Кабинет наверху оказывается чистым и свободным. Я усаживаюсь в мягкое кожаное кресло.
– Кофе, пожалуйста, – говорю собеседнику.
– Что? А, ну да. Сейчас скажу.
На вид тому, кому я приписывала пешие походы под стол в период моей бурной молодости, оказывается лет сорок. Он подтянут и трезв, чем непременно расположил бы меня к себе, если б ни его взгляд. Пронзительные маленькие глазки смотрят настолько напряженно, что от них хочется бежать.
Молча пялимся друг на друга. Ненавижу, когда на меня смотрят так – оценивающе и выжидательно. Ощущение, будто это не он назначил мне встречу, а я сама пришла сюда и чего-то требую. Не дождётесь! Первая я разговор не начну. Пью кофе – он откровенно мерзок. Курю так, будто пришла сюда исключительно с целью расслабиться. Он всё смотрит.
– Начнём с главного, – многозначительно говорит он, наконец, и целится пультом в видеомагнитофон, – Вот наши последние проекты.
– У вас имя есть? – у каждого своё «главное». Мне, прежде всего, важно знать, с кем имею честь разговаривать.
– Что? – эта его дурацкая привычка переспрашивать неимоверно действует на нервы. Понятно, конечно – человеку нужно время, чтобы подобрать достойный ответ. Но внешне это выглядит так, будто он занят какими-то своими сверхважными размышлениями, а я тут перебиваю своими глупыми вопросами, – Ну да, есть, конечно, – он словно вспоминает что-то и начинает быстро перебирать словами, – Наш кастинг рассматривает людей с несколько необычных точек зрения, поэтому не удивляйся странности тестов. Вообще, сработаемся, думаю… Я именно на такую, как ты, и собирался делать ставки. Так что не слишком нервничай. Обычно мы с Геннадием вдвоем оцениваем, но он сейчас, как ты видела…
И тут же из телевизора на меня обрушиваются обрывки каких-то невиданных доселе клипов. Сделаны они явно неплохо, но оценить это до конца не получается. Мой собеседник беспрерывно жмёт на перемотку и вампирообразные (все художники лепят по своему образу и подобию!) девушки, неузнанными гибнут под серыми полосками.
– Ой, а Басик тут что делает? – на экране мелькнул один мой знакомый, он же новый директор торговой сети известного в городе бандита и депутата…
Амбициозный Басик страстно хотел удержаться на новом месте, поэтому, словно Карабас-Барабас, нещадно строил подчинённых и созывал всю прессу на любые пустяковые события в магазинах. Я – штатный поэт журнала – писала для Басика заказные статьи. Разумеется, прозой. Вообще все в нашей редакции, вне зависимости от штатной должности, в основном занимались написаниями заказных статей, получая приятный процент от платы заказчика. Даже художники. Даже уборщица Вера Ивановна, чьи тексты существенно отличались от наших в лучшую сторону, потому что писание статей для неё было способом блеснуть, а для нас – рутинной, давно надоевшей работой. Подогревая массовый интерес к торговой сети Басика, я зарабатывала свои кровные проценты и вовсе не чувствовала себя обманщицей – наверняка все читательницы прекрасно понимали, что статьи заказные. Басик щедро расплачивался и всегда шутливо интересовался:
– Ты всё еще замужем, да?
– Да, – как порядочная женщина, врала я.
– Жаль. Передай мужу, зря он тебя на работу отпускает. Баламутит умы мирного населения. Честная девушка должна быть или красивой, или замужней. А если и то и другое, то это уже издевательство… От такой несуразной смеси у мужика в мозгу случается бяка…
Сам Басик немедленно делал несвободными всех встречных незамужних красивых женщин. В данный момент у него было одновременно три семьи. Всех своих жён Басик страшно любил, содержал и тосковал по каждой:
– Не поверишь, Маринка – тяжело признавался он мне на очередном фуршете в честь обновления интерьера одного из магазинов, – Сплю с женой, а во сне другую жену вижу. С другой сплю – мысли об этой покоя не дают. Эх, любовь… Страшная сила!
В общем, с Басиком я была достаточно хорошо знакома.
… – Что тут Басик делает? – ещё раз переспросила я.
– Для кого Басик, а для кого и Евгений Александрович, – хитро щурится Артур, и в глазах его, подмигивая, светится «я вас таких насквозь вижу».
– Попрошу без намеков. Мы с Басиком давняя по фуршетам спитая дружеская пара, – констатирую я, и тут же злюсь, что ни с того, ни с сего, кинулась оправдываться.
– Понимаю, – легко сдаётся собеседник, – А это моё поздравление к одному из их праздников. Евгений Александрович, когда идею услышали, чуть в обморок не грохнулись. Но потом взвесили всё здраво, и, не без моих подсказок, догадались, что подобный фильм – вещь полезная. Поддержка командного духа и привлечение внимания покупателей. Короче, этот фильмец мы с ними зачудили к пятилетию фирмы. Начинать просмотр лучше сначала.
Через минуту я безудержно хохочу и не считаю больше утро пропавшим. На кассете записаны эдакие «Старые песни о главном», только в исполнении коллег Басика. Владелец сети магазинов – известный бандит и депутат, баснословно богатый деятель, великий и ужасный, о котором даже пресса – и то писала только положительное – поёт! Представляете, поёт песню! Он мягко признаётся, исполняя пугачёвскую «Так же как все, как все, как все. Я по земле хожу, хожу». Когда он жалобно выводит своим сиплым басом: «Кто, не знаю, распускает слухи зря, что живу я без проблем и без забот…», я в восторге кричу «Браво!». Сам Басик в следующем клипе с невесть откуда взявшейся голливудской улыбкой, поёт многообещающее: «Если долго мучаться, что-нибудь получится». Я в восторге. Я мгновенно прощаю собеседнику всю его вампирообразность, и даже глазки-щелочки кажутся мне уже не такими противными. Я хочу смотреть ещё, но, кроме меня, на это здесь никто не настроен.
– Как видишь, мы люди серьёзные, – он снова начинает мотать кассету, – Занимаемся стоящими проектами… Если потянешь (в смысле работоспособности) – будешь в команде. А если потянешь время – не будешь. Сейчас главное – оперативность. Чтоб идея не перегорела. Понимаешь? Но помни, это работа, работа и ещё раз работа, – теперь его речь воспроизводится аналогичным видео способом, с частыми перемотками мыслей, урывками, – Эти вот клипы фигня, ты на них не смотри. Это делалось под контролем заказчика. Когда цель – угодить безвкусице бездарного дяди, настоящей работы не получится никогда.
Может, всё это и интересно, но совершенно непонятно. Меня порядком достал весь этот психодел!
– Так! – беспардонно и требовательно перебиваю я, – Где здесь кнопочка с квадратиком?
– Чтобы пробиться, нужно быть, прежде всего, маркетологом, – продолжает он, не слыша, и тут я понимаю, что мне твердят заученный, произносимый неоднократно текст, – Сейчас я попрошу тебя пройти пару тестов, результаты отсмотрят специалисты. Не нервничай…
Это уже совсем смешно. «Надо или убираться отсюда, или сделать что-нибудь немедленно. Потраченное утро, идиотский тинейджерский вид, да ещё весь этот маразм», – проскакивает в мыслях..
Я не выдерживаю. Перехватываю пульт. Выключаю видео, наставляю пульт на собеседника, решительно целюсь, и нажимаю кнопку «стоп».
– Пух! – озвучиваю содеянное, – Я тебя выключила.
И, надо же, он понимает! Замирает удивлённо. Потом, не меняя позы, начинает исчезать по частям.
«Ни фига себе реакция!» – я на секунду лишаюсь чувства реальности происходящего. Все части собеседника уже исчезли под столом. Я не могу удержаться. Встаю и аплодирую.
Спустя несколько секунд, у нас с Артуром всё уже идёт по-другому. Он больше не похож на механического робота. Он оценил меня по достоинству и теперь говорит по существу. Он, Артур Ордин, стилист и имиджмейкер в одном лице, точнее, если официально, то просто артистический директор, а если по сути – то криэйтор будущего проекта. Ради денег он работает над этими самыми клипами и презенташками, виденными мною только что, а ради души и (он уже всё подсчитал и всё знает) ради больших денег, он собирается запустить грандиозный проект – рождение новой, настоящей, стопроцентно коммерческой звезды на «их эстрадном кумполе».
– Что ж тут «для души», если проект коммерческий? – интересуюсь я.
Тут выясняется, что у каждого своё творчество. У него, Артура Ордина – стилиста, имиджмейкера и артистического директора в одном лице – высшая самореализация заключается в воплощении невозможного. Любые абсурдные идеи, кажущиеся нереализуемыми, служат ему – стилисту, имиджмейкеру и артистическому директору в одном лице – глиной, собственный нестандартный подход – инструментом, скептически настроенные недоброжелатели – площадкой для выставки.
От этих бесконечных «в одном лице» я поморщилась.
– Ну, смотри, – горячился Артур, снисходя до подробных объяснений, – Никому не известная, давно и безрезультатно тусующаяся в кулуарах актриса вдруг пробует себя в амплуа эстрадной певицы и мгновенно – без веления царственных особ шоубизнеса, а собственными силами – становится известной звездой. Звездой, от которой тащится вся страна. Разве такое возможно? Нет! Но я уже придумал, как это сделать… Генке нужны сверхприбыли – они у него будут. Актрисе, то есть тебе – известность, и ты её получишь. А мне нужно мало – всего лишь возможность воплотить этот проект. Это и есть моё творчество…
– Я не актриса. И вообще, похоже, я «не туда попала». Я совсем по другому вопросу шла. Но он для вас, как я вижу, не актуален…
– Что? – собеседник снова деревенеет, – Не актриса? А зачем Генка тебя на пробы пригласил?
– Я поэт. А работаю журналистом, – не удерживаюсь от ехидного прищура, – Ты же наводил справки…
– Точно, – собеседник искренне огорчается, – А у меня сценарий под актрису заточен. И как я сразу не заметил… Блин, я ж Генке только актрис заказывал, чего он мне нерабочий материал поставляет…
– Он сам – нерабочий материал, – вспоминаю нынешний вид ЗолотойРыбки я.
– Он? Ну что ты, – голос Артура лоснится многозначительными улыбками, – Геннадий Викторович человек очень обеспеченный, и оттого – работать может в любом состоянии. Явилась бы вчера на кастинг – застала бы его в полном бодром великолепии. А так – сама виновата. Они от работы утомились и отпраздновать первый тур конкурса изволили… Бывают у них такие вот странности. Я в нем это тоже не люблю, но, что поделаешь. Спонсоров нужно принимать такими, какие они есть… Вот пришла бы ты вчера…