В Бобры я и держал путь по пустынному в такую рань шоссе. Обогнал меня лишь белый «мерседес» с московским номером: столичные граждане имели кое-какую недвижимость в окрестностях озера, по достоинству оценив песчаные пляжи, брусничники и грибные места. Одна беда: от Москвы «пилить» на машине целых семь часов. Но охота, как говорится, пуще неволи…
Преодолев пятнадцать километров за двадцать минут, я подрулил к набережной залива и остановился на асфальтовой площадке точно напротив двухэтажного дебаркадера, служившего вокзалом.
В красивом билете-приглашении, полученном вместе с письмом, конкретно указывалось место и время отправления: «Поселок Бобры, речной порт, причал номер три, девять часов». Я окинул взглядом прибрежные воды и не нашел ничего похожего на «причал номер три». Номер два также отсутствовал.
Пятеро мужиков на сходнях дебаркадера напряженно следили за поплавками своих удочек, ревниво косясь на поплавки конкурентов. Крайний рыбак ловко подсек и лихорадочно схватил танцующую на леске плотвичку. Остальные завозились, угрюмо обмениваясь впечатлениями: «Какой крупняк Васька-то отхватил!»
Я спустился к ним и громко поприветствовал:
— Утро доброе! Не подскажете, где находится третий причал?
Четыре головы повернулись в мою сторону одновременно. Четыре, так как пятый увлеченно засовывал добычу в полиэтиленовый пакет, высунув кончик языка от удовольствия. Вместо ответа неудачники сплюнули по очереди в воду и вновь уставились туда же.
— Эй! — тихо позвал я Ваську и чуть тронул его за плечо.
— На второй десяток пошло! — гордо улыбнулся Василий, демонстрируя серебро чешуи на донышке мешка, и без перехода прибавил: — Там!
Я посмотрел в направлении, указанном пальцем с обломанным ногтем, и увидел в сотне метров березовую рощу на мысу, выдающемся в залив.
— Где? — забеспокоился я, подозревая у себя глюки[57].
— Там, — повторил мужик, изображая ладошкой загиб.
— A-а, за рощей!
— Угу…
Моя благодарность не знала границ.
На мыс вела тропинка, не слишком жалуемая пешеходами. По ней я обогнул рощу, легкомысленно насвистывая «Наверх вы, товарищи, все по местам…», и я увидел… Собственно, причалом служила полузатопленная баржа, не способная вызвать восхищения, зато к ней была пришвартована… нет, не яхта — целый корабль!
Честно говоря, ничего не понимаю во флотских терминах. В детские годы искренне полагал, что яхта — большая лодка с парусом. В процессе познания мира я изменил эту наивную точку зрения. Но не до такой же степени! Где тут мачта, где паруса? По мне, сию штуковину справедливее назвать гигантским катером или, в крайнем случае, небольшим теплоходом. Вон, даже шлюпка спасательная имеется…
— Великолепно! — вывел меня из транса раздавшийся за спиной женский голос.
Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Стройная брюнетка лет тридцати в ярком сарафане, обнажающем загорелые плечи, смотрела на корабль, сняв солнечные очки.
— Недурно, — согласился спутник дамы. — Две палубы, кают-компания, гостевые каюты в двух ярусах… Хор-рошая посудина!
Он выглядел старше брюнетки, но не старше меня. Оценивать с подобным апломбом корабль ему давали право клубный синий пиджак с вышитым на кармане якорем, белые брюки и белая фуражка с крабом, которую он снял, протирая вспотевший лоб и круглую плешь в коротко подстриженных светлых волосах.
Дама перевела взгляд на меня и явно удивилась, словно встретила неандертальца на оживленной городской улице. Конечно, у меня отсутствовал пиджачок с якорем, но летняя английская рубашка и фирменные парусиновые джинсы кое о чем могли сказать разбирающемуся человеку. Так и случилось: глаза брюнетки потеплели.
— Здравствуйте, — вежливо пропела она. — Вам тоже туда? — Кивок головы в направлении причала взметнул блестящие длинные волосы, ухоженные дорогими шампунями и бальзамами.
— Счастлив иметь таких попутчиков, — церемонно поклонился я.
Брюнетка поняла то, что и полагалось понять женщине: множественное число — чистая условность. Ее карие глаза пробежались теперь по мне откровенно оценивающе.
— Прекрасно! — подвела она итог своим наблюдениям.
Попутчик придерживался иного мнения.
— Регина! — нетерпеливо позвал он, изнывая от тяжести двух увесистых саквояжей из отличной кожи.
— Ах, Вадик, извини… — старательно изобразила беспокойство супруга. — Тебе, наверное, тяжело?
Лучше бы он обсикался — менее обидно, чем услышать подобное выражение сочувствия из уст любимой женщины в присутствии постороннего мужчины.
Вадик побагровел, набычился и поволок ношу к причалу, едва не сметя Регину с тропинки. Верная спутница отправилась следом, обдав меня дурманящим ароматом французских духов.
Нежданная встреча с приятной парочкой в корне разрушила мой первоначальный план. Я специально приехал за два часа до отплытия яхты, чтобы занять удобную позицию для скрытого наблюдения за причалом и таким способом визуально познакомиться с пассажирами еще при посадке. Теперь ничего не выйдет…
Тем временем возле скошенной назад рубки возник капитан, а у трапа застыл матрос, готовый принять Регину и Вадика на борт. На верхней палубе маячили силуэты нескольких туристов, также успевших попасть на корабль до моего прибытия.
Окончательно пути отступления отрезала целая процессия, возникшая со стороны березовой рощи: две пары туристов следовали друг за другом с интервалом в десять метров. Впереди вышагивал здоровенный детина в летнем двубортном костюме с чемоданом умеренных размеров. За ним раскованной походкой «от бедра» шла длинноногая блондинка в шортах и зеленой маечке в обтяжку. Позади них, соблюдая дистанцию, двигался полный мужчина пенсионного возраста, который бритой головой, фигурой и в целом очень напоминал Никиту Сергеевича Хрущева. Сходство довершали белая рубаха апаш и потертый бухгалтерский портфель. На пятки бритому наступала женщина в летнем платье простенького фасона. Короткие каштановые волосы рассыпались и частично закрывали ее лицо. Она не годилась спутнику в дочери, если только тот не согрешил до достижения совершеннолетия, но вполне подходила на роль жены. Тяжелая дорожная сумка в противовес тощему портфелю «Хрущева» исключала версию обожаемой любовницы.
Не оставалось ничего иного, как лезть напролом. Я устремился навстречу четверке, вынув из кармана конверт и непринужденно вертя его в пальцах.
«Гренадер» профессионально цепко «просветил» меня насквозь прямым взглядом и заставил сойти с тропинки в траву. Его тело сохраняло готовность к броску до тех пор, пока встречный незнакомец не оказался далеко за спиной. Девица мазнула по мне равнодушными зелеными глазами, гармонирующими с цветом майки, и сохранила высокомерно-недоступный вид. «Никита Сергеевич» благосклонно улыбнулся в ответ на мой легкий поклон, но на конверт не обратил внимания, сосредоточившись на волнующих бедрах идущей впереди красотки. Его жена успела напялить огромные солнечные очки, полностью лишив меня возможности разглядеть хоть что-нибудь, кроме вздернутого носика. Судя по повороту ее головы, женщина изучала причал с яхтой.
Итак, шестерых я видел, сам — седьмой… Если не подвело зрение, то на корабле еще трое туристов. Значит, есть шанс встретить двоих, недостающих до двенадцати, — такое число обещал автор письма. Ну, а коль не удастся — придется лезть на яхту: не могу же я присвоить чужие деньги или сдать их в фонд детей-сирот! Идиотское положение… Отпуск опять же… В конце концов, почему бы не покататься? Если кому-то угодно сделать приятное хорошему парню — его проблемы. Объявится клиент — отдам ему баксы, извинюсь, на крайний случай… Не высадят ведь на необитаемый остров, как зайца-безбилетника?! Что еще?.. Взойти на борт, публично покаяться и окончательно навредить автору письма? Верх глупости… да и посажу несмываемое пятно на честное имя родного агентства.
Я решительно пошел по тропинке к речному вокзалу: перехватить последних двух пассажиров и обзавестись багажом. Не с пустыми же руками соваться на яхту, правда?
Мужики у дебаркадера продолжали истощать рыбные запасы страны. Василий обрадовался мне, как родному.
— После тебя клев и начался! — радостно заорал он, показав мешок, заполненный наполовину.
Остальным удача упорно не сопутствовала, и мое повторное появление не вызвало энтузиазма.
— Магазины когда открываются? — поинтересовался я у Васи.
— Эти? — оживился тот, выразительно щелкнув себя пальцем по грязной шее.
— Нет, промтоварные.
— В де-сять… — разочарованно протянул рыбак.
— А рынок?
— Тама! — Рука указала в направлении облупившегося купола колокольни.
— Острого тебе крючка! — пожелал я на прощание и отпер остывшую «копейку».
Рынок не радовал глаз изобилием товаров в отличие от Центрального городского, но самое необходимое удалось подобрать. Главное, что я выпросил у одного из «коробейников» его шикарную спортивную сумку «Адидас», переплатив втрое. Конечно, тайваньские плавки и турецкие шорты будут не очень сочетаться с апартаментами буржуйской яхты… Тем не менее эту проблему я надеялся компенсировать нахальным апломбом — иногда проходит.
Преодолев непродолжительные сомнения, я сдал машину на платную стоянку, утешаясь мыслью, что дырявый забор и пьяный сторож — не самое страшное для старенького автомобиля. Белый «мерседес», запаркованный через две «тачки», — он давеча обогнал меня на шоссе — добавил уверенности: если я идиот, то на свете есть придурки и покруче.
В оставшиеся до отхода корабля полчаса мое внимание привлекли два события. Сперва на дебаркадере речного вокзала я заметил мужскую фигуру, показавшуюся знакомой. Рассмотреть ее толком не удалось, так как при моем приближении она скрылась в недрах сооружения, а времени учинять розыск не было. Затем на краю знакомой рощи я догнал молодого человека в футболке и джинсах, следовавшего тем же курсом.
— На яхту? — спросил я, немного запыхавшись.