— Понятно.
Зубенко пошел по пирсу в сторону штаба, рассматривая корабли, стоявшие у причалов: большие и малые охотники, сторожевые катера. На них группами собрались матросы, на одном из охотников пели под баян. Николай вошел в здание, от столика двери поднялся офицер с красной повязкой на рукаве. Зубенко показал ему документы, он посмотрел их и вернул обратно.
— Поздновато, товарищ старший лейтенант. Командование отсутствует. Проходите вот сюда, здесь есть кое-кто из офицеров.
Зубенко вошел в просторную комнату, в которой находилось несколько офицеров, и поздоровался. Ему дружно ответили, с интересом рассматривая его. Дежурный по штабу представил:
— Старший лейтенант Зубенко. Для прохождения дальнейшей службы.
Офицеры встали и назвались по фамилиям, крепко пожимая Николаю руку. Дежурный добавил:
— Товарищу, видимо, негде ночевать, а время позднее…
— Это мы устроим, — отозвался высокий и широкоплечий капитан-лейтенант, который назвался Ершовым. Он попрощался с товарищами и сказал Николаю:
— Если не возражаете, приглашаю вас к себе. У меня семья небольшая, думаю, вам будет удобно.
Зубенко согласился без колебаний. Дорогой Ершов расспрашивал Николая, откуда он родом, где служил, на каких кораблях. Николай отвечал то, что значилось в документах. Потом Ершов немного рассказал о себе, о своей семье, и незаметно они дошли до его дома. Дверь открыла невысокая полная женщина и пропустила их вперед. Из комнаты к отцу выбежал черноглазый подросток. Николай понял, что это тот самый мальчик, с которым ему нужно подружиться, чтобы уточнить некоторые детали.
Ершов познакомил его с женой, которая назвалась Евгенией, и представил сына:
— А это — Анатолий. Будущий пограничник.
Мальчик спокойно смотрел на незнакомого офицера.
Николай протянул ему руку.
— Давай знакомиться по-мужски.
— Давай.
Зубенко больше не сомневался, что с Толей они подружатся. За ужином, от которого он не отказался, видя искреннее радушие хозяев, Николай спросил, не знают ли они случайно, где можно найти жилье. Евгения Михайловна ответила:
— Я вот только сегодня услышала, что сдается домик на сопке, но это на отшибе, за городом. Живут там старики, а дом просторный.
— А кто хозяева?
Отозвался Толя:
— Я знаю. Там Марфа Тимофеевна живет и старый Никанорович. А сегодня их там не было.
— И все-то эти сорванцы-мальчишки знают раньше всех, — заметила Евгения Михайловна.
— Интересно, а почему Толя знает, что их там не было? — спросил отец. — Ты что, туда ходил?
— Да не туда. Мы с Саней на скале больше не были. Это мы на поляне за огородами Марфы Тимофеевны играем. Мы там планер пускали. Приделали к нему резиновый моторчик, он знаешь как далеко с горы летает?
— Толя и покажет вам завтра этот дом, — дослушав сына, сказал Вадим Николаевич. — Только хозяев надо увидеть.
— Я сегодня же спрошу у соседки, — откликнулась Евгения Михайловна.
Николай стал извиняться, что из-за него столько беспокойства.
— Это же, право, нетрудно и недолго, — заметил Ершов.
На следующий день Марфа Тимофеевна проводила Николая в дом и показала, где что находится. Он предупредил, что у него, кроме чемодана, ничего нет.
— А здесь все есть, — сказала хозяйка. — Вся обстановка. Вот ваша кровать. Мы несколько дней у дочери еще поживем. Внуки там. А сюда уж больно круто подниматься каждый-то день.
Николай порадовался удачному жилью и поблагодарил хозяйку. Неудобно только, что дом совсем на отшибе, взобрался на самую сопочку. До ближайшей улицы надо пройти метров четыреста по склону вниз.
Когда хозяйка ушла, Николай осмотрелся, подтянул гирьку на стареньких ходиках в простенке между окон, и дом наполнился уютным тиканьем. Из окон дома открывался живописный вид на море. Виден был строящийся завод, кирпичные корпуса цехов, покатые в сторону бухты большие площадки стапелей, на которых, видимо, скоро будут закладывать корабли. Перед заводом — пирсы погранкораблей. Город раскинулся по берегу пологой дугой, ряды каменных светлых зданий, темные крыши… Под одной из них, возможно, живет враг. Перед отлетом Николай просмотрел описание города и теперь старался сориентироваться и запомнить его расположение. По соседству с заводом, на бугре, высилось белое здание с высокой трубой. Это ТЭЦ. Дальше строительный комбинат, кирпичный завод…
Николай отошел от окна и прошел на кухню. Маленьким ковшиком с выгнутой ручкой зачерпнул воды из кадки и напился. Когда вешал ковшик на место, увидел в окно за огородами двух мальчишек, они сидели на траве, склонившись над небольшим планером. Зубенко вышел из дома и огородом прошел к ним. Толя вскочил и поздоровался. Николай ответил и попросил:
— Познакомь меня с твоим другом.
— А это Саня. У него отец рыбак.
Рыжеголовый мальчик тоже поднялся. Николай заинтересовался их планером, и они стали оживленно объяснять, как он летает, как вращается пропеллер от резинового моторчика.
— Только вот он мало летит.
Николай видел, что модель можно улучшить, и предложил натянуть резину потуже. Будет больше отдачи. Ребята согласились, и они пошли к дому, чтобы найти, чем забить гвоздь. Потом пошли на камни. Зубенко спросил:
— Здесь только пограничные корабли?
— Ага, — ответил Толя.
Саня перебил его:
— А здесь недавно большой корабль стоял. Он вот как раз напротив этой скалы якоря бросил.
— Это крейсер стоял, — добавил Толя. — Мне папа говорил. Мы смотрели на него с этой скалы, а тут дядька пришел. Помнишь, Саня, он все прикуривал?
— А где он стоял? — спросил Николай.
— А вон возле того камня. Он не стоял, а сидел. Потом ушел в ту сторону и поднялся наверх. И снова пришел к тому месту.
— Вы его никогда не видели?
— Саня его знает. Он к ним домой приходил. К его сестре. А потом она бросилась со скалы там, где ровная площадка.
Толя показал рукой. Николай насторожился, что-то много здесь разных случайностей.
— Это правда, Саша? — спросил Зубенко.
— Правда. Ее Надей звали. Уже скоро два месяца. Мама говорит, что ее офицер обманул. Да она не такая, чтоб так просто поверить.
Саня повторил чужие слова, не понимая их смысла, и Николай поспешил перевести разговор на другую тему. Он спросил:
— А где тот офицер служит?
— Вон на тех кораблях.
Толя добавил:
— Папа его, наверно, знает. Он всех знает.
Рыжеголовый Саня огорошил Николая словами:
— А зажигалкой щелкал другой, в костюме…
— А ты его знаешь?
— Нет.
Ребятам уже надоели расспросы Николая, и они посматривали на планер, который он держал в руках. Зубенко поднялся с камня и сказал:
— Самолет ваш готов! Пробуйте, как полетит.
Толя взял планер, потрогал туго натянутую резину и пустил его в сторону поляны. Планер поднялся, его развернуло ветром в сторону моря, и он на большой высоте потянул над водой.
— Вот здорово летит! — кричали ребята. — Километра два протянет!
Завод резины кончился, и планер спикировал в воду — его поломанные крылья закачались на волнах. Николай пообещал ребятам новый, и расстались они друзьями. Зубенко направился домой. Услышанное от ребят не выходило из головы. Что бы все это значило?
Новые знакомые
Днем Николай пошел в город и связался со Снегиревым. Он коротко доложил, что есть важные известия, и спросил, как их передать.
— Жди, вечером буду там.
Обратно Николай возвращался улицей, где жили Ершовы. Хорошая семья, гостеприимная, внимательная. Из того же подъезда, куда входил он к Ершовым, вышла высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Она мельком взглянула в сторону Николая, и ее подведенные ресницы взлетели в удивлении. Девушка шагнула навстречу и остановилась.
— Николай? Вот не ожидала!
Зубенко был удивлен не меньше, тоже остановился.
— Ольга? Здравствуй.
— Здравствуй, Коля. Какими судьбами в наши края?
— Получил сюда перевод.
— Ты в морской форме, а мне почему-то казалось, что ты учился в каком-то армейском училище. Давно здесь?
— Нет, всего несколько дней.
— И постоянно будешь здесь?
— Это от начальства зависит. Ты очень хорошо выглядишь, Оля.
Девушка улыбнулась.
— Спасибо.
— Нам по пути?
— Мне вниз.
— Мне тоже. Пойдем…
С девушкой Николай познакомился в доме отдыха на Океанской прошлым летом. Она уже с неделю отдыхала, когда приехал он, и выглядела очень бодрой, загоревшей. Она с удовольствием принимала приглашения мужчин «погонять мяч» через сетку, покататься на яхте или побродить по тайге. Ее общества домогались многие, надеясь на легкий курортный роман с красивой блондинкой, которая, казалось, просто и вольно вела себя со всеми. Но предприимчивые «курортные холостяки» и парни, перешагивавшие невидимую черту простого товарищества, отскакивали от нее, словно мячи пинг-понга от станы. Вскоре она прослыла неприступной, не ее окружение от этого не поредело. Николая она в первые же дни выделила из когорты своих поклонников и безбоязненно отправлялась с ним в дальние прогулки по сопкам или по заливу, по достоинству оценив его скромность и искреннее уважение. Эти товарищеские отношения сохранились вплоть до ее отъезда, и последняя неделя отдыха прошла для Николая бледно и неинтересно. Они дали друг другу адреса, но, как это часто бывает, не обменялись ни одним письмом. Курортные связи приятны, но быстро забываются при смене обстановки. И вот здесь он ее встретил. А ведь знал, что она из Берегового, просто как-то стерлось в памяти.
Они направились по Портовой улице вниз к бухте. Стоял один из тех теплых и солнечных вечеров, которые начинаются в Приморье с середины лета. Николаю казалось, что город полон солнца и света.
— У вас всегда здесь такая чудесная погода?
— Нет, просто ты не захватил нашу весну, которая тянется добрых пять месяцев и страшно надоедает. Сыро, слякотно и сумрачно, просто отвыкаешь от солнца. Туман и туман без конца. Но вторая половина лета и вся осень у нас просто чудо.