Виктор Андреевич Кутепов поселился в гостинице «Минск» — как ему это удалось, уму непостижимо, потому что в новой гостинице свободных мест не бывало со дня ее открытия. Последние сутки никуда из здания он не отлучался, да и номер свой покидал только раз. Вероятно, ждал телефонного звонка…
Вечерний самолет из города К. прибывал во Внуково в двадцать два тридцать. Распорядившись выслать в аэропорт машину, Владимир Гаврилович поехал домой, поужинал, прочел газеты и в двадцать два часа вернулся на площадь Дзержинского.
Когда Семенов вошел к нему в кабинет, Владимир Гаврилович машинально отметил про себя, что этот незнакомый ему контрразведчик чем-то неуловимо похож на Павла Синицына: может быть, из-за одинаковой светлой масти, а может, потому, что у Семенова, как и у Павла, брови были сдвинуты серьезно, даже хмуро, а во взгляде чуялась неистребимая насмешливость. Да и в летах, наверное, у них разницы не было. Правда, Семенов выгодно отличался от своих столичных товарищей загаром.
Семенов представился официально. Марков протянул ему руку, назвал себя и, предложив сесть к столу, попросил изложить все, что имело отношение к Кутепову. Семенов рассказал, специально выделив те моменты, которые свидетельствовали о боязни Кутепова быть сфотографированным и оставить свое изображение в чужих руках. Подробно описал, каким образом старший инспектор угрозыска подполковник милиции Орлов получил вещественные доказательства, изобличающие Кутепова.
— Эпизод с фотографированием в кафе — это еще в прошлом году было? — спросил Марков, когда Семенов кончил свой доклад.
— Да, в конце мая — начале июня.
— И в квартиру к этому молодому человеку Кутепов действительно только ради пленки и наведывался?
— Больше ничего не пропало.
— Карточек у девушек не осталось?
— Ни одной.
Марков помолчал. Рассказ Семенова, особенно эта история с фотографированием, укрепляли Владимира Гавриловича в уверенности, что он не ошибается в расчетах, что Кутепов приведет их на какой-то след. Он достал из сейфа тонкую папку, раскрыл ее, полистал лежавшие в ней желтовато-серые пересохшие бумаги и, выбрав: одну, протянул Семенову:
— Вот, познакомьтесь.
Это был формуляр СД на гауптмана Гурова с приклеенной фотографией. Когда Семенов прочел его, Марков дал ему заключение экспертизы, идентифицировавшей портрет Гурова с формуляра и портрет Кутепова, выкадрированный из снимка, который сделал Леша Дмитриев в кафе «Над рекой» и который прислал в Москву он сам, майор Семенов.
Наблюдая за выражением лица майора Семенова, пока тот читал заключение экспертизы, Марков невольно ухмыльнулся: куда-то вдруг исчезла всякая насмешливость и остался один жадный интерес.
Семенов вернул листки как бы с неохотой.
Марков сказал, складывая их в папку:
— Пожалуй, его можно назвать дальновидным и предусмотрительным, как, по-вашему?
— Вы имеете в виду возню с той карточкой? Определенно предусмотрительный. А как его настоящая фамилия звучит, товарищ полковник?
— Кутепов.
— Тогда он очень даже дальновидный.
— Почему «тогда»?
— Обычно такие у немцев под своей фамилией ходили, а скрываться надо под чужой, своя замарана. А этот наоборот.
— Какая разница?
— Ну как же! Жить удобнее под своей. Знаете, вдруг окликнет кто из старых знакомых — не надо вздрагивать.
— И то верно, — сказал Марков. — Как думаете, инспектор угрозыска здесь понадобится?
— Орлов? Он может оказаться очень полезным.
Марков про себя уже решил, что Орлова надо пригласить, но он, как всегда в подобных делах, считал необходимым узнать мнение сотрудника, с которым предстояло вместе действовать дальше.
— Значит, Орлова будем вызывать, — сказал Марков. — Утром соберемся, как он прилетит.
— Разрешите встретить, товарищ полковник?
— Пожалуйста. Но выспаться вам надо.
Таково происхождение телеграммы, полученной Орловым ночью из МВД СССР.
Утром Семенов встретил Орлова, они вместе пришли к полковнику Маркову. Полковника интересовали детали, известные только Орлову. Потом Марков сказал, чтобы Орлов устроился в гостинице и сообщил свой телефон. Когда потребуется — его вызовут. А затем Марков обратился к Семенову:
— Вот что, Евгений Михайлович… Вам, наверное, придется еще долго побыть в Москве. Гардероб весь на вас?
— Это поправимо — жена доставит.
— Организуйте, пожалуйста. Думаю, для вас тут найдется дело.
Марков вызвал Семенова в субботу 27 мая и вот что рассказал ему.
…Сегодня в половине девятого утра к дежурному администратору гостиницы «Минск» обратился мужчина средних лет — он спрашивал, в каком номере живет Кутепов Виктор Андреевич. Мужчина говорил по-русски как москвич. Никому и в голову не придет, что он иностранец.
Узнав номер Кутепова, мужчина поднялся на четвертый этаж, постучал в дверь — без всяких условных знаков. Кутепов открыл тотчас — явно ждал. Гость пробыл в номере полчаса и ушел как пришел — с пустыми руками. Кутепов остался у себя. Из гостиницы гость пошел направо, на площади Маяковского спустился в метро, доехал до проспекта Маркса, поднялся, пошел по улице Горького и потом по Большой Бронной, по правой стороне. Он не торопился — как будто бы гулял. Пройдя метров пятьдесят — шестьдесят, повернул обратно, прошелся вдоль фасада старого дома и скрылся в подъезде. Пробыл он там буквально несколько секунд. За это время нельзя подняться даже на второй этаж. Подвала в подъезде нет.
Снова появившись на улице, мужчина зашагал в обратном направлении, к Пушкинской площади. У троллейбусной остановки остановил черную учрежденческую «Волгу», сел в нее и уехал.
Закончил Марков так:
— В подъезде на косяке двери найдены три ключа, два от дверных замков и третий — от автомобиля. Они завернуты в бумажку — какая-то записка. Если это тайник, то им давно не пользовались. Пыль тронута только сегодня. Куда он поехал, мы скоро узнаем.
Семенов заметил:
— Целая эпопея с ключами. Орлов порядочное ожерелье привез. И здесь еще три.
— Чьи они, по-вашему?
— Кутепов дал.
— Это ясно. Я говорю: от чьих дверей?
— Трудно сказать.
— А надо.
В кабинет заглянул помощник Маркова.
— Владимир Гаврилович, зовут.
Марков попросил помощника остаться в кабинете у телефонов, а сам ушел. Вернувшись, он сказал Семенову:
— Человек, оставивший ключи, приехал в гостиницу «Россия». Он, оказывается, из иностранной туристической группы. Послезавтра уезжает домой. Орлов, вы говорите, ключи с собой привез?
— Целую связку.
— Дубликаты тех, что оставлены на Большой Бронной, будут скоро готовы. Орлов где сейчас?
— Наверное, у себя в гостинице.
Марков нажал кнопку на телефонном столике. Вошел помощник.
— Вызовите подполковника Орлова.
Помощник вышел. Зазвонил один из телефонов на столике.
— Алло, Владимир Гаврилович? — Это был Павел Синицын.
— Я. Покороче.
— Мне назначено свидание. Сегодня в девятнадцать. В кассе кинотеатра «Ударник».
— Иди.
— А если мне захочется вас увидеть?
— Как всегда.
«Как всегда» означало загородную дачу, где Марков встречался обычно с Павлом Синицыным.
Орлову понадобилось совсем немного времени, чтобы добраться до здания на площади Дзержинского. В кабинет он явился с черным блестящим чемоданчиком.
Пятью минутами раньше Маркову принесли фотокопию записки и три ключа — дубликаты, о которых он говорил. Два ключа, от дверных замков, он положил перед Орловым, когда тот сел.
— Вы, говорят, большой специалист по этой части. Посмотрите, сравните с теми, что у вас в чемодане. Нет ли чего похожего?
Достав из чемодана связку из девяти ключей и два ключа, лежавших в отдельном конверте, Орлов начал сравнивать. Но ничего похожего и близко не было.
— А этот чей? — Марков дал Орлову ключ от автомобиля.
— У Кутепова есть «Жигули», — сказал Орлов. — В городе его машину не нашли.
— Как вы думаете, если эти два ключика из вашего города, можно установить от чьей они квартиры?
Орлов уже разобрался в ситуации.
— Очень мало адресов приходит на ум при виде этих ключей. — Он поглядел на Семенова. Тот спросил:
— Ты хочешь сказать — Суховы и Нестеровы?
— Да, — сказал Орлов. — Ключи Дмитриевых здесь — они не подходят.
— Нужно проверить эти два адреса, — сказал Марков. — А кто такие Нестеровы?
— Галина Нестерова — подруга пострадавшей Суховой, — объяснил Семенов.
— Как же насчет проверки?
Орлов прикинул время.
— Раньше завтрашнего вечера не получится.
— Хорошо. Этим и займитесь.
— Сегодня будет товарищ из нашего управления, — сказал Орлов, — привезет санкцию на арест Кутепова. Через него устроим.
— Санкция не мешает, а с арестом Кутепова торопиться не будем. — Марков встал, пожал Орлову руку. — Спасибо вам. Проверяйте ключи, а потом жду вас к себе.
Орлов уложил ключи по разным конвертам, закрыл чемодан.
Проводив его, Марков сказал:
— Новая фамилия появилась — Нестеровы.
— Я вам говорил, что беседовал с Галиной Нестеровой, — напомнил Семенов.
— Большая семья?
— Отец, мать.
— О Суховых мы знаем. А кто Нестеровы? Есть ученый. Нестеров.
— Это он.
— Физик?
— Точнее, физическая химия.
— Может он заинтересовать кого-нибудь «там»?
— Не было времени разобраться, товарищ полковник, еще и четырех суток не прошло, — сознавая, что это не может быть оправданием, сказал Семенов. — А вообще его работы широко известны.
— Но Нестеровы как будто здесь ни при чем. Пострадала-то Светлана Сухова.
— Вот именно, Владимир Гаврилович, — сказал Семенов, — если допустить, что все это нагорожено ради Нестерова, значит, кто-то достает левое ухо правой рукой. Зачем?
— И так бывает. Подождем, что нам Орлов принесет. Теперь посмотрим записку.
Это была фотокопия письма, которое когда-то Светлана Сухова написала на квартире у Гали Нестеровой и вручила Виктору Андреевичу для передачи Пьетро Маттинелли.