Целый час ушел на скрупулезное изучение и расшифровку записей. В блокноте это приняло вид своеобразной хронологической таблицы с разбивкой по дням с известной степенью приближения, потому что далеко не все абоненты называли время или иные признаки, по которым звонок можно было идентифицировать.
Наверняка сотрудники милиции во время обыска прослушали кассету, но, не обнаружив ничего с их точки зрения интересного, изымать пленку не стали. Прямо относящиеся к делу записи действительно отсутствовали, но…
Я достал из бара бутылку коньяка, плеснул немного в бокал, вернулся в кресло и еще раз пробежал глазами свои каракули, сделав в итоге ряд интересных маленьких открытий.
Вспомним, что первый звонок похитителей был при мне примерно в семь тридцать утра. Тогда они выдвинули условие собрать деньги к обеду. Обед — понятие растяжимое, но все-таки общепринято ориентироваться на 12–14 часов. По логике вещей, перед полуднем или чуть позже преступники должны были второй раз связаться с Виктором, выяснить, готовы ли деньги и назначить место передачи.
Благодаря стараниям ребят, проводивших обыск и отключивших питание автоответчика, записи рокового дня шли на пленке последними. Отправной же точкой в моих размышлениях стали звонки некой Ирины. Первым она напомнила, что будет ждать Свету у входа в центральный универмаг в десять часов. Если учесть, что дорога туда заняла бы у Светки не менее сорока минут, то подруга звонила не позднее пятнадцати минут десятого — Виктор, стало быть, уже отправился на работу и включил автоответчик. Во второй раз Ирина с обидой сообщила, что проторчала в магазине два часа, далее Нина Николаевна ждать не могла и вывесила шубу в секцию на продажу. Самой Ирине к часу надо быть на работе, и пусть Света позвонит ей туда. Между первым звонком и вторым, имевшим место, видимо, в первом часу дня, Виктора вообще никто не спрашивал, а Светку еще какая-то дама просто просила перезвонить. Все! Но самое интересное, на этом отрезке записи зафиксировалось только одно холостое срабатывание, когда человек позвонил, но диктовать информацию на автоответчик не стал. Это я разыскивал Виктора в одиннадцать часов. А преступники, выходит, даже попыток связаться с ним дома не предпринимали! И в полдень он погиб, передавая деньги…
Когда и как похитители с ним связались и назначили встречу? Позвонили в банк? Носов уехал оттуда в половине одиннадцатого, как заверила секретарша, и в течение полутора часов она его ни с кем не соединяла. Может, перехватили на улице? Слишком опасно — лишние свидетели… Как?! Ни дома, ни на работе… Где?!
Умеренная доза спиртного всегда обостряет умственную деятельность. Коньяк не только разливает по телу приятное тепло, но и заставляет быстрее вертеться шарики-ролики в башке — американцы это давно поняли, если судить по «видикам».
Я залпом допил коньяк, закрыл глаза и расслабился. Возникшая версия потрясла своей неожиданностью и дикой красотой. Виктору вообще не сообщили порядок передачи! С ним просто не связывались во второй раз! Преступники просто знали о времени и месте получения московских денег, просто дали Носову возможность их получить, а потом просто перехватили беднягу по дороге в город, отобрали деньги и убили! А похищение жены — тень на плетень! Боже, как просто! До такой степени, что еще больше все усложнилось…
Из-за отсутствия лавочки возле нашего дома, любители вечерних посиделок облюбовали подоконник внутри заплеванного подъезда. В меру тихо бренча на гитаре, они общались на современном уличном диалекте, где русский язык представлен в основном союзами и приставками для матерной основы.
При моем появлении молодежь настороженно притихла — квалифицированные воспитательные приемы запоминаются надолго. Я вызвал лифт. В этот момент от компании отделился Генка с седьмого этажа и треснутым баском сказал:
— Дя-а Ко-тя! Вас тут спрашивали…
— Кто?
— Какие-то… — материться при мне он опасался, а приличного синонима подобрать не мог.
Смазливая малышка в футболке вместо платья пришла на выручку, ловко гася окурок «Примы» о подошву туфельки.
— На «мерсе» приезжали… С московским номером.
И кто был прав, уважаемый товарищ Сысоев?
— Когда?
Генка выразительно почесал запястье, где полагалось находиться часам, и конкретно сообщил:
— Нн-у-у-у…
— Час назад, — уточнила подружка.
— Чего хотели?
— Спрашивали, когда дома бываете, с кем живете… Пол штуки вот дали!
Она указала на задний карман Генкиных «слаксов».
— И вы мне все-таки сказали?! — умилился я.
Слезы благодарности готовы были выкатиться на щеки, но страшным усилием воли удалось сдержать поток.
— Мы решили, что вы дадите больше! — выпалила девица и добавила редкое и сложное слово: — За информацию!
Шустрые детишки! Впрочем… Я вынул из бумажника тысячную купюру и протянул Генке. Он взял и переглянулся с остальными.
— Дя-а Ко-тя, их три к вам поднялись, а спустился один. Такой хе… Такой дядька седой в галстуке…
— Он в «мерсе» уехал с водителем, — поддержала малышка.
В голове зашевелились мысли плохие и не очень. Первые преобладали, поэтому я предложил:
— Плачу столько же тому, кто постоит на шухере!
— Две! — быстро согласилась любительница «Примы».
Генка соображал медленнее. Ему пришлось пожать плечами и отойти к наблюдавшей за нами команде.
Пока поднимались в лифте, я успел обрисовать задачу Ольге.
— А вы — ничего! — игриво сообщила девица, выпячивая молодую грудь и рискуя порвать сосками тонкую материю футболки.
Совращения несовершеннолетней мне еще не хватало! К счастью, дверь открылась, избавив от соблазнов.
Ольга осталась в лифте, а я подкрался к собственной квартире, словно вор-домушник. Сторожок вроде спички или волоса пригодился бы как нельзя кстати, но недаром говорят, что мы крепки задним умом.
Успокаивала мысль, что сразу стрелять в меня смысла не было. И я не стал вышибать дверь ногой и кувыркаться вперед через голову, а решительно нажал дверную ручку. Визитеры проявили высокую подготовленность, не забыв запереться. Тогда я воспользовался ключом.
Трудно делать вид, что ничего не замечаешь: задернутую занавеску перед балконной дверью или прикрытую вопреки традиции дверь на кухню. Здесь ребята переборщили.
Я достал из стенного шкафа в прихожей старомодную тяжелую швабру и, беззаботно насвистывая, заклинил дверь кухни, открывающуюся внутрь. Конечно, при большом желании можно прорваться, но на это потребуется время.
Портьеры у меня плотные, через них ничего не разглядишь — тут ошибку допустил уже второй. Шум воды из крана в ванной притупил его бдительность и позволил мне неслышно приблизиться вплотную.
Когда не видишь противника, трудно правильно угадать рост: моя нога, нацеленная сквозь портьеру в живот, угодила несчастному чуть ниже. Он забился в конвульсиях, запутавшись в сорванной материи. Удар по замотанной голове избавил парня от страданий — надеюсь, временно.
Теперь пришла пора заняться вторым гостем, который, судя по звукам, пытался поспешить на помощь, выламывая тонкую фанерную вставку в двери.
И швабра становится грозным оружием в умелых руках! Пика-рукоятка попала точно в солнечное сплетение противника, а следующая пара выпадов в живот и горло вывела его из строя.
Через пять минут оба гостя чинно сидели на софе, прикрученные друг к другу бельевой веревкой, и пускали пузыри.
Я переоделся в спортивный костюм, вскипятил чай и удобно устроился с чашкой в кресле напротив.
Первым очухался блондин, прятавшийся недавно за шторой — нога не швабра, что ни говори!
— Ты, что, о…л?! — промычал он.
— Добавить?
Не люблю, когда обзываются.
— Погоди, урод, сочтемся!
— Возможно… Только мне тебя изуродовать проще, или нет?
Он мысленно согласился и обиженно засопел.
— Как там столица?
Сопение прервалось, но тут же возобновилось с новой силой.
— Где же ваш босс в галстуке?
Удивленно-злобный взгляд.
— Ждет, полагаю, доклада? Давай позвоним — я помогу набрать номер!
Блондин заерзал и тем самым привел в чувство дружка. Они на пару вдоволь повозились, но, осознав бесперспективность затеи, обмякли и успокоились.
— В самом деле, друзья! Зачем все усложнять? Да и выбора у вас, честно говоря, нет: или через десять минут приедет милиция, или вы нам устроите встречу за круглым столом. Ему, на мой взгляд, интересен больше второй вариант.
Совещаться при мне парни стеснялись. Я встал и вышел на кухню, чтобы добавить чаю.
Психологический ход сработал.
— Развяжи мне руки — я позвоню! — потребовал блондин.
— Не пойдет! Могу только поднести аппарат к твоему носу и даже зажмурить для конспирации глаза, пока будешь набирать номер!
Жертва швабры хмыкнула и сказала:
— Черт с ним! Пусть звонит!
Первые три цифры были мне знакомы — с них начинались все номера телефонов в комнатах головной гостиницы города.
Сухой мужской голос ответил:
— Да?
Я назвался и обрисовал ситуацию.
— Мои условия: вы приезжаете, ставите машину у дома так, чтобы ее хорошо было видно из окна. Я выпускаю пташек, наблюдаю их садящимися в машину. После этого вы один поднимаетесь ко мне, и мы мило беседуем!
Он подумал и согласился.
— Чай? Кофе?
— Лучше кофе.
До приезда таинственного босса я переделал массу дел: снял с поста Ольгу и расстался с двумя тысячами, позвонил из прихожей Никодимычу для страховки, смолол кофеные зерна и заправил кофеварку. Гости же эти двадцать минут чинно смотрели по телевизору фильм с актуальным названием «В сетях мафии».
Машина встала в свете фонаря у подъезда. Я развязал ребятам ноги, обеспечив им ощущения сиамских близнецов на пути к лифту, и даже услужливо нажал кнопку первого этажа, успев дернуть за кончик узелка. Поэтому на улицу они вышли свободными людьми с гордо поднятыми головами. Мой новый гость тотчас выбрался из «Мерседеса» и нырнул в подъезд.