БОРА. Ноги нашей здесь не будет. Пошли! (Бора и Йожо уходят.)
ФИЛА. Вот, слышал, конец твоей службе, егерь! Можешь идти теперь на все четыре стороны!
ЯНО. Филка, я природу люблю. И к деревне уже привык, только вот деревенских жителей не переношу. Они тебе и выпить дадут, и закусить, но, как только ветер в другую сторону подует, у них сразу в мозгах каша. Просто убить тебя готовы. Ни за что ни про что. Не сердись, Филка, но я отсюда уматываю. Не нужен даже твой виноградник.
ФИЛА. Да что ты такое говоришь? Сейчас отсюда уйти?
ЯНО. А виноградник к черту пошлем. На что он нам нужен?
ФИЛА. Да ведь он мне от родителей достался. И эта комнатка.
ЯНО. Ну и что? Филка, я человек городской, а в городе у нас тоже комнатка есть. Продай виноградник. Все продай.
ФИЛА. Наследство продать? Никогда!
ЯНО. Не будь глупой, Фила! Ты же можешь родне продать. Твой брат Йожо на наследство клюнет. А Бора еще и руки целовать будет. И деньги у нас будут. Куплю себе ружье, и все зайцы у меня по струнке ходить будут.
ФИЛА. Нет! Да и зайчатина скоро приестся.
ЯНО. Филка, так я буду через день рябчиков стрелять. Но в иволгу стрелять не буду. Иволга пусть поет. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!
ФИЛА. Ладно. Продадим виноградник и эту комнатку. Яно, какой же ты осел! Всегда ты меня уговоришь.
Картина 9В городской комнатке.
ФИЛА. Я к этой городской комнате, верно, так никогда и не привыкну. Погляжу из окна, и что я вижу? Сырой темный двор и серую стену. Погляжу из другого окна — и ничего. У нас ведь даже второго окна нет. Не привыкну я тут.
ЯНО (входит). Филка, закрой глаза и угадай, что я купил. Ну?
ФИЛА. Наверняка глупость какую-нибудь.
ЯНО. Не подглядывай! Угадай!
ФИЛА. Ну, скажем… ружье.
ЯНО. Ну… Нет. Куда там! Да и зачем ружье? Попробуй угадать еще разок…
ФИЛА. Ну, тогда ты купил блюдо для запекания.
ЯНО. Да ты прямо ясновидящая. Блюдо, но какое?
ФИЛА. Какое, какое… Какое бывает блюдо? Глиняное!
ЯНО. Ты подглядывала.
ФИЛА. Не подглядывала. Ты же знаешь, что я плохо вижу, даже когда смотрю. И зачем тебе это блюдо?
ЯНО. В блюде гусь лучше печется.
ФИЛА. Откуда же мы возьмем гуся?
ЯНО. А я подстрелю зайца и обменяю его на гуся.
ФИЛА. А как же ты собираешься подстрелить зайца?
ЯНО. Из ружья. А ты думала — из рогатки?
ФИЛА. Так ты все-таки и ружье купил.
ЯНО. Не отрицаю. Вот оно. Ну, что скажешь?
ФИЛА. Это ружье?
ЯНО. В нем не хватает еще одной нужной детали.
ФИЛА. Старая рухлядь.
ЯНО. У тебя часы с одной стрелкой, а у меня ружье — рухлядь. Не бойся, я его починю. Да еще мне пару крон на бинокль нужно.
ФИЛА. Деньги за виноградник уже все испарились.
ЯНО. Что за ерунда, не может быть! Куда же они делись?
ФИЛА. Мы купили стол, кастрюлю, две ложки, ты сам много пропил, ну а на последние ты купил блюдо и это ружье.
ЯНО. Это были последние? Гм. Не бойся, Филка, голодными не останемся. Подстрелю зайца, обменяю на гуся… Только одной детали мне еще не хватает. И бинокля. Что без бинокля подстрелишь? Ничего.
ФИЛА. Деньги испарились!
ЯНО. Фила! Ну к чему нам, скажем, стол? А? Продам стол, раздобуду деталь…
ФИЛА. А как же мы без стола?
ЯНО. Как, как… Не знаю. Не знаю, Фила, в курсе ли ты, но между нами и чехами прямо искры летят.
ФИЛА. Как — искры летят?
ЯНО. Очень опасно. Вот как. Достаточно только пальцами щелкнуть, и Чехословакия развалится[48].
ФИЛА. Так и не щелкай! А что тут общего с нашим столом?
ЯНО. Республика развалится, и мы будем сами все решать. Вот решим, что стол нам не нужен, так ни один чех нам слова поперек не скажет. Понимаешь?
ФИЛА. Ладно. Бери стол и ступай! Меня всегда легко обдурить.
Картина 10В городской комнатке.
ФИЛА. Яно! Яно, зачем ты это делаешь?
ЯНО. В чем дело? Что случилось?
ФИЛА. Сам знаешь, что случилось. Зачем ты мне этот камешек сунул в туфлю? У меня в туфле камешек.
ЯНО. Да чтобы я тебе камешек в туфлю сунул? Откуда ты взяла?
ФИЛА. Это ты откуда-то взял. Камешек. И в мою туфлю сунул. Это не в первый раз.
ЯНО. Не выдумывай. Сколько сейчас времени?
ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.
ЯНО. Знаешь, откуда может быть этот камешек? С твоего виноградника.
ФИЛА. Не болтай глупости. Если еще раз сунешь мне камешек в туфлю, уйду от тебя, вот увидишь. А про виноградник мне лучше не напоминай. Ты сам его и просвистел.
ЯНО. Это как? Он же в твоей семье остался. Йожо доволен. Бора утихомирилась. И что они с этого имеют? Только забот полон рот и кучу детей. Сами пасынки выщипывают, а дети верещат.
ФИЛА. Детский крик в радость. Мне бы он тоже в радость был.
ЯНО. Об этом забудь.
ФИЛА. Осел ты глупый! Зачем же мы поженились?
ЯНО. Думаешь, ради детей? Ты, наверно, газет не читаешь.
ФИЛА. Читаю, только не вижу там ничего. Зрение у меня слабеет.
ЯНО. В газетах пишут, война началась. Вторая мировая.
ФИЛА. Эти разбойники снова на чужих детей зубы точат.
ЯНО. А у нас их, слава богу, нет. От нас они шиш получат. Да что там шиш — дерьмо получат. Слушай, Филка, а знаешь, кто тебе сунул этот камешек в туфлю? Скорее всего, кто-нибудь из детей.
ФИЛА. Кто? Ведь у нас нет детей!
ЯНО. Чужой какой-нибудь сорванец. Наверняка теперь даже дети готовятся к войне. Мальчишка пульнул из рогатки, камешек влетел через открытое окно и прямиком в твою туфлю.
ФИЛА. Прямиком! У меня же тут два камешка. В каждой туфле.
ЯНО. Ну и чему удивляться? Он мог пульнуть и двумя. Один упал в одну, второй во вторую. Чего еще ждать от этих детей?
ФИЛА. Ладно, оставим детей. А где твое ружье?
ЯНО. Жандармы забрали. Но бинокль при мне остался.
ФИЛА. Можешь смотреть через него в пустое блюдо.
ЯНО. Но жандармам я уж все высказал! Я им прямо сказал: «В бога, в душу! Ружье у меня отбираете? Тогда наклал я на ваш город и на ваши улицы. И на вас…» — но тут я сбавил тон и только процедил сквозь зубы: «И на вас плевал!»
ФИЛА. А они что?
ЯНО. Ничего.
ФИЛА. Правда ничего?
ЯНО. Побили меня.
ФИЛА. Куда ты собираешься?
ЯНО. Ты и вправду ничего не знаешь? Мобилизацию объявили. Я должен явиться в казармы.
ФИЛА. Сейчас? В самый сбор урожая?
ЯНО. А что ты собирать хочешь? У тебя все твой виноградник на уме.
ФИЛА. А ты и вправду должен идти?
ЯНО. Не приставай!
ФИЛА. Летишь туда, потому что тебе там ружье дадут. Будто я тебя не знаю.
ЯНО. Ей-богу, меня с тебя кондрашка хватит! Еще скажи, что это я мобилизацию объявил.
ФИЛА. Ну и ступай, черт старый! И пусть тебя подальше пошлют. Куда-нибудь в Италию, как нашего Густо. Что, ты уже и вправду идешь?
ЯНО. Иду.
ФИЛА. Подожди. Ты хоть простись со мной.
ЯНО. Не бойся, Филка, ничего со мной не случится. Сразу, как приду в казармы, украду одеяло и пришлю тебе в посылке.
ФИЛА. Ты что, с ума сошел? Ничего не посылай. Тебя в тюрьму запрут, и меня допрашивать будут.
ЯНО. Ну, как хочешь. Тогда не буду красть одеяло. Ладно, Филка, я пошел.
Картина 11В городской комнатке.
ЯНО. Чтоб им пусто было! Я вернулся.
ФИЛА. Яно! Ты что, сбежал?
ЯНО. Чтоб им пусто было! Французы и англичане нас предали!
ФИЛА. Нас? Когда? Как? Я ведь и по-французски-то не понимаю.
ЯНО. Мы себе маршируем, тренируемся, границы охраняем, тревога за тревогой, и вдруг…
ФИЛА. Что? Боже ты мой!
ЯНО. Ничего. Сразу вдруг — ничего. Поступил приказ все сдать.
ФИЛА. Сдать? Почему? Кому? Мы ведь беднее церковной мыши.
ЯНО. Слушай и думай! Нам пришлось сдать ружья, форму, одеяла… Всё! Даже портянки. И отправили нас по домам.
ФИЛА. Слава богу! А я-то испугалась, что мы имущества лишимся.
ЯНО. Чтоб им пусто было!
ФИЛА. Что еще?
ЯНО. Чтоб им пусто было! Что это за армия? Сначала — ура, ура… а потом — ничего. Гитлера мы испугались. К чему вообще такая армия? Я даже одеяло не успел украсть.
ФИЛА. Яно, плюнь на это одеяло. Главное — ты здоровым вернулся. А что это у тебя из кармана выпало?
ЯНО. Записка, с адресом.
ФИЛА. Ну-ка… душистый адрес!
ЯНО. Это Марика, наверно, специально ее надушила, чтобы тебя позлить.
ФИЛА. Какая Марика?
ЯНО. Марика. Из Нитры. Вот же ее адрес.
ФИЛА. Не вижу. Такие мелкие буковки я уже не разбираю. Какая Марика?
ЯНО. Марика. Я же тебе говорю, из Нитры. Мы с ней в поезде познакомились. Я ей приглянулся, вот она мне адрес и оставила. И что она во мне увидела? Что?.. Ты что-то сказала?
ФИЛА. Нет. Ничего я не говорила. Меня только интересует, что ты будешь делать, если не хочешь улицы в городе подметать.
ЯНО. Небольшой заработок всегда можно найти.
ФИЛА. Где? В поезде?
ЯНО. Например, придут из лесной конторы и скажут: «Яно, у нас мало людей, сами мы не справляемся, а вы все-таки свой человек, лес знаете, могли бы кормушки обходить, где надо — подложить немного веток, сена…»