— Сегодня я вас всех собрал для того, чтобы ознакомить с приказом из Москвы.
Секретарь читал приказ, и лица партизан светились радостью. Москва приказывала перейти к активным наступательным боевым действиям.
Во время совещания Эльза внимательно всматривалась в лицо мужа, но ей было плохо видно. Иван сидел у самой стены, и его от Эльзы закрывали другие люди. Когда они начали расходиться, муж стал виден лучше. Вот он тоже надел шапку, поправил шашку и собрался выходить. Его окликнул секретарь обкома:
— Капитан Петренко, задержитесь.
— Слушаю вас, товарищ секретарь.
— В ближайшие дни совершите ночной налет на станцию Власовка, там сейчас собралось много немецких составов. Образовалась пробка из–за отсутствия паровозов. Учтите, станция охраняется эсэсовскими частями.
— Ничего, нам не первый раз встречаться с ними.
— Желаю удачи, капитан!
Эльза жадно ловила каждое слово мужа, вслушивалась в родной голос, неотрывно смотрела на любимое лицо, несколько постаревшее и возмужавшее за эти годы. В какой–то миг ей захотелось выйти из–за занавески, броситься к нему, прижаться и больше никогда не расставаться… Она зажала зубами носовой платок, чтобы не зарыдать: «Прости, милый, прости, что не могу раскрыться. Я не знаю, что ожидает меня впереди, пусть все остается, как прежде… Прости…»
Эльза отвернулась. Очнулась от легкого прикосновения к плечу.
— Нам пора, — сказал чекист.
К Эльзе подошел секретарь обкома.
— Здравствуйте, дорогой товарищ Милован! Наконец мы встретились. Спасибо за все. Ваша информация не раз помогала нам.
— Здравствуйте, товарищ секретарь, я тоже слышала много хорошего о вас, а вот встретиться раньше не пришлось. Но я сообщала партизанам о готовящихся против вас операциях.
— Амазонка, если бы вы не предупредили, мог немало вреда нам принести. И за Бурлуцкую спасибо, чуть не попала в руки немцам.
— Рада, что принесла хоть немного пользы подпольному обкому.
— Вы слышали приказ из Москвы?
— Да.
— Для того чтобы действия партизан были успешными, им нужна точная информация о расположении воинских частей и подразделений немцев.
— Понимаю.
— Когда сможете представить эти данные?
— Через три дня.
— Отлично! У меня все. Вопросы ко мне есть?
— Я прошу вас по своим каналам узнать, что с моими матерью и сыном. Я несколько раз запрашивала об этом Центр, но мне не отвечают.
— Хорошо. Я сообщу в Москву вашу просьбу и, как только будет ответ, передам его вам.
— В этом нет необходимости, — вмешался майор. — Я должен был сегодня сообщить Лизе о матери и сыне, но не успел.
— Вам что–то известно о них? — обрадовалась Эльза.
— Да. Матери, к сожалению, уже нет в живых…
— С кем же сын? — бросилась к нему Эльза.
— Сын в детском доме. Он сдан под расписку одной воспитательнице. Она теперь несет за него ответственность. Женщина серьезная, добрая, понимает важность порученной ей работы. За ребенка можете быть спокойны, он в надежных руках.
— Муж знает, где сын?
— Нет. Мы ничего не говорили ему, хотели посоветоваться с вами.
— Не надо пока сообщать ему об этом. Его дело сейчас — бить фашистов. Тем более, что уверен: с сыном все в порядке, ведь он с моей матерью.
— Вполне согласен с вами, — ответил майор. Миллер обратилась к секретарю обкома:
— У меня собрались ценности на сумму до трех миллионов марок. Может быть, есть смысл передать их партизанам?
— На это я ничего сказать не могу. Такие вопросы имеет право решать только ваше начальство.
— Товарищ майор, вы слышали мой вопрос?
— Да, но ответить на него я тоже не могу. Сегодня же запрошу Москву. Ответ получите завтра у Кустаря.
— Хорошо. У меня вопросов больше нет.
Секретарь обкома обнял Эльзу и по–отечески прижал к груди.
— Прощай, дочка, может, больше не увидимся. Успехов тебе в твоей работе…
К автомобилю Эльзу проводил майор.
— Принимай пассажира, Хохлов, — сказал он шоферу.
— Есть принять пассажира.
Шофер вышел из кабины, открыл дверь кузова.
— Прошу садиться.
Эльза и майор пожали друг другу руки. Миллер поднялась в кузов и забралась на свое место. Шофер опять заложил ее ящиками. Эльза услышала, как майор говорил шоферу:
— Хохлов, головой отвечаешь за нее. В случае чего — сам погибни, а она должна быть на месте. Понял?
— Так точно, товарищ майор.
Обратный путь показался Миллер намного короче. В госпиталь она решила вернуться тем же путем, что и вышла.
Было все так же темно и тихо. Без приключений Эльза прошла через сад и направилась к госпиталю. У самого здания лицом к лицу столкнулась с каким–то мужчиной. Быстро выхватила пистолет и… рассмеялась. Перед ней стоял начальник госпиталя с автоматом в руках, одетый в крестьянский тулуп.
— Вы, господин майор? — удивилась Миллер.
— Так точно, фрау гауптман.
— Вы каждую ночь охраняете госпиталь?
— Нет, сегодня я решил на всякий случай подождать вас, вдруг потребуюсь.
— Спасибо, коллега.
Майор заулыбался.
— Я знаю, вам неудобно было попросить меня об этом, но я сам понял, что могу потребоваться вам. Вот только не заметил, когда вы вышли из госпиталя.
— Ничего, майор, в следующий раз я сообщу вам, когда буду выходить, — опять рассмеялась Эльза.
— Всегда к вашим услугам, фрау гауптман. Вы ее замерзли?
— Немножко.
— Тогда пошли ко мне в кабинет, я угощу вас хорошим коньяком,
— Благодарю вас, майор, я не пью.
— А кофе?
— Кофе выпью с удовольствием.
В кабинете начальника госпиталя Эльза сняла пальто и удобно устроилась в кресле. Майор вынул из тумбочки электрический кофейник, налил в него воды и включил в розетку.
— Кофе настоящий, бразильский.
— О! Поделитесь секретом, где вы достаете его?
— Лечил одного интенданта, вот он после выздоровления в знак благодарности прислал мне кофе!
— Много больных в госпитале? — поинтересовалась Эльза.
— Раненых или больных? — уточнил майор.
— Раненых у вас немного, это я знаю. А количество больных меня интересует из–за слухов, будто в вермахте участились случаи симуляции.
Начальник госпиталя нахмурился и тяжело вздохнул.
— Это правда. Больных, настоящих больных, сотни полторы, но скоро придется выписывать всех.
— Почему?
— Мне приказано подготовить госпиталь к приему раненых. Наши войска отступают, и с фронта в другие госпитали уже прибывают раненые солдаты.
— Значит, скоро работы у вас прибавится?
— Да. Я должен принять более тысячи раненых, а коек у меня всего около пятисот.
— Как же вы выйдете из положения?
— Будем брать койки у населения, ну, и придется размещать раненых просто на полу.
— А медперсонала у вас хватит обслужить такое количество пациентов?
— Нет, будем отзывать из воинских частей.
Начальник госпиталя засыпал кофе и отнес кофейник к столу. Там поставил его на подставку и накрыл одеялом.
— Через пять минут кофе будет готов, и вы оцените мое умение готовить этот чудесный напиток, — не удержался, чтобы не похвастаться, майор.
Эльза пила горячий, обжигающий кофе маленькими глотками. Майор был прав: он оказался очень вкусным. Одновременно Миллер почувствовала необыкновенный прилив сил и бодрости.
— Майор, вы кудесник, — похвалила она. — Спасибо вам. Ну что же, пойду спать.
— Желаю вам хорошо отдохнуть, фрау гауптман!
Эльза прошла в свою палату. Не зажигая свет, разделась и легла в постель. Кофе не отогнал сон. Едва коснувшись головой подушки, Миллер почувствовала, как усталость сковала все тело, и спустя несколько минут она крепко спала.
На завтрак ее не будили, видимо, майор позаботился о том, чтобы Миллер хорошо выспалась после ночной прогулки. Когда она проснулась и взглянула на часы, было около двенадцати дня.
В палату постучали, и вошла дежурная медсестра.
— Извините, вас почти час дожидается обер–лейтенант Гардекопф. Такой обходительный офицер.
Эльза представила себе Гардекопфа в роли обходительного офицера и улыбнулась.
— Что ему нужно?
— Обер–лейтенант просил передать вам, что ему срочно надо поговорить с вами.
— Почему же вы не разбудили раньше?
— Начальник госпиталя запретил тревожить вас.
— Скажите обер–лейтенанту, что минут через пять я выйду.
Гардекопф сидел на стуле у столика дежурной медсестры. Увидев Миллер, встал и вытянулся по стойке «смирно».
— Фрау гауптман, вам из Берлина пакет. На нем надпись: «Совершенно секретно. Лично Миллер». Я решил побеспокоить вас, может, что–то срочное.
— Где пакет? Вы принесли его сюда?
— Нет, фрау гауптман, по инструкции такие документы переносить запрещено. Он в сейфе.
— Правильно, обер–лейтенант. Я иду в вами. Только на всякий случай предупрежу начальника госпиталя об отъезде.
Без стука Эльза вошла в кабинет майора. Он был один.
— Я вынуждена прервать свое лечение, — с ходу сказала Миллер. — Меня вызывают на службу.
— Понимаю. Как вы чувствуете себя?
— Мне лучше.
— Что ж, не смею задерживать вас.
— Благодарю, майор. О нашей ночной прогулке — никому ни слова. Даже СД. Вы поняли меня?
— Фрау гауптман, чем занимается абвер — я хорошо знаю. Будьте спокойны. Если нужна будет моя помощь заходите в любое время.
— Спасибо.
Они тепло попрощались, как старые добрые знакомые Миллер села с Гардекопфом в автомобиль, и они поехали в СД.
У себя в кабинете Эльза вскрыла пакет. Там был всего один лист бумаги, написанный от руки. Внизу стояла подпись штандартенфюрера Штольца.
«Эльза, приказываю активизировать действия по сбору ценностей, не сданных в казну рейха. Ценности держи у себя в сейфе. Если появится необходимость, обеспечь круглосуточную охрану сейфа сотрудниками абвера. Подчеркиваю: только сотрудниками абвера. О моем приказе никого не информировать. В конце мая — в начале июня к вам приедет майор Герфт. Он даст указание, что делать с ценностями, все его распоряжения выполнять, как мои. Мое письмо, после прочтения, уничтожить. Штольц».