Тон приговора исключал обжалование — ни Савельев, ни кто-либо другой перечить не посмели.
— Как вам будет угодно, господа, — спокойно согласился и капитан. — Надеюсь, президенту фирмы не придет в голову принять обратно — задним числом, — билет у опоздавшего и возвратить стоимость.
— В крайнем случае скинемся, — предложил Савельев.
Публика солидарно промолчала.
Беата, взявшая на себя заботы о Машеньке, попросила Татьяну выделить что-нибудь из одежки.
— Ваша фигура подходит больше других, — заявила она манекенщице.
— Снизу — пожалуй, но верх… — Таня с сомнением посмотрела на Машу.
— Ничего, не потеряет, — отмахнулась жена писателя.
— Я тоже кое-что дам, — напомнила о себе Регина, задетая игнорированием со стороны Беаты — несправедливым и на мой взгляд.
— Спасибо! — поблагодарила старших подруг девушка.
Савельевы ушли с нею первыми, за ними кают-компанию освободили и остальные. Мы с Павлом задержались без каких-то особых причин: захотели выпить по второй чашке кофе. Ольга Борисовна также не спешила покидать свой стул, о чем-то раздумывая.
— Он, очевидно, испугался морской болезни, — неожиданно высказалась она.
— Что? — не понял Паша.
Я насторожился и затаил дыхание.
— Двенадцатый пассажир, — уточнила дама.
— Или пассажирка, — предположил Павел.
— Роль господина Синицына — не ваше амплуа, — коротко усмехнулась Ольга Борисовна. Она залпом допила из чашки остывший напиток и аккуратно прикрыла за собой дверь на палубу.
Мы с соседом переглянулись.
— Осмотримся? — предложил он, стараясь скрыть смущение.
Я согласился, подумав о том, что коллектив подобрался на редкость интересным и колоритным, но своего клиента я пока не вычислил…
— Какой умник это сочинил?! — воскликнул Павел.
После прогулки по яхте мы уединились в каюте и разлеглись на диванчиках-полках. Я занял верхнюю, поэтому вопрос соседа заставил меня свесить голову вниз.
— Что сочинил?
— Распорядок дня, — сказал он, держа перед глазами программу круиза в красивых глянцевых корочках, похожих на меню ресторана.
— Чем тебе не нравится?
— В первую очередь — питанием, — недовольно фыркнул Павел. — В десять утра ленч, обед в пятнадцать, а на ужин — шведский стол с двадцати нуль-нуль до полуночи…
— В лучших аристократических традициях.
Иронию сосед не принял.
— В гробу я видел те традиции! — завелся Паша. — Ежели мы не успеем набить брюхо в первые десять минут ужина, то останемся голодными до утра — все ведь махом сожрут!
Вывод меня рассмешил: вспомнился сегодняшний ленч в кают-компании.
— Ничего смешного не вижу, — обиделся собеседник и сердито зашелестел страницами программы.
— Как там насчет развлечений? — примирительно полюбопытствовал я.
— Вечера отдыха практически ежедневно: либо на яхте, либо на каком-нибудь острове. Судя по всему, посещение островов — основная цель экспедиции.
— Серьезно?
— И названия-то какие… — продолжал язвить Павел. — Чайкин Нос, Песчаный, Утиный, Каменный…
— Для остроты ощущений я бы предпочел Волчий или Медвежий!
— Колдун подходит? — хохотнул он.
— Колдун?! — переспросил я, искренне заинтригованный.
— Ага… На четвертый день плавания там намечен пикничок в карнавальных костюмах. Цитирую: «Купание, солнечные ванны, костер»… Костюмы предлагается изготовить самостоятельно из подсобных материалов.
— Дай посмотреть, — не поверил я и коснулся пальцами глянцевой обложки.
Павел без сожаления расстался с программой и закинул руки за голову.
Текст был напечатан красивым шрифтом. Пробежав глазами содержание, я помимо карнавала почерпнул для себя еще кучу полезных сведений: регулярный послеобеденный отдых, рыбалка (два раза), сбор грибов (трижды), всевозможные игрища (от праздника Нептуна до КВН) — воз и маленькая тележка! Авторы не обладали оригинальностью и высоким полетом фантазии, но в заботе об активном отдыхе преуспели.
— Тебе нравится собирать грибы? — спросил я вслух, возвращаясь к описанию лесистого островка Чайкин Нос, значащегося первым пунктом в списке стоянок уже завтра.
Павел не отреагировал.
— Эй! — позвал я громче и заглянул на нижнюю койку.
Соседушка крепко спал, приоткрыв рот. Грубейшее нарушение распорядка! Сейчас гостям предписывалось любоваться видами озера с палубы яхты, а не дрыхнуть.
Я подавил в себе справедливое возмущение и тоже откинулся на подушку. В голове бродили всякие мысли, большей частью неприятные. Кто же мой клиент? Почему не выходит на связь? Все попутчики производят странное впечатление в той или иной мере. Добродушный Никита Петрович, например… Проявил оригинальность и решил, вопреки привычкам людей подобного типа, отдохнуть в глуши с любовницей зрелого возраста? И почему я принял на веру утверждение Павла, будто Щедрин — мафиози? Откуда парень взял это? Областной центр — не наш город, где знают друг друга через одного… Хорошо, допустим, что все правильно… Однако я не заметил хотя бы искорки теплоты в отношениях Никиты Петровича и Ольги Борисовны: типичные директор фирмы и главный бухгалтер, первый из которых ценит высокую квалификацию второго и терпит его подле себя… Да и дома Щедрин, несомненно, располагает нужными кадрами боевиков — ему нет смысла прибегать к услугам провинциального детектива. Ольга Борисовна — другое дело… Под крылышком могущественного патрона ей опасаться некого, а вот плести козни против самого Щедрина… От мысли, что мне предназначено убрать главаря мафии, аж в жар бросило… Случайно ли дамочка при мне заговорила о морской болезни?..
Возьмем другую пару: Таня и Евгений… Никакая она не манекенщица — тут Паша точно прав. Может, и числится таковой, но на жизнь зарабатывает по-иному — ситуация тривиальная в наше смутное время… Относительно спортивной подготовки Жени сомневаться не приходится. Тем не менее содержать фифу подобного уровня — карман у него маловат. Что их связывает? С какой стати капитан им предоставил люкс?..
Регина и Вадик подходят на роли клиентов исключительно по семейным мотивам: верный муж — неверная жена и наоборот… О чете Савельевых вообще ничего плохого сказать не могу… Кое-какие виды на меня способен иметь «замечательной души человек», чью зависть к славе мастера и «друга» я нынче воочию наблюдал. Вот дурачок! Работать на подобного ублюдка я не согласен ни за какие деньги… Павел? Он выпадает из «когорты избранных» — не тот интеллект, — в остальном же…
Мои размышления прервало невнятное бормотание, донесшееся с нижнего диванчика.
— Падла!.. Падла… — тихо постанывал во сне Паша, мотая головой из стороны в сторону. Его лицо, покрытое капельками пота, исказила гримаса боли.
Не люблю наблюдать за страданиями ближнего. Шум, произведенный моим соскоком на пол, не разбудил соседа, но шлепок по плечу обеспечил желаемый результат.
— А? Что?! — Паша сел, хлопая глазами.
— Динозавры напали?
— Где динозавры? — вздрогнул он и проснулся полностью. — Тьфу, чертовщина!
Павел обтерся простыней, вздохнул и посмотрел на часы.
— Мать моя! Уже три!
— Догоняй, — поторопил я, выходя в коридор.
Обед проходил по-семейному, за большим красиво сервированным столом. Во главе восседал капитан. Дамы, следуя неписаным правилам, поменяли гардероб, мужчины тоже выглядели сносно. Изюминой же действа стала Машенька, которую Беата лично «вывела в свет». Черная юбочка-резинка открывала стройные ножки, белая шелковая блузка с Таниного плеча казалась чуток великоватой, но три верхние пуговки были кокетливо расстегнуты — деталь, изобретенная коварными женщинами. «Приемная мать» основательно потрудилась и над прической, а со вкусом наложенный макияж превратил девочку в настоящую красотку.
Кавалеры традиционно вскочили при появлении дам. Один из них настолько обалдел, что остался стоять, пожирая Машеньку горящими глазами, когда все другие чинно расселись за столом. Лишь жеребячий смех Синицына вернул Павла на землю. Бедняга сконфузился и рухнул на стул рядом со мной.
Я, признаюсь, завидовал Савельеву, получившему возможность ухаживать за девушкой во время обеда, и не завидовал его Беате, сидевшей по другую от Машеньки руку. Регина, устроившаяся слева от меня, словно проникла в мои мысли и цинично прошептала:
— Нельзя любить детей до такой степени, чтобы подкладывать их под собственного муженька…
Я сделал вид, что целиком занят копченым мясом и не слышу ее злопыхательских измышлений. Однако существует порода людей, от которых просто так не отделаешься. Регина прижала свое бедро к моему — благо, расстояние между нами позволяло проделать это незаметно для нескромных взглядов обедающих. Не отношу себя к слабонервным, но я от неожиданности поперхнулся, отпрянул к Павлу и украдкой огляделся.
— Ты чего? — опешил тот, слегка отстраняясь.
— Перец передай, — пробубнил я с набитым ртом.
Паша недоверчиво посмотрел в тарелку на кусок мяса, прилично поперченного при изготовлении, хмыкнул и потянулся к набору специй в центре стола. Я моментально осознал оплошность и, не желая подвергать желудок страшной опасности, чересчур громко произнес:
— Смотри, наживешь язву!
Внимание общества, до сего момента сосредоточенное в основном на Машеньке, тотчас переключилось на Павла, замершего с перечницей в руке.
— Поддерживаю Константина, — живо отозвался капитан. — Поберегитесь, Павел: обзавестись больным на борту нам совсем не хочется.
Машенька тихонько рассмеялась, глядя на Пашу, а за нею заулыбались и другие туристы. Лицо несчастного побагровело. Он выронил перечницу и склонился к тарелке.
— Ну ты и гад! — Шипение адресовалось мне.
— Извини, я просил соль, — нахально опроверг обвинение я.
— Молчи, чудовище! — выдавил Павел, отчетливо скрипнув зубами.
Целеустремленная Регина вновь привлекла мое внимание тем же способом — теперь рыпаться я не посмел.