— А в кино была, как всегда.
— Скажите, кроме вас и Жени, у Наташи были еще подруги, друзья?
— Были ли друзья?.. — Люда на мгновение задумалась. — Конечно, были. Наталка вообще могла быстро знакомиться. Вспомнила! Ее постоянно преследовал один жуликоватый парень.
— Жуликоватый?
— Ну… Он сидел раньше. Вроде за воровство.
— Вы не могли бы назвать его фамилию, имя?
— Зовут Борисом. А фамилия… Кажется, Цапун. Ходил за ней по пятам. Кажется, даже угрожал. Он в Наталку был влюблен по уши.
— А она?
— Смеялась. «Воспитывать, — говорила, — буду».
— И часто они встречались?
Люда пожала плечами.
— А Женя как же? — снова спросил Виктор Ильич.
— Они однажды с этим, кажется, подрались.
Цапун. Это кличка. Фамилия — Рядно. Отсидел два года за кражу. Освобожден досрочно. Работал водителем в таксомоторном парке. Теперь там же, слесарем. Права забрали — за вождение машины в нетрезвом виде. «А не его ли работа — те ограбления? Наташа, скажем, действительно наводчица. В его распоряжении такси. Номер заменил…» Но тут вмешивается в спор другой голос, более рассудительный: «Не спеши. В той „Волге“ — отметочка. Да и не пойдет Рядно на мокрое дело».
— Еще вопросы будут? — несмело спросила Люда.
— Да, да, Людочка, — спохватился Нетребо. — Скажите, в тот вечер вам Цапун не попадался?
— Вроде нет.
— Ладно. Прочитайте свои показания и распишитесь. — Он протянул Люде листки.
На два часа дня к капитану Нетребо был приглашен второй свидетель по делу Измайловой, Евгений Виленский. До его прихода времени еще было достаточно, и Виктор Ильич наскоро перекусил в столовой. Едва вернулся, как в кабинет понуро вошел Сайко.
— Что, Ванюша, ты невесел? Что, голубчик, нос повесил?
— Повесишь тут… — хмуро ответил Иван, снял плащ и прошел к своему столу, пошмыгивая носом. Это был верный признак, что дело у него табак.
— И все же как дела, Ваня?
— Хреново, — отрубил Сайко и подробно рассказал о своих утренних хождениях.
— Палочка-выручалочка, говоришь? Интересно! — глубоко затянулся дымком Нетребо. — Палочка… палочка… Да, если это кличка, то действительно — странная. А не напутала что-нибудь старуха?
— Кто ее знает? А как твои дела, Ильич?
— Всплыла еще одна фигура.
— Кто? — насторожился Сайко.
Нетребо потушил в пепельнице папиросу, прошелся по кабинету.
— Рядно! Слышал такую фамилию? Кличка — Цапун.
— Рядно… Рядно… — наморщил лоб Иван.
— На-ка, взгляни на этого красавца, — Нетребо извлек из ящика стола фотографию и протянул Сайко.
— Постой, постой… Он же в таксомоторном парке работает.
— Молодец. Наблюдательный ты, Ваня!
— Будешь наблюдательным. Мы с ним по «Волгам» лазили. Отметину от папиросы искали. И с какой же он стороны всплыл?
— Знакомый убитой.
— Может, не только знакомый?
— Может. Это и надо установить.
— А что он из себя представляет, этот Рядно? — с интересом спросил Иван.
— Бывший вор. Отсидел. Вроде завязал.
В дверь постучали, вошел рослый юноша с пышными рыжеватыми волосами.
— Я — Евгений Виленский, — назвал себя юноша. — Вызывали?
— Да. Присядьте, Женя! — просто сказал Нетребо, указывая на стул. — Надеюсь, вы знаете причину нашего свидания?
— Догадываюсь, — тихо ответил Виленский и вдруг громко, навзрыд заплакал.
Нетребо налил воды и заставил юношу выпить.
— Успокойтесь, Виленский! Горе большое, но слезы делу не помогут.
— Да, да, извините, — вытер слезы Женя. — Я слушаю вас.
— Женя, — мягко начал Виктор Ильич. — По нашим данным вы — последний человек, который видел в тот злополучный день Наташу живой. Расскажите подробно.
— Мы накануне договорились с Наташей куда-нибудь пойти на праздник. В кино или просто погулять. Седьмого, где-то около четырех, она позвонила и попросила взять три билета в «Победу». Третьей была Люда. Но сразу после окончания сеанса Люда ушла. Мы с Наташей посидели в парке, поговорили…
— О чем?
— Да так, как обычно. А когда я вспомнил, что на завтра надо подготовить реферат, она меня прогнала домой и поспешила уйти сама, даже не разрешила себя проводить.
— И вы не смогли настоять? — спросил Нетребо.
— Вы ее не знали. Сказала — как отрезала.
— Вы не поругались случайно?
— Что вы?.. Она просто всю жизнь была раба учебы.
— Кто вам поручил подготовить реферат? — внезапно спросил Сайко.
— Вы что, подозреваете, что я вру?! — не то с испугом, не то с обидой вскрикнул Женя. — Пожалуйста, проверяйте! Профессор Лев Леонидович Бахман.
— В котором часу вы с ней расстались? — спросил Нетребо.
— Пожалуй, около десяти. Да, в одиннадцатом часу я уже был дома.
Наступила пауза. Нетребо оторвался от протоколирования показаний, закурил. Сайко насупленно вглядывался в порозовевшее лицо сына прокурора. Не удержался и задал мучивший его вопрос:
— Виленский, не кажется ли вам, что ее поспешный уход и то, что не позволила себя проводить, связано с чем-то другим?
Женька пожал плечами:
— Не думаю.
Но Ивану не давал покоя автобусный билет. Точнее — внезапная поездка Измайловой на окраину города.
— И все же припомните. Может, она торопилась куда-нибудь? Может, ненароком вам кто-то встретился и дал ей тайный знак, что будет ее ждать? Не случайно же она оказалась за городом, а не дома.
— Да, безусловно, — как-то раздумчиво ответил Женька. — Но она и словом не обмолвилась, что куда-то спешит. Все было так естественно… Я лично был уверен, что она идет домой.
— Будь так, — согласился Сайко. Взял со стола фотографию и протянул Виленскому. — Этого хлопца вы случайно не знаете?
Женя посмотрел на фотографию и с неприязнью бросил ее на стол.
— Знаю. Борька! Фамилию забыл.
— Рядно, — подсказал Нетребо.
— Да. Точно. Слышал. Ну и что?
— Он случайно…
— Нет! Нет! — недослушав, перебил Женька. — Наталочка с ним просто так. Она шутила, а он… Она только меня любила.
— Я не об этом, — сказал Нетребо. — У нас есть сведения, что у вас с Рядно были нелады.
— Ну и что? — запальчиво ответил Женька. — Он пытался ухаживать за Наталочкой. Я эту пьяную рожу… Да и какое отношение это имеет к делу?
— Кто-то убил девушку. За что? Кому она мешала? Помогите нам разобраться. Подумайте. Вспомните. Может быть, действительно она с кем-то встречалась, кроме вас?
— Она очень скрытная. Она даже ни разу… Но это интимное. Это уже не то. Вы извините меня. Я…
— Понимаем вас, Виленский! Тогда прямой вопрос, — остановил Женьку Сайко. — На работу к Наташе вы приходили?
— Я?.. — как-то растерянно переспросил Женька. — Ну, а как же?.. Забегал, чтоб проводить.
— А Рядно?
— Да что вы пристали с этим Рядно? Он у меня вот здесь сидит. — Женька выразительно постучал себя кулаком по груди. — Может быть, и заходил. Он преследовал Наталочку на каждом шагу!
…Наташу Измайлову хоронили 11 октября. Была суббота, и народу на кладбище собралось много. Слух о зверски убитой девушке облетел город.
Наташа лежала в гробу, как невеста, в белом платье. Над нею склонилась мать, рядом — отец и сын Виленские, родственники, сотрудники районо. Ударил оркестр, Женя горько заплакал.
Гроб накрыли крышкой — и сразу, как тогда в морге, вскрикнула осиротевшая Измайлова:
— Ой, куда ж ты уходишь от меня, доченька?! Ой, чего же ты была такой непослушной?
Иван с Галкой покинули Наташину могилу в числе последних. Шли молча. Каждый думал о своем.
«Непослушной… — как эхо, зазвенело в ушах Сайко. — Измайлова снова, как и тогда в морге, повторила это слово. Что это может значить?»
…Вчера, как только ушел Женя, Иван помчал к районо, в котором работала кассиром Наташа Измайлова. Рабочий день закончился, но все сотрудники были на месте. Распределяли, кому что надлежит сделать по подготовке к похоронам.
Когда узнали, что Сайко из уголовного розыска, зашумели все разом: «Нашли убийцу?»
— За этим я к вам и пришел, — хмуро ответил Иван. И начал расспросы. Прежде всего о самой Наташе.
Женщины отвечали вдумчиво. По их словам, Измайлова была неплохой девчонкой. Могла пошутить, иногда ужалить острым словом, но, в общем-то, вроде была честной и аккуратной работницей. К ней часто забегала ее подружка. Сайко понял, что речь шла о Людмиле Скуратовой. Ребята тоже приходили, одного из них знали — сын прокурора Виленского. А вот второго?.. Приходили они порознь и не часто. Если Виленский смело входил к ним в помещение, то второй, носатый, топтался у подъезда, ожидая, пока Наташа выйдет. Его имени и фамилии никто не знал. Носатый женщинам не нравился. Сутулый, длинные, как у обезьяны руки. Сайко достал фотографию Рядно:
— Случайно, не этот парень?
— Он! Он! — загалдели наперебой.
…— Вань, а, Вань! — услышал он Галкин голос. — Посмотри… — Взгляд девушки был устремлен в сторону Наташиной могилы. Сайко обернулся. У возвышающихся над могилой венков стоял человек. Это был Борис Рядно.
— Галочка, мне нельзя туда идти. Подойди к тому человеку, запомни его и, если сможешь, завяжи разговор. Встретимся здесь же.
Иван скрылся за ближними памятниками, а Кнопка, делая вид, что рассматривает могилы, не спеша повернула обратно.
Встретились они с Иваном примерно через полчаса. Галка, как могла, описала парня. Он был изрядно выпивши. В разговор вступил неохотно. Говорил развязно, грубоватым баском. У него, например, вырвалось: «Это ей за непослушание». На его скулах ходили желваки.
Иван достал фотографию Рядно и протянул Кнопке.
— Он?
— Точно. Только эта фотография, наверное, старая. У парня прическа… Виски длинные, а правая щека поцарапана. На ней марлевая наклейка.
— Поцарапана?.. — едва не выкрикнул Сайко.
— Да. Из-под наклейки видно несколько заживающих стежек. Будто кошка когтями по коже прошлась. Это что-то дает?
— Да так… Ничего, — постарался замять разговор Сайко.
Он проводил Галю и поехал к Нетребо домой.