— И у нас так случалось… А теперь одну дежурную за это с работы сняли. Нет, нет, забирайте чемодан. Теперь нам строго-настрого приказано.
— Это вы про дежурную выдумали, — как бы разочарованно и обидчиво произнес Сергей. — Просто вам не хочется…
— Ничего я не выдумала! — обозлилась девушка. — Ее три дня назад с работы выгнали. Была добрая, пускала вот так без документов всяких… А милиция проверила. Тут было…
«Ага! — с удовольствием отметил про себя Сергей. — Строгие порядки заведены здесь всего несколько дней назад, а раньше можно было ночевать, не предъявляя паспорта, стоило только очаровать своей любезностью дежурную, подарить ей какую-нибудь мелочь. Смирнов, конечно, мастер на эти штуки. Почему же он все-таки отдал паспорт? Может быть, проверка была как раз в тот день, когда он ночевал?»
Пошарив еще раз по карманам, Рубцов «нашел» служебное удостоверение и, к удовольствию обеих сторон, инцидент был исчерпан. Койка у окна осталась за Сергеем.
Через несколько минут он сидел в кабинете районного уполномоченного МВД капитана Василько. Из беседы с Василько Сергей установил: указание о необходимости принятия срочных мер по задержанию Дынина получено капитаном четыре дня назад, поиски Дынина ведутся, но не дали удовлетворительных результатов, видели Дынина в ту ночь, когда он ночевал в гостинице, дежурная по гостинице Галина Петришина и младший лейтенант милиции Сидорчук.
— Они запомнили его внешность? — спросил Сергей.
— Петришина помнит, что он был стриженый, как солдат. Младший лейтенант также подтверждает это. Но так как документы Дынина были в полном порядке, он не обратил на него особого внимания. Может быть, вызвать, и вы побеседуете сами?
— Младшего лейтенанта можно пригласить. С дежурной повременим… Это ее уволили с работы?
— Да. За нарушение правил.
— А больше за ней ничего не значится?
— Серьезного нет. Очевидно, она допускала мелкие финансовые злоупотребления: брала деньги за ночлег и не выписывала квитанций. Но это не доказано. Вообще-то немного легкомысленная девица.
Капитан позвонил по телефону в милицию и вызвал к себе младшего лейтенанта Сидорчука.
До появления Сидорчука Сергей выяснил, что на территории Камень-Волынского района никаких секретных объектов нет. Это тихий, сельскохозяйственный район, производящий в основном продукты животноводства, льняное волокно, картофель, торф. Самая близкая точка государственной границы находилась в сорока километрах от Камень-Волынска.
— Я полагаю, — сказал Сергей после непродолжительного молчания, — что Дынин приезжал сюда для того, чтобы с кем-то встретиться. У вас среди жителей города никого нет на примете? Но учтите — Дынин птица дальнего полета. Дальнего и очень высокого. И человек, с которым он пытался встретиться или встретился, тоже должен быть тонкой и осторожной штучкой. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — Василько с сомнением пожал плечами. — У нас в городе да и во всем районе ничего такого не заметно. Есть мелкие злопыхатели, есть недовольные. Не без этого. Как оговорится — в семье не без урода. Но что-либо посерьезней…
Капитан снова пожал плечами и вдруг неожиданно сузил глаза.
— Впрочем… — он как-то нерешительно щелкнул пальцами, — впрочем, есть один странный, загадочный сигнал. Я, правда, боюсь, что это продукт шпиономании, болезненного воображения.
— А в чем дело? — насторожился Сергей.
— Чепуха на первый взгляд, но очень занятно, — усмехнулся Василько. — Один мальчик, ученик шестого класса, утверждает, будто бы он слышал, как сторож нашего районного Дома культуры играл ночью на рояле…
— Не понимаю, — пробормотал Сергей. — Что тут загадочного? Разве сторожу нельзя побренчать на клубном инструменте?
Василько слегка наклонил голову.
— Нет, тут есть свои, так сказать, нюансы. Сторож — полуграмотный старик, он с трудом выбивает одним пальцем на рояле «чижика-пыжика», а мальчик утверждает, что старик играл очень хорошо, прямо-таки как артист на концерте.
Сергей прищурился, с сомнением качнул головой.
— Старик играет на рояле. Ночью… Малограмотный старик. Да-а, занятно. Сколько ему лет? Давно он у вас работает?
Ему за шестьдесят. Еще крепкий старикан. Работает в Камень-Волынском лет десять. Тихий, безобидный, безответный. У него как будто не все дома — все улыбается без причины. Сейчас придет младший лейтенант Сидорчук, он вам подробнее расскажет. Он, собственно, и принес мне заявление мальчика, и некоторое время вел наблюдения за стариком.
— И, конечно, ничего не заметил?
— Абсолютно. Меня смущает в этой истории, что мальчик, якобы слышавший чудесную игру старика, был в ту ночь болен. Он потом три дня лежал в постели с высокой температурой, бредил. Возможно, он видел эту картину в бреду… Дело в том, что это музыкально одаренный мальчуган и уже сочинил несколько своих произведений. Одно из них напечатано в каком-то журнале.
— Дом культуры в центре? — поинтересовался Сергей.
— Нет, можно сказать, почти на окраине. Но ведь наш городок небольшой. Там, на окраине, было подходящее здание.
Явился младший лейтенант Сидорчук — высокий угловатый юноша, с испуганными глазами. Он рассказал, что ровно неделю тому назад ему поручили проверить, как ведется регистрация лиц, проживающих в гостинице. В четыре часа утра он явился в гостиницу, подсчитал количество паспортов, имевшихся у дежурной, а затем обошел все комнаты и пересчитал спящих. Оказалось, что три человека не оформили свое пребывание в гостинице. Младший лейтенант по очереди разбудил их и отобрал паспорта. Затем он заполнил карточки на тех жильцов и составил акт о нарушении дежурной правил пользования гостиницей.
Из этого рассказа Рубцов сделал вывод, что Смирнов, увидя милиционера, серьезно перепугался. В тот момент он смог подумать все что угодно, вплоть до того, что учитель Голубев предал его. Естественно, он вынужден был воспользоваться надежным паспортом.
— Дынина вы видели? — спросил Сергей.
Младший лейтенант слегка вздрогнул.
— Видел. Он лежал в постели.
— И вы смотрели на фотографию в паспорте?
— Да. Не только в паспорте. Я потребовал у него военный билет. Там тоже была фотография.
— Почему вы, кроме паспорта, потребовали и военный билет?
— На всякий случай. Он — стриженый, на демобилизованного солдата не похож. У меня мелькнула мысль, не бежал ли он из тюрьмы.
— Фотографии в документах не вызвали у вас сомнения?
Сидорчук на несколько секунд задумался и произнес не совсем уверенно:
— Нет. Это были его фотографии.
— Где вы просматривали документы? Вы зажигали в комнате свет?
— Нет, я не хотел будить всех находящихся в комнате. Я подошел к открытой двери — в коридоре горел свет.
Рубцов с сожалением посмотрел на Сидорчука. «Эх ты, шляпа, не рассмотрел внимательно фотографии. Раз взялся проверять документы, так надо было это сделать как следует», — подумал он про себя, но не высказал свою мысль вслух, так как ему почему то не хотелось обидеть младшего лейтенанта. Впрочем, Сидорчук, очевидно, и без слов понял взгляд Сергея. Он смущенно замигал, и на его скулах выступил румянец.
— Ясно, — сказал Рубцов, чтобы замять этот разговор. — Теперь расскажите, что это за старик-музыкант у вас появился?
Младший лейтенант испуганно взглянул на капитана. Тот кивнул головой.
— История эта еще не кончилась… — сердито дернул бровью и, словно боясь насмешки, с вызовом сказал Сидорчук. — Товарищ капитан, я продолжаю наблюдения и узнал, что дед Илько покупает маслины.
— Маслины? — удивился Василько и вопросительно посмотрел на Сергея. — Ну и пусть покупает… Я слышал, что в Греции эти маслины крестьяне солят в бочках, как у нас огурцы или грибы.
— А вы их ели? — подался к нему младший лейтенант.
— Пробовал как-то в ресторане. Не скажу, что очень понравились.
— И я пробовал… — торжествующе сказал младший лейтенант. — Специально, на вид — как слива, а на вкус — дрянь! А маленькая баночка стоит шесть рублей восемьдесят. Имеются эти консервы только в станционном буфете. Никто их там, не покупает, стоят на полке, паутиной взялись. А дед Илько под видом слив три баночки купил… Я поинтересовался этими маслинами, наводил справки. Оказывается, раньше маслины считались изысканным кушаньем для богатых людей, как, например, шпроты или устрицы. Деликатес!
Сергею показалось, что он уловил и понял мысль младшего лейтенанта. До сей поры он ровным счетом ничего не слыхал о существовании маслин, но упоминание об устрицах, подаваемых в ресторане, часто встречал в книгах дореволюционных писателей. Если маслины такой же «деликатес», как устрицы, то младший лейтенант сделал интересное открытие. Что же это за малограмотный старик, который ночью играет на рояле и любит полакомиться необычными, изысканными закусками?
— А может быть, он не для себя покупал? — спросил капитан. — Это вы проверили?
Сидорчук сразу как-то увял, и глаза его снова приобрели испуганное выражение.
— Нет, не проверял. Нужно бы поинтересоваться, куда он пустые баночки сдает.
Капитан нахмурился.
— Вы лучше расскажите товарищу… товарищу Рубцову то, что вам Слава Войтюк рассказывал.
Младший лейтенант печально, с недоверием посмотрел на Сергея.
Он колебался.
— Нужно, чтобы сам Слава рассказал. Я так не умею… Это музыка. Только сегодня уже поздно. Завтра утром вы его сможете увидеть до занятий в школе.
Сергей договорился с Сидорчуком, когда и где они встретятся завтра утром. Он попросил также младшего лейтенанта попытаться выяснить, сдает ли дед Илько в магазины баночки из-под маслин. «Чем черт не шутит, когда бог спит», вспомнил он поговорку майора Кияшко. Но все-таки вся история с дедом Илько казалась Сергею не заслуживающей серьезного внимания. Он боялся, что она уведет его куда-то в сторону, что искать следы Смирнова нужно где-то в другом месте.
14. Дед Илько
На следующий день Рубцов проснулся в шесть часов утра. Первой его мыслью была мысль о младшем лейтенанте Сидорчуке. Судя по всему, Сидорчук как работник не был на хорошем счету у начальства. Высокий, нескладный, угловатый, он производил своей внешностью невыгодное впечатление. А эти испуганные глаза… Как они не гармонируют с милицейской формой, которую носит Сидорчук. Однако младший лейтенант милиции вызывал у Сергея какое-то странное и сложное чувство — чувство симпатии и жалости.