— Вот груди у них для этой цели как раз-таки не ахти.
— Не скажи, есть великолепные экземпляры. Но — отставить хаханьки, товарищ полковник, к высокому начальству входим.
Они попали в кабинет, в один из таких, к каким Макаров привык за долгие годы службы. Сейф, кожаное кресло за массивным, вызывающим невольное уважение, столом, ряд стульев вдоль стены, только вместо трафаретного портрета вождя государства или партии висела в богатой рамке фотография незнакомого мужчины. Такие фотографии надо бы делать поменьше и хранить в семейных альбомах: невыразительные глаза, тяжелая квадратная челюсть и прекрасно гармонирующие с ней полные губы и маленький прямой нос.
Хозяин кабинета выглядел иначе. Он был примерно одних лет с Макаровым, может, чуть моложе. По осанке в нем безошибочно угадывался военный.
Шиманов по-свойски подошел к нему, протянул руку:
— Привет, господин Игорь.
— Привет, товарищ Анатолий.
— Знакомься: это тот самый Макаров, о котором мы с тобой говорили по телефону.
Последовали рукопожатия и густой рокот хозяина кабинета:
— Располагайтесь кто где хочет. Коньяк, ребята, могу предложить только вам, у меня еще пара деловых свиданий.
Он взглянул на часы, и Шиманов понимающе улыбнулся:
— Предлагаешь нам быть краткими? Ты не корректен, и намеки твои грубы. А наш президент хочет видеть тот класс господ, который он растит, не только, бля, богатым, но и воспитанным.
— Иди ты, товарищ, знаешь, куда? — Игорь нажал на сложной панели телефона какую-то кнопку, сказал, не поднимая трубки: — Наташа, перенеси на час встречу с этими, из Ижевска. А нам — чай, конфеты, коньяк. И никого на порог.
Шиманов расцвел в улыбке:
— Вот теперь ты товарищ, теперь тебя узнаю.
Игорь жалобно сморщился, даже бас его приобрел просительные нотки:
— Толя, я действительно зашиваюсь. Давай к делу переходить, а?
Вошла очередная длинноногая телохранительница с подносом в руках, и Макаров понял, что ранее встреченные на лестнице — дурнушки. Пепельные короткие волосы, большие серые глаза, высокая шея, ниже — ноги. Ни улыбки, ни словца. Это — школа, отметил про себя Олег, и очень даже понятно, что школа не общеобразовательная.
Шиманов конспективно излагает суть дела, причем все фамилии называет правильно, хоть услышал их из уст Олега только сегодня и один раз. Макаров, как и договаривались, сидит молча, пьет кофе, рассматривает полировку стола и хозяина кожаного кресла. Взгляд у того вовсе не внимательный, а отсутствующий, можно подумать, что мысли Игоря сейчас заняты Наташей, а не теми проблемами, о которых говорит Шиманов. Значит, до лампочки Игорю проблемы Макарова.
Пауза. Все сказано.
Игорь разливает коньяк в крохотные рюмки, берет свою, выпивает без тостов и чоканий. Спрашивает, обращаясь к Макарову:
— Что на визитке у Пилявина было написано?
— Что он является заместителем генерального директора ТОО «Тракс». Да она у меня, кстати, с собой.
Игорь покрутил в пальцах красивую картонку:
— Я могу ее забрать?
— Да Бога ради.
— А его телефон вы запомнили или переписали в свой блокнот?
Макаров кивнул:
— Переписал.
— Ну и славненько. Тогда начнем разговаривать. Вас интересует мой комментарий ко всему или достаточно только обещания, что я приложу усилия для того, чтоб ваша любимая женщина и ребенок были вне опасности? Кстати, такое обещание, говорю с вами, Олег Иванович, вполне откровенно, не есть гарантия. Допускаю, что Пилявин и Володарский уже выехали из Москвы под Калугу…
— Не Володарский — Крашенинников, — поправил Игоря Макаров.
Шиманов на это легонько пнул его ногой и показал кулак, а хозяин кабинета продолжил, словно и не услышал поправки:
— Если Пилявин и Володарский выехали, то вмешивается в дело фактор времени: мы можем просто не успеть их остановить… Ладно, попытаемся, во всяком случае, предпринять все возможное.
— Там, у Котенковых, сейчас мой товарищ, Женя Зырянов, — сказал Макаров. — Он спецназовец, постоит и за себя, и за них, но не хотелось бы крайних, так сказать, мер.
— Возраст, приметы?
— Молодой, двадцати пяти еще нет. Кисть правой руки в плену чеченском потерял.
— Учтем. И попробуем помочь. Теперь, если нет ко мне вопросов…
— Ты же комментарий обещал, Игорь, — сказал Шиманов.
— Я не обещал, я спросил, нуждаетесь ли вы в нем. А комментировать тут, собственно, и нечего. Машину у вашего Базарова троица изъяла по накатанной уже и отработанной другими схеме. Что на хороший кулак нарвались — накладка, с кем не бывает, можно хотя бы понять. А дальше — полный непрофессионализм. Назначать встречу если не у своего дома, то рядом с гаражом машины, которая уже засвечена, — или глупость несусветная, или Крашенинников тут действительно ни при чем. Заложника держат в доме родственника. Оставляют свои координаты, — при этом он опять взглянул на визитку. — От Пилявина, признаться, этого не ожидал. Он, как мне казалось, не такой дурак, чтоб совершать явную уголовщину и оставлять следы… Ну, и много еще проколов сделано, перечислять все не хочется.
— Да уж, не дурак Эдик, если работает замом генерального, — сказал Шиманов.
— «Тракс», думаю, фикция, на визитке ведь все нарисовать можно, лишь бы звучало красиво и солидно. Эдуард любил порисоваться. Я ведь знал его, он мне где-то нравился. Потом под крутой откос пошел… И, говорите, уже родителей убитых бойцов шантажировать начал? Если так, то, что ж, ответит за это по полной программе.
— А Крашенинников? — спросил Макаров. — И я не понял, кто такой Володарский. Догадываюсь, это тот третий, который ночью на нас напал, но откуда вы его знаете?
Он поймал на себе осуждающий взгляд Шиманова, вспомнил, что тот просил не задавать никаких вопросов, и легонько пожал плечами: извини, мол, не вытерпел.
Недовольно поморщился и Игорь:
— Что значит «откуда»… Работаем, вот и знаем. Но давайте все-таки я буду вопросы задавать. Кроме сказанного, что вы еще можете добавить по хозяину «Москвича», Базарову? Он физически хорошо развит? Оружие у него какое-нибудь, в том числе и холодное, видели? Он правша, левша?
Вопросы эти показались Макарову дурацкими, не имеющими никакого отношения к делу, но свое мнение он теперь держал при себе. Олег понял, что перед ним сидит профессионал высокой пробы, аналитик, и стал говорить обо всем, что знал. Оружия у Павла не видел. Знаком с ним поверхностно, знает лишь, что ложку тот держит в правой руке. Силен или нет? Черт его знает, но после отсидки в подвале шофер еле на ногах стоял, это факт.
— Скажите, а мог бы он убить кого-нибудь? Ну, скажем, Крашенинникова? Не высказывал, кстати, таких мыслей? Повод ведь есть: отомстить за отобранную машину, за подвал…
Макаров просто обалдел от такого вопроса:
— Это вы к чему? Убить… — Он вспомнил слова Павла о мести, но тут же решил, что озвучивать их сейчас ни к чему. — С Крашенинникова хватит, думаю, того, что он ночью по лесу поплутал.
Игорь поднялся:
— Ладно, я вашу просьбу понял, постараюсь помочь. Не хотите на пару минут пройти в наш холл? Там есть на что посмотреть. Это дальше по коридору и направо. Впрочем, Наташа вас проводит. А я должен переговорить с вашим другом, товарищем Шимановым. — Он чуть улыбнулся. — А то в последнее время все с господами дело иметь приходится.
Красавица Наташа непонятно каким образом получила распоряжение Игоря и ждала Макарова у двери. За пределами строгого кабинета она уже могла себе позволить играть и женскую роль. Улыбнулась, чуть покачала коленкой:
— Хотите еще коньяку?
— Если только с вами на брудершафт.
— Я пью исключительно вина, хорошие вина, желательно испанские. И под хорошие фрукты.
— Это мне надо на всякий случай запомнить?
Улыбка стала еще откровенней:
— А почему бы и нет? Я на службе лишь до восемнадцати.
Повернулась, пошла чуть впереди, покачивая бедрами.
Макаров совершенно неожиданно для себя вдруг подумал о том, что уже много месяцев кряду, да что месяцев — около года, не чувствовал женских ласк. Однажды, правда, когда он приехал к Лесе, ее родители ушли на ночь из дома, оставили их двоих, но и тогда они легли в постель вроде как не по любви, а по обязанности…
«Черт, — ругнул он себя, — нашел где мыслить на вольные темы!»
В холле от них он отвлекся сразу. Здесь стоял аквариум, во всю стену, с гротами, диковинными водорослями, в которых змееподобное, похожее на мурену, страшилище — а может, это и была мурена — выслеживало более мелкую добычу: разноцветных, порхающих, словно бабочки, рыбешек. Рыбки были умны и держались стайкой подальше от водорослей.
Макаров даже не заметил, как ушла Наташа. От аквариума его оторвал тихий окающий голос:
— Наше окно в природу всех очаровывает. Я на день сюда по нескольку раз захожу. Прекрасный подбор рыб, не правда ли?
Обладатель волжского говорка был примерно одного возраста с Олегом, пониже и потолще, с бесцветными глазами на блеклом лице. Такие лица бывают у тех, кто не вылезает из кабинета.
— Это мурена? — спросил Олег, показывая на хищницу, сцапавшую все-таки одну из рыбешек.
На тусклом лице собеседника выделялись только полные губы. Они были красными и блестели словно от помады.
— Я в этих тварях не разбираюсь. А если бы мне и сказали их названия, через минуту забыл бы. Память сдает. Вот вы пришли сюда с товарищем… Я его знаю, видел, встречался, а фамилию запамятовал. Он у Игоря сейчас сидит…
Человек вопрос не задал, но смотрел сейчас на Макарова, явно ожидая ответа. Олегу это не понравилось.
— Она что, тварь эта, тем и живет, что рыбешек хватает?
Блестящие губы расплылись в улыбке:
— Хорошо от темы уходите! Шиманов ваш, впрочем, такой же. Чекист, ничего не скажешь… — И тут голос его полностью преобразился, потерял мягкость. — Поможем вашему горю, чем сможем. Я сегодня же сам людей подберу на выезд, Олег Иванович. Рад был с вами познакомиться.