— Неужели ты серьезно надеялся получить деньги?! — спросил Олег, достав находку.
Он презрительно улыбался, стоя над скрюченным и стонущим простофилей, и неторопливо наводил пистолет, ощущая себя полным хозяином положения.
— Не смей! — раздался рядом женский крик.
Убийца опрометчиво повернулся на зов и допустил роковую ошибку. Маленький браунинг уже перекочевал из кобуры на лодыжке в мою ладонь и требовался миг, чтобы беспрепятственно вскинуть руку. Носо… Светлана дала мне этот миг!
Печать недоумения навсегда застыла на лице Олега, когда кусочек свинца пробил затылок. Тело сломалось в коленях и медленно осело…
— Нет… — простонала Светлана, склонившись к мертвому. Ее плечи безвольно опустились, словно на них навалился непомерный груз.
— Иди к машине, — попросил я как можно мягче.
Она послушно побрела на дорогу…
Нога болела по-настоящему, но не до такой степени, чтобы выть и кататься по земле — маленький маневр для ввода в заблуждение противника удался. Что же, дело сделано… Но куда запропастился Никодимыч?
Вместо ответа вдалеке завыли милицейские сирены. Совсем как в американских боевиках: герой расправился с врагами, а полиция прибывает к шапочному разбору — вывезти трупы…
Трупы?! Нехорошее предчувствие обожгло. После беглого осмотра карманов Новикова пожар усилился.
Я подхватил чемоданчик и бросился к машине, но опоздал: Светлана сидела на переднем кресле с запрокинутой головой, судорожно сжимая в пальцах красивую коробочку из-под страшного препарата, которую сумела вытащить из кармана убитого любовника…
Никогда моя лачуга не видела посреди глубокой ночи трех человек одновременно. Двух — бывало, но трех…
Посиделки являли собой смесь из интимного ужина при свечах и сходки революционеров-заговорщиков. Первую половину олицетворяли собой Геля и оплывшие свечи — на подстанции произошла очередная авария, а вторую — сильно деловитый Никодимыч, устроивший разбор минувших событий. Я исполнял роль связующего компонента, ухаживая за дамой и пререкаясь одновременно с шефом.
— Как же ты догадался, милый?
Гелины глазищи излучали восхищение поверх фужера с шампанским.
— Виной всему звонок Светланы в агентство в поисках ключей от квартиры. До меня дошло, что есть только два комплекта, а значит…
— Умник! — съязвил шеф. — Наверное, среди твоих предков есть жирафы, раз не доходило раньше!
Интересно, а где он сам-то был? Но начальство, как известно, критиковать вслух не рекомендуется…
— И что? — не поняла девушка.
— Все дело в патронах! Коробочку обнаружили в баре на видном месте рядом с бутылками, однако утром там ничего не было, иначе я бы заметил, доставая коньяк. Пока хозяином патронов считался Носов, вопросов не возникало: он сам положил их после моего ухода. Потом выяснилось, что пистолет чужой и патроны, следовательно, подброшены. И сделано это в период времени между ограблением в лесу и возвращением Светланы…
От доброго глотка шипучего напитка защипало в носу.
— Будь здоров! — улыбнулась Геля.
— Спасибо! — поблагодарил я, прочихавшись. — Ключи Виктора остались у него в кармане, с помощью вторых Светлана попала домой вечером. Теоретически бандиты могли взять ключ у одной из своих жертв, а затем вернуть обратно, но к чему такой риск: сами по себе патроны в доме — лишь дополнительный штрих, без которого вполне можно обойтись.
— Таким образом, ты понял, что кроме Носовой патроны подложить некому? — догадалась прозорливая коллега.
— Точно! Прибавим сюда блондинку-попутчицу, знакомство с Вандой, посещение салона и прочее — в моей голове, как по волшебству, нарисовалась четкая и ясная картина случившегося…
— И ты, авантюрист-единоличник, бросил товарищей и помчался разоблачать преступников!
Не служил ли наш командир в прокурорах — такой обличительный пафос!
— Ну, вы-то тоже хороши! — надула губы Геля. — Стоило Косте позвонить про белую «Таврию», как вы сразу смотались в том же направлении и с той же скоростью! Уж кого и бросили, так меня!
— Не сразу… Я успел связаться с Борисом Павловичем и установить владельца машины, — попытался оправдаться шеф.
Нет, адвокатом он никогда не работал…
— Но Сысоеву ничего не сообщил! Это — к теме единоличника! — добавил я масла в огонь.
— Чего сообщать-то? Одни хлипкие домыслы…
Никодимыч осознал слабость позиции, смешался и затих. Мне стало его немного жаль.
— А вот с группой захвата, Геля, начальник здорово сориентировался! «Никому не высовываться!» — не только Новиков, но и я чуть не решил, что вокруг на самом деле попрятался спецназ!
Шеф неожиданно рассмеялся, вспоминая:
— Стою, понимаешь, на шухере — время идет, волнуюсь… Примерно сообразил, конечно, что в квартире происходит: наш пижон, думаю, юлой крутится, чтобы про деньги вызнать. Наконец, выходят… Сперва не понял, какую он игру затеял, но когда про оружие заорал — пришлось выручать.
Н-да, забавно получилось…
— Веселитесь? — Геля с укоризной посмотрела на нас. — Пистолет ведь настоящий был — ничего себе шуточки! И тебя, Костик, Новиков мог сто раз ухлопать!
— Только восемь!
— Что?
— Патронов восемь, а не сто!
— Дурак!
Девушка вскочила, хотела что-то добавить, но махнула рукой и выбежала на кухню. Дверь хлопнула подобно разорвавшейся бомбе.
Не замечали, что женщины обычно укрываются от стресса именно на кухне? По крайней мере знакомые мне женщины и особенно в последнее время — своего рода традиция!
Стоп! Не следует изливать накопившуюся горечь на Гелю — она в отличие от… Ладно, замнем!
Мудрый Никодимыч верно оценил ситуацию и решил нарушить неприятную тишину:
— Испугалась, бедняжка… Да и я, чего греха таить! Заметил, как ты подмигнул, выходя из подъезда: все нормально — обстановку контролирую… И про пистолетик помнил, который Геля вчера отдала тебе… А сердечко-то, между тем, екнуло, когда Новиков тебя в машину грузил.
— Спасибо, Никодимыч.
Мой голос дрогнул.
— Чего уж… — отмахнулся тот. — Главное, карьер вычислил: при вас, вижу, чемоданчика нет, без денег субчики никуда не денутся, дома Олег хранить побоится — лучше где-нибудь в тихом и пустынном местечке… Один раз домиком воспользовался, почему бы нельзя и второй?
— Спасибо! — повторил я с чувством и осушил фужер.
Шеф поступил аналогично.
— Как тут не вспомнить слова Репейникова, — сказал он. — Жаль мужика…
— Прямо в точку! Кто-кто, а уж Новиков знал много и обо всех, обладая доступом к банку оперативных данных милиции, располагая агентурой и — плюс ко всему — обслуживая в отделе как раз банковскую систему!
— Одного не пойму: как они с Носовой смогли утаить свои… э-э… отношения от окружающих. Никто, нигде, ни одним словечком!!!
— Знаешь, я не исключаю, что Новиков целенаправленно сделал Свет… Светку своей любовницей, заранее планируя добраться до денег мужа. И сумел убедить ее соблюдать предельную осторожность… — Вывод пришел в голову в последнюю минуту. Не знаю, прав я или нет, но такой вариант, с моей точки зрения, в определенной мере снижал вину Носовой — женщины, из-за которой я едва не погиб и благодаря которой остался жив… И язык мой поэтому вновь сумел произнести давно привычное имя — Светка…
Я потянулся к рюмке, и все понимающий Никодимыч поддержал мой непроизнесенный тост.
— Пьете! — констатировала Геля, появившаяся в дверном проеме.
— Пора, девушка, по домам! — спохватился шеф, глянув на часы.
— Скажите, сколько Костику дадут за незаконное ношение оружия?
— Чего-чего?! — вскричали мы в один голос.
Она спокойно повторила вопрос, но в глазах плясали бесенята.
— Пистолетик Костя нашел в развалинах — случайно! Наверное, преступники и обронили, — сориентировался шеф.
— Бывает же такое…
Уклончивый ответ, если не сказать больше!
— Ты, милая, ничего о пистолете не знала, правда?! — вкрадчиво подсказал я.
— Лжесвидетельство — так это, кажется, называется? — Чертовка хитро улыбнулась.
Ба! Не в бровь, а в глаз! В этой истории лжесвидетели — куда ни плюнь! На самом деле, и мне, и Корниенко, и Ванде умник Новиков уготовил одинаковую участь — видеть то, чего нет и не было. И рассказывать потом где следует! Вот потеха! Лжесвидетели поневоле!
— Смирись, Гелечка, одним больше — одним меньше, какая разница! — посоветовал я, изложив свои умозаключения вслух.
— Все равно вопрос требует более детального обсуждения, — промурлыкала новоявленная шантажистка.
— Хорошо, обсудим по дороге, — согласился Никодимыч.
— К чему откладывать? Я лично никуда не спешу, а ты, Костик?
Шеф вытаращил глаза сначала на нее, потом — на мою улыбающуюся физиономию и с превеликим трудом произнес:
— Так… пойду… пожалуй…
— Спокойной ночи! — ласково пожелала Геля.
— Что будем делать? — поинтересовался я, когда за растерянным Никодимычем захлопнулась дверь.
— Ты всегда глупеешь, оставаясь наедине с женщиной?
— Исключительно — с очень хорошенькой женщиной…
— Вот как? Веселенькая перспектива…
Она обвила руками мою шею и… конечно же зазвонил телефон! И это в два часа ночи!
— Какого черта! — рявкнул я в трубку.
— Ты спишь? — невинно спросил голос Сысоева.
— Разве я похож на сову?!
— В плане хитрости — возможно…
— Спасибо!
— Не за что! А теперь скажи как на духу: ты, часом, не вытряс случайно… часть содержимого чемоданчика в карьере?
— И ради подобной бредовой идеи будить человека посреди ночи?! Фи!
— Прости душевно! Наверное, Новиков успел потратиться на… сигареты и заколки для возлюбленной. Так и запишем…
— Пиши-пиши!
— В конце концов, какое это теперь имеет значение!
— Нам ли, совам, не понять… Будь здоров! — искренне пожелал я майору на прощание.
— Ага! — многозначительно сказала Геля, стоявшая рядом и слышавшая разговор.
— Хозяин денег просил меня их найти — я нашел. Гонорар обещал? Обещал! В чем дело, милая? Тебе больше нравится одеваться по комиссионкам, чем в фирменных магазинах?