«А он ушёл чуть ли не героем, — подумал полковник. — Будет считать теперь, что избавил общество от преступника! И можно не мучиться угрызениями совести. Но перед законом равны все. И разве от того, что твоей жертвой стал уголовник, рецидивист, уменьшилась твоя вина? Нет, Борис Дмитриевич, нет… — Корнилов вдруг вспомнил про тот случай с удочкой одолженной им Осокину. — А вот я бы на вашем месте, гражданин Осокин, вернул бы долг! Ну, что же, что это было давно? Вспомнили же вы об этом? Только вам теперь не до удочки! Сначала были напуганы до потери сознания, теперь озабочены, как уйти от ответственности. И ведь можете ускользнуть! Можете! Если мы не доберёмся до бандитов и не найдём труп Котлукова, суд может оправдать вас за недостатком улик. А если найдём… Ох, непросто будет пройти вам снова весь путь к признанию. Непросто!»
Прошли два дня, а долгожданного звонка всё не было. Время от времени, чтобы не создалось впечатление, что он кого-то ждёт, Бугаев ходил в ресторан, просиживал там по нескольку часов. Исподволь приглядывался к официантам, к метрдотелям. Отпускал при случае весёлую шуточку. Если официанткой была молодая женщина, заводил ни к чему не обязывающий, пустой флирт.
Бугаеву хотелось проверить, есть ли в ресторане ещё один выход — кроме главного и чёрного хода во двор, откуда завозили на склад и на кухню продукты. Но Корнилов категорически запретил ему совать нос в подсобные помещения. Сказал: «Без тебя найдётся кому этим заняться». И вскоре, во время одного из своих контрольных звонков, Семён узнал от полковника, что такой выход есть. Старинный дом, первый этаж которого занимает ресторан, имел два двора-колодца. В один двор выходил чёрный ход, а в другой несколько зарешечённых окон из подсобных помещений. Окна можно было открыть. В жаркие дни сотрудники ресторана — кастелянша, шеф-повар, работники бухгалтерии этим постоянно пользовались. Но в тот поздний час, когда ушёл из-под наблюдения рыжий парень, ни кастелянши, ни бухгалтеров в ресторане уже не было, комнаты их были заперты и опечатаны.
— Значит, шеф-повар у него знакомый? — спросил Бугаев.
— Интересуемся, Сеня, интересуемся, — ответил Игорь Васильевич. — Твой друг Белянчиков на два фронта разрывается, пока ты книжечки почитываешь.
— Какие книжечки? — обиделся Бугаев. — Вы когда-нибудь видели у рецидивистов книжечки дома?
— Да, — согласился Корнилов, — у них, с литературой напряжённо. Если только они книжками не промышляют. Но всё равно отдыхай. Я думаю, эти дни придётся у тебя из отпуска вычесть…
— Игорь Васильевич!
— Посмотрим, посмотрим, — усмехнулся полковник. — Если операция пройдёт удачно, может быть, и засчитаем их рабочими днями.
Бугаеву хотелось расспросить полковника подробнее о том, как идут дела в управлении, но Корнилов сказал:
— Ладно, Семён, меня начальство вызывает.
…Рыжий парень позвонил ночью. Накануне вечером Бугаев сидел в ресторане, пришёл в квартиру поздно и, приняв душ, лёг спать. И сразу уснул, что в последнее время случалось с ним не часто. Телефонный звонок резко прозвучал в полупустой комнате. Раз, второй, третий… Бугаев слышал звонок, но никак не мог сначала понять — во сне звонит телефон или наяву. Ему снился какой-то красивый цветной сон, и в этом сне он, развалившись в удобном шезлонге в парке, на берегу моря, тоже слышал, как звонит телефон, стоявший рядом на плетёном столике. И тянулся рукой к телефонной трубке, ожидая услышать мягкий ласковый женский голос. Проснувшись наконец окончательно, он стремительно соскочил с раскладушки и, натыкаясь на стулья, подбежал к аппарату. «Наверное, кто-то ошибся номером», — подумал он, снимая трубку, и, сдерживая волнение, спросил недовольно:
— Кто?
— Семён Иванович? — спросил мягкий баритон, и Бугаев сразу узнал голос рыжего парня.
— Семён Иванович спит по ночам! — грубо ответил Бугаев. — Чего надо?
— Семён Иванович, не серчай, — ласково, словно уговаривая ребёнка, попросил баритон. Наверное, рыжий знал, что Бугаев вечером был в ресторане, и думал, что он пьян. — Это Василий. Нас с вами как-то Женя в «Адмиралтейском» знакомил. Помните?
— Мало ли кто меня с кем знакомил, — сбавляя тон, сказал Бугаев. — Если все начнут меня по ночам будить…
— Мне Женя срочно нужен, — перебил его рыжий. — Позарез.
— Не знаю я никакого Жени, — сказал Бугаев. — Ошибся ты, парень. — И повесил трубку. Но телефон тут же снова зазвонил.
— Семён Иванович, да ты меня вспомнишь — в «Адмиралтейском» Жогин нас познакомил. Ты ещё угощал нас шикарно. Коньяк «Отборный» заказывал… — Он замолчал, ожидая ответа.
— Кого я только не угощал… — пробормотал Бугаев, но уже примирительно. — Вроде голос мне твой знаком. Рыжий, что ли?
— Рыжий, — добродушно хохотнул парень. — Теперь вспомнил?
— Вспомнил, как ты смылся в тот раз.
— Не сердись, Семён Иванович. По телефону не объяснишь. А выпивка за мной! Так что с Женей?
Семён, конечно, прекрасно понимал, что рыжий и его дружки уже всё знают. И про Женин инфаркт и про больницу. И не Жогин ему сейчас нужен, а он, Семён Иванович, с его набором инструментов и машиной. Но какой же вор или бандюга, прошедший предварительное заключение в «Крестах» или в «Матросской тишине», прошедший долгие, выматывающие допросы у следователя, замиравший при каждом слове прокурора и защитника в судебном заседании, когда призрачная надежда на снисхождение судей то гасла совсем, то разгоралась с новой силой и в конце концов оставалось одно тупое равнодушие и обреченность, какой же блатной, испытавший на себе всё это и отсидевший от звонка до звонка свой срок в колонии, мог расколоться, услышав по телефону голос едва знакомого человека?
— Не знаю я никакого Жени, — повторил Бугаев спокойно. — А вот от выпивки не откажусь, если ты решил мне поставить.
— Хоп! — удовлетворённо сказал рыжий. — Завтра и поставлю. Ты где живёшь?
— В справочном всё знают, — отрезал Бугаев.
Парень засмеялся.
— Ты, Семён Иванович, крутой мужик. Завтра утром позвоню.
— Я сплю долго, — буркнул Бугаев, но парень, не дослушав, повесил трубку.
«Ну, Сеня, — прошептал Бугаев, подойдя к окну и вглядываясь туда, где темнел залив, — начинается работа».
Далеко в заливе медленно двигались красный и белый огоньки. Наверное, шёл в порт большой корабль.
Снова зазвонил телефон. Бугаев снял трубку и рявкнул от души:
— Чего надо?
— Можно Веру? — спросил женский голос.
— Ушла в баню! — отрезал Семен и положил трубку. Его проверяли. Его проверяли — не стал ли он названивать куда-нибудь после разговора с рыжим.
Заснул он только под утро, когда совсем рассвело. Но в девять — контрольный срок его звонка в управление — проснулся словно по будильнику. Взялся за телефон. Корнилов, как всегда, был уже в управлении.
— Состоялось, Игорь Васильевич, — сказал Семен вместо приветствия. — Ночью позвонили. Думаю, что сегодня встретимся.
— Понял, Сеня, — в голосе полковника чувствовались удовлетворённые нотки. — Диктуй им свои условия. Поезжай на машине — пускай убедятся, что ты на колёсах. Место встречи выбери людное. Пошлём за тобой «хвоста». Чемоданчик с инструментом возьми с собой. Спрячь под сиденье. Не исключено, что в твоё отсутствие они к тебе в квартиру наведаются.
— Могли бы давно это сделать, — сказал Бугаев.
— Надеялись на Жогина. Бережёного бог бережёт.
…Они договорились с рыжим встретиться у Гостиного двора. Со стороны Думы.
— Там есть где машину поставить, — сказал Семён. — Я сегодня на колёсах.
— А как же выпивка? — ехидно спросил рыжий.
— Для хорошей выпивки колёса не помеха.
Рыжий расхохотался.
Площадь между Гостиным двором и Думой, за усечённым портиком Руска, была удобна тем, что большая автостоянка давала возможность сотрудникам, приехавшим вслед за Бугаевым, расположиться, не привлекая ничьего внимания. Но и рыжий получал преимущество — в любой момент мог нырнуть в метро или смешаться с нескончаемым людским потоком, обтекающим Гостиный двор, скрыться в торговых залах.
Бугаев поставил свой старенький «жигулёнок» рядом с большим запылённым автобусом. У автобуса был псковский номер, и Семён подумал: «Псковичи в Ленинград за товаром приехали». Напротив, с думской стороны, остановилась зелёная «Волга». Он заметил её, когда выезжал от дома на Наличный проспект. И пока ехал к месту свидания, то время от времени видел зелёную «Волгу» в зеркале заднего обзора. Машина шла за ним на приличном расстоянии. «Чего это они такую приметную прислали? — подумал Семен. — Я таких зелёных „Волг“ у нас в управлении не видел».
До встречи с рыжим оставалось ещё минут семь, и Бугаев, заперев машину, прошёл несколько шагов в сторону Невского. Там всегда продавались жареные пирожки с мясом. Вокруг двух, как на подбор, плотных, с загорелыми лицами продавщиц толпился народ. Семён вынул из кармана мелочь и пристроился в очередь. Люди ели пирожки тут же, стоя под арками Гостиного двора. Промасленные бумажки, в которые продавцы заворачивали пирожки, валялись около урны на тротуаре. Чуть поодаль несколько женщин в цветастых платках что-то горячо обсуждали. Прислонённые к стене, лежали их покупки — тугие сетки с оранжевыми апельсинами, большие свёртки, из которых выглядывал голубой шёлк ватных одеял.
— И на меня пару горячих, — раздался за спиной Бугаева знакомый бархатный голос. Семён лениво повернул голову. «Вот, сволочь, незаметно подошёл. Небось караулил уже».
Рыжий был в сером берете. От этого плоское лицо его показалось Бугаеву ещё более плоским и бесцветным.
— Угощаю, — усмехнулся Семён, оглядывая парня. На рыжем была надета замшевая курточка на «молнии» и синие вельветовые брюки. «Не отстаёт от моды, — подумал Бугаев. — А в прошлый раз, в ресторане, я так его бесцветную рожу старался изучить, что даже не запомнил, в чём он был одет».
Он купил шесть пирожков и три протянул парню. Тот молча взял их, но есть не стал. А Бугаев тут же с аппетитом откусил полпирожка.