— В определенном смысле… На тот свет!
— Ванда?
— Вместе с ним.
— Как это случилось?
— Если не возражаешь — расскажу по порядку. Тебе многое неизвестно…
Я закинул руки за голову и с интересом посмотрел на шефа. На его лице редко отражалось внутреннее волнение, но сейчас впалые щеки порозовели, нос заострился, как у хищной птицы, увидевшей добычу.
— Наблюдение за Зеленской продолжалось и после прокола в туалете на вокзале. Сегодня таинственный друг вновь засветился, когда подъехал с девицей к салону. «Наружка» как раз крутилась там, карауля Ванду с работы. Заметили и тебя. К слову, как ты-то там оказался?
Пояснение удовлетворило Никодимыча.
— Ага… Спустя некоторое время через служебный выход ушли девица с клиентом, следом — дежурный вышибала. Остальные не показывались долгое время, и ребята заволновались. Один слетал на разведку: дверь заперта, тишина… Когда начало смеркаться, то забили тревогу. Прибыла опергруппа с отмычками. Нашли твой полутруп и труп Зеленской…
— Убита?! — не выдержал я.
— Задушена.
— Репейниковым?
— Или он, или ты — других кандидатов в душители в тот момент в салоне не было.
Шуточки! Глупее не придумаешь.
— Не понятно, как ему дали уйти, коль за салоном смотрели? — спросил я у шефа.
Последовал традиционный обряд закуривания.
— Ротозейство! — Кроме парадного и служебного существует третий выход на улицу, который почему-то посчитали блокированным. Через него Репейников и вышел в проходной двор, а оттуда — на соседнюю улицу, где не было слежки. Думаю, взял такси или частника и добрался домой…
— И там?!
— Не лезь поперек батьки… — Шеф не любил, когда перебивали. — Дома складывал вещи в чемодан, готовясь к отъезду, да кондрашка со страху хватил!
— Просто, вот так, взял и помер? Сам?!
— По-твоему, люди умирают исключительно от пули или яда? — сыронизировал Никодимыч. — Вскрытия пока не было, а предварительно врач определил инфаркт.
— Невероятно… — выдохнул я, имея в виду все услышанное в целом.
— Нашли Репейникова позже, вечером. Он впопыхах дверь входную не запер. Ее сквозняком приоткрыло, а сосед, вышедший гулять с собакой, заинтересовался: окликнул, вошел и увидел грешного на диване с отвалившейся челюстью.
— Образно вещаешь — прямо народный сказитель!
— Сейчас вообще обалдеешь, — вдохновенно пообещал шеф. — В квартире отыскался дипломат Носова, с которым тот был в воскресенье, а внутри — две маски из вязаных спортивных шапочек, набор отмычек и связка ключей. Светлана маски опознала, ключи же, между прочим, подходят к «Алеко» Зеленской, ее гаражу и всем дверям «Салона красоты»! Плюс новенький ПМ в смазке!
Верно — обалдел. Но и на этом «балдение» не закончилось.
— Срочно опросили персонал салона: Ванда не так давно жаловалась якобы на пропажу комплекта ключей — хорошо, что нашлись дубликаты…
Учитывая, что отношения с Репейниковым у Зеленской были очень близкими, тому не составляло труда умыкнуть ключи.
— На столе умершего валялись накладная борода и очки. Тем самым круг замкнулся до твоего пробуждения от спячки, — поставил точку Никодимыч.
Моя бедная голова не выдержала обильного потока информации и отреагировала тупой болью. Теперь точно требовался перерыв…
Завтрак из сваренной Никодимычем картошки и печенья «Октябрь», выпущенного в продажу после десятилетней выдержки на складах госрезерва, немного подкрепил силы. Даже неизбежный и вонючий табачный дым в финале не испортил сытого благодушия — мне хотелось порассуждать.
— Итак, что получается? Репейников проворачивает похищение и завладевает деньгами. Ванда — сообщница в той или иной степени. Все бы хорошо, но востроглазый я замечаю машину и запоминаю номер. В итоге выходим через Зеленскую на мсье Репейникова. Тут сообразительный Костя вновь берет инициативу на себя и… сажает всех в дерьмо: из их доверительной беседы «бородатый» узнает, что разоблачен, убирает любимую — сообщницу, стремится скрыться, но с небес обрушивается кара, замаскированная под тривиальный инфаркт!
Никодимыч захихикал и беспощадно раздавил окурок в блюдце от моего единственного, а потому парадного чайного сервиза.
— Смешно? — не унимался я. — Где же искать денежки, а? Стоп! Что там с белой «копейкой»?
— Обычные «качки». Нанял ребят бородатый дядя, заплатил неплохие деньги. Видели они его один раз и мельком, задания получали по телефону в спортзале, где базируются.
— Как передавал деньги-то?
— Через почтовый ящик старшего команды.
— Ясно. И что же поручал?
— Ерунду всякую… Пугнуть тебя в кабаке, например. Потом — меня во дворе у Гели. В остальном спортсмены — не при делах. Сысоев уверен на все сто! — отчитался шеф.
Любопытно, но во всех известных нам событиях и фактах ощущалось нечто несуразное. И увязывались они между собой с большим трудом. Но набитый под завязку желудок притягивал к себе основную массу крови, и голова утратила способность мало-мальски эффективно соображать. Сказывались и усталость, и остатки дряни в организме — потянуло в сон.
Никодимыч заметил мое зыбкое состояние, насильно уложил в постель, пообещав ближе к вечеру наведаться и разбудить, чтобы вместе нанести визит вежливости Сысоеву.
Минут сорок ушло на ожидание в коридоре, пока майор освободился от более важных дел. Наконец, «дело» в лице Ильи Борисовича вылетело из кабинета. После допроса бухгалтер походил на проткнутый мячик, из которого улетучился воздух.
— Какими судьбами?! — радость встречи с несостоявшимся товарищем по бизнесу была почти искренней.
Илья Борисович не разделил моего энтузиазма, тем не менее признал и даже злорадно осведомился:
— А вас за что?
Ответ сам слетел с языка:
— Убийство с отягчающими обстоятельствами!
Толстяк охнул, махнул ручками и покатился по коридору, но на этом его мытарства не закончились: из своего кабинета вышел Олег Новиков и увел бедолагу для дальнейшей экзекуции — по другой уже, понятное дело, тематике.
Сысоев открыл дверь и пригласил войти.
Вопреки ожиданиям, сыщик не выглядел благодушным победителем. Напротив, он предстал перед нами скорее озабоченным игроком, обдумывающим очередной ход партии.
Гостям Сысоев не обрадовался, но смирился перед судьбой и внимательно выслушал.
— Чем дальше, тем меньше мне это дело нравится… Дурно пахнет! — поморщился он, словно мы были не в кабинете с дюжиной цветочных горшков, а возле баков с пищевыми отходами.
— Давайте уточним временной график, — предложил я.
Майор достал из сейфа папку для бумаг и пробежал глазами записи.
— Ты зашел в салон в шесть пятнадцать. За пять минут до этого — «бородатый» и девица из машины.
— Клиент?
— Ровно в шесть. Его проверили — обычный делец, собравшийся приятно провести вечер за деньги.
— Кто и в каком порядке выходил?
— В восемнадцать двадцать пять ушла девица с клиентом. Они поехали к нему домой… Через две минуты — побитый тобой вахтер.
— В котором часу умерла Ванда?
— В районе семи — это по результатам вскрытия.
— А нашли нас?
— В половине девятого, — усмехнулся Сысоев и посмотрел на Никодимыча.
— Теперь — Репейников!
Сыщик спрятал папку, присел привычно на краешек стола и сказал:
— Судмедэксперты абсолютно уверены: обширный инфаркт. Смерть наступила приблизительно в двадцать часов.
— Раньше на сердце не жаловался?
— Проверили — нет. Сам понимаешь, никогда не известно, где споткнешься…
— Почерковедческие готовы? — впервые вступил в дискуссию шеф.
— Криминалисты конкретного заключения не дали.
— Не понял?!
— Из того материала, который мы представили, никто не подходит — ни Репейников, ни Зеленская, ни другие, замешанные в дело люди.
— Прибавим сюда и отсутствие денег!
Сысоев уловил странные многозначительные нотки в голосе шефа и насторожился:
— Что вы имеете в виду?
— Не с Вандой же Репейников выкрадывал Носову и встречал Виктора в лесу! — усмехнулся хитрец.
Мой гордый взгляд — знай наших! — Сысоев встретил… улыбкой! И спокойно сообщил:
— Честно говоря, я и сам думал об этом…
Интонация, с которой прозвучало откровенное признание, обезоруживала. Если тут не нахальство, то что же?! А мне каково? Весь разговор затеял, чтобы подвести их к этой мысли, а они… Плагиаторы чертовы!
Я так и сказал вслух, но добился лишь дружного смеха.
Никодимыч воспользовался обстановкой и дорвался до заветной папиросы.
— Мнение единодушное — искать третьего! — выдохнул он вместе с облаком сизой отравы. — А то объем работы проделан большой, но в этом направлении — полный пшик…
— Есть соображения? — быстро среагировал Сысоев.
С реакцией у него все в порядке, чего не скажешь о скромности.
— Начнем с того, что нам известно о преступниках, — предложил шеф. — Те знали о теневой стороне жизни Носова — операциях в банке. Понятно, человек с таким багажом скорее согласится уплатить выкуп, чем обратится в милицию. День привоза денег из Москвы выбран не случайно: где еще Виктор смог бы в сжатый срок найти огромную сумму? То есть, с информацией у них полный порядок…
— Здесь ясно — Репейников! — нетерпеливо вставил майор.
Никодимыч кивнул и продолжил:
— Теперь поговорим о техническом обеспечении операции. С транспортом, по-моему, вопросов нет — машина Зеленской. А оружие? Даже в наше время с бухты-барахты пистолет не купишь…
Сысоев прервал во второй раз (Если бы на его месте был я — не миновать взбучки. Но к сыщику Никодимыч отнесся удивительно лояльно):
— Я забыл сказать… Перед обедом получили сведения из Москвы, что ствол, из которого стрелял Носов в лесу, ушел из воинской части в Молдавии. Там бандиты убили караульного и взяли армейский склад! Через пять дней преступников перехватили в Приднестровье, все изъяли, кроме двух ПМ и четырех обойм к ним. Их успели сбыть.
— А пистолет Репейникова? — спросил я.