— Оставим его в покое. Меня интересует, кто из ваших друзей будет с нами сегодня? Дайте им краткую характеристику, чтобы я знала, как себя вести.
— Именинник — Шмергерль, молодой, способный разведчик, будет с невестой. Рудольф Штюрк и его знакомая Фрида. Бренштейн, с ним будет наша сотрудница. Знакомый тебе Мейер с какой–то женщиной. Вот и все.
Когда Эльза и Густав прибыли в ресторан, вся компания была уже в сборе. Густав представил Эльзу:
— Моя кузина Эльза Миллер.
Мейер пожал Эльзе руку:
— Мы уже знакомы, рад вас видеть.
— Я тоже. Думаю, с вами скучать не придется.
— Господин Мейер, — удивился Густав, — я не знал, что женщины так любят ваше общество.
— Я этого тоже не замечал.
— Ну как же, а фрау Линце? — съязвила Эльза.
— Какая Линце, милый? — спросила у Мейера женщина, с которой он пришел.
— Это бывшая управляющая нашего пансиона. Фрау Миллер шутит. Не так ли?
— Да, я пошутила. Люблю заставлять мужчин краснеть.
— Господа! Пора взять рюмки, — провозгласил именинник.
Тосты сменялись один за другим.
Эльза понимала, что если компания без остановки пьет, то в этом есть какой–то смысл. Скорее всего — они решили споить ее.
Следующий тост она пропустила.
— Мне на сегодняшний вечер достаточно. Ведь мы пришли сюда не на соревнование, кто больше выпьет. Тем более, что я уже пьяна. Густав, идем танцевать.
Танцуя, Эльза посмотрела в глаза Нейсу. — Вы решили меня споить, кузен?
— Нет, как вы такое могли подумать!
— По–моему, вы говорите неискренне. Когда я увидела Мейера, то сразу поняла, что нужно быть настороже. Его я немного знаю. Лучше объясните, зачем и кому это нужно, или я порву раз и навсегда всякие отношения с вами.
— Это все затеял Мейер, — признался Густав. — Он очень зол на вас из–за фрау Линце. Кроме того, он подозревает, что вы особо секретный сотрудник, находящийся на отдыхе. Ему не дает покоя то, что вы на привилегированном положении в пансионе. Никто о вас ничего не знает. Кто вы? Чем занимались раньше и чем занимаетесь в настоящее время? Вот какие вопросы его интересуют. Мне приказали привести вас в ресторан, а дальше дело за Мейером и Шмергерлем.
— Благодарю, Густав, за откровенность. Считайте, что я вас простила. Но больше не делайте таких вещей. Это может плохо кончиться.
— Даю вам слово офицера. Но вы меня не выдавайте.
— Не волнуйтесь…
— Вы — чудесная пара. Мы все любовались вами, — улыбаясь, проговорил Штюрк.
— Благодарю вас, лейтенант. Мой кузен — хороший партнер.
Подошел секретарь Штольца в штатском.
— Дорогая Эльза! Разрешите пригласить вас на танец!
— С удовольствием, Карл.
— Мы здесь с Крамером, — прошептал он, выйдя в круг. — Штольц послал нас на помощь или это лишнее?
— Все правильно. День рождения — дело рук Мейера.
— Увести вас отсюда?
— Да, я скажу, что меня вызывают на службу, и мы уйдем втроем.
Секретарь Штольца подвел ее к столу, элегантно раскланялся.
— Благодарю вас, Эльза. Господа, разрешите забрать у вас даму. Долг — прежде всего.
— Рада, что познакомилась с вами, и жаль, что оставляю в такой чудесный вечер. До свидания.
Мейер произнес:
— Ваш уход, Эльза, — большое огорчение для нас.
— Ничего не поделаешь, солдат всегда солдат.
Миллер и секретарь Штольца пошли к выходу, в конце зала к ним присоединился Крамер.
Сидящие за столом внимательно смотрели вслед уходящей троице. Когда те скрылись за стеклянной дверью, Мейер заметил:
— Оставим ее в покое, она нам не по зубам. Во–первых, не так проста, как кажется на первый взгляд. Во–вторых, ее опекают. Как ты думаешь, Густав, она поняла что–нибудь?
— Уверен, что поняла все!
— Да, несомненно, — медленно проговорил штурмбанфюрер.
XII
Шеф внимательно слушал штандартенфюрера Штольца. Тот стоял перед ним вытянувшись и докладывал о провале Карла Миллера и признании Крутькова. Сегодня шеф не предложил ему сесть, что свидетельствовало о крайнем недовольстве.
— Итак, Штольц, как я понял, агентура Миллера больше не существует?
— Я этого не говорил. Если он арестован, то не в его интересах рассказывать все о себе.
— Кто должен заменить Миллера в случае провала?
— Его дочь Эльза Миллер — «Аргус».
— Ей известны люди Миллера?
— Говорит, что знает человека, который может стать резидентом.
— Когда выпуск в спецшколе?
— Через пятнадцать дней.
— Едем туда.
Неожиданный приезд начальника управления напугал всех: и преподавателей, и слушателей. Эльзу Миллер вызвали в кабинет начальника школы.
Шеф сидел за столом, Штольц и начальник школы почтительно стояли рядом.
Эльза остановилась у двери. Ей предложили подойти к столу.
— Я вызвал вас, — начал шеф, — чтобы узнать кое–какие подробности вашей работы в России. Кого вы знаете из ваших коллег, оставшихся там?
— Я знаю двух руководителей троек.
— А они вас?
— Нет. За каждым из них я наблюдала определенное время, но лично с ними не знакома. Для связи с каждым существовал свой пароль.
— Гелюх знал, что вы работаете на рейх?
— Нет!
— Значит, если вас узнают в России, предъявить обвинение в шпионаже будет нелегко.
— Так точно!
— Придется вам совершить прогулку в Россию.
— А как же школа?
— Диплом об окончании спецшколы, подписанный мною, сегодня будет в вашем личном деле. Жаль посылать такую красивую женщину, но интересы рейха превыше всего. Нужно срочно восстановить оставшуюся агентуру Миллера.
— Моя профессия и мой долг — быть там, где требуют интересы великой Германии.
— Вы истинная арийка.
Шеф повернулся к Штольцу:
— Разработайте план и представьте мне на утверждение. Срок — два дня. За эту операцию отвечаете лично.
Начальник управления вышел из–за стола и, не прощаясь, скрылся за дверью.
Штольц обратился к Миллер:
— Ты все поняла, Эльза? Мне не очень хочется тебя посылать, девочка, но другой кандидатуры нет.
— Не беспокойтесь, я сделаю все, что в моих силах.
— Я это знаю, Эльза! Едем в отдел,
По приезде Штольц приказал секретарю вызвать Крамера.
Через несколько минут в дверях появился Ганс, щелкнул каблуками.
Штольц с ходу объявил:
— Эльзу Миллер мы должны переправить через границу в Советскую Россию. Обдумай всесторонне вариант переброски. Считаю, лучше перебрасывать в Прибалтике. Кстати, как Крутьков? Не пришел в сознание?
— Нет, врач говорит — безнадежен. Не сегодня — завтра умрет. Опять перестарались.
— Эльза! — повернулся к ней Штольц. — Надеюсь, ты поняла: в эти дни ни с кем не встречаться, в том числе и с родственниками. С японцем расплатись. Ясно?!
— Так точно!
— Иди отдыхай! До свидания.
По дороге в пансион Эльза думала о предстоящем задании. К чему такая спешка? Шеф объясняет: «требует обстановка», Штольц более откровенен: «требует военная обстановка»… Это лишний раз подтверждает блисость войны фашистской Германии с СССР.
С такими мыслями Эльза отправилась к японцу.
Манодзи удивился ее преждевременному приходу.
— У вас сегодня нет занятий в школе?
— Занятия для меня досрочно окончены. На этой неделе перебрасывают в Советский Союз. Штольц приказал расплатиться с вами.
— Кан и кем будет произведена переброска в Россию?
— Понятия не имею. План пока разрабатывается. Это мой последний к вам визит. Могут следить. Прошу передать в Центр. Сколько пробуду дома и как буду возвращаться в Германию, еще не знаю. Вот деньги за обучение…
Эльза обняла Манодзи.
— До свидания, дорогой товарищ! Может быть, еще встретимся.
Японец погладил ее волосы:
— Удачи, товарищ Милован! Передай привет нашим. Эльза вышла на улицу. Куда идти? В управлении делать нечего, учеба в школе окончена… Оставался пансион.
Миллер приняла ванну, взяла со стола свежие газеты и легла в постель. Незаметно уснула. Проснулась вечером, спустилась вниз. В холле о чем–то разговаривал с администратором Крамер.
— Добрый вечер, Ганс! Вы ко мне?
— Да, вас вызывает Штольц.
По дороге офицер был вежлив и внимателен. — Мне очень жаль, Эльза, что отправляют именно вас на задание.
— Я иду одна или с напарником?
— Как вам лучше?
— Не знаю, наверное, лучше одной.
— Штольц тоже так считает. Я с ним полностью согласен. До границы сопровождать вас буду я. Есть одно почти безопасное место на границе с Латвией. Недалеко — падежная явка. Остановились на этом варианте.
Крамер помолчал и вдруг попросил:
— Эльза! Выполните одну мою просьбу.
— Какую, Ганс?
— Вернитесь сюда живой!
— Постараюсь, мой верный друг!
В абвере офицеры, принимавшие участие в подготовке к переброске Аргуса, встретили Эльзу с большой теплотой. С самого первого дня ее появления в управлении многие из них симпатизировали молодой жепщине. Внешнее обаяние и спокойный характер помогали ей расположить к себе сотрудников, к которым, кстати, относился и Крамер. Готовя ее к переходу, он ощущал в себе что–то наподобие угрызений совести.
— Эльза, вы сильно волнуетесь?
— Нет, Ганс! Одно меня беспокоит — переход советской границы. А там — я в своей стихии.
Три дня прошли в инструктажах и разработке операции. Возвращаться Эльза должна была по этому же пути. Никаких дополнительных документов, кроме советского паспорта, Эльза брать не согласилась, чем завоевала расположение шефа. Матерый разведчик знал наверняка, что всякий подделанный документ есть «липа». Всего лишь «липа».
В аэропорту Миллер и Крамера провожали шеф и Штольц. Под гул мотора Эльза расслышала последние слова штандартенфюрера.
— Мы ждем тебя, Эльза…
— Вы очень добры ко мне. Я постараюсь оправдать ваше доверие.
Когда самолет поднялся в воздух, Ганс Крамер предложил выпить немного коньяка.
— Только чуть–чуть.
Они выпили по половине пластмассового стаканчика, закусили шоколадом. Все время Крамер шутил, рассказывал анекдоты и смеялся до слез.