Но толстяк не роптал. Напротив, аж засветился от счастья. Еще бы! Геля, плутовка, сбросила на руки кавалера легкий плащ и предстала в эдаком подобии вечернего туалета: две узкие полоски ткани черно-зеленых тонов чуть выше и ниже талии. Надо ли добавлять, что остающиеся открытыми участки тела удовлетворили бы любого, самого строгого ценителя!
Богиня с распущенными темными волосами и суетящийся плебей скрылись за массивными дверями. Настала пора выдвигаться и мне.
Зал еще наполовину пустовал, и с местом проблемы не возникло. Я облюбовал свободный столик у окна, сервированный на четверых. Парочка уютно расположилась в углу, и официант услужливо принимал заказ.
Конечно, Геля заметила страховку и даже один раз подмигнула. Впрочем, может быть, мне это только показалось. Тем более, бухгалтер полностью завладел вниманием дамы. Он распинался, не обращая внимания на обильную еду, выгруженную официантом с подноса ужасающих размеров, и хохотал над собственными остротами под грохот вылезших на эстраду музыкантов.
Пока подопечные веселились, я экономно уничтожал пожарскую котлету, растягивая удовольствие, так как на повторную порцию денег не хватило, а просто сидеть в ресторане над пустой тарелкой у нас как-то не принято.
Публики заметно прибыло, и свободных мест вскоре не осталось. Ко мне администратор подсадил трех мужиков, приехавших в командировку на судоремонтный завод. После пары рюмок они освоились, после третьей мы познакомились. Традиционная беседа на тему «как у вас — как у нас» не требовала больших умственных затрат и не отвлекала моего внимания от главного.
А там кутеж шел по нарастающей: толстяк снял пиджак и в третий раз пригласил даму на танец. При огибании стола кавалер сломал траекторию движения — верный признак того, что Геля четко выполняла установку.
Танцевали они незамысловато: партнер приклеился к партнерше и медленно качался вместе с нею из стороны в сторону поперек тактов музыки. С последним аккордом медведь-шатун проводил Гелю к столику, извинился и поспешно покинул зал.
Этим стоило воспользоваться, а с объяснением приезжих, почему у них там дешевле колбаса, — познакомиться позже.
Церемонное приглашение потанцевать Геля выслушала с неподдельным удивлением.
— Какого черта? — раздался в моем ухе недовольный шепот, когда мы нашли кусочек пространства на площадке, свободный от локтей и коленей танцующих. — Он сейчас вернется!
— Туалеты внизу… И не надо играть в Штирлица.
Девчонка прыснула и уткнулась носом мне в плечо.
— Он тебя не раздавил?
— Ревнуешь?
— Вот еще…
— Ну и напрасно!
С этими словами она так тесно прижалась всем своим гибким телом, что полностью стерлось восприятие разделявшей нас одежды. От такого испытания закружилась голова!
— Теперь понятно, почему он снял пиджак.
— Почему?
Геля чуть отстранилась, демонстрируя стопроцентный взгляд воспитанницы монастыря.
— Не буди во мне отцовские чувства — еще отшлепаю сгоряча!
— Согласна! — выдохнула она, вновь подаваясь вперед.
Но я был начеку и силой удержал завоеванную дистанцию. Пора и о деле подумать!
— Как он?
— Илья Борисович? Помесь индюка и павлина!
— Неужели в природе такое бывает?
— Про природу не скажу, но в жизни…
— А если без лирики?
Геля секунду помедлила и шепнула:
— Хвастал про талант делать деньги из воздуха. В меру посокрушался по поводу гибели Носова: головастый, мол, был парень, сам зарабатывал и его, Илью, не забывал.
— Все? — не сумел я скрыть разочарования.
Девушка огорченно вздохнула.
— Ой, чуть не забыла! — встрепенулась она. — Распинался еще про солидную клиентуру банка. Особенно хвалил каких-то московских воротил, с которыми патрон лично имел контакты. Даже огорчился неизбежной теперь потерей этих больших денежных поступлений.
— Вот как?
— Да! «Лопнула кормушка» — так он выразился… Это важно?
Что сказать? Я и сам не знал: важно или нет. В любом случае появилась пища для размышлений. Большего в такой обстановке от Ильи Борисовича ожидать глупо, а на рожон лезть рано.
— Пора закругляться.
Геля снова развеселилась.
— Фи, как скучно! Мой красавчик, напротив, собрался продолжить вечер в таинственном гнездышке с шампанским и свечами!
— Где оно?
— Квартира? Для этого придется принять приглашение!
— Лучше убей меня сразу!
Но она не воспользовалась моим опрометчивым предложением и гордо прошествовала к столику, позволив полюбоваться волнующими покачиваниями округлых бедер.
Илья Борисович, встревоженный перспективой пить шампанское и жечь свечи в одиночестве, обрадовался девушке, как ребенок новой игрушке. Но эскорт в моем лице поубавил энтузиазма в поросячьих глазках.
— Знакомьтесь: это — Илья, а это — мой двоюродный брат Костя! — радушно представила нас друг другу Геля.
Слово «брат» притупило остроту шока, но рукопожатие получилось вялым.
Дама взяла инициативу в свои руки: как здорово, что Костя случайно оказался в ресторане — она может познакомить братика с таким замечательным человеком, как Илья Борисович! Возможно, выдающийся финансист поспособствует толковым советом начинающему бизнесмену! О-о, страшно загадывать, но Илюша вдруг да станет Костеньке старшим партнером!
Играла она вдохновенно, обжигая будущих товарищей по бизнесу пламенем бесовских зеленых глаз, то и дело наполняя быстро пустеющие рюмки «за дружбу, любовь и коммерцию». Очумевший Илюша старался для разнообразия вспомнить про «милых дам», но на очередной попытке сломался.
Опьянение у людей проявляется по-разному: иные дуреют, буянят и отравляют жизнь окружающим, другие — безобидно засыпают, третьи ударяются в меланхолию… Илья Борисович продемонстрировал абсолютно новый для меня образ — он попросту закостенел! Бессмысленный взор, плотно сжатые губы, застывшие члены, согнутые в суставах.
Все наши старания вывести несчастного из транса ни к чему не привели.
— Безнадежен! — поставила диагноз Геля.
Такой оборот рушил весь план, задуманный Никодимычем.
Но неприятности только начинались. Следующая не замедлила явиться в образе удалого чернобрового гражданина в традиционном спортивном костюме «Адидас». Сын гор возжелал танцевать с Гелей, игнорируя все нормы этикета. Ладно, Илюшу в его состоянии вполне можно было принять за неодушевленный предмет интерьера, но второй-то мужчина живой и пока здоровый!
На справедливое замечание красавец отреагировал своеобразно:
— Сы-колько?
Самое интересное — вопрос задавался мне! Все было в жизни, только за сутенера еще не принимали…
— Иди, дарагой — у тебя дэнег не хватит!
Обвинение в бедности — самое унизительное для таких.
Парень пропал, но сразу же вернулся с двумя близнецами, выгодно отличавшимися от него ростом и весом.
— Вийдем! — предложила троица хором.
— Очень не хочется, ребята…
Не всегда разумные предложения истолковываются верно. Заводила посчитал себя хозяином положения и грубо схватил Гелю за руку. Девушка едва заметно побледнела, но отреагировала молниеносно: бокал с клюквенным морсом полетел в плохо выбритую смуглую рожу.
Шансы на мирный исход международной встречи разлетелись вместе с осколками стекла. Поэтому мой кулак незамедлительно вошел в контакт с челюстью одного из близнецов, а пружина правой ноги отбросила облитого «джентльмена» на второго. Разъяренная Геля метнула в образовавшуюся на полу кучу бутылку с недопитым шампанским.
Кто-то взвизгнул, загрохотали опрокидываемые стулья.
С пола поднялся один из трех, но сзади к нам спешила целая толпа его земляков.
— Дело — дрянь! — ободрил я девушку.
— Не слепая!
Помощь — на то и помощь, чтобы приходить неожиданно. Один из моих соседей по столу — тот, который не успел рассказать про колбасу, — вдруг взобрался на стул.
— Мужики! — завопил он, с трудом удерживая равновесие. — Доколе они будут наших девок портить?!
На мгновение замерли и движения, и звуки… И в этой звенящей тишине оратор жалобно всхлипнул. Эффект был потрясающим!
— Бей гадов! — яростно выкрикнул молодой человек в «коже».
— Бей!!! — эхом отозвалось из разных концов зала.
Тот, что в коже, двинул стулом недобитого мною, и побоище началось…
Пока я отталкивал падающих со всех сторон бойцов, Геля заботливо столкнула «статую» Ильи Борисовича под столик, полагая, что там она лучше сохранится от воздействия окружающей среды.
Тем временем за окнами завыли сирены. Провести ночь в отделении милиции не хотелось. Я подтолкнул девушку к выходу, прикрывая ее от летающих в пространстве предметов. У самых дверей что-то твердое и тяжелое догнало мою голову. Боли пока не было, но по шее за воротник потекла теплая струйка.
Путь на первый этаж к гардеробу уже отрезал наряд милиции, и мы заскочили в какое-то служебное помещение.
Фортуна не всегда поворачивается задом: на стене здания в полуметре от распахнутого окна висела пожарная лестница.
— Вперед!
— Я боюсь! — пискнула Геля.
— Второй этаж — делов-то!
Личный пример — великая вещь! Через минуту наши ладони скользили по ржавым поручням.
— Не поднимай голову! — требовательно донеслось сверху.
— Успокойся, я не слабонервный…
Но она права: лазать по пожарным лестницам в обществе женщины в мини-юбке — верный способ сломать себе шею!
В скверике горел только один фонарь, но зато ярко. Мы присели на скамейку, чтобы немного перевести дух.
— Господи, да у тебя вся одежда в крови!
Рубашка неприятно прилипла к спине, затылок саднил.
— Дай посмотрю!
Легкие прикосновения прохладных пальцев успокаивали жжение.
— Ничего страшного — рана пустяковая…
— Правда? А я уж было начал обдумывать текст завещания.
— Перебинтовать бы… Только нечем… Хотя…
Геля порылась в сумочке и достала изящный кружевной платочек. В воздухе распространился запах французских духов.