— Пупок развяжется, — холодно предупредил Илья, вызвав легкий смех аудитории в адрес незадачливого гребца.
— Не развяжется! — обиделся «замечательной души человек» и отошел в сторону — разбирайтесь, мол, сами.
— Если глубина небольшая, попробуем отталкиваться от дна багром, — несмело высказалась Беата.
Для женщины такое простительно — смеяться над ней не стали.
— Шлюпка, — сказал Савельев.
— Это сколько ж раз надо сплавать туда-сюда! — схватился за голову я.
— Вещей не так много, — напомнил тихо Илья.
— Надо благодарность объявить разбойничкам, — хмыкнула Ольга Борисовна.
На нее посмотрели с осуждением: над святым кощунствует!
— А что такого я сказала? Правда ведь! — пожала плечами дама.
— Помолчите! — грубо оборвал Илюша.
Готовую вспыхнуть ссору пресек в зародыше Никита Петрович:
— Встанем на якорь, а на остров пошлем разведку. Пусть выяснят, там ли метеорологи. Если удастся разжиться у них топливом, доберемся своим ходом.
Мудрое решение — ничего не скажу. И кто, любопытно, войдет в состав разведгруппы?
Щедрин-старший определил троих: Илью, гренадера и… конечно! Вы разве сомневались? Теплая компания… Хорошо бы на метеопосту были люди. Не посмеет же Илья выкинуть меня из шлюпки на глазах у туристов!
Отплыли мы налегке, приветливо помахав толпе провожающих.
Илья сидел на носу, мне досталась корма.
— Знатная вещица, — вслух позавидовал я гренадеру, закутавшемуся в… плащ-палатку! — Где приобрел?
Женя не удостоил ответом и яростно заработал веслами.
— У тебя похожей нет? — спросил я Илью, показывая пальцем на одеяние гребца.
Щедрин-младший внимательно посмотрел на меня, усмехнулся и покачал головой.
— Где-то я видел парня в такой штуке… A-а, вчера ночью в лесу — точно!
Они оба не разделили переполнявшего меня счастья. Помолчали…
— Сколько ты хочешь? — вдруг быстро спросил Илья.
— Очень много… А за что? — искренне расписался я в полном неведении.
— Все за то же, — угрюмо пояснил парень.
Намек ясен. Значит, он побоялся известить дядьку, гренадер также не в курсе.
— Вопрос не по адресу.
— Не п…! — грубо потребовал «ариец». — Сколько?
— Удобное ли время, и место для выяснения отношений?
Вежливый вопрос его жутко обидел.
— Ты, мразь, плавать со связанными конечностями умеешь?
— Твои глубокие познания в способах мордования ближних мне известны. Только раньше ты выбирал для испытания более тихие уголки — нас отлично видно с яхты.
Илья зло сплюнул и попал слюной на свой ботинок, от чего прямо рассвирепел. Опущу сложные выражения, дабы не завяли уши у тех, кто не имеет непосредственного отношения к этому делу.
— Все? — поинтересовался я, когда парень выпустил пар. — Меня ваши делишки с Таней или с кем другим не волнуют. Но коль увижу, как ты измываешься над женщинами, сверну шею, понял?!
Два события произошли одновременно:
1) Евгений произвел традиционное движение бровями — сообщение про издевательства Илюши над слабым полом явилось для него новостью;
2) Щедрин-младший вскочил, намереваясь добраться до меня и размазать по доскам шлюпки.
Первое событие не имело сиюминутных последствий, а вот второе… Илья потерял равновесие и рухнул за борт, окатив нас с гренадером потоком воды. Женя бросил весла и протянул руку помощи купающемуся Илюше. Тот лихорадочно схватился за его кисть и повис на ней, фырча и матерясь.
— Влезай! — кратко предложил Евгений.
Илья забрался в шлюпку — суше в ней от этого не стало.
— Поглядим, — пообещал он, ставя точку в неловко прерванной беседе.
Берег Колдуна был загроможден валунами. Камни торчали и из воды, создавая опасность напороться на рифы — прибой затруднял управление шлюпкой. Не было и намека на пляж — сразу за неширокой полосой беспорядочно наваленных глыб поднималась стена базальтового обрыва метров пять-шесть высотой. Она протянулась и влево, и вправо над берегом.
— Мрачный край… Колдун! — зловеще напомнил я своим спутникам.
Они пропустили поэтическое высказывание мимо ушей, занятые сложным процессом причаливания: Илья помогал гренадеру, свесившись вперед с носа шлюпки и отталкиваясь рукой от камней. Наконец посудина со скрежетом протаранила слой гальки. Илья прыгнул на землю и подтянул шлюпку. Евгений сложил весла. Я выбрался вслед за ними, соблюдая предосторожность — от Илюши так и жди подвоха. Обошлось…
Расщелину, по которой было возможно подняться наверх, отыскал Евгений. Он первым и опробовал путь. Прикинув, что падать вниз — исход неприятный, я оттер Илью и забрался вторым, лишая его возможности нечаянно звездануть ботинком в мой лоб.
Плато впечатляло размерами и угнетало убогостью растительности. Тонкий слой почвы, покрывающий камни, давал жизнь чахлой траве и мелким кустикам. Лишь в сотне метров от берегового обрыва торчали три раскидистые сосны, нашедшие для корней пятачок землицы, насыпавшейся, очевидно, в глубокую выбоину в каменном монолите. Под соснами мы увидели домик о двух окнах, огороженный кривым штакетником, рядом притулился сарайчик. Такое же ограждение опоясывало квадратный участок, заставленный метеоприборами и прочими не понятными мне приспособлениями. С виду пост люди покинули в прошлом веке — печать запустения и ветхости лежала на всех постройках…
Илья неопределенно хмыкнул и первым направился к дому. Гренадер настороженно осмотрелся и двинулся за ним. Мне прогулка тоже не доставляла удовольствия.
— Живые есть? — крикнул Илья и постучал костяшками пальцев по дощатой двери, окрашенной в бурый цвет.
Тишина…
— Лодки не видно… — во второй раз за день высказался гренадер.
Подметил он верно: катер не катер, а лодка у обитателей поста должна быть. На берегу она отсутствовала.
Илья смело толкнул дверь — та со скрипом отворилась. Парень шагнул через порог. Раздался крик…
Крик далекий, едва слышный — откуда-то со стороны темнеющего в километре от поста леса — неясный: то ли мужчина, то ли женщина, а возможно, и дикое животное… Лесной массив как бы отгораживал плато от центральной части острова, который существенно превосходил Чайкин Нос размерами.
Илья уже находился в доме и не слышал. Слышали мы с гренадером. Евгений вопросительно взглянул на меня, я пожал плечами и сказал:
— Странно.
Он кивнул и прислушался, приставив ладонь воронкой к уху.
— Идите сюда! — требовательно позвал Илья.
В маленькой прихожей висели на вешалке чьи-то одежки. У стены валялась обувь: в основном мужская, но имелись и женские резиновые сапожки. Щедрин-младший ждал в комнате, служившей хозяевам гостиной и столовой. Обстановку составляли видавшие виды буфет, книжный шкаф и комод. В центре — круглый стол, покрытый застиранной скатертью, три стула…
Я отметил хлебные крошки, пачку маргарина, лежащую на полу подле холодильника «Смоленск» и, самое главное, брошенные под стол очки с треснувшими линзами.
— Что и требовалось доказать! — произнес Илья. — Метеорологи смылись — привет горючему!
Во второй комнате, служившей спальней, на тумбочке покоилась полевая рация. Именно — покоилась, так как все попытки вызвать ее к жизни успехом не увенчались: ничего не пикало и не мигало.
— Грустно, юноши, — пожаловался я.
— Сарай, — сухо сказал Женя, продолжая удивлять меня несвойственной ему разговорчивостью.
— Посмотрите, — милостиво разрешил Илья, захвативший бразды правления.
Вдвоем с Евгением мы вышли во двор. В сарае царил запах затхлости и дремучего старья. Дальний угол занимали сваленные в кучу ящики и коробки. В ближнем, нарушая общее впечатление кавардака, стояли у стены совершенно новенькие весла.
— Гм… — удивился находке гренадер.
Мысленно я сказал то же самое. Бочек или канистр — в том числе и пустых — мы не обнаружили.
Илья ждал у крыльца. Увидев наши пустые руки и озабоченные физиономии, он поджал губы, словно мы нарочно спрятали от него топливо для любимой яхты.
— Не нравится мне тут, — проговорил я, вновь посматривая на лес.
Сегодня темнело быстро — так всегда бывает в пасмурную погоду. Илья поежился и брезгливо провел ладонью по своей мокрой одежде.
— Придется переправлять всех шлюпкой, — подытожил он результаты разведки. — Вы возвращайтесь, а я попробую растопить буржуйку.
— Я бы предпочел ночевать на яхте.
Мое честное признание поддержал и гренадер, согласно кивнувший головой.
— Да вы что?! — вспылил Илья.
— Как-то не верится в добровольный уход хозяев из этого терема, — проговорил я, основываясь на своих наблюдениях.
Евгений опять кивнул — наши выводы совпали.
— Ты чего городишь? — заорал Илья. — С чего взял-то?!
— Долго рассказывать… Если хочешь, то ночуй в доме один, — мы сюда людей не повезем.
Сжав кулаки, Илья шагнул ко мне. Гренадер пододвинулся к нам и многозначительно кашлянул. Щедрин-младший глянул на него и моментально обмяк, растеряв воинственный пыл.
— Спелись, — скривился Илья.
Обратную дорогу он плелся сзади, недовольно ворча.
Снова поднялся ветер. Крупные волны бросали шлюпку, словно щепку. Пару раз мы почти перевернулись. К счастью, выручила сноровка Евгения, понимавшего толк в акробатике на лодках.
На яхту мы взбирались под настоящим ливнем. Туристы собрались в кают-компании и разочарованно выслушали мой доклад.
— Словом, делать на острове нечего — спать будем здесь, — завершил я короткое выступление, утаив подозрительные мелочи, бросившиеся в глаза нам с гренадером.
— Спать — так спать, — согласился за всех Никита Петрович.
Они поужинали до нашего прибытия, но оставили достаточно провизии, чтобы мы к утру не умерли с голоду. Недовольный всем на свете Илья соорудил бутерброды и убрался из кают-компании. Другие туристы разбежались еще раньше.
— Поговорим, — предложил я Жене, когда мы остались одни.
Гренадер выразительно приподнял брови.
— Тебе не кажется, что в дружном коллективе завелась паршивая овца?