Сладость долгожданного погружения в сон разрушил телефон. Нет ничего гадостнее его звука, когда лежишь в постели! Если не считать, конечно, взбесившегося возле уха будильника — одно другого стоит.
Ноги, разумеется, не нашли шлепанцы. Я босиком поплелся неверной походкой в прихожую. Одновременно мозги занялись подбором забористых эпитетов в адрес придурка, посмевшего вспомнить мой номер в такую рань.
Несколько междометий успели выскочить в трубку, пока слуховые анализаторы занимались распознаванием голоса абонента. Но стоп-кран сработал быстро, потому что звонила Светка. И это притом, что я раньше никогда не слышал ее плачущей.
Возможно, всхлипывания длились бы еще сто лет, но свист в телефонную трубку производит на потерявшего голову человека такое же действие, как пощечина. Поэтому вслед за естественным «Ой!» наступила пауза.
— Ты, что, очумел? Я же оглохнуть могу! — Голос дрожал, но обрел привычную мелодичность.
— С моим правым ухом это только что случилось! — парировал я.
— Мне срочно нужна помощь — приезжай!
— Выслала машину? Умница!
— Не паясничай! Кто-то пытался проникнуть ко мне в квартиру!
Я скосил глаза на календарь с голой японочкой, подозревая, что время повернуло вспять и сегодня первое апреля. Увы…
— Кто?
Согласитесь, очень дельный вопрос.
— Боже мой, откуда мне знать?!
— Понятно…
— Что понятно?
— Снится, бывает, такая чертовщина…
— Мне сны не снятся! — отрезала Светка с вызовом.
— Тогда позвони в милицию.
— Еще чего! Раз ты принимаешь меня за идиотку, то они, точно, пошлют!
Против данного довода я спорить не стал, хорошо зная психологию своих бывших товарищей по оружию.
— Костя, миленький, мне страшно! — жалобно заныла трубка. — Там за дверью опять возятся!
Нестись на своих двоих через весь город, чтобы набить морду перепутавшему двери пьянице, — перспектива невеселая. Хотя… Светка не из тех, кто просто так ударяется в панику.
— Ой, замок щелкнул!
— Накинь цепочку, а сама запрись в ванной! Лечу!
Оказывается, одеться можно, даже слетая вниз по лестнице. С прической, однако, труднее. Понимание этого пришло на втором километре забега, когда измученная борьбой с волосами и ветром расческа выскочила из пальцев и утонула в луже у бордюра. Как выгодно быть лысым! Иногда!
На середине пути состоялась первая встреча с автотранспортом: водитель «молоковозки» проскочил на красный свет, изучая технику моего бега. Потом со мной поравнялся мотоцикл. Минуты три парень с девушкой держались рядом. Казалось, они пытаются подбодрить спортсмена, смеясь и оживленно жестикулируя. В ответ я старался изо всех сил, демонстрируя энергию и здоровье. В конце концов мотоцикл взревел, как раненый зверь, и унесся вперед, оставив огромное облако вонючего дыма. Захотелось сразу вступить в общество защиты природы…
У троллейбуса, покрывшего расстояние от одной конечной остановки до другой, не отскакивают колеса и не отваливаются «рога». В этом — замечательное преимущество машины перед человеком. Мои же ноги оставались еще далеко за углом дома, когда сам я взбирался на пятый этаж «хрущевки», горько жалея об отсутствии лифта.
Возле дверей с номером «90» никого не было. На всякий случай я протер рукавом рубашки глаза, а заодно и мокрое от пота лицо — обстановка выглядела вполне мирной, если бы не обрывок телефонного провода, зловеще болтавшийся на стене.
Вслед за вычурной трелью звонка послышалось осторожное шаркание, и в дырочке дверного глазка исчезла световая точка.
— Это ты, Костя?
Бодрый шепот подтвердил очевидное.
— Там больше никого нет?
В голове возникли нехорошие подозрения, но препираться сил не осталось.
— Нет!
В образовавшейся щели показалось бледное лицо.
— Можно войти? — поинтересовался я.
— Ах, конечно!
Каждый дом имеет свой неповторимый запах — двух одинаковых нет. Так я полагал раньше, но теперь понял, что исключения встречаются: точно такой же аромат свежих цветов наполнял три года назад Светкину однокомнатную квартирку, где мы…
Витая в воспоминаниях, я разглядывал кутающуюся в теплый халат хозяйку, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки помешательства. Но, как ни крути, взволнованное лицо и дрожащие руки к таковым не относятся.
— Что происходит, девушка?
— Т-т-ты думаешь, я… того?!
Губы ее обиженно задрожали.
Кроме, скажем скромно, приличных внешних данных, Светка обладала твердым характером. До сих пор в любых сложных ситуациях она не теряла голову и всегда находила верное решение. Нынешний сбой являл, скорее, исключение из правил. И причина, на самом деле, была обоснованной, что и подтвердил Светкин рассказ, когда мы расселись в гостиной, взбадривая себя кофе и коньяком.
В начале третьего ее разбудило странное царапание — словно пытались вставить ключ в замочную скважину, но никак не могли попасть. На цыпочках, дрожа от страха, Светка пробралась в прихожую и разглядела в глазок темную фигуру, склонившуюся перед дверью с той стороны. «Пьяный!» — пришла в голову первая и естественная мысль. «Ну-ка, убирайся вон! — крикнула Светка. Получилось не слишком грозно, поэтому добавила: — Сейчас мужа позову!» Вопреки ожиданию пьяница не вступил в обычные в такой ситуации пререкания, а сразу куда-то ретировался — исчез из поля зрения глазка. Светка успокоилась, проверила замки и удалилась в спальню, но через пять минут царапанье возобновилось с еще большим энтузиазмом.
— Я не знала, что делать и позвонила тебе…
— Понятно… Ты успела сказать мне по телефону про щелкнувший замок, а дальше?
— Прозвучало всего два гудка отбоя и внезапно наступила тишина. Я подула в трубку — ноль эмоций! А этот гад уже возился с нижним замком. Вот тут мне стало по-настоящему жутко!
Светка замолчала, отхлебнув добрый глоток коньяка, который, кстати, оказался выше всяких похвал.
— Ну и… — поторопил я, заинтригованный услышанным.
— Заперлась в ванной, как велел… Сколько времени ты добирался?
— Двадцать три минуты — рекорд!
— Понятно… Сначала он справился с замком, затем, судя по звукам, принялся за цепочку. Хорошо, что из нержавейки и толстая! Через четверть часа паразит сдался — все затихло. Я выждала еще немного и выглянула в прихожую. Только успела защелкнуть замки, как появился ты…
— Почему соседей не позвала?
— В квартире напротив жильцы месяц отсутствуют, а в соседней… — Светка запнулась. — Смежную с нами Виктор недавно выкупил — хочет объединить теперь две и сделать пятикомнатную.
— Где он сам-то?
— В столице — вернется утренним поездом.
Я внимательно посмотрел на Светку. Сколько мы не виделись? Месяца четыре? Полгода? Пожалуй, так… Правда, я звонил пару раз, и она однажды… Третий год замужем, и у нас ничего, кроме случайных встреч на улице да телефонных переговоров — весело! А Виктор поглядывает на меня сверху вниз с легким налетом презрения, полагая, что так и подобает мужчине, отбившему женщину у другого. Вот дурак!
— Что это значит, а? — робко спросила Светка, отвлекая от невеселых размышлений.
Мне и самому хотелось знать! По крайней мере, на визит случайного пьяного или грабителя мало похоже. Светке я об этом не сказал, с сожалением взглянул на опустевший бокал, отыскал в тумбочке для обуви указанный хозяйкой фонарик и приступил к осмотру.
Царапины на накладках вокруг замочных скважин явно указывали на то, что упрямый незнакомец подбирал отмычки. На цепочке остались зазубрины — очевидно от ножниц по металлу или чего-то подобного. Это укрепило в мысли о подготовленности визита. На обивке двери темнели мазки грязи — вот, пожалуй, и все.
Аккуратно перерезанный телефонный провод я быстро соединил, используя выданный Светкой овощной нож.
На площадке этажа и на протяжении всей лестницы также не нашлось ничего примечательного. Пахучую лужицу у входа в подвал принимать в расчет не приходилось, а уж проверять по температуре давность — желания вовсе не было. Скамейки у подъезда и тротуар выглядели вполне безобидно…
Светка стояла в дверях, вопросительно глядя на меня. Но я только пожал плечами. Тогда она выразительно кивнула куда-то вверх, приложила палец к губам и тихо скрылась в квартире, притворив за собой дверь.
Люк на чердак нахально манил темной пастью. Что там? Почему Светка сделала знак молчать? Что-то услышала?
И я полез по шаткой, сваренной из тонких прутков лесенке.
В ноздри ударили матерые кошачьи миазмы с примесью затхлости древних сундуков. В луче фонарика мелькнули кладки вентиляционных труб, кучи тряпья и прочего хлама. Потревоженные голуби заурчали и завозились на балках. Именно из-за их дурного кудахтания я и прозевал шорох позади себя. В голове, как будто расколовшейся от удара, не мелькнуло никакой мысли. Да и какая, к черту, мысль может возникнуть, когда на тебя валится крыша?!
Сны мне снятся редко. Цветные — настоящее событие! Я сразу просыпаюсь от удивления! И еще всякий раз испытываю детскую обиду: будто смотрю мультик, а взрослые вдруг выключили телевизор. Вот и сейчас голубой квадрат перед глазами абсолютно чист. Только вместо обиды почему-то в голове одна лишь боль! И квадрат — не «телек», а обычное чердачное окно с видом на небо.
Способность соображать возвращалась медленно, двигательная функция — еще хуже. Полное ощущение пассажира на палубе попавшего в шторм корабля! Помогла балка, за которую удалось зацепиться ослабевшими ручонками.
Хлам и голуби находились на прежних местах, а вот крышка люка оказалась закрытой. Сквозь боль в голове начало расти какое-то нехорошее предчувствие. Светка, поди, там волнуется… Бог мой, только дошло, — она же не заперла за собой входную дверь!
Я мельком посмотрел на руку — «отключка» длилась полчаса. Потом бросился к люку, упал, снова вскочил, выплевывая пыль, дернул за скобу — заперто снаружи. Минуты через две осознал, что физические усилия не всегда приводят к желаемому результату — иногда не мешает пошевелить мозгами.