Таня поднесла Анне таблетку и стакан воды. Девушка благодарно кивнула и выпила успокоительное.
Установившееся молчание нарушил капитан:
— Чего они хотят от нас?
— Не чего, а кого, — поправил я и кратко изложил версию про замысел Ильи разделаться с дядей — благо, дверь в каюту, где лежал Никита Петрович, гренадер заботливо прикрыл.
— Нечто подобное я последнее время подозревала, — глубокомысленно изрекла Ольга Борисовна. — Гаденыш!
— Н-да… — крякнул капитан. — И где? На моей яхте! Что будем делать?
— Во-первых, возможно, отец Анны успел передать по рации про взрывы своему начальству… Как, Аня, думаешь?
Девушка посмотрела на меня и пожала плечами.
— Тогда вскоре на остров прибудет милиция, — вдохновенно продолжал я развивать мысль, в которую, честно признаюсь, не особенно верил. — Во-вторых, руководителя операции — Илью — мы изолировали. Без его команды боевики вряд ли предпримут штурм. У меня складывается впечатление, что Никита Петрович им нужен живым.
— Зачем? — брякнул Синицын.
— Надеюсь, на следующем допросе Илья нам скажет…
Моя идея гренадеру понравилась — он многозначительно поднял брови.
— В-третьих, у нас четыре ствола оружия и достаточно патронов, чтобы постоять за себя.
— Пять… — уточнил немногословный Женя.
Ах, как же я забыл!
— И в-четвертых, у меня есть рация Ильи, с помощью которой он поддерживал связь с боевиками. С нею его и застукал Вадик, за что поплатился жизнью. Попробуем…
— А если частота фиксированная? — перебил Павел, слушавший беседу из нашей с ним каюты.
— Значит, я была права, что сомневалась относительно самоубийства, — с нотками торжества в голосе сказала Ольга Борисовна, пока я собирался ответить Павлу.
Регина молча ушла в свою каюту. В коридор, прихрамывая, вылез Павел.
— Так что там с рацией? — напомнил он.
— Сказал же — попробую, — огрызнулся я.
Общий разговор затух сам собой. Туристы забились по каютам, обсуждая ситуацию, так сказать, на бытовом уровне. Мужчины перенесли вниз пожитки из верхних люксов. Беата удалилась на камбуз чего-нибудь сготовить — с рассвета, чай, крошки во рту не было. Гренадер вооружился трофейным «калашниковым» и занял позицию в дверях на палубу. Его обещал сменить позже Савельев.
Я направился в царство кастрюль, намереваясь заняться рацией. Дверь камбуза распахнулась перед моим носом и Машенька с ходу врезалась в меня, больно ткнув острым локотком под ребра.
— Ой! — испуганно вскрикнула она, теряя равновесие, и выронила картонную коробочку.
— Извините! — я прихватил готовую упасть девушку за гибкую талию.
— Ну вот… — с жалостью протянула Машенька, глядя на просыпавшуюся на пол горку белого вещества.
— Что это?
— Сода… У Паши жуткая изжога. Я хотела…
Она высвободилась. Я поднял коробочку и заглянул внутрь.
— Тут еще прилично осталось.
— Да? — обрадовалась девушка. — Спасибо!
Милая улыбка осветила ее личико. Я проводил взглядом изящную фигурку, скрывшуюся в Беатиной каюте, и вошел в корабельную кухню.
— Вы?! — почему-то удивилась Беата.
— Мне бы пару минут здесь… э-э… пошуровать.
Женщина помедлила, отвела взгляд и тихо проговорила:
— Вы не страдаете морской болезнью?
У меня перед глазами пошли круги, ноги подкосились. На всякий случай я ухватился за край разделочного столика. Следующее заявление Беаты меня просто убило:
— Людям в вертолете нужны мы…
— Кто?! — Я сам не узнал собственного голоса.
— Мой муж и Синицын. Ну и я заодно.
Что сказать?! Полный провал сыщика Берестова. Так облажаться…
— Придержите дверь, чтоб нам не мешали, — попросила женщина.
Книжный рынок страны наводнен детективами. Издаваться даже известным авторам архитрудно — конкуренция страшная. Писатель Эрнест Савельев пробует себя на новом поприще — журналистском расследовании. Тема острая: коррупция в демократическом правительстве столицы. Благодаря давним связям в таких осведомленных ведомствах, как милиция и контрразведка, Савельев получает доступ к горячей информации, основываясь на которой начинает копать. Помогают природная сметка, логический склад ума и имя. Там, где бессильны представители власти, Эрнест Сергеевич неофициальным путем выуживает показания очевидцев, открывает новые факты незаконных сделок и махинаций. Он накапливает по крупицам взрывчатый материал. И когда набирается достаточное количество — поджигает запал. Бомба срабатывает в виде серии статей в скандально известной московской газете. Взрывная волна сносит головы с плеч десятку видных деятелей администрации: вмешиваются силовые структуры. Следствие, аресты, обыски… Из-за эффекта детонации рвутся новые и новые снаряды, долго пролежавшие под слоем мусора из лицемерной болтовни, лжи и повального обмана людей.
Хорошо, что подлинное имя автора репортажей знает лишь узкий круг друзей: жена, фотограф Синицын и главный редактор газеты. Немудреный псевдоним «Назаров» скрывает Эрнеста Сергеевича от читателей и жаждущих мести коррупционеров. Однако раненый зверь всегда опаснее здорового. Мафия включает все рычаги для установления виновника катастрофы и смертельное кольцо медленно, но уверенно сжимается вокруг семьи Савельевых. Главный редактор не предал. Он предпочел выброситься из окна квартиры, в дверь которой ломились боевики. Тогда Савельевы, не надеясь на защиту оперативных служб, принимают решение бежать из столицы. Синицына, делавшего великолепные снимки к статьям Эрнеста Сергеевича, естественно тоже нельзя оставлять на расправу врагам.
В небольшом провинциальном городке беглецы находят временный приют у давней подруги Беаты. Та живет одна в просторной квартире — места всем хватает. Тем не менее уже через неделю Эрнест Сергеевич — человек весьма щепетильный — начинает беспокоиться: нельзя же до конца дней сидеть в подполье и злоупотреблять гостеприимством чужих людей. Потому он и ухватился за рекламу в областной газете насчет круиза по озеру Долгое: не столько развеяться, сколько дать передышку хозяйке дома. Средства позволяют исполнить желание. Все складывается хорошо, если бы не одно «но»…
Буквально за два дня до отплытия Беата, отправившаяся в магазин за продуктами, замечает… слежку! Так это или нет на самом деле — сказать трудно, но у страха глаза велики. Новость забавляет мужа… Он обзывает жену паникершей и требует «выбросить из головы бабские бредни». Синицын вообще остается в неведении. Легко сказать: выбрось… Образ мужчины с острым взглядом напрочь засел в голове. Что же делать? Вдруг ошибки нет…
Неожиданная помощь приходит со стороны подруги, предоставившей убежище. Случайно в разговоре она упоминает местного частного детектива, чье имя на устах всего городка в связи с парочкой громких расследований. Без разъяснения причин жена писателя просит выяснить координаты сыщика. Затем известным уже нам способом нанимает детектива на работу, используя втемную свою подружку. И удача Беате сопутствует: в бюро не все путевки выкуплены… Замысел очевиден: иметь рядом надежного человека во время плавания на случай непредвиденных обстоятельств. Ведь толковый профессионал способен выручить и помочь спастись. Но до тех пор, пока предпосылок для конкретных опасений нет, Беата не собирается открываться сыщику, иначе Эрнест Сергеевич не простит самодеятельности своей «непутевой» жене-трусихе…
Вот такую невероятную историю поведала мне Беата, машинально очищая овощи для ленча или обеда — график корабельной жизни давно сбился. Невероятную настолько, что у меня не возникло сомнений в правдивости услышанного. Почти не возникло…
— Первый раз я хотела открыться в ночь ограбления, — вздохнула Савельева. — Но поняла, что оно не имеет отношения к нашим проблемам… Теперь, похоже, я не ошибаюсь.
— Вы искренни со мной?
Рука, держащая нож, дрогнула и кружок моркови получился чересчур толстым.
— Разумеется… — поспешно заверила женщина.
— Врете! — Я своровал нестандартный кусок и смачно его схрумкал. — Кое-что вы изволили утаить.
— Что?
— Предположим, что за вами следили. Брать вас в городе — куча проблем: шум, нежелательные разговоры. В Бобрах обстановка более располагающая, но и в поселке слишком вероятны накладки. Перехватить на яхте в глухом углу — логично.
Я нахально отправил в рот еще и соленый огурчик. Беата молчала, сосредоточенно занимаясь стряпней.
— Их человек сел на яхту в числе других туристов, — рассудил я, прожевав. — С помощью радиопередатчика он обменивался информацией с боевиками в вертолете — наводил их. У вас нет никаких соображений: кто бы это мог быть?
Беата вздрогнула, но отрицательно помотала головой. Я невольно залюбовался красотой ее пышных золотых волос. Пришлось продолжить размышления вслух.
— Илья?! Возможно… Метастазы столичной преступности проникли на периферию. И «крыша» отличная — наличие на яхте дядюшки с друзьями… Оборотень-капитан? Семейка богомолов Успенцевых? Или несчастная Машенька, так ловко внедрившаяся на судно… А может… Синицын?!
Ножик вылетел из пальцев Беаты и звонко шлепнулся на пол. Молочно-белая кожа на лице женщины, казалось, помертвела, потеряв все соки.
— Говорите, ну! — потребовал я.
— Хорошо… — сдалась она. — Семь бед — один ответ… Отношения между Савельевым и Синицыным всегда носили своеобразный характер. Оба не питали друг к другу теплых чувств. Эрнест Сергеевич откровенно посмеивался над занудой, но ценил — по-настоящему талант фотографа «от Бога» и терпел выходки Сергея Александровича. Тот, в свою очередь, завидовал славе писателя, за глаза поливал его грязью, но отказаться от высоких заработков у Савельева было верхом глупости. К тому же, перипетии со статьями в газете окончательно связали их одной ниточкой — фактор существенный. И все же имелось еще кое-что вне области профессиональных интересов. Синицын настойчиво обхаживал Беату, склоняя ее к интимной связи. Идея сделалась поистине навязчивой. Однажды Беата по глупости допустила слабину и позволила Синицыну чуть больше, чем может себе позволить замужняя женщина… Бывает, бес попутал, тем более — в период передряг. Окрыленный Синицын потерял голову и полез напролом. Перед самым отъездом в круиз он без обиняков заявил, что готов на все ради того, чтобы Беата ему уступила…