мне дверь.
У вожатых, как известно,
Есть положенное место,
И, прошу меня понять,
Я спешу его занять.
Обещаю, что кабину
Я отныне не покину.
Газированную воду
Позабуду на три года
И даю себе зарок —
Пить один морковный сок.
Тут старушка рядом с кассой
Говорит приятным басом:
— Мы тебе, вожатый, верим,
Мы тебе откроем двери.
Ты внутри трамвая нужен
Даже больше, чем снаружи.
Раз уж ты частично здесь,
Так и быть, присутствуй весь.
И когда ведешь трамвай
Больше рот не разевай.
Портрет
Впервые — в ж. «Юность». № 4. 1986.
На стене висит картина,
Холст, обрамленный в багет,
Нарисован там мужчина
Тридцати примерно лет.
У него густые брови
И холеные усы,
Он отменного здоровья
И невиданной красы.
На груди его медали
В честь немыслимых побед.
Да, друзья, Вы угадали.
Это мой висит портрет.
Иван Петрович и какаду
Впервые опубл. в газ. «Вечерняя Казань», июнь 1982.
Как-то раз Иван Петрович
Летним днем гулял в саду
И увидел там на ветке
Попугая какаду.
— Добрый день, Иван Петрович,
Вдруг промолвил какаду. —
Что-то вас давно не видно
В нашем маленьком саду.
Ничего Иван Петрович
Не ответил какаду.
Не привык он с кем попало
Разговаривать в саду.
Это кто?Считалочка для одного
Первая публ. — в газ. «МК». октябрь 1982,
под заголовком «Это кто такой красивый…»
Это кто такой красивый вдоль по улице идет?
Это я такой красивый вдоль по улице иду.
Это кто такой везучий кошелек сейчас найдет?
Это я такой везучий кошелек сейчас найду.
Это кто такой проворный кошелечек подберет?
Это я такой проворный кошелечек подберу.
Это кто его, чистюля, аккуратно оботрет?
Это я его, чистюля, аккуратно оботру.
Это кто его откроет, от волненья чуть дыша?
Это я его открою, от волненья чуть дыша.
Это кто такой наивный не найдет там ни гроша?
Это я такой наивный не найду там ни гроша.
Это кто такой поникший вдоль по улице идет?
Это я такой поникший вдоль по улице иду.
Это кто свою находку тихо за угол кладет?
Это я свою находку тихо за угол кладу.
Сцена у фонтана
Впервые опубл. в газ. «Гудок», сентябрь 1983.
Однажды я гулял по парку, и ко мне подошел какой-то дядя с фотоаппаратом на шее. На голове у него была белая шапочка с козырьком, а на рукаве — повязка с надписью «фото».
— Хочешь сфотографироваться? — спросил меня дядя.
— Не знаю, — сказал я.
— Как это не знаешь? Такой хороший мальчик, а не знает, хочет ли он сфотографироваться. Вот я, когда был маленьким, очень любил сниматься. Ну-ка давай я тебя щелкну на память о нашей встрече, а потом ты скажешь мне свой адрес, и я вышлю тебе снимки по почте. Знаешь, как мама с папой обрадуются.
Я подумал, что маме с папой действительно может быть приятно. Они у меня такие вещи любят.
— Ладно, — говорю, — куда мне встать?
Дядя поставил меня спиной к фонтану и отошел на несколько шагов.
— Стой смирно и смотри в объектив, — сказал он, — сейчас вылетит птичка.
— Не вылетит, — сказал я.
— Это еще почему? — удивился дядя.
— Потому что там впереди линза.
— Ишь ты, — сказал дядя, — акселерат, понимаешь. Ладно, тогда просто так смотри. Только не шевелись.
— Не шевелиться я не могу. Это будет неестественно. Вы лучше выдержку поменьше поставьте.
— Чего-о?
— Выдержку. При этой освещенности должно хватить.