(Зовет.)
Катрин!
(…)
ЛУИ. Как будто ночь средь бела дня, ничего не видно, слышу один шум, прислушиваюсь, как будто я заблудился и остался совершенно один.
МАТЬ. Что ты сказал? Я не расслышала, повтори, что ты сказал.
Луи!
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Елена?
ЕЛЕНА. Да?
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Если хочешь уйти, я с тобой.
ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Будете уходить, скажите, я тоже пойду.
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Он больше никого не узнает.
СЮЗАННА. Ты и я.
АНТУАН. Тебе чего?
СЮЗАННА. Я услыхала, как ты кричишь, нет, мне показалось, что ты кричал, мне послышалось, я тебя искала, а вы тут спорили, встретились и начали спорить.
АНТУАН. Я разнервничался, меня вывели из себя, я не думал, что так получится, обычно в другие дни мы не такие, не были такими, как мне кажется.
СЮЗАННА. Не всегда такие. В обычные дни каждый сам по себе, мы друг друга не касаемся.
АНТУАН. Находим общий язык.
СЮЗАННА. Любим друг друга.
(…)
ЛУИ. И потом, как мне часто снилось, все комнаты в доме были в отдалении, никогда не удавалось до них добраться, часами можно было идти и ничего вокруг не узнавать.
ГОЛОС МАТЕРИ. Луи!
ЛУИ. И чтобы не испугаться, когда бродишь ночью и ты — ребенок, я повторяю про себя, что нужно побыстрее вернуться, или же начинаю петь, чтобы только слышать звук своего голоса, хотя бы его, просто напеваю, но хуже всего то, и я прекрасно это понимаю, хуже всего было бы теперь снова влюбиться, хуже всего, что мне хотелось бы немного повременить, что я прошу повременить немного, вот что самое скверное…
(…)
СЮЗАННА. Что-то я не пойму.
АНТУАН. Я тоже.
СЮЗАННА. Ты смеешься? Никогда не видела тебя смеющимся.
АНТУАН. Это потому что мы не понимаем.
ГОЛОС КАТРИН. Антуан!
СЮЗАННА. Да?
Не понимаю и никогда не понимала.
АНТУАН. И вряд ли когда-нибудь поймешь.
СЮЗАННА. И никогда не смогу понять.
ГОЛОС МАТЕРИ. Луи!
СЮЗАННА. Да? Мы здесь!
АНТУАН. Ты не понимаешь…
СЮЗАННА. Это ведь не так далеко, он мог бы почаще нас навещать, и нет ведь никакой ни трагедии, ни драмы, ни измены — вот чего я не понимаю или не хочу понять.
АНТУАН. По-другому и не объяснишь. Всегда он был желанным, не знаю, можно ли так сказать, желанным и далеким, ускользающим, не желающим ни во что вникать. Уехал себе — и никакой потребности ни в нас самих, ни в заботах о нас.
(…)
КАТРИН. Где они?
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Кто?
КАТРИН. Все остальные, никого не слышно, они тут спорили, Антуан и Луи, я точно слышала, как Антуан сердился, а сейчас как будто все вымерло и мы остались одни.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Не знаю, они должны быть здесь.
КАТРИН. Куда вы? Не оставляйте меня одну!
ГОЛОС СЮЗАННЫ. Да?
(…)
СЮЗАННА. Наверное, я несчастна? Возможно ли быть печальней и несчастней?
АНТУАН. Да ничего подобного, никогда ты несчастной не была Несчастный — это он, тот, кого ты не видела все эти годы. Тебе кажется, что ты несчастлива, но и он в таком же положении, да и я тоже, только ты решила, будто несчастлива, полагается тебе быть несчастной, вот и сама поверила.
Ты хотела быть несчастной, потому что он далеко, но причина не в этом, не это истинная причина он тут не виноват, не в нем дело, просто пора расставить все по местам. (Кладет руку на плечо Сюзанны.)
(…)
МАТЬ. Я вас искала.
КАТРИН. Я все время здесь, просто не слышала.
МАТЬ. Луи был здесь, я слышала его голос, это был он? Я его ищу.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Он пошел туда.
МАТЬ. Луи!
ГОЛОС СЮЗАННЫ. Да? Мы здесь!
(…)
СЮЗАННА. Почему ты никогда не отвечаешь, когда тебя зовут? Она тебя звала Катрин звала тебя, да и мы порой зовем, зовем — не дозовемся, никогда ты не отзываешься, и приходится тебя искать, отправляться на поиски.
АНТУАН. И всегда вы меня находите, уже давно никак не могу потеряться, не могу припомнить такого случая, когда бы вы меня потеряли насовсем. Я здесь, в двух шагах, можно меня потрогать.
СЮЗАННА. Сколько бы ты ни пытался меня огорчить или рассердить, что то же самое, ничего не выйдет. Думаешь, я не вижу, что ты тоже хочешь навести порядок и все расставить по местам?
АНТУАН. Ты видишь, как я и говорил: нашла.
СЮЗАННА. Чего-чего? Я не поняла, что-то мудреное ты сказал, чего ты сказал?
Вернись!
АНТУАН. Сюзанна, заткнись!
Сюзанна смеется в одиночестве.
(…)
МАТЬ. Луи, ты разве не слышал? Я тебя звала.
ЛУИ. Я был здесь. Что ты хотела?
МАТЬ. Сама не знаю. Ничего, мне показалось, что ты ушел. Я испугалась, что ты ушел.
(…)
ЛУИ. Позднее, в конце дня, да именно тогда в конце дня, все для меня прояснилось, хотя ничего не было произнесено вслух, а только сжимало мне сердце — это только мысль, сыграть ее нельзя, — я понял, что никогда бы не осмелился совершить это зло: объявить о своей смерти, что, собственно, и явилось причиной моего приезда, и, уверившись, что никогда не осмелюсь, я пустился в путь, попросив, чтобы меня проводили на вокзал и чтобы дали мне возможность уехать.
Обещаю, что до моего возвращения ничего плохого не случится, лгу, обещаю снова приехать, и очень скоро, в общем, все дежурные фразы.
В следующие недели, может быть, и месяцы, я звоню, даю о себе знать, слушаю, что мне рассказывают, делаю над собой усилия, полон благих намерений, но про себя точно знаю, что все это в последний раз, хотя и вида не подаю.
Она один лишь раз погладит меня по щеке, как бы давая мне понять, что все прощает, не знаю, правда, какие именно проступки, а я буду раскаиваться в этих неизвестных мне проступках, сожалеть о них.
А вот и Антуан появляется в дверях, вертит в руках ключи от машины, множество раз повторяет, что ни в коем случае меня не торопит, что вовсе не хочет, чтобы я уезжал, что меня не гонит, но что все же пора ехать, и, хотя все это чистая правда кажется, что он хочет поскорее от меня избавиться, такое создается впечатление, такая у него навязчивая идея, и, ни в коем случае не произнося ничего вслух, я ему это ставлю в вину.
АНТУАН. Мне не хочется, чтобы ты уезжал, я только хочу напомнить, что, если ты хочешь ехать, надо ехать теперь, я ничего не сказал другого, ровным счетом ничего; что я такого сказал?
КАТРИН. Но впечатление такое, будто ты хочешь, чтобы они поскорее уехали, стоишь тут, вертишь ключи в руках, вроде бы хочешь, чтобы они поскорей убрались восвояси, такое ты производишь впечатление.
ЛУИ. За это я и отомщу.
(Однажды, когда дам себе это право.)
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Хотел бы вас поблагодарить. Мне было страшно приятно.
Катрин?
КАТРИН. Да?
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Счастлив был с вами познакомиться. Хочу, чтобы вы это знали.
КАТРИН. Мне тоже было очень приятно. Надеюсь, что вы не будете плохо вспоминать…
МАТЬ(чуть касается щеки Луи). Я прощаю тебе… ничего страшного… но все же прощаю…
(…)
АНТУАН. Я вас провожу, провожу тебя, по дороге можно, можно было бы, было бы логично заехать на обратном пути к нам, это по дороге, совсем небольшой крюк, а потом мы их отвезем, посадим тебя в поезд.
СЮЗАННА. Но и я могу тоже, вы останетесь здесь, поужинаем вместе, я сама его отвезу и сразу же вернусь. А еще лучше, но меня никогда не слушают, все решают без меня, еще лучше было бы, чтобы они тоже поужинали с нами, ты же можешь с нами поужинать — не пойму, почему я так устаю от всего этого, — и они поедут следующим поездом, какая разница?
Было бы лучше всего, но вижу, что бесполезно говорить…
Скажи что-нибудь.
МАТЬ. Как им лучше, так пусть и делают.
ЛУИ. Еще лучше было бы здесь заночевать, сплю ночь, отправляюсь завтра, еще лучше, если завтракать я буду завтра уже дома, и совсем хорошо, если я навсегда перестану работать, откажусь от всего, женюсь на своей сестре и мы заживем счастливо.
АНТУАН. Сюзанна, я сказал, что провожу их, она невыносима, все решено, а она все хочет перерешить, невозможно с тобой, они хотят уехать сегодня вечером, а ты все твердишь свое, они хотят уехать, уже собрались, я их провожаю, сажаю в поезд, нам это по дороге, нас не затруднит.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Приятное с полезным.
АНТУАН. Вот именно, как это говорится, семерых одним ударом…
СЮЗАННА. До чего же ты бываешь противным, в голове не укладывается, ты хоть послушай себя со стороны, как ты разговариваешь, противно слушать.
АНТУАН. Я? Ты это обо мне?
Это я противный?
СЮЗАННА. Даже представить себе не можешь, до какой степени, невероятно, ты себя не слышишь, послушал бы хоть раз…
АНТУАН. Ну что ты несешь, в самом деле?
Она сегодня невыносима, повторяю, не знаю даже, чего она так на меня взъелась, что с тобой, в самом деле, прямо на себя не похожа Может, это Луи так на тебя действует, его присутствие, не знаю, просто пытаюсь понять, Катрин, я не знаю, я ведь ничего не сказал, может, я вообще перестал что-либо понимать, Катрин, помоги же мне, я ничего не сказал, говорили об отъезде Луи, он хочет уехать, я провожаю, сказал, что отвезу, ничего другого не сказал, ровным счетом ничего. Ничего противного, да и с чего бы это стал я говорить противное, что противного в мною сказанном?
Луи, как ты считаешь, сказал я что-нибудь противное?
Не смотрите так все на меня!
КАТРИН. Она ничего плохого тебе не сказала, ты грубоват, но ни в чем другом тебя нельзя упрекнуть, ты за собой не замечаешь, иногда ты грубоват, она просто хотела обратить твое внимание.