— Пардон, не хотел обидеть, — отступил майор, прихлебывая любезно подлитый Гелей кофе.
Спелись, голубчики!
Накалившуюся атмосферу разрядил телефонной звонок. Взволнованный мужской голос попросил Сысоева. Тот слушал молча, изредка отпуская короткие междометия и блуждая взглядом по нам троим. Чем дальше, тем ярче в глазах разгорались хитровато-насмешливые огоньки.
— Наша взяла, Геля! — заявил майор, отодвигая выполнивший свою миссию аппарат в сторону. — Мои вернулись с обыска в фотомастерской Перевертышева.
— Откуда?! — не сдержал я распиравшего меня удивления.
Вот тебе раз: о персональной мастерской мы не знали ни сном ни духом.
— Ребята обнаружили среди бумаг дома у Романа счета за электроэнергию, отопление и другие коммунальные услуги — на квитанциях имелся адрес. Оказывается, Перевертышев далеко не бедный человек: оборудование сплошь фирменное — «Кодак»!
— Черт! — выругался Никодимыч. — Извини, милая…
— Ничего… Непонятно, как ему удавалось скрывать?
— Мастерская расположена на окраине города, — охотно пустился в пояснения Сысоев, — и зарегистрирована как частное предприятие на подставное лицо. За «бумажным владельцем» уже поехали…
— И откуда у фотографа такие деньги?
Геля растерянно посмотрела на шефа. Но вместо него ответил майор:
— В том-то все и дело! Роман шантажировал школьных дружков, доя их как буренок! Чем не мотив: мужики отказались дальше платить и в результате расстались с жизнями.
— Основания для шантажа? — буркнул шеф, теребя пачку «Мальборо».
— Оно кроется за таинственной отлучкой Замятина и Слепцова на Север, — выдал не поперхнувшись Сысоев. — Нечто весомое, раз приятели навесили замки на рты, боясь обмолвиться о поездке.
— Допустим, — сказал я. — В таком случае Слепцов — полный кретин!
— Почему? — заинтересовалась Геля.
— Прекрасно зная, кто убил Сергея, он спокойно ожидал своей очереди!
— Вовсе не спокойно, — возразила девушка. — Софья Александровна вон говорила, что муж нервничал, замкнулся…
— Но в милицию не пошел! — с вызовом прервал я. — И к частному детективу обратился в последний момент. Тоже, кстати, странный эпизод!
— Разберемся! — заверил Сысоев. — Лучше послушайте еще новость!
Мы затаили дыхание.
— Танин приятель вспомнил, что до него девушка встречалась с неким господином в возрасте…
— Еще одна содержанка! — съязвила Геля.
— Перестань о мертвой-то! — возмутился шеф. — Имя? Фамилия?
— Не знает он, — ответил майор. — На эту тему с подругой не разговаривал — слышал краем уха от знакомых.
— Из-за чего расстались?
Сигарета серой палочкой сгоревшего табака замерла в пальцах шефа. Легкое движение — и пепел рассыпался, медленно слетая на пол.
— Неизвестно, — сказал Сысоев и тут же хлопнул себя ладонью по лбу. — Этот господин — Перевертышев! Все сходится: если Татьяна и не прямая соучастница убийств, то уж косвенная — несомненно! Роман убрал ее, чтобы не проболталась. Искать гаденыша!
Вот так нужно увязывать факты — ай, майор, браво!
— Его, поди, уж и след простыл, — заметила Геля.
— Найдем! Вас подвезти? — скромно предложил Сысоев.
— С удовольствием, — улыбнулась коварная девица.
— Попутного ветра, ребята!
— Не хами, Константин! — огрызнулся Сысоев, подставляя даме руку калачиком.
— Послушай, командир… — начал я, когда мы остались одни.
— На сегодня достаточно! — отрезал Никодимыч. — Оставим вопросы до завтра.
— Начальству виднее…
Прощальное рукопожатие вышло вялым.
Наполненный неприятностями день приготовил для меня под занавес очередной сюрприз…
Никодимыч подбросил меня домой, проявив заботу о ближнем. «Волгу» он баловал меньше, регулярно оставляя машину под окнами на ночь, полагая, что на такую развалюху никто не позарится.
Я поднялся лифтом к себе на седьмой этаж и вытащил из-под номерка на двери записку.
«Кто следующий?» — спрашивалось в ней.
Интересный вопрос… Мне бы и самому хотелось знать!
«Почтальон» забегал с посланием сравнительно недавно: на коврике сохранилась дугообразная полоска воды от края подошвы ботинка. Дождик накрапывал примерно с половины одиннадцатого — чуть дольше часа.
Первое, что пришло в голову — навестить соседа — Генку, торчащего по вечерам в подъезде с компанией таких же шестнадцатилетних оболтусов. К счастью, Генка открыл сам, избавив меня от необходимости пускаться в объяснения с родителями.
— Привет! Не спишь?
— Не-а…
— Пойдем пошепчемся.
В коридоре у лифта Генка нашарил за батареей «забыченную» сигарету и лихо чиркнул спичкой по шершавой стене.
— Че, дя-а Ко-тя?
— Сегодня общались?
— Ну-у…
— Чужих много заходило?
— Ка-да?
— В районе одиннадцати?
Спровоцированный этим вопросом мыслительный процесс наглядно отразился на костлявой физиономии.
— Не-а — мало.
— Мужики?
— Теток больше… И пацан о-ин!
— Знаешь?
— Не-а… — и прибавил презрительно. — Шкет!
Жаль — я так надеялся… Но Генка хитро подмигнул и добавил:
— Пу-нуть хо-ели, то-ка…
— Что?
Он довольно ощерился:
— Хату ва-у и-кал… На ка-ом эта-е, значит…
Расцеловать ребенка, что ли?! Ограничился парой банкнот.
Дома сразу же позвонил Никодимычу. Тот пообещал связаться с Гелей — элементарные меры предосторожности следует принять.
Яичница с беконом — пять желтков! — не улучшила настроения. Организмом овладела непонятная апатия.
Я попытался сосредоточиться и обдумать сложившуюся ситуацию, но, запутавшись окончательно, плюнул на безнадежное занятие, принял душ и забрался в постель.
Шеф набрал мой номер, когда я только начал погружаться в сладкую нирвану сна.
— Спишь?
— Угу… — пробормотал честно я.
— Минуту назад говорил с Сысоевым… Пришел ответ из Архангельска.
— Да?! — От волнения я сел на кровати.
— Степанов в восемьдесят третьем приговорен к высшей мере наказания…
— Тоже мне новость! Расстреляли?
— У них в банке данных система аналогичная нашей: факт вынесения приговора отражают, а исполнение не указывают.
Известное дело… В бытность милиционером я весьма удивился, столкнувшись на улице нос к носу с ханыгой, которого засадил на «пятерку» за три месяца до встречи. Сбежал, спрашиваю? Нет, говорит, под амнистию попал… Вечером запросил информационный центр: пять лет лишения свободы — все правильно, а об амнистии — ничего!
— Опять уснул? — напомнил о себе шеф.
— Какие соображения?
— Конечно, определенная логика в рассуждениях майора есть… Но и натяжек много… Собирайся-ка в Архангельск!
— На какие шиши? Когда?!
— Завтра! А денег Слепцова отвалила достаточно.
— Один?
— Не думаю, что Геля согласится составить тебе компанию, — хохотнул Никодимыч. — Нам с ней и здесь работы хватит.
— Сысоев знает?
— Узнает… Он все равно завтра туда звонить в угрозыск собрался.
— Конкретное задание будет?
— Будет-будет, — проворчал шеф. — Придется тебя утречком проводить…
Мы договорились о времени и месте встречи на вокзале.
Пригородным поездом я добрался до областного центра, несколько часов погулял по городу и благополучно взял билеты на скорый «Москва — Архангельск», затратив всего десять минут в очереди в воинскую кассу.
Пыльный состав подкатил к перрону без опозданий, тоскливо взвизгнув тормозными колодками. Из дверей десятого вагона плавно вышла смазливая проводница в форменном кепи, слегка сдвинутом набок. Следом повалил народ с чемоданами и сумками — эти приехали… Стайка в халатах и спортивных костюмах разлетелась по ларькам: пополнить запасы еды и питья.
Кроме меня в вагон жаждали попасть пятеро потенциальных пассажиров, подобострастно окруживших проводницу — оно и понятно: билеты без мест, а куда поселить — решать ей.
— Нижнюю бы, девонька, — канючила благообразная старушка.
— Э, вэрх давай, да? — настаивал чернобровый востроглазый гражданин, недавно спустившийся с гор.
— Прошу: не у туалета, — гнусавил командировочный с тонким кейсом.
Кто-то коснулся моего локтя.
— Шестнадцатое свободно…
Обернулся.
Маленькая «креолка» ослепила жемчужным блеском превосходных зубов. Короткий халатик обтягивал грудь и открывал красивые ноги — редкость для невысоких женщин.
— С одним условием… — добавила она.
— Каким? — спросил я, заранее согласный на любое.
— Потом…
Она прошла в вагон, соблазнительно покачивая бедрами.
Девушка в кепи наконец-то осталась в одиночестве.
— Шестнадцатое, будьте любезны!
— Откуда вы знаете, что оно свободно?
Служебный блокнот с выписанной рассадкой захлопнулся, голубые глазки посуровели.
— Профессия!
Проводница с подозрением оглядела меня, задержавшись на кармане рубашки — там угадывались контуры служебного удостоверения.
— Из милиции?
— Как вы догадались?
Удивление получилось правдоподобным — девушка оттаяла.
— Профессия! — кокетливо передразнила она. — Идите уж!
Креолка сидела на нижней полке, скромно сложив руки на коленях. Напротив устроились двое мужиков лет под сорок в помятых костюмах и с блудливыми рожами. Условие заселения открылось само собой.
— Привет, дорогая! — сориентировался я.
— Ах, милый! — Женщина повисла у меня на шее, предварительно чмокнув в обе щеки. — Молодчина! — горячо шепнула она.
Краем глаза я заметил, как вытянулись лица у попутчиков.
— Мужики, погуляйте — мы с подружкой сто лет не виделись!
Предложение им не понравилось, но приправленное увесисто-дружественными похлопываниями по плечам, возымело действие. Украдкой потирая ушибы, оба выползли в коридор.
Я захлопнул дверь и щелкнул запором.
— Представляешь, как они мне надоели за пять часов от Москвы? Такие гадости предлагали! — она нахмурилась. — Не намеками — напрямик! Пришлось большую часть времени стоять у окна напротив купе.