Брауэр. Говорило одно важное лицо, только что прибывшее с восточного фронта.
Ганс. Важное?! Кто же это такой?
Брауэр. Штандартенфюрер Егер,
Ганс. Отто Егер?! Штандартенфюрер СС?!
Брауэр. Да… А ты его знаешь?
Ганс. Как же не знаю? Я с ним вместе учился, а теперь до него не так-то легко дотянешься. И что он у тебя делает?
Брауэр. Отдыхает после контузии,
Ганс. Увидишь, передавай ему привет. Скажи, от Очкарика, так меня в школе дразнили. Надолго он приехал?
Брауэр. На три месяца.
Ганс. Ну, тогда я, возможно, выберусь, чтобы повидать его. Я тебе звоню вот почему. У меня комиссия из Вены, скоро нагрянет к тебе. Так что имей в виду.
Брауэр. Спасибо, Гансик, что предупредил.
Ганс. Ну, будь здоров.
Брауэр. До свидания.
Брауэр положил трубку. Задумался. Потом нажал на кнопку электрического звонка. Вошла молоденькая секретарша.
— Соберите ко мне личный состав к семнадцати ноль-ноль, — отдал он распоряжение. — Я буду через час.
Запыхавшись от быстрого подъема по лестнице, Матильда постучала в комнату Егера. Гость в это время раскладывал пасьянс.
— Вас спрашивает Брауэр или Баруэр, никак не могу привыкнуть, как его правильно называть, ну, тот господин, который возглавляет гестапо, — выпалила Матильда. На ее лице отразилась тревога. — Он в саду.
— Штурмбанфюрер Брауэр? — удивился Егер. — Что ему нужно?
— Не знаю. Говорит, заскочил на минутку.
«Сто один, сто два, сто три, сто четыре, сто пять, — успокаивая себя, начал отсчитывать Егер. — В саду… — Егер подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску. Брауэр стоял около клумбы. Рядом Эльза что-то ему объясняла. — Сто шесть, сто семь, сто восемь», — продолжал счет Егер.
— Что вы ему сказали?
— Вы дома, но не совсем здоровы. Не так, да? — забеспокоилась было Матильда.
— Умница. Все так. Я сейчас спущусь… — произнес в раздумье Егер. — «Сто девять, сто десять, сто одиннадцать». — Хотя…. пожалуй, будет лучше, если вы приведете его сюда.
Оставшись один, Егер быстро достал из шкафа офицерский френч, повесил его на вешалку, затем достал из ящика разные лекарства и разложил их на столике, а едва услышав шаги, быстро прилег на диван.
— Вам ничего не нужно, господин Егер? — с порога озабоченно осведомилась Матильда. Рядом с ней стоял Брауэр.
— Благодарю, фрейлейн, если что потребуется, я приглашу вас.
Матильда ушла.
— Присаживайтесь, штурмбанфюрер, рад вашему приходу. Я немного нездоров, но, надеюсь, это не очень помешает нашей беседе, — устало произнес Егер.
— Извините, что решил побеспокоить вас. Но ваше намерение пригласить к себе придало мне смелости проявить инициативу и осведомиться о вашем здоровье. — Брауэр бросил быстрый взгляд на столик, где лежали лекарства. — Не окажусь ли я вам чем-либо полезным? Сочту за честь, — изощряясь в словесности, закончил Брауэр.
— Право же, мне ничего не надо, кроме… тишины, — сказал Егер,
— Вам тут удобно? — допытывался Брауэр, внимательно оглядывая комнату; его взгляд несколько секунд задержался на френче, отметил большую планку орденов и затем остановился на авторучке, лежавшей на письменном столе. — Если что будет нужно, не стесняйтесь, я к вашим услугам.
— Благодарю вас, непременно воспользуюсь…
Егер как бы машинально посмотрел на часы, взял со столика пузырек с лекарством и, отсчитав несколько капель в стакан, выпил. Брауэр с сочувствием наблюдал за его движениями.
— Где же это случилось?
— Под Курском. Во время проведения операции, — ответил Егер. — Фу, какая гадость. — Он поморщился.
— Я, собственно, пришел, чтобы передать вам привет от вашего однокашника — Очкарика. Вчера он мне звонил.
— Очкарик?! — переспросил Егер. — Ах, Очкарик! — как бы вспомнив, воскликнул он. — Благодарю вас. А где он сейчас работает? — спросил как можно спокойнее Егр. «Вот оно, начинается, — подумал он, собираясь с мыслями. — Сто один, сто два, сто три, сто четыре, сто пять…»
— Он возглавляет гестапо в соседнем городе. Обещал заглянуть к вам, после того как закончит работу комиссия.
— Рад буду встретиться с ним. Давненько его не видел. Как он поживает? — решил взять на себя инииативу разговора Егер.
— Неплохо. На хорошем счету у начальства. Недавно его наградили. Накрыл большую подпольную группу.
— Он и раньше отличался сообразительностью… Штурмбанфюрер, вы не могли бы дать его телефон?
— Мы пользуемся служебной связью. Вы можете заказать город и спросить начальника гестапо. Вас соединят.
— Непременно позвоню ему. При случае передайте ему мой сердечный привет и скажите, что рад буду принять его у себя… После того как вернусь из Берлина.
— Вы уезжаете?
— Ненадолго. Мне необходимо встретиться с шефом и заодно решить кое-какие дела. — Егер снова посмотрел на часы.
— Вы устали, и мне тоже пора. Позвольте покинуть вас? — спросил Брауэр.
— Жаль терять приятного собеседника, но что поделаешь… — Егер развел руки в стороны.
Однако Брауэр не спешил покинуть комнату. Он нерешительно переминался с ноги на ногу, готовясь что-то сказать.
— Простите, штандартенфюрер, но мне хотелось бы предупредить… это касается нашей службы… — Брауэр смущенно умолк.
— Слушаю вас.
— Дело в том, что вам не следует, то есть лучше будет, если вы перестанете принимать у себя Ратнера. — И он снова бросил взгляд на ручку.
— Неблагонадежное лицо?
— Так точно.
— А в чем это выражается, если, конечно, не секрет?
— Понимаете, — начал Брауэр, — он замешан в одной подозрительной истории и к тому же много пьет, болтает лишнее… и, вообще, о нем стоит вопрос…
— Отправить на восточный фронт, — добавил Егер.
— Так точно.
— Благодарю вас за совет, штурмбанфюрер.
— Рад быть вам полезным. Кстати, кто вас лечит? — спросил Брауэр.
Егер почувствовал в этом вопросе не просто человеческое участие: он понимал, с кем имеет дело, и потому был начеку.
— Мои доктора перед вами. — Он показал на груду лекарств. — Но я был бы вам признателен, если бы вы могли порекомендовать мне хорошего специалиста, — решил идти ва-банк Егер.
— У меня на примете есть один профессор, он здесь отдыхает, думаю, он будет вам полезен, — ответил Брауэр.
— Благодарю вас.
Брауэр ушел, оставив в душе Егера сомнения и тревогу. Он долго ломал голову: зачем приходил Брауэр?! Неужели I только затем, чтобы передать привет от невесть откуда появившегося Очкарика? Черт бы его подрал. Надо же так сложиться обстоятельствам. И это накануне грядущих событий… Откуда объявился его «знакомый», который к тому же собирается повидать его? А врач-профессор? Что это? Случайность или нечто большее? С гестапо шутки плохи.
Егер ходил по комнате и не мог успокоиться. Раздавшийся стук в дверь вывел его из этого состояния.
— Войдите, — мгновенно беря себя в руки, сказал он.
Вошла Матильда. Она широко улыбалась.
— Знаете, что он мне сказал?! Он сказал, что обрел в вашем лице товарища и друга.
— Вы рады, фрейлейн Матильда? Я тоже доволен… А сейчас извините, я немного утомился и мне нужно отдохнуть. Вы не обидетесь на меня? — Сейчас ему нужен был Ратнер, только он, и поэтому приходилось спешить. — Кстати, фрейлейн Матильда, у меня к вам просьба. Мне необходимо встретиться с Ратнером, и причем как можно скорее.
— Что-нибудь случилось?
— Да нет, ничего.
— Он будет рад с вами встретиться: он сам этого ждет.
— Значит, наши желания совпадают. На завтра можно рассчитывать?
— Как вам будет угодно.
— Жду вас к четырем часам дня.
На следующий день Матильда на два часа раньше обусловленного времени привела Ратнера в дом. Егер в это время находился в саду и, посмотрев на часы, недоуменно пожал плечами.
— Что случилось? — как можно спокойнее спросил Егер,
— Он чем-то расстроен и попросил меня как можно быстрее устроить встречу с вами. Я была вынуждена…
— Хорошо. Идемте…
В гостиной Ратнер нервно расхаживал из стороны в сторону.
— Хайль! — вскинул руку Ратнер и вытянулся в струнку. — Штандартенфюрер, я очень нуждаюсь в вашем совете, если позволите. Не откажите в любезности выслушать меня.
Егер жестом показал наверх, приглашая Ратнера в свою комнату.
— Я только что хотел закусить. Не составите ли компанию? — спросил Егер.
— Очень кстати, я голоден.
— Поскольку вас еще ждет работа, я не предлагаю вам спиртного, — наполняя свою рюмку, произнес Егер.
— Напротив, сейчас я свободен от работы, — как бы оправдываясь, заметил Ратнер.
— В таком случае за ваше здоровье. — И Егер придвинул к Ратнеру рюмку. — Так что с вами случилось?
— Не знаю, с чего и начать. Разрешите мне быть с вами откровенным, поскольку вы являетесь представителем столь могущественного учреждения… — взволнованно начал Ратнер. — Вокруг меня намотался какой-то клубок. И все это идет от Брауэра. Какие-то высказываются подозрения, дело дошло даже до шантажа…
— Скажите, в чем суть собранных на вас сомнительных сведений?
— Вот, вот, сомнительных… Он так мне и говорил, — обрадовался Ратнер, услышав знакомое слово.
— Кто говорил?
— Штурмбанфюрер Брауэр. Тут недавно в охраняемой зоне «молоко» был задержан фотограф…
— Вы что, охраняете молоко? — перебил его Егер.
— Извините… Привычка… Бензохранилище. Прежний шеф пытался добиться от него признания, с какой целью он там оказался и что фотографировал, но немного погорячился… и тот скончался… Гестапо узнало, что фотографа видели до этого в магазине Лотта, а я с ним был немного знаком… Ну, вот поэтому гестапо и шьет мне дело…
Егер встал, подошел к приемнику, включил его.
— А какие у вас в действительности были отношения с Лоттом? — полюбопытствовал Егер, стараясь придать голосу спокойный, ровный, независимый тон.
— Обычные. Заходил к нему в магазин, как и все, покупал блокноты, карандаши, ручки, чернила…