— Еще и с дезинфекцией, — усмехнулся я, прижимая тампон к затылку.
— Держи-держи, юморист.
Потом с новой интонацией тихо добавила:
— Молодец! Можешь защитить женщину…
— Положим, ты и сама выглядела впечатляюще!
Геля улыбнулась.
— Твоими заботами! Кто вдалбливает мне на каждой тренировке: «Смелость, находчивость, реакция!»?
Можно было покраснеть от удовольствия и подарить букет цветов, но я поступил по-другому, удивив и ее и себя. Поцелуй получился долгим.
— Ну вот, — сказала Геля, высвобождаясь из объятий. — Будем считать это наградой герою!
— Такая маленькая?
Девушка отвернулась, пряча улыбку, зябко повела обнаженными плечами, вздрогнула и воскликнула:
— Плащ! Я забыла свой плащ в гардеробе!
Неприятности продолжаются!
— И номерок — у Ильи!
Она всплеснула руками и с надеждой посмотрела на меня.
Возвращаться назад в ресторан — глупо, с другой стороны, появилась возможность стать дважды героем. Страсть к знакам отличия взяла верх над разумом.
Теми же переулками и проходными дворами мы добрались до стены с лестницей. Окно оставалось открытым, но свет не горел.
— Покури пока, — предложил я Геле, хватаясь за нижнюю перекладину.
Прыжок на пол тихим не получился: какая-то сволочь успела поставить под окном стул! Зато боль в колене полностью избавила от головной — преимущество, хотя и сомнительное.
С трудом удалось найти дверь, но только я собрался ею воспользоваться, как снаружи донеслись приближающиеся шаги. На ощупь — слева стоял шкаф, а за ним имелось пространство до стены, куда можно всунуться.
В комнате зажегся свет. Последовавшие за этим звуки заставили меня выглянуть. Предположение оправдалось: в противоположном углу у такого же открытого шифоньера молоденькая официанточка меняла казенный наряд на собственную одежду перед уходом домой, мурлыча себе под нос веселую мелодию. Сейчас на девице остались только прозрачный бюстгалтер и такие же махонькие трусики. Это меня и сгубило! Картина настолько увлекла, что я потерял бдительность и не среагировал в нужный момент.
Девушка обернулась. Останься я на месте, ничего страшного, наверное, не произошло бы. Но захотелось как-то оправдаться. Вид же наступающего громилы, окровавленного и всклокоченного, вызвал оглушительный визг. Мою голову накрыла брошенная в панике юбка. Пока я пытался освободить лицо, истеричка хотела проскочить к двери, однако споткнулась о перевернутый стул и упала мне под ноги. Я, в свою очередь, естественно, также рухнул — и прямо на нее.
Что подумает нормальный человек, прибежавший на крики о помощи и обнаруживший полуголую женщину, барахтающуюся под мужиком? Правильно — то же самое решили и две официантки, влетевшие в самый разгар представления в комнату. Теперь три вопля слились в один.
Я почти добрался до заветного окна, когда две кошки вцепились в тело. Какое это грозное оружие — ногти! И как больно! Спасла сама потерпевшая, решившая лично отомстить обидчику. Она растолкала подруг, расчищая путь к вендетте, и на какой-то миг я обрел свободу. С криком «Девушки, не все сразу!» я отчаянным прыжком выскочил на лестницу. Спуск занял рекордно короткое время и сопровождался угрозами и оскорблениями сверху.
— Импотент проклятый! — разнеслось напоследок над двором.
Откуда такая уверенность?!
Из темноты выступила Геля с глазами-блюдцами от изумления. Объясняться времени не было — где-то неподалеку запела милицейская сирена.
Мы преодолели легкой трусцой три квартала и забежали в какое-то парадное. Только тут я во всем честно признался.
Геля долго и беззвучно смеялась.
— Полный набор! — проворчал я.
— Чего?
— Обвинение Сысоевым в преступлении против правосудия — детский лепет по сравнению с организацией массовых беспорядков на почве национальной розни и попыткой изнасилования!
Теперь хохот вырвался наружу. Геля согнулась пополам, рискуя выронить сотрясающуюся грудь из легкомысленного топа, но своевременно заметила опасность и распрямилась.
— Вечерок! — пробормотала она. — Только бы Илья Борисович очнулся и сообразил захватить мой плащ с собой!
— Сообразит: такой повод для новой встречи.
— Именно. Надо же завершать операцию!
Это верно. С задачей, поставленной Никодимычем, сегодня мы справились только наполовину.
— Как ты в таком виде доберешься домой? Весь исцарапанный, одежда порвана — кошмар! Первый же милиционер заберет! Мне-то хоть рядом…
Я быстро дотронулся пальцем до ее губ — на улице послышались шаги, неожиданно оборвавшиеся у самого подъезда, но входить и подниматься по лестнице человек не спешил. Мне это не понравилось.
— Чего он встал?
— Никого там нет — перестань! — прошептала Геля.
В три приема, не обращая внимания на колено, я проскочил ступеньки, отделявшие нас от крыльца, и успел заметить только тень, скользнувшую за угол. Сообщать об этом подошедшей Геле не хотелось.
— Пожалуй, я тебя провожу.
Шли молча и быстро, насколько позволяла хромая нога. Встретившаяся парочка отпрянула на проезжую часть, разглядев мою внешность. Несколько раз я оборачивался, но лишь однажды заметил темный силуэт метрах в ста позади, сразу юркнувший в подворотню.
Геля жила в старом доме, построенном еще немецкими военнопленными — добротные, престижные квартиры. Внушительная арка загадочно темнела. Наши шаги гулко взлетели к невидимому своду — жутковатое впечатление!
Когда вышли во двор, под аркой опять заухало — бежало несколько человек. Интуиция подсказывала: это — по наши души. Бессмысленно кидаться навстречу опасности, ничего не зная о силах и намерениях противника. Тем более сама ситуация для боя складывалась явно не в мою пользу.
— Какой этаж? — голос сел до неузнаваемости.
Черт! Я, действительно, испугался за Гелю!
Кажется, она все правильно поняла.
— Третий!
Два дня так не бегал, да еще с больной ногой. Когда подлетели к дверям квартиры, преследователи штурмовали первый этаж.
— Ключ! — в отчаянии воскликнула Геля, лихорадочно роясь в сумочке.
— Звони!
— Родители на даче…
— Тогда — соседям!
— Их тоже нет…
А топот уже на втором! Придется воевать!.. Расслабиться… Стойка…
— Есть!
Дрожащей рукой девушка вставила ключ в скважину. Щелчок — и мы стоим в темной прихожей, обессиленно привалившись спинами к надежной двери — слава Богу, не нынешней картонной! По другую сторону — тишина. Значит, ломиться не рискнули…
— Интересно, откуда они нас вели? — Геля заметно дрожала, что передалось и голосу.
— Не удивлюсь, если и с самого начала.
— Ресторан?
— Раньше!.. Серьезная игра пошла…
Помолчали.
— Проходи! — спохватилась хозяйка, включая свет.
— Ладно, полчасика посижу и пойду…
— Очумел что ли? Они наверняка ждут!
— Не ночевать же здесь?!
— Другого выхода нет…
Вот она — жизнь! Черная полоса — белая полоса, черная — белая! Провести ночь в одной квартире с такой женщиной! И, может быть, даже в одной… О таком счастье я и мечтать не смел!
Последнее честно произнес вслух.
— Пусть твои мечты этим и ограничатся!
Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.
Пока Геля принимала душ, я позвонил Никодимычу и в общих чертах обрисовал обстановку. Обмозговали, как жить дальше. В конце переговоров шеф прокашлялся и глубокомысленно посоветовал:
— Ты там, смотри, не того…
— Чего того? — изобразил я идиота.
— Сам знаешь! — и бросил трубку.
Тяжелая тумба перед входной дверью — для надежности. Я сменил Гелю в ванной комнате, получив шикарный халат — папин! — и персональное полотенце. И еще — тапочки!
Крепкий чай с бутербродами, ленивая болтовня о пустяках и решительное игнорирование служебной темы. Потом на полчаса меня превратили в тяжелораненого: прижигали, мазали, бинтовали. В итоге из огромного зеркала трюмо на нас смотрел бравый вояка с повязкой на голове, перенесший контузию граблями, царапины от зубов которых покрывали мужественное лицо.
— Н-да! — настроение сразу упало.
Гелю, наоборот, портрет позабавил.
— Красавец! — протянула она, погладив ладошкой мою полосатую щеку.
Настал подходящий момент испросить заслуженную в боях награду. Но в планы хозяйки дома это не входило, и она ловко вывернулась из моих рук.
— Э-э, друг мой, пора баиньки!
— Как раз хотел предложить лечь!
— Но в разные постели.
— Да?!
Вот так заманчивые мечты остаются мечтами.
Геля упорхнула в свою комнату, указав мне на диван в гостиной.
Подобного в моей практике не было — с таким унизительным для себя выводом я и уснул.
Сны мне этой ночью не снились, пробуждение было тихим и благостным: голова светлая, руки-ноги легкие, даже раны ныли лишь слегка. Непонятно только, отчего проснулся — будильник, точно, не звенел. Ага, вот в чем дело!
Геля аккуратно устроилась на краешке дивана и с улыбкой протягивала телефонную трубку. Ее свежее личико выглядело удивительно юным и прекрасным в обрамлении влажных после душа волос, темными волнами падающих на плечи.
— Просто влюбиться можно! — искренне выпалил я.
— Так влюбись! — усмехнулась девушка, озорно прищурив глаза.
Богиня в городской квартире — реальность или как? Но пальцы поймали пустоту, ибо искусительница проворно отскочила. Свободный легкий блузон едва прикрывал бедра.
— Ведьмака! Сгинь!
В ответ последовал счастливый смех, а само видение растворилось в дверях гостиной.
— Чем вы там занимаетесь? — сухо поинтересовался Никодимыч.
— Просыпаемся, умываемся, прибираемся…
— Да? А мне показалось…
— Вздор! И не надо так дышать в трубку — я благочестив, как папа римский в монастыре кармелиток. Хотя и не поручился бы за старика, носи его монашки такие… рясы!
Некоторая доля отчаяния в интонации лучше всего успокоила шефа.
— Все нормально? — деловито спросил он.