Фамилия эта ничего еще Сергею не говорила, но он не решился продолжать свои расспросы. К счастью, уже садясь в машину, Павел неожиданно спохватился:
— А почему ты, собственно, ею интересуешься?
Сергей замялся. Его случайное знакомство с Таней никакого отношения к делу не имело, и он, естественно, ни разу не упоминал о ней в разговорах с Павлом. Теперь пришлось вкратце поведать другу о встрече в Мекленбергском лесу.
— И ты подумал, уж не та ли это Татьяна? — скупо усмехнулся Павел. — Нет, убитую звали Вера. Вера Андреева.
Вера Андреева… Да, конечно же, нелепостью было предполагать такое совпадение. Ему и в голову бы это не пришло, если б не шлагбаум и не та фотография. Интересно все же, где иностранец мог встретить Таню?
— Жаль, что не застали мы этого американца, — пробормотал он вслух, увлеченный своими мыслями.
— Американца? — Павел, резко обернувшись, буквально впился в него взглядом. — Какой американец?
— К разведчикам перед нами заезжал, Танюшкину карточку им оставил. Снял, видно, где-то на дороге. Я и решил: значит, она тут где-нибудь, поблизости…
— Вон оно что, — протянул Павел и больше за всю дорогу не произнес ни слова.
У въезда в городок Цапля сделал шоферу знак остановить машину.
— Что за американец был у вас сегодня? — спросил он, когда полуторка разведчиков, поравнявшись с ними, затормозила и капитан подошел проститься.
— Американец? — Капитан широко улыбнулся, будто вспомнил что-то очень приятное. — Да так, один корреспондент. Конечно, пропуск у него был, и из политотдела даже специально звонили. Забавный такой… С хлопцами беседовал, фотографировал, карточки дарил. Записывал там разные боевые эпизоды. Ничего вредного в этом, полагаю, нет. Пусть печатают. Союзники ведь.
— Союзники, — согласился Павел. — Так он что, задолго перед нами от вас уехал?
— Да как позвонили из штаба насчет облавы, он и заторопился. Не буду, мол, мешать, под ногами путаться… — Капитан вдруг спохватился: — Неужели этот американец?..
Павел покачал головой:
— У нас пока нет права на подозрение.
Договорившись о взаимной связи, они расстались. Павел вынул портсигар, раскрыл его, протянул водителю и Сергею.
— У нас нет права на подозрение, — задумчиво проговорил он, глядя вслед удаляющейся полуторке. — Но соблюдать осторожность мы обязаны. Понимаешь, Сергей, обязаны. Ведь наши мотоциклисты не обычные, рядовые шпионы. В полевой сумке Шернера, как нам известно, — миниатюрная картотека на три сотни диверсантов, прошедших школу его тестя Рушке. Архив шпионского центра в наших руках, но большинство питомцев Рушке сейчас на западе — законспирировано среди заключенных гитлеровских тюрем и концлагерей. Если картотека Рушке попадет туда, вся эта нечисть сумеет перекраситься, замаскироваться вновь. Не так-то просто будет их взять тогда.
Непосредственное обращение к нему капитана как будто давало право задать вопрос, и Сергей не преминул этим воспользоваться:
— Если так, почему мы прекратили погоню?
Павел усмехнулся:
— В старину, говорят, существовали воры-артисты, воры-джентльмены. На месте преступления такой художник считал своим долгом оставить визитную карточку. Разумеется, это был всего лишь жест, бравада. Но современный джентльмен на браваду не способен. Как настоящий бизнесмен, он человек сугубо практичный. И уж если этот тип сознательно оставляет след, стало быть, ему нужно, очень нужно, чтобы мы бросились за ним. Зачем же оправдывать его надежды?
ТАК КРУЖИТ ЗАЯЦ
Машина встала возле знакомого уже Сергею зеленого домика. Два всадника, подъехавшие с противоположной стороны, остановились одновременно с ними.
— Да, брат, операция затягивается, как видишь, — проговорил капитан Цапля, оборачиваясь к Сергею.
— Но я могу еще пригодиться, — поспешно отозвался тот.
— Можешь, — согласился Павел. — Только чем тебе заняться сейчас? Вот что, «зачислю» тебя временно ординарцем. Не возражаешь?
И он протянул Сергею довольно тощий вещмешок, который тот с готовностью подхватил. Надо ли говорить, что меньше всего ему теперь хотелось возвращаться к себе в роту.
Они вышли из машины. Один из спешившихся кавалеристов, стройный черноусый лейтенант, задержался в дверях, пропуская Цаплю. Ответив на приветствие, Павел легко вбежал по лестнице, начинавшейся прямо от крыльца. Дежуривший внизу автоматчик молча откозырял ему — как видно, капитан был здесь своим человеком.
Следом за Павлом Сергей вошел в узенькую, всю закутанную табачным дымом комнату. Работавший у окна офицер обернулся на звук шагов, и Сергей увидел хорошо знакомые ему холодные темно-серые глаза на смуглом лице. Это был майор Шильников.
— Вот так сюрприз! — воскликнул Павел. — Нежданно-негаданно… А я готовился к встрече с одним мало симпатичным товарищем… Узнаешь, Алексей Михайлович? — кивнул он в сторону Сергея.
— Здравствуйте, товарищ Ивлев, — произнес майор своим будничным ровным голосом, с таким выражением, как будто он только вчера расстался с Сергеем. Потом, не меняя интонации, осведомился у капитана: — Ну, что новенького?
— Вот, — протянул ему Павел коробку с бронзовым оленем. — На месте убийства.
Шильников взглянул на нее без особого интереса.
— Я ждал чего-нибудь подобного. Им надо было дать знать о себе. Конечно, прием грубоватый, но выбора у них не было. Необходимо было показать свой след.
— Заячий след, — усмехнулся Павел.
— Что такое? — не понял Шильников.
— Ты не охотник, Алексей Михайлович. Так заяц кружит. Уходит от преследователей по прямой и вдруг — скачок в сторону. Ищи-свищи.
— Полагаешь, вернутся? — поинтересовался Шильников.
— Уверен. Да и ты, как будто, в этом не сомневаешься?
Но Шильников не ответил на вопрос.
— А причина? — спросил он.
— Причина? — Павел помедлил. — Тут можно только догадываться. Такая, брат, догадка наклевывается, что и высказать как-то неловко. Хорошо, что ты подъехал, есть с кем поделиться… Сергей, — вдруг обратился он к другу. — Приступай к обязанностям. Вон столик, — обед на три персоны. Действуй.
Сергей растерянно огляделся, но тут же сообразил, что продукты он держит в руке. Сбросив по примеру Павла шинель, он развязал мешок. Там были хлеб, неизбежная американская тушенка, плавленый сыр в аккуратных станиолевых тюбиках. Возле стоявшего в углу круглого столика оказался и небольшой шкафчик с посудой. Вынув тарелки и вооружившись консервным ножом, Сергей приступил к приготовлению «обеда», одновременно прислушиваясь к заинтриговавшему его разговору. Как здраво рассудил он, в этом не было особого греха, тем более, что Павел как раз докладывал майору о находке своего друга у разведчиков.
— А ведь я потому сюда и прибыл, — сообщил Шильников, выслушав рассказ капитана. — Присмотреть за тобой велено, чтобы все было чинно-благородно. Дело тонкое — союзники!
— Так неужели действительно этот иностранец!.. — воскликнул Павел.
— Пока трудно сказать, — перебил его майор. — Почти никаких данных. Разумеется, если не считать нарушения согласованного маршрута. Наш журналист всю неделю гнал галопом, рвался на фронт, а здесь, в тыловом районе, застрял на трое суток. Впрочем, американцы, говорят, народ экстравагантный, кто их знает. Не исключено простое совпадение.
— К кому же тогда пробирались наши мотоциклисты? — задумчиво проговорил Павел. — Вот если бы найти того офицера…
— Который беседовал с ними на улице? — отозвался Шильников. — Он уже вызван.
— Нашли?!
— Особый отдел дивизии по моей просьбе запросил все подразделения, — спокойно пояснил Шильников. — Как раз перед твоим приездом один из командиров взводов, лейтенант Краснов, сообщил, что утром встречал двух мотоциклистов, справлявшихся о дороге на ДОП… Кстати, почему ты сам не начал с этого?
— Боялся спугнуть, — ответил Павел. — Вдруг — сообщник.
— Ну хватил! — отмахнулся Шильников. — Командир в воинской части — это тебе не прохожий в военной форме. Запомни, Павел Петрович: подозрительность и бдительность — вещи разные, если не противоположные. Не мной это сказано!
Шильников умолк, и Сергей, улучив минуту, доложил, что можно перекусить. Оба офицера отозвались на приглашение с готовностью. Однако обеду так и не суждено было состояться. Едва они расположились у круглого столика, как дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел старший лейтенант Истомин. На узком лице его светилось торжество.
— Сознался! — выпалил он. — Правда, от подробностей увиливает, но в главном-то сознался. Теперь никуда не денется!
Шильников сдвинул брови.
— О чем речь, товарищ старший лейтенант? — сухо проговорил он, явно приглашая собеседника к более официальному тону.
Но тот пропустил это мимо ушей.
— Да Краснов, лейтенант Краснов, — воскликнул он. — Признает, что встречался с мотоциклистами и даже разговаривал с ними.
— Позвольте, — возмутился Шильников, — о каком признании вы говорите? Ведь Краснов сам по собственному почину заявил об этой встрече.
— Страховочка, — ухмыльнулся старший лейтенант. — Явная страховочка. На случай, если засекли его.
— Та-ак, — неопределенно протянул Шильников, вновь обретая обычную свою невозмутимость. Побарабанив пальцами по столу, он решительно встал и вернулся к своему месту у окна. — А ну, давайте-ка его сюда.
Через минуту черноусый кавалерист, один из тех, которых Сергей и капитан Цапля встретили внизу, переступил порог в сопровождении неотступно следовавшего за ним Истомина. Щелкнув шпорами, лейтенант представился и замер в стойке «смирно». Лицо его было очень бледно, только на щеках застыл какой-то неестественный, точно приклеенный румянец.
— Присаживайтесь, товарищ Краснов, — как-то совсем по-граждански пригласил его Шильников.
— Благодарю, товарищ майор, — отчеканил тот, не трогаясь с места. Истомин поглядел на него с усмешкой.
— Как знаете, — проговорил Шильников. — Тогда расскажите нам еще разок о вашей утренней встрече с теми злополучными мотоциклистами. Постарайтесь припомнить все подробности, это очень важно.