Щедрин понял смысл моих действий и сказал:
— Бери больше: я помогу доставить.
— Спасибо. Кстати, ты не слышал прогноз погоды на ближайшие дни?
— Нет. — Илья налил борщ в тарелку. — А что?
— Боюсь, погода испортится. Не переношу качки…
— Мутит? — его голос ничуть не изменился.
— Морская болезнь, — подтвердил я.
— Меня Бог миловал, — беззаботно произнес он, уплетая за обе щеки.
Опять мимо! Кто же тогда? На борту — все двенадцать… Нет, тринадцать, включая Машу. Чертова дюжина…
— Ты и борщ хочешь взять? — изумился Илья, заметив, что я застыл над супницей.
— Нет, не переживай…
На корме ждал капитан с «Полароидом» и надувным матрасом.
Загоральщики встретили загруженный припасами «плот» криками ура. (Жаль, у дам не имелось чепчиков, а то непременно бросали бы их в воздух). Особый восторг вызвало прибытие спиртных напитков, прихваченных Ильей. Пить на жаре — дело последнее, но не все это, оказывается, понимают.
Через полчаса мужики уговорили пару бутылок коньяка на четверых. Четвертым, увы, стал я — роль не позволяла выглядеть белой вороной. Дамы не отставали, налегая на шампанское. Даже Машеньку подбили выпить стаканчик.
Возлияние спровоцировало новый всплеск и без того хорошего настроения в коллективе. Веселье переместилось на воду, где развернулась игра в догонялки. Затем мы «расстреляли» три кассеты из «Полароида», фотографируясь индивидуально, гуртом и в различных сочетаниях.
Расплата за легкомыслие наступила внезапно.
— У меня голова разболелась, — страдальчески сообщила Маша, сжимая пальчиками виски.
— Пойдем в тень. — Павел взял подругу за руку и качнулся.
— Вон под те сосны, — показал рукой Илья. — Запах хвои и… все такое.
— Щас. — Кавалер набросил рубашку, попытался влезть в брюки и потерял равновесие.
— А ну вас, — отмахнулась Регина, обняла Машеньку и повела в указанную Ильей сторону.
Вадик что-то пробубнил, лег на песок и прикрыл лицо майкой.
— Ты остаешься? — удивился Щедрин.
— Угу… — сонно промычал «мореход». Выпитое плохо подействовало на его «похмельную» со вчерашнего голову.
Илья пожал плечами, прихватил матрас и двинулся за женщинами. Паша собрал одежду всей четверки.
— Твою брать? — Он смотрел на меня осоловевшими глазами.
— Нет, спасибо.
— Как хочешь…
Татьяна проводила взглядом ретировавшийся квартет и тихо заметила:
— Назюзюкались.
— Проветрятся…
— Шлюха уж точно проветрится!
— В каком смысле? — не уловил я глубины ее предположения.
— Затащит Илюшу под первый же куст. Благо, муженек спекся… — Она кивнула на посапывающего Вадика.
— Еще нет, но если останется валяться здесь — спечется! — улыбнулся я.
— Жаль дурачка.
Ее чувство передалось и мне. Я взвалил мешок с костями на плечи и понес к соснам.
Таня разбирается в жизни — факт. Под мощным деревом на матрасе лежала бледная Машенька. Павел сидел рядом на сухой хвое и обмахивал девушку своей рубашкой. Сарафан Регины и одежка Ильи валялись у него в ногах.
— Держи второго пациента, — сказал я, укладывая Вадика по другую от Павла сторону.
— Бросай-бросай, — согласился тот, всерьез решив, видимо, вступить в союз сестер милосердия.
— А где эти? — Я указал взглядом на брошенные тряпки.
Вопрос развеселил Пашу.
— Они… — Он взглянул на спящего Вадика, прыснул в ладошку и показал пальцем в чащу.
— Весело! — хмыкнул я. — Если Регина собирается продолжать в том же духе — скоро и до нас с тобой дойдет очередь.
— Как знать, — хитро осклабился Павел.
К своему удивлению, Татьяны на прежнем месте я не нашел. Вместе с нею исчезла и моя одежда. Осмотр ближайших окрестностей результатов не дал — пусто. Пометавшись по пляжу, я взял себя в руки, поставил поиски на научную основу и быстро отыскал следы на границе песка, уходящие в лес. Дальше ориентировался на свежие вмятины во мхе и примятую траву. Вскоре уши уловили какие-то звуки прямо по курсу. На ум пришел совет отца: чтобы увидеть грибы, надо присесть и внимательно осмотреться. Пригодилось… Наверное, Таня тоже знала эту уловку, хотя отцы у нас, несомненно, разные: она устроилась на корточках под кустом в десяти метрах от меня, целясь «Полароидом» сквозь ветки. Звуки, привлекшие мое внимание, раздавались по другую сторону куста и не оставляли двух мнений относительно происходящего там. Я еще не успел осознать всего ужаса Таниных намерений, как сверкнула вспышка и прозвучало характерное «вжик». Тотчас за кустом завизжала женщина. Таня вскочила и, как была в купальнике и босоножках, бросилась наутек. Я шагнул наперерез. Она налетела на меня, едва не звезданув по лбу фотоаппаратом. Пальцы свободной руки цепко сжимали проявляющийся снимок.
— Бежим! — выдохнула девушка.
— Это свинство! — возмутился я.
— Я им скажу, что ты меня прикрывал!
Ее слова прозвучали убедительно.
— Где она?! — крикнула Регина совсем рядом.
Мы побежали… Согласитесь, что бегать голым по лесу — занятие не из приятных. Таня-то надела обувь, а я… Шишки и сухие сучки впивались в босые ступни, вызывая жуткую боль, ветки хлестали по лицу и плечам. Наконец кошмар прекратился. Таня привалилась спиной к стволу березы, изрядно запыхавшись и вслушиваясь, отстала ли погоня. Левая грудь выпросталась из маленькой чашки купальника и бесстыдно торчала.
— Ушли… — успокоился я, с усилием отводя глаза от нагой плоти, уселся на пень и с жалостью осмотрел свои израненные ноги.
— Последний кадр. — Таня изучила снимок, злорадно усмехнулась, освободила «Полароид» от пустой кассеты и сунула карточку в кассетоприемник. Только после этого она изволила поправить купальник и обратить внимание на мои страдания.
— Бедненький!
— Ты что задумала? — поморщился я.
— Секрет. Каждый развлекается по-своему.
— Шантаж?
— Почему бы нет? Илюшка — подонок.
— Тем более: ему снимок — тьфу и растереть!
— Не скажи, — возразила Таня. — Через месяц свадьба.
— У кого?
— Он женится на дочери завидного денежного мешка. Целый год малыш обхаживал девицу и ее папашу, добиваясь брака, чтобы добраться до столь нажористой кормушки. Чего только ни делал!
— И ты хочешь… — начал я догадываться.
— Правильно — потрепать говнюку нервишки и получить свой кусок пирога. Семейка невесты ужасно чопорная. Снимочек способен разнести вдребезги брачные планы!
Я подумал о недавнем предложении Вадика. Он бы тоже с удовольствием приобрел фотографию благоверной в обществе Ильи, но с Таней вряд ли сторгуется.
— Слушай, Тань, они же поняли, что произошло. Меня, вероятно, заметить не успели, а тебя — точно засекли. Не боишься?
— Ерунда! — Девушка отвечала убежденно. От бега и пережитого волнения она выглядела еще привлекательнее, чем обычно. — Оба будут молчать как миленькие!
— И все же…
Таня перебила:
— Во избежание недоразумений я спрячу снимок в надежном месте. У Ильи хватит ума не испытывать судьбу.
— А таковое на яхте есть?
— Есть! У тебя, например.
Сказать, что я удивился — значит не сказать ничего. Я тупо уставился на протянутый «Полароид».
— Ты серьезно?!
— Абсолютно! — отрезала девица. — Кто сам предлагал вчера вечером помощь, а?
Крыть нечем…
— Но я не убежден…
— Я постараюсь убедить, — снова перебила она, шагнула ко мне и крепко поцеловала в губы.
Я слегка опешил, но быстро пришел в себя, гостеприимно раскрыл объятия и… поймал пустоту.
— Это все? — Моему разочарованию не было границ.
— Остальное целиком зависит от твоего послушания! — лукаво пообещала Таня.
Умненькая, осторожная и расчетливая малышка… И очень мила. Втянула меня с поразительной непринужденностью в новую авантюру, не сулящую ничего, кроме столкновения с семейством Щедриных. Нет, кое-какая приятность обещана, но она существенно блекнет на фоне отрицательных последствий…
— Что дальше? — не слишком бодро поинтересовался я.
— Погуляем.
— Где одежда?
— Оставила на берегу в кустах. На обратном пути заберем.
Я с сомнением взглянул на свои несчастные нижние конечности.
— Ничего, спешить некуда, — подбодрила оптимистка.
Мы побрели по лесу — она впереди, я сзади. Мысль о возможности заблудиться в лесу не приходила, да и солнце служило отличным ориентиром.
— Про манекенщицу наврала?
— Не тяну?
— Округлостей многовато. У тех — больше плоскости и прямые углы.
— Знаток! — засмеялась Таня. — Ты прав, конечно… Теми округлостями и живу — других талантов Бог не дал.
— Могла бы найти кого помоложе, — закинул я удочку.
— Никита еще вполне — крепыш.
— Но особой любви ты к нему не питаешь, раз задумала раскрутить… Наверное не ошибусь, если предположу, что племянник побежит к нему за деньгами — у самого, поди, в карманах пусто.
Девушка обломила ветку с березы — отмахиваться от комаров.
— Дядюшке стоит пальцем пошевелить и от тебя даже следов не останется, — продолжал я наступление.
— С чего ты взял?! — Она остановилась и обернулась, широко раскрыв глаза от удивления.
— Только не уверяй, что ни о чем не знаешь. — Я стоял перед нею и нахально улыбался.
— Ты перегрелся на солнышке! — сделала вывод Таня. — Несешь какой-то бред…
Сказано с искренним недоумением. Кто же из нас двоих дурак?
— Он — в законе? — со слабой надеждой спросил я.
Кажется, до нее дошло. Девушка расхохоталась и выразительно покрутила пальцем у виска.
— Ты, Костенька, определенно спятил! У Никиты — крупная страховая компания… Он периодически отстегивает кому надо денежки — тем его контакты с мафией и ограничиваются!
Вопрос с дураком разрешился… Сам виноват: попался, как ерш, на голый крючок, подсунутый балаболом Пашкой! «Папа»… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Таня успокоилась и продолжила прерванную прогулку, весело напевая. Настроение у нее заметно поднялось, чего не скажешь обо мне.