— Но он обещал быть после обеда?
— Да.
Полное спокойствие по поводу потери любимого начальника!
— У Носова есть… был прямой телефон или все звонки шли через вас?
— Через меня…
— Вспомните, кто звонил Виктору в те полтора часа.
— Никто!
— Никто?! Как это?
— Он велел ни с кем не соединять.
— Даже со своими работниками?
— Управляющий имеет радиопереговорную связь со всеми помещениями банка! — гордо заявила Валечка, словно именно она тянула провода и устанавливала микрофоны.
— А сам никому не звонил?
— Звонил, но я не имею привычки подслушивать!
По тону, каким это было сказано, она делала как раз обратное. Но ни за что, конечно, не признается… По крайней мере, мне и сейчас.
— Вы никогда не ездили с Носовым в Москву?
— Нет!
— А за город?
— Нет!!!
Больше всего ей хотелось послать меня подальше, но привитый с детства трепет перед властью заставлял сдерживаться — из последних сил.
— Что вам известно про деньги, поступавшие Виктору из Москвы?
Она ожидала другого вопроса, логически вытекавшего из предыдущих: бывал ли Носов у нее дома? Поэтому ответ получился искренне растерянным:
— Н-ничего…
Можно подводить итоги: несомненно, у банкира были интимные отношения с секретаршей, но на чисто физиологической основе, без лирических чувств, и в свои дела Валечку он не посвящал. С другой стороны, раз она не знала про столичные делишки, то вряд ли остальные работники банка о чем-то знали. За исключением Ильи Борисовича!
— Более вопросов не имею…
Секретарша продолжала сидеть, размышляя над неожиданной для себя информацией.
— Где найти вашего главбуха?
— По коридору налево, — машинально ответила Валечка, не делая попыток меня проводить.
Толстяк развалился в мягком кресле и просматривал какой-то график. На рабочем столе высились стопки бумаг и бухгалтерских книг.
Покрасневшие глаза на обрюзгшем после вчерашней попойки лице целую вечность изучали посетителя, пока в них не возникло осмысленное выражение.
— A-а… Добро пожаловать… э-э…
— Константин! — с готовностью подсказал я.
— Да-да, садитесь!
Илья Борисович слепил подобие улыбки, расслабив узел и без того сползшего на грудь галстука.
— Геля просила забрать у вас…
— Конечно-конечно! Я предусмотрительно захватил его на работу!
Он с трудом приподнялся и достал из-за кресла объемный кейс.
Попробовал бы не захватить! Поди, засунул дома в дипломат и ночь не спал, опасаясь, как бы жена не проверила!
— Вот! — Толстяк протянул неумело завернутый в газету плащ. — Передайте огромный привет вашей красавице сестре!.. Что-нибудь еще? — поинтересовался он, так как я не проявил желания уходить.
— Так, сущая безделица!
В моей руке появился черный конверт, в которых обычно хранят фотокарточки.
— Сувенир для вас, Илья Борисович!
Пальцы-сардельки потянулись к конверту, но я быстро отвел руку на недосягаемое расстояние.
Улыбка на физиономии бухгалтера умерла, уступив место недоумению.
— Чистой воды порнография! — радостно заверил я.
У бедняги отвалилась челюсть.
— Ка-ак?!
— Геля прислала на память! Но сами понимаете, такой же пакет достанется вашей жене, если…
Илья Борисович позволил себе изумленно упасть в кресло.
— Не понимаю…
— Искусство фотомонтажа в наши дни достигло небывалых успехов! Думаете, жена вам поверит? А в ресторане так много нескромных глаз!
Теперь умерло и недоумение, оставив после себя только страх.
— Ч-че-го вы хотите?
— Вот это — деловой подход! Меня интересует в общих чертах технологический процесс доставки денег из Москвы!
— Каких денег?
— О которых вы намекали моей сестрице!
— Пьяная болтовня…
Самое лучшее своевременно убедить клиента в серьезности намерений, пока он не впал в опасные заблуждения. К тому же у меня давно чесались кулаки от желания познакомиться поближе с блудливой рожей.
Пары славных пощечин хватило вполне.
— Ч-чи-то… конк-ретно… вы… вы… хотите… знать?
Он с трудом сдерживал слезы.
— Как часто привозили деньги?
— Один, иногда два раза в месяц.
— Конкретные дни недели?
— Нет… Шефа вызывали в Москву, а в день возвращения на служебной машине он уезжал встречать…
— Куда?
— Честное слово, не знаю! Куда-то за город…
— Кто привозил?
— И это мне неизвестно. Он со мной никогда технические подробности не обсуждал!
— Всегда ездил один?
— Всегда…
— Деньги хранил в сейфе банка?
— Не зна-а-ю!
Илья Борисович все-таки сморщился и всплакнул.
— За-а-чем вам? — прорвалось сквозь всхлипы.
На самом деле его интересовало, кто перед ним и как хочет использовать информацию.
— Кто еще знал об этом? Кому ты говорил, свинья?!
— Клянусь всем святым…
— Репейников знал?
— Ой! Верно ведь! Но больше — никто!
Верить такой мрази трудно, но выхода не было.
— Хочешь знать, зачем мне это?
Бухгалтер сглотнул слюну и торопливо кивнул.
Что ему ответить? Заготовленная версия про представителя Москвы, которому поручено проверить лояльность бухгалтера, выглядела уже глупо: кретин раскололся на дешевом трюке с шантажом. Любой настоящий мафиози пришил бы такого слабака, чего мне, вопреки желанию, не полагалось делать.
— Много будешь знать — плохо будешь спать!
Для пущего впечатления поговорка произносилась со зловещей интонацией.
Напоследок я сунул толстяку в утешение конверт с обычными порнографическими карточками, отобранными у моего любимого племянника.
В нынешний период жизни я не испытывал особого трепета при сравнительно редких посещениях городского управления милиции, но какой-то родничок в глубине души начинал пульсировать сильнее, вызывая холодной струйкой что-то вроде легкого озноба. И я весь подбирался словно вышедшая на охоту кошка, контролируя каждый свой жест, движение, взгляд…
Сысоев занимал кабинет вместе с двумя оперативниками, хотя по рангу мог бы вполне истребовать отдельные апартаменты. На замечание по этому поводу он серьезно ответил:
— Мы здесь все хлебаем из одной миски — так было до меня, так будет и впредь!
— Но у других…
— Меня другие не волнуют!
Сказал — отрезал. «Один за всех и все — за одного!» — не менты, а мушкетеры в шляпах с плюмажами.
— Кстати, де Тревиль, помнится, носил шикарные усы, нет?
Майор не понял глубокой мысли и озадаченно посмотрел на меня. Экскурс в мировую литературу не входил в мои планы:
— Ладненько, так что ты хотел сказать, начальник?
Тот кивком головы отослал подчиненных и сел на краешек стола, покачивая ногой в пыльном ботинке.
— По-моему, дебют надлежит разыгрывать тебе, дружок!
— Вот как?!
Вспылил Сысоев с полоборота.
— Я тебя предупреждал, чтобы не вертелся под ногами?! Какого лешего поперся к Зеленской, а? Все карты нам спутал!
— К какой такой Зеленской? — И тут до меня дошло. — К Ванде?!
— К ней! Мы со вчерашнего утра пасли квартиру. Только засекли интересного визитера, а тут ты с концертом…
Дара речи не терял, но и крыть было нечем. А майор добил:
— Ты так напугал этого фрукта, что он смотался из-под «наружки» при первом благоприятном случае. Ищи теперь, свищи!
— Как он выглядел? — робко спросил я.
— Брюнет среднего роста в костюме. Носит усы и бороду. Прихрамывает на правую ногу.
— Черты лица?
— Здоровенные темные очки — фиг, что разглядишь!
Неужели «бородатый», которого мы ищем?! Надо же так облажаться!
— Молчишь, дурень? Молчи-молчи… — с горечью сказал сыщик.
Когда во рту у человека горько, дайте ему кусок сахара — самое лучшее и простое средство.
Конечно, не мешало посоветоваться с Никодимычем — все-таки он работодатель, — но я надеялся, что в сложившейся ситуации шеф меня не осудит.
Сысоев с интересом выслушал историю про похождения детективов из знаменитого агентства, а также — возникшие в результате этого соображения. А в конце даже позволил себе чуток посмеяться.
— Вон кто, оказывается, дебош в ресторане учинил! Наш начальник управления аж позеленел: дожили, мол, и мы до «рассовых» беспорядков!
— Надеюсь, ты проявишь скромность и не станешь ему сообщать про… э…
— Хорошо, что обошлось ссадинами и синяками. Иначе задушил бы свою скромность в зародыше!
— Договорились! — Хоть с этим уладилось… — Скажи, командир, почему взяли в оборот именно Ванду?
Майору надоело сидеть, и он прошелся по кабинету.
— Выяснили, что по соседству с Носовым — этажом ниже — проживает подружка Зеленской, к которой Ванда иногда приезжала на своей машине.
— И что с того?
— Призрачная, но связь… Возможно, совпадение, но кто-то же дал наводку на квартиру банкира!
Он чуть помедлил и добавил:
— Врача и остальных также контролируем: чем черт не шутит!
— Не проще ли Ванду прищучить и заставить говорить?
— Проще, конечно. Но где гарантия, что Зеленская в деле? Если ее используют втемную, чего я не исключаю, то оборвем ниточку и привет! Эх, кабы не вспугнули «бородатого»!..
Я виновато потупился, демонстрируя полнейшее раскаяние. А Сысоев неожиданно переключился на другое:
— Москвичи, несомненно, замешаны — тут вы с Никодимычем правы. Неизвестного, застреленного в лесу, установить по отпечаткам пальцев не смогли ни мы, ни МВД. Однако пистолет всплыл в картотеке МУРа: в прошлом году из него стреляли на одном из московских рынков.
— Стало быть, Виктор застрелил представителя… своих партнеров? — удивился я.
— Или стал жертвой конкурирующей столичной группировки — такой вариант исключать тоже нельзя, — подхватил Сысоев. — Другая интересная деталь: человек привез выкуп, произошла ссора, перестрелка — среди бела дня, даром что в лесу! Но преступники, вместо того чтобы быстренько смыться с добычей, тщательно протирают салон «девятки», уничтожая отпечатки пальцев, — логично?! — тратят драгоценное время, зачем?!