Минут через пять лицо посвежело от вылитого на него ковшика воды и обрело признаки жизни. Глаза открылись, источая боль и удивление.
Женя, осознав полноту своей беспомощности, с ненавистью выплюнул:
— Я тя убью, падла!
— Три!
— Чего — три?
— Я сегодня в трех лицах: подонок, сволочь и падла.
— Ну-ну, шути…
— Что касается «убью»… Мне в данный момент сподручнее кончить тебя, голубь!
— Не посмеешь, сучара ментовская! Тебе не положено!
— На положено — сам знаешь, что наложено… Да и ошибся ты: не мент я. А посему запросто могу проломить тебе черепушку вон тем молотком. Иконки из багажника заберу, но одну выложу на твою широкую грудь — пусть милиция думает, что тебя свои за «подлянку» приговорили!
В глазенках заметался страх. Для пущей важности я поднял молоток и уронил его на пол рядом с Женькиным ухом. Страх перерос в панику.
— Ч-чего надо? — спросил Путна слишком быстро.
— Кто и где раскатывал ночью на твоей машинке?
Недоумение почти искреннее.
— Очумел?! В гараже со вчерашнего дня!
— Ой ли?
— Век воли не видать!
Пощечина не столь болезненна, сколь унизительна для мужика.
— Ах ты…
Наградить очередным теплым эпитетом он не успел, подавившись при виде занесенного над мордой молотка.
— Погоди… Ездил не я…
— Кто?
— Седой.
— Точнее!
— Лебедев Васька!
— Адрес?
— Тракторная, семнадцать… Только утром по делам укатил — обещался к вечеру.
На лице испарина — вроде не врет.
— Куда ездил?
— У него свои дела… Не знаю!
Положеньице… Теперь попробуй перехвати Ваську и не дай с этим состыковаться! Но выбора нет…
Я примотал ворюгу к стальным ножкам верстака, а в пасть запихал испачканный кепарик. Женя возражал активным мычанием.
— Отдохни до вечера!
Сразу заняться поисками Лебедева? Так где искать? А если всего лишь совпадение? Обычное ворье вряд ли свяжется с похищением людей.
По привычке доводить начатое до логического завершения, я убил еще полтора часа на проверку оставшихся двух хозяев красных «Алеко». Вальяжный врач-терапевт и смазливая дамочка из сферы быта оставили впечатление добропорядочных граждан, уважающих законы.
Итак, Лебедев Васька по кличке Седой?!
Никодимыч сидел в любимом полукресле на колесиках, дымя загрызенной папиросой. Оптимизма по поводу обнаруженной машины он не разделил.
— Больно просто…
— Ничего себе! Я здоровьем рисковал, разрабатывая Женьку!
— Не сходится — обычное ворье на такое дело не пойдет! — повторил шеф почти слово в слово мою собственную мысль. — Я, Костя, с бабушками покалякал, что на скамейке у подъезда вахту несут. Машинку нашу один-два раза во дворе и раньше видели — аккурат возле мусорных баков.
— Да, летит время — старушки стали в технике разбираться! Красных «Запорожцев», вон, пруд пруди!
— Может и так… А приезжала на ней дамочка — вся из себя! И заходила именно в подъезд Носовых.
Положил на обе лопатки, старый! Если это, по правде, «Алеко»… Может ли подруга дебилика Жеки иметь такой авантажный вид? Кто же еще из оставшихся? Парикмахерша? Подходит! Но и у врача, вероятно, есть жена…
Я нутром ощущал, что почва под ногами шибко колышется.
— Не исключаю, что кто-то из тех четверых тебе «лапшу повесил», — добил Никодимыч, угадав мои сомнения.
Пришлось прокрутить в голове встречи с владельцами. Потом повторить в замедленном темпе, анализируя каждые жест, слово, взгляд… Пузатый и второй сомнений не вызывали… Но с двумя последними, откровенно признаться, беседы носили формальный характер под впечатлением общения с Путной.
Что я и признал вслух.
— Теперь преступники поняли, что ты — в деле, — подвел итог шеф.
Глубокомысленное замечание. Но хуже другое: похитители станут воспринимать меня человеком Виктора. И как тогда насчет угрозы: «Будешь шуметь…»?
— Не дергайся! — потребовал Никодимыч. — Что известно о Носовых?
— В смысле? — Автоматически я ответил, что шеф знает фамилию Светки, хотя я ее не называл.
— Образ жизни, связи, интересы…
Светка год работала в школе после пединститута, я азартно ловил злоумышленников. Случайно познакомились… Холостой, не урод, служба романтическая — со стороны, конечно. Семь лет разницы в возрасте давали дополнительный плюс в глазах двадцатитрехлетней девушки. Мы, как принято выражаться, сошлись… Жили то у нее, то у меня — благо, у каждого были однокомнатные квартирки. Собирались пожениться, да все что-то мешало — откладывали. Вокруг Светки постоянно вились поклонники — я закрывал глаза, да и сам, признаюсь, приударял за женщинами на стороне. Тогда-то и появился Виктор — солидный, обстоятельный, начинающий коммерсант, при деньгах. Собственно, как выяснилось потом, они со Светкой были еще до меня знакомы. Словом, три года тому выскочила она за него замуж. Мы расставались спокойно, без истерик… Виктор покупал — продавал, как большинство новоявленных предпринимателей, а в прошлом году неожиданно стал управляющим новым коммерческим банком — филиалом московского «Инвабанка», чью рекламу неоднократно крутили по телеку. Виктор всегда был пижоном — им и остался. Мог купить нормальную квартиру, но выпендрился и приобрел вторую «хрущобу», желая и тут идти своей дорожкой.
Я замолчал, обнаружив, что давно рассуждаю вслух к великой радости Никодимыча.
— Пожалуй, мы подключим Гелю для проверки этого банка. Сами займемся окружением Виктора — сдается, ниточки туда ведут!
Масштабность — вот конек Никодимыча! Ему всегда было тесно в должности начальника отдела городского управления милиции. Ах, если б генеральские погоны и чин министра! Он бы тогда развернулся на всю катушку!
— …И надо прощупать более внимательно врача и парикмахершу!
— Это естественно, но не мешает сперва найти Виктора и войти с ним в контакт.
Чего, казалось бы, проще? Я набрал номер домашнего телефона Носовых — мимо. Секретарша в приемной управляющего сообщила об отсутствии патрона. На простой вопрос, когда он будет на месте, девушка целую минуту отвечала глубокомысленным молчанием, а потом неуверенно предположила, что Виктор Сергеевич вернется скоро. Вывод напрашивался сам собой: Виктор как уехал из банка на служебной машине задолго до обеда, так до сих пор не объявлялся. Растерянным голосом секретарша по-детски пожаловалась: «Мы вынуждены снять очень важное совещание с клиентами!» — Потом сообразила, что сболтнула лишнее, и положила трубку не прощаясь.
Никодимыч нахмурился и, покачав головой, сказал:
— Что-то тревожно на душе…
С языка снял!
— Может, он решил действовать сам и вляпался в историю?
Я вяло подтвердил, что тоже не исключаю такую возможность.
— Навещу парикмахершу, — решил шеф. — Потом наведаюсь по адресу, который ты вышиб у Путны… Если, конечно, тот не наврал и Седой там на самом деле обитает.
— Под кувалдой не больно-то соврешь.
— Ну-ну… А ты тем временем дуй к врачу и продолжай искать контакты с Виктором.
Сорокалетний брюнет в больших очках изумленно открыл рот.
— Опять вы?
— Прекрасная зрительная память, товарищ!
— Спасибо, но…
Я не стал выслушивать его благодарность полностью, отодвинул мужика в сторону и прошел в квартиру.
В большой комнате — гостиной — на диване сидела дама и пришивала пуговицу к халату. Прозрачная комбинация придавала особую пикантность сочному телу.
Женщина опередила возглас восхищения, сама издав истошный вопль.
Затерявшийся где-то в прихожей врач прибежал на крик и наставил на меня… охотничье ружье!
— Что этот тип сделал с тобой, дорогая?! — хрипло спросил охотник подругу.
— К сожалению, ничего не успел…
Завершить мысль не удалось, так как ствол чувствительно ткнулся в живот, перебив дыхание.
— Вызови милицию!
Несостоявшаяся жертва засеменила к телефону, прикрываясь халатом спереди, но одновременно давая возможность полюбоваться не менее приятным видом сзади.
— Валяйте, душечка! — одобрил я. — Потом позвоните еще и своему муженьку.
Дама застыла, тряхнув золотистыми волосами, и вопросительно посмотрела на любовника.
— Та-ак… — озабоченно протянул тот.
Моя рука выразительно вытянулась в направлении мебельной стенки, где стояла в рамочке фотография яркой брюнетки.
— И в следующий раз, когда пойдете к дружку, снимите обручальное колечко!
Блондинка машинально кивнула, продолжая хлопать глазами.
— Оденься, Маша, — сказал хмурый доктор.
Двухстволку он аккуратно прислонил к спинке кресла.
Через пять минут мы помирились, через десять — стали друзьями, оживленно болтающими за чашкой кофе, а еще через полчаса я откланялся с твердой уверенностью, что врач с его машиной, женой и любовницей не имеет никакого отношения к похищению.
А Виктор на звонки по-прежнему не отвечал…
Работа в милиции оставила на память две вещи: остеохондроз и интуитивное чувство надвигающейся опасности. И то и другое базировались на отклонениях в нервной системе. Первое приносило одни неудобства, второе помогало избегать всевозможных неприятностей.
Так получилось и на сей раз. В моем подъезде одинаково темно и днем и ночью. От ежедневных тренировок зрение обострилось как у кошки. Помноженное на интуицию, оно различило темную фигуру на площадке между первым и вторым этажами. Двое других искателей приключений перекрыли сзади выход на улицу.
Нападать скопом в темноте и на узком пространстве — полное отсутствие примитивных тактических навыков. Зато обороняться — одно удовольствие.
Верхнего я достал проникающим ударом костяшками пальцев в живот, после чего прошвырнул хрипящее существо мимо себя навстречу приятелям. Второй отпихнул упавшее тело и сразу налетел «мужским достоинством» на угодливо подставленный носок моего ботинка. Поле битвы огласилось воем.
Третий противник — покрепче и ловчее — выдержал встречный в челюсть и саданул мне по левому плечу какой-то штуковиной. Вероятно, кастет… Я обиделся, уперся руками в стенку и перила и звезданул наглеца ногами. Ужасный грохот оторвавшейся двери сопровождал эвакуацию любителя железяк на улицу.