Андрей молчаливо стал за спиной, поглаживая седоватые короткие волосы. Улыбка, которая за все время их знакомства ни разу не взорвалась смехом, и теперь была обращена куда-то вовнутрь. Михаил заправски помахал бармену. Появилась вторая рюмка коньяка с чашкой кофе. Они отпили...
Михаил рассказал про встречу с Жози и про доллары.
— Ну! — удивился Андрей.
— Я предлагаю заняться этим бизнесом вместе.
— Клевать крохи? Нет, я хочу отхватить кус покрупней.
— Как?
— Через эту предприимчивую иностранку.
— Но как? — повторил Михаил.
— Она что-то там говорила о продаже идеи.
— Ну, это вряд ли...
— С книгами же не соврала.
— Но ведь нужна идея, — задумчиво усомнился Михаил.
— А у меня есть. Я придумал самонастраивающееся производство.
— Как это?
— Все циклы построены на принципах обратной связи. Не нужен ни административный аппарат, ни бухгалтерия, ни контролеры. Лишь один небольшой пульт, и тот может стоять хоть в министерстве.
— Но ведь это техническая проблема, а ты социолог...
— У меня разработана идея, а техническое решение — за инженерами.
Они допили коньяк. Михаил физически ощущал, как прибывают в нем энергия и сила, обилие которых никак не зависело от крохотной рюмки. Сегодня он смог бы выпить бутылку — сегодня радость шла от другого.
— Позвони Жози.
— Она завтра вечером приедет ко мне за книгами.
— Сегодня позвоню, а завтра, если ты не против, принесу заявку.
— А мою продажу книг не одобряешь?
— Почему же... Тоже деньги. Но идея стоит многих тысяч.
— Об этом я как-то не думал. Математические идеи сразу становятся международными...
— Сейчас в большой моде все, что связано с океаном, — сказал Андрей, хлопнув его по плечу и тонким голоском проворковал: — Мишья, задумал лодку под водой, а?
Они заказали еще по коньяку.
Моя крошка всегда спокойна, как негр на солнцепеке... Но когда я положил перед ней жирную пачку долларов, она чуть не выскочила из трусиков. О’кэй.
Ждущая тишина осени надоела. Должна же она чем-то кончиться? Шумом деревьев, стоном ливня, посвистом ветра... В конце концов, морозцем, снежком, метелькой... Но осень тянулась и тянулась, будто она позабыла, какое время года следует дальше.
Михаил шел с работы. С утра его мысль крутилась вокруг одежды. Куртка, джинсы, ботинки — все вроде бы модное, но куплено так давно, что потускнело до безликости. На Андрее одежда неброская, даже сперва кажется и немодной. Но потом он разглядел ее добротность и сдержанную простоту, которая незримо переходит в элегантность. А туалеты Жози?..
Михаил зашел в универмаг и бродил по отделу мужских костюмов. Он щупал их, разглядывал, вертел деревянные плечики. Не то, не так, не по сезону, не по моде, не по вкусу... Не понравились и куртки.
Он вышел из универмага, подумав о Жорке Дрыне. И в ту же секунду, одновременно с мыслью, увидел вдалеке лохматую меховую шапку. Она высилась над толпой как-то сама по себе, ибо ее обладатель был загорожен людьми. Шапка приближалась. Михаил не отрывал от нее глаз, догадавшись, что его интерес вызван несоответствием — добротный мех и теплая осень.
В щель, пролегшую меж людей, он увидел под шапкой отменное кожаное пальто. Затем сумку-короб на плече. И уж потом упитанное лицо, не шелохнутое никакой мыслью.
— Привет, — сказал Жорка Дрын.
— Ты откуда... здесь? — глуповато улыбнулся Михаил.
— Да вот иду?
— Я о тебе подумал.
— Обо мне многие думают.
Они отошли в сторонку. Михаил смотрел в его серые, какие-то пыльные глаза, пытаясь охватить разумом столь невероятное совпадение. Впрочем, эти случаи бывают в жизни любого. Да ведь и телепатия есть. Димка Трубцов, его приятель, йог и экстрасенс, предчувствует человека за пять минут до его прихода, безошибочно угадывает месяц рождения и зрит судьбу любого на пятилетку вперед.
— Что нужно? — спросил Жорка.
— Пиджак черной кожи.
— Импорт?
— Конечно.
— Будет, с лейблой. Еще чего?
— Книги нужны.
— По списку?
— Нет, вообще...
— Есть «манги».
— Что это?
— Рисунки Хокусаи, девятнадцатый век. Иностранцы берут с жирным наваром.
— Мне классику, русскую и советскую. Только в хорошем издании.
— Есть энциклопедический словарь Граната в семьдесят пять томов...
Предлагая товар, Жорка снижал голос до глуховатого полушепота. Тогда Михаил непроизвольно оглядывался на идущих людей, будто они могли услышать этот воровской шепот. Но Жоркины пыльные глаза безбоязненно ждали ответа. Михаил не знал, нужен ли месье Делорму энциклопедический словарь Граната и эти самые «манги». Жози брала книги почти любые, ее не устраивали лишь мягкие обложки, что было связано, видимо, с транспортировкой. Полки в его квартире опустели уже наполовину.
— Словарь не надо, — решил он.
— Усечено. Классика будет. А французская косметика нужна?
— Нет, — усмехнулся Михаил, представляя, как женщине из Парижа он дарит французскую косметику.
И тут же его мысль загорелась — конечно, дарит. Он что-нибудь преподнесет Жози на память об их встречах, о России. Какой-нибудь оригинальный и недешевый сувенир. Например...
— Антиквариат есть?
— У Георгия Ивановича все есть.
— Мне что-нибудь сувенирное.
— Печатка Баккара подойдет?
— А что это?
— Хрен его знает. Есть фарфоровые пасхальные яйца.
— Ну, это как-то... простовато.
— За бугром дают по четыреста долларов за яйцо, — обидчиво возразил Жорка.
— Мне для подарка...
Георгий Иванович вдруг огрел свою шапку громадной пятерней, забыв про вкрадчивый полушепот:
— Во! У меня есть два императорских бокала из стекла с монограммами Николая II и Александры.
— А они... подлинные?
— Туфты не держим. Между прочим, идут по пятьсот долларов за штуку.
— Где идут?
— На аукционе «Соутби». — Он махнул рукой в сторону запада.
— Я куплю их.
— Итак, черный кожух, книги и пара императорских бокалов, — заключил Жорка.
— Когда?
— Скоро возникну.
Он приложил пятерню к ворсу шапки, что-то хмыкнул и шагнул в людской поток, понесший его по улице. Михаил еще постоял, следя за уплывающей шапкой...
Настроение испортилось, будто произошла неприятность. Он обегал памятью пройденный день, отыскивая причины этого настроения. Вроде бы их не было. Их не было до встречи с Жоркой Дрыном. Ну да, внезапное появление этого деляги, которого он вызвал, казалось, усилием воли. Неужели из-за такого пустяка может упасть настроение?
Михаил пошел медленно, точно боясь расплескать начатую мысль...
Нет, дело не только в странном появлении Жорки. Почему он все время говорил про иностранцев и про доллары? Пасхальные фарфоровые яйца, аукцион «Соутби»... Как он тогда в квартире догадался, что Михаил ждал даму и обязательно иностранку? Откуда он знает, что книги нужны для продажи именно иностранцам? Кто он, Жорка Дрын?
Когда я запихивал труп в машину, неизвестно откуда взявшийся ублюдок поинтересовался, всегда ли мой друг ездит в багажнике. Я, конечно, растолковал ему в двух словах, что в багажнике найдется место и для второго трупа. О’кэй.
Высмеянный Жози, Михаил отказался от угощения гостей по-западному. Не хотелось ему и попугайничать, следовать ее совету — изображать стол с квашеной капустой, холодцом и картошкой в чугунке... Он нашел выход в золотой середине — сделал русский чай, добыв для этой цели три пачки индийского.
На столе — не на колесиках, а на обыкновенном, с ножками, — разъяренно гудел настоящий самовар, медный, с выбитыми на боку медалями. С этим самоваром, который он одолжил у Димки Трубцова, он помаялся. Раздувал его на балконе при помощи лучинок, бумаги и брезентового мешка, которым пользовался вместо сапога. Когда огонь разгорелся и веселый дымок побежал из коленчатой трубы, под балконом он увидел несколько зевак.
На столе, под самоваром, широко раскинулись два блюда из соломки — одно с баранками, другое с сушками. В стеклянной вазе из старого мутного стекла рассыпчато белел колотый сахар и лежали щипчики. Клюквенное варенье и мед были в глиняных бочонках. Но столик на колесиках не пропал — он скромно уткнулся сбоку, светлея прозрачной бутылкой водки, стоявшей как бы на всякий случай.
— Мишья, это есть гротеск, да?
— Самобытинка, — весело согласился он, ибо водка была уже ополовинена.
Андрей подсел ближе к Жози и положил ей на колени емкий конверт:
— Вот, я звонил вам...
— Да-да, я уже имела телефонный разговор с Парижем.
— Как там отнеслись к моей идее?
— О, Андрюша, они весьма-весьма. Но платить сейчас не будут. Надо им смотреть.
— Конечно, я подожду.
— А сколько заплатят, если понравится? — спросил Михаил.
— Тысяч сто, — легко ответила Жози.
— Не может быть! — вырвалось у Михаила.
— Мишья, фирма получит прибыль много-много миллионов.
Она взяла конверт, помахала им в воздухе и спрятала в сумочку. Андрей поцеловал ей руку, вздохнув облегченно, словно дело было сделано. И весело растрепал свои седеющие короткие волосы.
Михаил скосил глаза на опустевшую книжную полку. Там стоял японский магнитофон «Акаи» и рядом лежал конверт с пятьюдесятью долларами сдачи — Жози сдержала свое слово. На полу желтели две новые коробки книг, упакованные, готовые переместиться в «седан». Но это все, оказывается, мелочи...
От нетерпения Михаил засуетился: налил еще водки, налил еще чаю, нащипал еще сахару. Стук щипчиков вызвал бурную радость Жози — она визжала, когда осколки сахара белыми искрами разлетались по комнате.
Михаил встал, подошел к полке и вытащил из книги давно заготовленный чертеж:
— У меня тоже есть оригинальная идея...
Для Жози, видимо, второй идеи было уже многовато — она нехотя оторвалась от сушек, которые щелкала, как орехи. Ее взгляд рассеянно обежал чертеж:
— Мишья, что это?