Макс присел к журнальному столику, склонился над листом бумаги. Миронов прошел вдоль книжного шкафа и заглянул в комнату, откуда только что возвратился Макс с каталогом.
— А рядом? — Майор указал взглядом на дверь с золоченой ручкой.
— Кабинет отца.
— Кстати, а где он?
— Предки в отпуске. В Сочи.
В кабинете в мягком кожаном кресле, стоявшем около массивного письменного стола, сидела девушка в желтой кофточке и в ярко-синих брюках. Большие синие глаза на загорелом точеном лице испуганно смотрели на майора.
— Здравствуйте, — сказал Миронов, с нескрываемым любопытством глядя на девушку.
Поздоровавшись, она резко встала и шагнула к выходу.
— А вы, простите, кто такая? — остановил ее майор.
— Галина Кудрявцева, — представилась ночная гостья.
— Подруга Макса?
— Ага.
— Отчего же в заточении?
— Так получилось, — виновато улыбнулась девушка. — Чтобы не мешать.
— Чему?
— Вашему разговору.
Вошел Коркин, протянул заявление. Миронов пробежал глазами текст, уточнил:
— Так во сколько вы сообщили об угоне?
— Где-то около двенадцати вечера.
— А вы когда пришли сюда? — обратился майор к девушке.
— Когда я пришла? — переспросила она, взглянув на Коркина. — Мы встретились у парадной.
— В котором часу? — не отступал Миронов.
— Точно не помню… — тянула девушка.
— Экая забывчивость, — укорил майор. — Прошло-то всего ничего.
— Около двенадцати, — вдруг выпалила Кудрявцева. Миронов, сделав вид, что не придал значения ее ответу, сказал:
— Продиктуйте, пожалуйста, свой адрес.
— Зачем? — встревожилась Галина.
— Говорят, кто много знает, быстро стареет, — отшутился Алексей Павлович, направляясь к выходу.
— Я тоже ухожу, — стрельнув глазами на Макса, фыркнула девушка.
Парень посмотрел на нее с некоторой растерянностью.
— Куда ты? — спросил. — Ночь же глухая.
Девушка была настроена решительно:
— Не уговаривай, ухожу.
Возле торшера Миронов приостановился. Глянул на раскрытую книгу. Нагнулся, перевернул обложку, прочитал: «Живописная Россия».
— Любопытная, даже очень любопытная вещь, — взяв в руки книгу, проговорил майор. — Я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением и полистаю на досуге этот фолиант.
Коркин переменился в лице.
— Я вообще-то сам ее еще не смотрел, — пробормотал он.
Миронов энергично захлопнул книгу, сунул ее в портфель.
— Не беспокойтесь, — пропуская девушку вперед, заверил он. — Книгу я сегодня же верну. Ночь, считай, на исходе. Полистаю. А там, глядишь, и машина найдется…
В небе ни звездочки. Ничего не видно, кроме редких мерцающих огней. Все, казалось, утонуло в глубоком мраке.
Действительно, куда же вы? — обеспокоенно спросил Миронов Галину. — Темно, да и небезопасно. Вам, пожалуй, лучше вернуться. Как-никак, а Макс ваш друг, как я понимаю.
— Никакой он мне не друг, — вспыхнула девушка.
— Ладно, садитесь в машину, — сказал майор. — Довезем вас домой.
И «уазик» понесся, полосуя лучами фар темноту.
Кудрявцева сказала, что она поступила легкомысленно, согласившись ночевать в чужой квартире, но другого выхода у нее не было.
— Я вообще не собиралась к Максу, — пояснила девушка. — Он уговорил, сказал, что придут ребята, будешь, мол, хозяйкой.
— А сам сбежал?
— Выходит, так.
— Давно дружите?
— Учимся вместе.
— И часто он вас так подводит?
— Вообще-то нет, но в последнее время Макс ведет себя довольно странно. Появилась новая знакомая.
— Вы ее видели?
— Так, мельком.
— Когда?
— Вечером. Она была у Макса.
— Откуда, простите, такие сведения?
Как и было условлено, Кудрявцева пришла к Максу часом раньше назначенной встречи с ребятами. Но дверь ей не открыли. Не понимая, в чем дело, Галина подождала некоторое время и позвонила еще раз. Опять молчание. Тогда она поднялась на пятый этаж, к школьной подруге, уселась у окна и вскоре увидела во дворе уходящего из дома Макса со своей новой знакомой.
— И куда они направились?
— Свернули за угол.
— К гаражам?
— Не знаю.
— И вы все-таки решили дождаться Макса?
— Да.
— И когда же он возвратился?
— В полпервого ночи.
Миронов передал заявление Коркина дежурному и сказал:
— Розыск «Волги» продолжайте главным образом в районе Купчина. — И осекся: а вдруг ошибка? Ведь такой вывод основан на весьма шатких догадках, на интуиции, но капитан Федоров уже передавал приказание поисковым группам.
Майор вернулся в кабинет, составил стулья, положил под голову стопку журналов и улегся с намерением хоть часок вздремнуть, но забыться так и не удалось. Сперва лезли в голову всякие назойливые мысли, а потом пронзительно заверещал звонок.
Алексей Павлович снял трубку.
— Только что звонили, — сказал Федоров. — На улице Зайцева изнасилована и избита девушка. Туда направлен наряд ПМГ…
— Поднимай оперативно-следственную группу, — распорядился майор. — Я выхожу.
«Ну и ночка, — подумал Миронов, набрасывая на плечи плащ. — Слава богу, проходит». Он часто работал ночью. Днем, естественно, тоже, но самое напряженное его рабочее время приходилось на поздние вечерние и ночные часы. Что ж, сам выбрал себе такую профессию.
…В пятом часу утра из подъезда дома, что на перекрестке улиц Зайцева и Краснопутиловской, выскочила растрепанная девушка. Застегивая на ходу жакет, она бежала, испуганно оглядываясь. Находившийся поблизости дворник сразу же сообразил, что девчонка попала в беду. Он и сообщил об этом по «02».
Наряд ПМГ в считанные минуты прибыл к месту происшествия, коротко расспросил потерпевшую.
…Дверь в квартиру на втором этаже оказалась незапертой. Неяркая лампочка слабо освещала узкую прихожую, половицы в которой неприятно повизгивали. Еще одна дверь. Толкнув ее, старший наряда Макаров очутился в грязной, душной комнатке с почерневшим потолком. Обои на стенах полуоборваны, висят клочьями. На столе порожние бутылки, пепельница, полная окурков, остатки закуски. В углу на видавшей виды тахте безмятежно храпят два молодых человека.
Очнувшись, один из них, светловолосый, с подбитым глазом, крутнул головой и обвел стоявших милиционеров тягучим взглядом.
— О каком таком задержании вы говорите? — протирая воспаленные глаза, недовольно бубнил он. — Если все так, как вы утверждаете, кто бы, скажите на милость, преспокойно дрыхнул?
— Да еще и с открытыми дверями, — с ходу перешел в наступление рослый брюнет с черными усиками.
— Вот именно, — смелел русоволосый. — Нет, старшой, тут какое-то недоразумение.
— Явная накладка, — ухмыльнулся усатик.
— Не волнуйтесь, все выясним, — поторапливал старший сержант Снегирев, желая поскорее выбраться на свежий воздух. — Кто из вас хозяин?
Парни, лениво собираясь, недоуменно переглянулись.
— Что, хозяина нет?
— Найдется, — неопределенно буркнул брюнет.
Потоптавшись возле стола, он подошел к широкому подоконнику и стал там шарить. Тем временем Снегирев заглянул в кухню, где стояла приехавшая с ними девушка. Ее хрупкие плечи, обхваченные загорелыми тонкими руками, тихо подрагивали.
Старшина Макаров разговаривал в коридоре с соседкой, которая с вечера несколько раз звонила в квартиру, призывая разбушевавшихся молодых людей к порядку.
В этот момент брюнет, возившийся возле окна, вскочил на подоконник, поднял руки, как это делают пловцы, оттолкнулся ногами и был таков. Макаров подстерег этот момент, опрометью кинулся на улицу, перемахнул через заборчик палисадника, свернул за угол, куда сиганул беглец. Уже светало, и старшина видел, как тот, лавируя между деревьями, убегал: «Неужели уйдет? Нет, не уйдет!»
— Накладка, говоришь, произошла? — сжав брюнета, со злостью произнес Макаров. — А сам дёру!
Молодой человек тяжело сопел. Весь он вдруг скис, обмяк, словно проколотый мяч.
А в квартире уже находился начальник отдела угрозыска майор Миронов.
— Товарищ майор, этого я догнал, — доложил Макаров.
— Молодец, старшина, — похвалил майор. — Вези их в управление.
— Как в управление? — Светловолосый отступил на шаг и уставился на девушку. — За что?
Миронов тоже взглянул на пострадавшую. Ее красивое лицо было в синяках, губы распухшие.
— Что, мало заплатил? — выяснял парень. — Пили, понимаешь, ели… Знала, куда шла? Чего молчишь? Отвечай, с… — Он повернулся к брюнету, стоявшему в углу коридора. — Зайнар, подтверди, что я заплатил. Ну? Или вы заодно?
— Заткнись! — процедил тот сквозь зубы.
Девушка, словно ждала команды, вскрикнула:
— Ложь! Клевета! Я прошу, товарищ майор, привлечь их к уголовной ответственности! Я так этого не оставлю! Я требую…
— Разберемся. — Миронов прекратил перепалку и жестом указал Макарову, чтобы тот забирал парней и уезжал. — Квартиру опечатать. Вы, Снегирев, останетесь охранять.
Майор посадил девушку в свою машину. Спрятав лицо в дрожавшие ладони, она тихо всхлипывала. Миронов видел разные слезы: киношные, дешевые, которым он не придавал значения, трогательные, когда плачут от радости или счастья, и слезы холодные, как оплавленный лед. Вот и сейчас он почувствовал, как неприятно его опахнуло каким-то тоскливым сквозняком.
— Видели их раньше? — спросил после некоторого молчания Алексей Павлович.
— Нет, — ответила девушка. И подтвердила: — Раньше не видела.
Майор хмыкнул.
— Сейчас можно все отрицать. Вы наверняка знаете кого-то из них, и надо рассказывать честно, так, как было, — разъяснил Миронов и вдруг спросил: — Как же вы оказались в этой квартире? Сами, выходит, туда пришли?
— Как сама?
«Очень просто, — отметил про себя Алексей Павлович. — Знаем, как это делается. Как раз таких кокоток и выгребаем…» Тут его мысль перескочила на разговор с одной задержанной на днях юной феей. В двенадцать лет она убегала из дома. Потом окончательно ушла. Сама так решила. «Мать плешь переела, все грызла меня, — откровенничала девушка. — Одно нельзя, другое не трогай. Жила по струнке — не дай бог сделать что-то не так».