МИНИСТР (возвращается). Не поймешь, стоишь ты на ногах или на голове. Один шаг в снегу — и свалишься в пропасть или тебя поднимет в воздух.
БИЗНЕСМЕН (агрессивно, министру). Вы же все-таки министр…
МИНИСТР. Финансов, только финансов. Поле моей деятельности ограниченно…
БИЗНЕСМЕН. Ну, все-таки вы можете надавить на эту чертову лавочку.
МИНИСТР. Мы здесь не дома. Это не в моей компетенции.
БИЗНЕСМЕН. Не дома, не дома. Но ведь бундесвер постоянно участвует в действиях за границей. Могут же ваши боевые вертолеты пробиться на зимний курорт? Или это вашей армии уже не по силам?
Тишина.
БАНКИР. Мы должны послать гонца.
МИНИСТР. Причем такого, который доберется до Берлина.
ЕПИСКОП. Хватит и до Пассау.
БИЗНЕСМЕН. Хорошо. Гонца. Но кого?
БАНКИР. Здесь, наверное, можно найти какого-нибудь инструктора-горнолыжника. (Замечает директора отеля.) А, вот и вы наконец.
ДИРЕКТОР ОТЕЛЯ. Я понимаю, обстоятельства несколько необычны, но, может, я могу вам чем-то помочь?
БАНКИР. Почтовый голубь. Еще мой дед во время пурги всегда пользовался почтовыми голубями. (Директору отеля.) У вас есть почтовый голубь?
ДИРЕКТОР ОТЕЛЯ. Есть. (Достает из кармана почтового голубя.)
ВСЕ. О-о-о.
ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. Как мило.
БАНКИР. Дайте его сюда.
БИЗНЕСМЕН. Нет. Я из Рурской области, там все умеют обращаться с почтовыми голубями.
Дерутся.
БАНКИР (голубь у него в руках). Мы должны проинформировать мир, что мы тут застряли. Восемьсот двенадцать миллиардов заблокированного капитала, который не поступает на рынок. Тут на счету каждая минута.
БИЗНЕСМЕН. И куда мы пошлем наше известие?
БАНКИР. Разумеется, во Франкфурт. В мой главный офис. Там сидят мои компетентные люди, они оценят голубя за одну секунду.
МИНИСТР. Лучше бы в Берлин.
ЕПИСКОП. Пассау ближе всего.
БИЗНЕСМЕН. Берлин — это правильно. Если немецкий бизнесмен садится в лужу, вытаскивать его должен Берлин.
КИТАЕЦ (по-китайски). В Пекин.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. А как голубь узнает, куда ему лететь?
БАНКИР. Я запрограммирую его. Черт побери! (Голубю.) Бокенхаймский район. Центральный офис. Подтвердить получение сообщения. (Голубь реагирует, а может, и нет.) Видите. (Директору отеля.) Нам нужна такая капсула, у моего деда были такие металлические штуки, для сообщений, их вешали голубю на шею.
ДИРЕКТОР ОТЕЛЯ. Если мне позволено будет сделать замечание. Голубь знает только дорогу домой. Дорогу в Берлин не знает. Он откуда угодно прилетит в Давос. Сюда. А наоборот — нет.
БАНКИР. Чушь! Сейчас он это сделает. (Голубю.) Ты нас отсюда вытащишь. (По сцене проносится штормовой ветер. Вихри снега. Завывание ветра. Голубь улетает.)
ВСЕ. О-о-о.
БАНКИР (кричит). Закройте окно! (Все вместе с трудом закрывают окно. Наступает тишина.) Где голубь?
БИЗНЕСМЕН. Ты его отпустил.
ЕПИСКОП. Ной. Все, как во времена Ноя. Голубь — наш последний шанс.
БИЗНЕСМЕН. Он ни за что не справится.
ПРОФЕССОР. На улице минус тридцать градусов.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. Это смерть. Для голубя.
МИНИСТР. Словно рейхсвер под Верденом.
ЕПИСКОП. То есть?
МИНИСТР. У них там тоже были почтовые голуби.
ЕПИСКОП. Вот как?
МИНИСТР. Их съели, вместо того чтобы посылать в Берлин.
БАНКИР (директору отеля). А он надежен, этот ваш голубь?
ДИРЕКТОР ОТЕЛЯ. Очень.
БАНКИР. Будем ждать голубя.
Овцы. Их стало еще больше.
БАНКИР. Вам отсюда не выбраться, я могу наконец сказать, что хочу. Вам не выбраться… (Представительнице НПО.) А вам и подавно… Как будто я проповедую в пустыне. Такой банк, как мой, — это машина, ее надо иногда смазывать, я смазываю и смазываю, а толку? В торговом зале в офисе банка сидят господа и дамы в отделении «горящих продаж» колл-центра и считают ворон, например, ну просто например, они ничего не знают, а я четко и ясно дал понять, что ценные бумаги недели — «Голдман Сакс», совершенно точно «Голдман Сакс». Если бы они послушались моего совета, а они этого не сделали, они бы по-настоящему заработали. Плюс восемь процентов, это что — пустяки?.. К тому же всегда есть возможность сделать из этого опцион недели на сайте www точка cash дефис in дефис no дефис time точка de. Продайте с помощью покрытого колла февралем 2012-го. Запомните, февралем! 2012-го! Я говорю об акциях вашего коммерческого банка. Об этих проклятых, мерзких, тошнотворных акциях, от которых вы не можете избавиться, как газель от впившегося в нее зубами тигра. Продавайте их по номинальной стоимости, и вас ждет доход в девять процентов. Да еще и чарт недели. Моя рекомендация была точно в яблочко. Они не могли не попасться на удочку! Просто так, сама собой, прибыль к вам не приплывет. Я это все время повторяю своим ребятам в торговом зале. Экономика — не казино. Ну, то есть, конечно, конечно, но разница есть, тут нет крупье, который, как добрый папочка, пододвигает к вам фишки. Приходится самому протянуть руки за деньгами. Своевременно, молниеносно, хладнокровно. Бывает, и умирают, да. Но это ведь настоящая жизнь, а не Баден-Баден или Монте-Карло… Процентная ставка ЦБ не пляшет под вашу дудку. Украсть данные о клиентах, это может даже самый тупой. Я их обобщаю. «Дойче банк» или «Рил истейт проперти»? Один другого стоит, два сапога пара. Главное — поймать последний подъем раньше, чем акции консолидируются на двадцати девяти евро. Тогда вы, конечно, пролетаете. Мимо денег. Рынок все регулирует сам. И то, что пузырь лопается, лишнее тому доказательство. Рынок! регулирует! все! сам! Неужели так трудно понять, что адекватность системе — это туз в рукаве? Опасно все. Однако если ты адекватен системе, то сумеешь заработать и на конце света. Но попробуй скажи такое всем этим левым, зеленым в бундестаге. Они так ничтожны, что им даже терять нечего, все эти коммунисты каменного века, эти плоскогрудые бабы. С последней среды подъем был слишком быстрым, просто слишком быстрым. Не знаю, кто за этим стоял, китайцы или индийцы. Силы рынка просто недостаточно, чтобы подняться выше двадцати четырех евро. И это при курсе в тридцать восемь пятьдесят.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. Я сейчас вызову врача. (В телефон.) Алло?
БАНКИР. Есть от чего потерять голову.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО (в мобильник). Это же чрезвычайная ситуация. А служба спасения ведь всегда работает?!
БАНКИР. Даже такому знатоку, как я, пришлось ухватиться за дерево, лишь бы не видеть леса. Этого темного леса, где живут чудовища. Волки. Вурдалаки. Кто сумел не растеряться?
ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. Связи все еще нет.
БАНКИР. Вам надо действовать быстро. Я всегда был быстрее остальных. Доу-Джонс, Насдак, Дакс, Швейцарский рыночный индекс, Доу-Джонс Стокс 50, котировка фондов основных средств, развивающиеся страны. Они развиваются и развиваются, эти страны! Их рынки разбухают, как печень, которая ежедневно получает литр «Джонни Уокера». А трейдер работает день и ночь. Двенадцать часов работы европейских бирж, да еще двенадцать азиатских. Тогда он может заработать. И тогда он пьет уже не какой-то простой «Джонни Уокер», а настоящий шестнадцатилетней выдержки. Я заканчиваю. Продукт недели — совершенно однозначно «БНП Париба глобал агрикалча», скобки открыть, на ISIB FB0010616311, скобки закрыть. За последние недели вырос на целых 66,6 процента. Чертовская удача. (Епископ крестится.) Он и в дальнейшем безусловно увеличит ваш счет. Этот мяч все еще в игре. Подумайте сами, к 2050 году население Земли вырастет на тридцать процентов, несмотря на всех умерших, убитых, подохших от голода там, за горизонтом, всех их очень легко подсчитать. Кроме (китайцу) вас. Вы, китайцы, путаете нам все расчеты… Но и вы не выберетесь. Никто не выберется. Я достаточно ясно выразился?!
Все стоят на сцене по одиночке. Они перебивают друг друга, говорят одновременно, пока наконец их слова не сливаются в возбужденную какофонию.
ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. Любить — значит ждать. Быть готовым ко всему, так ты всегда говоришь, Хеннер. Это твой жизненный девиз. А теперь и мой. Я готова, да еще как! Каждый четверг, четверг — наш день. Я радуюсь каждому четвергу, правда. Пятница, суббота, воскресенье. Потом понедельник, вот уже вторник. Среда. Когда я просыпаюсь утром в четверг, я волнуюсь. Работа, в пять я уже дома. Принимаю ванну, подкрашиваюсь, пудрюсь, делаю прическу. Брызгаюсь спреем, здесь и здесь. Душусь, Шехерезада по сравнению со мной — обыкновенная корова. По семь раз переодеваюсь перед зеркалом и все равно не уверена, ту блузку надеть или другую. Ставлю на стол бутылки. Свечи. Готовлю еду. Я обожаю готовить, всегда смотрю все кулинарные шоу, Кернера и Сару Винер, и всех. Звучит музыка, это все — предвкушение радости, радости от встречи с тобой. Увертюра к «Тристану», потому что она тебе нравится, правда, и «Роллинг стоунз» тебя тоже заводят. I can get по satisfaction. Короче, что я хочу сказать. Вот я сижу, при полном параде, медленно-медленно наступает половина восьмого, и тут ты звонишь и говоришь: «Зайка, sorry, тут у меня кое-что случилось, так что сегодня не получится, давай в следующий четверг, пока». (Епископу.) Можете себе представить, каково это. (Епископ протестующее поднимает руки.) Иногда это твоя секретарша, она тоже называет меня «зайкой», как ей это в голову могло прийти, этой телке… Во мне все кипит от ярости, потому что я зря, совсем зря все это наготовила — закуску, горячее, десерт. Да, дома его так не кормят. У него там кухарка, а не любящая женщина… В прошлый раз, когда ты снова вот так все отменил в самую последнюю минуту, я одним махом швырнула в зеркало все мои тюбики, флакончики, крем. Бум! «Нивеа», «Лореаль», «Шанель №