— Как там мои подчиненные? — поинтересовалась Эльза.
— В общем — нормально.
— Штольц сказал мне, что они увлекаются спиртным. Это правда?
— Да. Но сейчас все в России пьют. Морозы, партизаны, подпольщики развеяли у наших солдат иллюзии о быстрой победе. Единственная радость у офицеров — вино.
— Через неделю мы съездим туда. Как обер–лейтенант смотрит на это?
— Положительно, фрау гауптман.
— Я тоже через неделю возвращаюсь на службу. Если не возражаете, поедем вместе.
— Конечно. Что нового в России?
— Все то же, вот только партизан стало больше.
— Кто начальник вашего СД?
— Временно исполняю обязанности я.
— Так вас можно поздравить с повышением и в чине и в должности?
— Точно не знаю. Приказа на мое назначение нет. Что–то тянет Берлин.
— Не расстраивайтесь, будет. Сейчас не начало войны, когда не знали, куда девать офицеров. Я рада за вас. Моя помощь тогда была для вас своего рода трамплином, не так ли, штурмбанфюрер, — напомнила Венкелю Миллер.
— Так точно, фрау гауптман, я благодарен Вам.
— Так вы говорите, что партизан стало больше? — перевела Эльза разговор в интересующее ее русло.
— Судите сами, если раньше в нашем районе действовало два партизанских отряда, то сейчас я затрудняюсь сказать точно, сколько их.
— Но ведь перед моим ранением дивизии, расположенные на отдыхе, двинулись на партизан. Неужели эти закаленные в боях части не справились с кучкой партизан?
— Партизаны ушли в глубь леса. Там преследовать их бесполезно. В течение двух недель дивизии блокировали лес, а потом были отправлены на фронт. Спустя некоторое время партизаны вернулись.
— Значит, отряд «Смерть фашизму» уничтожить не удалось? — стараясь скрыть волнение, спросила Эльза.
— К сожалению, нет. Но этот отряд — не самая большая неприятность. В моем районе появился конный партизанский отряд, которым командует капитан Петренко. Вот это — истинное несчастье.
— Почему?
— Петренко — опытный командир. В отряде железная дисциплина. Появляется он всегда там, где его совсем не ждут. Пленных не берут, полицаев и старост расстреливают на месте. Даже самые ярые враги Советской власти боятся идти в полицию. А нам, как всегда, оставляют очень мало солдат. Всех отправляют на фронт.
— Я не поняла, штурмбанфюрер, чем отличается этот партизанский отряд от других?
— Я же вам сказал — это не просто партизанский отряд, это — конный отряд. Помните, мы искали пропавший вороной табун?
— Не помню.
— Когда мы заняли город, нам сообщили, что на местном конном заводе до войны выращивались лошади редкой окраски, кроме того, они обладали высокими физическими качествами. Табун с этими лошадьми перед войной был на дальнем выгуле и на завод не вернулся. Наши поиски были безрезультатны. Табун исчез. И вот теперь он появился, партизаны капитана Петренко воюют с нами верхом на вороных лошадях.
— А кто такой этот капитан Петренко?
— Никто толком ничего не лает, до сих пор не удалось схватить ни одного человека из его отряда.
— А заслать своих агентов к нему вы не пробовали?
— Пробовали. Он не берет в свой отряд посторонних.
— Как же так? Он что, не несет потерь?
— Несет, но пополняется отряд проверенными людьми из других партизанских соединений.
— Да, трудно вам приходится.
— Трудно — не то слово. К примеру, агентура доносит, что отряд Петренко находится там–то, а ночью капитан объявляется в сорока километрах от этого места.
— На город партизаны не нападают?
— До этого еще не дошло, а вот на железнодорожный вокзал уже было два налета. Еле отбили.
— Действительно, положение трудное. Но хоть одна хорошая новость у вас есть для меня?
— Есть, фрау гауптман. Поймали горничную из офицерской гостиницы. Помните, она пыталась похитить портфель оберста?
— Она что–то рассказала?
— Она оказалась крепким орешком, — потупил взгляд Венкель.
— Она жива?
— Нет, не выдержала допроса с пристрастием.
— Жаль, я бы с ней поработала. Гардекопф сумел бы развязать ей язык.
— Меня тогда не было, а парни озверели. Что ни делали с ней, молчит. С русскими трудно…
— Старая истина гласит: чем опаснее противник, тем приятнее победа над ним.
— Может быть, но в нашем положении радоваться не приходится. Наша обязанность — обеспечить безопасные тылы, а сделать это мы не в силах.
— Неужели такое положение на всей оккупированной территории?
— Кое–где и хуже. Мы считаемся хозяевами, победителями только условно, а фактически боимся партизан, подпольщиков. Возможно, позже, когда мы разобьем Красную Армию, положение улучшится, у нас будет достаточно сил, чтобы справиться с непокорными.
— Неприятно слушать такое от офицера СД. Если бы я вас не знала, то решила бы, что со мной говорит враг рейха.
— От вас я не могу скрывать правду, так как вы будете в нашем городе. Притупить бдительность — преступление в наше время. Многих офицеров СД вы не застанете в живых.
— Не повезло вам, штурмбанфюрер, с местом службы.
— Я так не считаю. На фронте труднее.
— А много воинских частей на отдыхе и докомплектации в вашем районе?
— Много.
— Почему же вы не привлекаете их к борьбе с партизанами?
— Потому что они не желают этим заниматься. Наше дело, говорят, воевать с Красной Армией, а не губить своих солдат в тылу.
— Разве партизаны их не беспокоят?
— Очень редко. Их главная цель — диверсии в тылу.
В это время в комнату вошла жена Венкеля. Разговор прервался.
— Господа, прошу вас перейти в столовую. Обед готов.
— С удовольствием, милая Берта, — Эльза поднялась с кресла. — По таинственному виду хозяйки я чувствую, что обед будет превосходен.
— Хочется угодить вам. Мне так много рассказывал о вас муж. Как бы я хотела быть на вашем месте. Я завидую вам, фрау гауптман.
— У вас не менее почетная миссия, Берта, вы — жена солдата, а это ко многому обязывает.
Миллер и Гардекопф пробыли у Венкеля довольно Долго. Разговоры велись на самые разные темы. Все были предельно откровенны, и к вечеру Эльза узнала много такого, о чем даже представления не имела.
VII
Когда Эльза возвратилась в пансион, было совсем темно. Она взяла ключ от комнаты и пошла к лестнице. Неожиданно за спиной услышала оклик:
— Фрау гауптман!
Миллер остановилась и оглянулась. К ней шел мужчина. Эльза узнала его тотчас. Это был ее старый знакомый, чекист, бывший хозяин ресторана «Викинг».
— Добрый вечер, фрау гауптман, — сказал он, подойдя вплотную.
— Добрый вечер, — Эльза не могла скрыть радости. — Вы знаете, я даже не подозревала, что встречусь с вами здесь, в Берлине.
— Честно признаться, я тоже не подозревал об этом, — засмеялся чекист.
— Что же мы стоим, пошли ко мне, — пригласила Эльза.
Они поднялись на второй этаж, вошли в ее комнату.
— Снимайте пальто, у меня тепло.
Когда они сели за стол друг против друга, Эльза тихо сказала:
— Рассказывайте.
Чекист показал на свои уши, спрашивая, не установлена ли подслушивающая аппаратура. Эльза отрицательно покачала головой.
— Для начала я хочу вас спросить: «Вы не скажете, где можно купить мимозу?»
— На Вильгельмштрассе есть цветочный магазин, но он на ремонте.
— Теперь все в порядке.
— Я рада, что моим начальником будете снова вы.
— Я не буду вашим начальником, вы будете работать самостоятельно. Я не имею права вам приказывать. Могу только советовать. Через меня будет осуществляться связь с Центром. Вы будете пользоваться своим старым кодом, который мне неизвестен. В особенных случаях вам разрешается передавать мне материал открытым текстом. Я его сам зашифрую и отправлю от вашего имени. Вот так, дорогая Эльза.
— Я все поняла. Чем вы занимаетесь в Берлине?
— Вы слышали о генерале Власове? Я внедрен к нему штаб под видом майора Красной Армии, добровольно сдавшегося немцам.
— Вы хорошо устроились.
— Да, можно считать, что мне повезло.
— Как часто мы будем встречаться с вами?
— Только в экстренных случаях.
— Как будет осуществляться связь со мной?
— Через парикмахерскую «Драгун».
— О, вы уже добрались до нее? Что собой представляет члены группы?
— Настоящие антифашисты.
— Они знают, на кого будут работать? Как реагировали на это?
— Можно сказать, с энтузиазмом. Считают Советский Союз реальной силой для борьбы с фашизмом.
— Если об этой агентуре узнают англичане или американцы?
— Я говорил на эту тему с резидентом. Он сказал, что будет все в порядке.
— Я не согласна на эту связь.
— Ничего другого предложить не могу. А что предлагаете вы?
— Прямой контакт с вами. Штольц знает, что я передала вас СД. Он не будет возражать против наших встреч. Мы с вами старые друзья.
— Но как посмотрит на это СД?
— Думаю, положительно. Лишняя информация о делах в абвере им не помешает.
— Вообще, это выход. Назначайте дни, когда мы встречаемся.
— Вы знаете, где я живу. Можете приходить в любое время. Я знаю, где вы служите. Адрес местожительства назовете. Через неделю я уезжаю на Родину, в тот город, где мы с вами вместе начинали работать. Свяжитесь с Центром и узнайте, сохранились ли старые явки. Мне может потребоваться там связь.
— Хорошо… Эльза, что было после моего отъезда?
— Светлана провалилась. Ее удалось отбить, но при этом погибли два наших чекиста. Мне было вменено в обязанность сообщить партизанам о маршруте и времени выезда оберста.
— Значит, вы остались практически главным лицом в этой операции?
— Выходит, так.
— Что же произошло потом?
— Я убедила оберста ехать лесной дорогой, но в последний момент он потребовал, чтобы я ехала с ним Я пыталась отказаться от поездки, но у меня ничего и вышло. В то время единственным правильным решение было — ехать в мотопехотную дивизию с оберстом генерального штаба.