ГАРДИСТ. Не только слепая, но и глупая. С тобой невозможно разговаривать. В последний раз тебя спрашиваю, где Яно?
ФИЛА. Фьюлио, фьюлио, фьюлио!
ГАРДИСТ. С малых лет глупой была. (Ударом приклада валит Филу на пол. Уходит.)
Картина 15В городской комнатке. ФИЛА лежит на полу.
ЯНО. Филка! Фьюлиа, фьюлиа, где же эта Фила?.. Почему ты лежишь на полу?
ФИЛА. Голова закружилась, вот я и брякнулась. Уже такая неловкая стала, как мотовило. А ты где был так долго?
ЯНО. Что это ты такая сердитая? Я вот рад, что жив остался и войне уже конец. А ты будто злишься, что у меня над головой еще трава не растет.
ФИЛА. А хоть бы уже и росла! Тебя тут все время искали, все время выспрашивали…
ЯНО. Тебя тоже били?
ФИЛА. Не помню.
ЯНО. Вот видишь! А меня били, Филка! Так били, что почти убили. По голове, по ребрам, между ног пинали, по пальцам сапогами топтали, ключицу сломали… И не лечили, Филка, совсем не лечили! А знаешь, кто меня больше всех колотил? Твой брат Йожо.
ФИЛА. Быть того не может! Ты с ума сошел!
ЯНО. Почти что сошел. И зубы мне выбили!
ФИЛА. Да у тебя же есть зубы.
ЯНО. Не поверишь, снова выросли. Я как ящерица, оторвешь ей хвост, а он снова вырастет.
ФИЛА. А за что тебя так били?
ЯНО. За муку.
ФИЛА. Боже мой, да зачем же ты ее крал?
ЯНО. Я ее не крал. Носил.
ФИЛА. Куда же ты ее носил? Сюда ты ничего не принес.
ЯНО. В лес носил.
ФИЛА. Снова ерунду говоришь. В лес ты носил соль и сено. Что ты про муку говоришь?
ЯНО. Потому что я туда муку носил. И мясо, и сахар тоже. Вот только схватили меня, когда я нес мешок муки. Я носил припасы для партизан.
ФИЛА. И за это тебя так мучили?
ЯНО. Во время войны всё по-другому оценивают. Тебе за кусок сахару или простую спичку вдруг кто-нибудь шею свернет. Зубы тебе выбьет, по пальцам попрыгает… А ты вдруг замечаешь, что тебя свой же и бьет. Такие мы, словаки. Но попробуй кому это скажи! В книжках об этом не напишут. По книжкам-то мы все голубки, поэты и певцы. Ни хрена!
ФИЛА. А ты правда уже здоров? Яно, сколько же ты вытерпел. А я еще на тебя напустилась. Ты уж не сердись.
ЯНО. Да я и не сержусь, я тебя прощаю, Филка. А сколько времени?
ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.
ЯНО. Так я уже пойду.
ФИЛА. Куда ты снова собрался? Ты же только что пришел. ЯНО. В Чехию.
ФИЛА. Что же ты хочешь там делать?
ЯНО. Я с товарищами договорился. Говорят, там можно хорошо заработать.
ФИЛА. Да ты же работать не умеешь. Всю жизнь только по лесу бегал и зверье распугивал. Зачем тебе в Чехию ехать?
ЯНО. А я чехов полюбил. Но Чехию совсем не знаю. Ну а теперь мы снова одна страна. Это моя родина. Вот, я тебе кое-что спою. (Поет.)
Словак ты или чех —
один удел у всех.
Любят чехи карусель,
а словак идет в артель.
Когда Чехию покинул,
горя много я хлебнул.
Сяду я на карусель,
не пойду больше в артель.
Чехи на трубе играют,
много песен знают,
а словаки подпевают,
братьев чехов призывают.
ФИЛА. Твоя родина? Ты же не чех. А что ты перед войной пел? Кто им пел: «Чехи пёхом до Праги»?
ЯНО. Чтоб я такое пел?
ФИЛА. Пел.
ЯНО. Спроси, кто не пел. Это же песенка такая была. Не я ее придумал.
ФИЛА. Думаешь, я не знаю, почему ты в Чехию хочешь? Наверняка с этой Марикой сговорился.
ЯНО. С Марикой? Шутишь! Где теперь эта Марика!
ФИЛА. Тогда что ты выдумываешь?
ЯНО. Знаешь, Филка, там, в лесах, был среди партизан один чех. Яноушек. И меня этот Яноушек очень полюбил. У него жена и семеро детей.
ФИЛА. Яно, ведь и у нас могли быть дети.
ЯНО. Могли. Только их не было. Ну, и этот Яноушек дал мне однажды часы, чтобы я отнес их в починку. Я отнес их к одному еврею, замечательному часовщику. А потом я пошел с этой мукой, ну, остальное ты уже знаешь. А Яноушек до сих пор не догадывается, почему я не вернул ему те часы.
ФИЛА. И тебя это мучает? Пошли ему часы по почте.
ЯНО. Он мне адреса не оставил.
ФИЛА. А что это за часы? Покажи.
ЯНО. У меня их нет. После войны я уже не смог разыскать этого еврея-часовщика.
ФИЛА. Так ты еще и часовщика ищешь? Боже, ты прямо как епископ какой-то. Все знаешь, только про главное забываешь. Каждая птица своего гнезда держится. А ты всегда улетаешь!
ЯНО. Фьюлио, фьюлио, фьюлио!
ФИЛА. Не смейся. Ласточка от нас улетает, и целую зиму ее не видать, но весной-то она возвращается в родное гнездо и остается там.
ЯНО. Может, это люди только так думают. Может, это уже другая ласточка?
ФИЛА. Что ты снова запутываешь?
ЯНО. Я только уточняю. Так я в Чехию еду.
ФИЛА. Яноушека все равно не найдешь.
ЯНО. Как бы не так! Спрошу у людей, где будет в воскресенье праздник. Где праздник, там и карусель, а чеха всегда можно найти у карусели. А Яноушека тем более.
ФИЛА. Ну так и беги.
ЯНО. И пойду, раз ты меня посылаешь. Что-нибудь в Чехии заработаю и вернусь.
Картина 16В городской комнатке.
ГЕНЕРАЛ. Добрый день, соседка.
ФИЛА. Добрый день. Меня ищете?
ГЕНЕРАЛ. Вас. Пришел вас попросить — не могли бы вы отнести на почту мое письмо.
ФИЛА. Ладно. Только до почты мне уже не дойти, ноги не несут.
ГЕНЕРАЛ. Достаточно будет его в почтовый ящик бросить.
ФИЛА. Брошу. Где-нибудь да найду почтовый ящик. А как он выглядит?
ГЕНЕРАЛ. Он такой оранжевый.
ФИЛА. Оранжевый? Как вот эта моя юбка?
ГЕНЕРАЛ. Она у вас зеленая.
ФИЛА. Не важно. Найду оранжевый ящик и брошу туда ваше письмо.
ГЕНЕРАЛ. А вы не сердитесь, что я вам такой глупостью надоедаю?
ФИЛА. Не сержусь. Но не надо бы вам писать глупые письма. А то кто-нибудь получит такое письмо и обидится.
ГЕНЕРАЛ. Письмо-то неглупое. А глупость то, что вы должны его бросить в ящик.
ФИЛА. Поняла, я его брошу. В оранжевый.
ГЕНЕРАЛ. Знаете что, соседка? Раз вы уже не работаете и дома у вас не слишком много дел, может, пришли бы как-нибудь ко мне, в квартире прибраться.
ФИЛА. Приду.
ГЕНЕРАЛ. Договорились. А Яно не появлялся?
ФИЛА. Вы его знали?
ГЕНЕРАЛ. Только так, в лицо. Как-то раз он тут промелькнул…
ФИЛА. Яно уже давно не появлялся. Только карточку мне из Чехии прислал. Вот! Поглядите… Это Яно…
ГЕНЕРАЛ. Это фонарь. Уличное освещение. Яно — вон там.
ФИЛА. Да, тут он. Да какой толстый!
ГЕНЕРАЛ. Это он увешан зайцами, а в руке у него сигарета дымится.
ФИЛА. Да бросьте! Зайцами увешан? И ружье у него есть?
ГЕНЕРАЛ. Ружья нет. Филка, вы плохо видите?
ФИЛА. Нет. Почему? Хорошо вижу. Вот Яно, зайцы, сигаретка… все вижу. И вас вижу. Вижу, что вы тоже охотник…
ГЕНЕРАЛ. Это генеральский мундир. Я генерал. То есть был генералом, но мундир еще иногда надеваю.
ФИЛА. Вы были генералом? А я-то, глупая, и не знаю, с каким человеком разговариваю.
ГЕНЕРАЛ. Филка, вы уже действительно не видите хорошо.
ФИЛА. Хорошо — нет, но вижу.
ГЕНЕРАЛ. Посмотрите сюда, на мои карманные часы… Сколько времени?
ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.
ГЕНЕРАЛ. Посмотрите получше.
ФИЛА. Сначала вы должны мне показать, которая стрелка маленькая, а которая большая. Я-то привыкла только к большой, а теперь и от нее отвыкла.
ГЕНЕРАЛ. Вот эта маленькая, а эта большая. Сколько времени?
ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.
ГЕНЕРАЛ. Без десяти три.
ФИЛА. Для меня уже минута-другая не важна.
ГЕНЕРАЛ. Филка, а пенсию вы получаете?
ФИЛА. Нет. Я ведь нигде не служила. Работала всю жизнь, но за это пенсию не дают.
ГЕНЕРАЛ. Вы должны получать. Сейчас все получают. Я этим займусь. (Уходит.)
ФИЛА (смотрит на фотографию). Яно, Яно, глупый ты осел! Снова по лесу зайцев гоняешь, а другие их стреляют. Тебе ружье никогда не дадут. И зачем ты поехал в Чехию? Фьюлилин!
Картина 17В городской комнатке.
ЯНО. Филка! Вот я и тут.
ФИЛА (ощупывает его лицо). Яно! Это правда ты?
ЯНО. Кто же еще?
ФИЛА. Откуда ты взялся?
ЯНО. Я приехал позавчера.
ФИЛА. Позавчера? А где ты до этого был? Почему сразу сюда не пришел?
ЯНО. Думал, что ты меня уже не захочешь видеть. Вот я тут и бродил. И работу как раз нашел. Хотя работать я и не должен, пенсию получаю.
ФИЛА. Я тоже получаю. Генерал мне выхлопотал.
ЯНО. Какой генерал?
ФИЛА. Такой, настоящий. Я прибираюсь у него. А ты что делаешь?
ЯНО. Улицы подметаю, правда, так, слегка. И в лес хотелось бы иногда сбегать, но уже невмоготу. И жить мне негде.
ФИЛА. Как это негде? Я же в твоей комнате живу. Можешь спокойно здесь поселиться.
ЯНО. Филка, ты такая добрая, такая, что…
ФИЛА. Какая же?
ЯНО. Не могу найти в уме подходящее хорошее слово.
ФИЛА. Не мучай понапрасну свой ум. Словами сыт не будешь. А что этот Яноушек, нашел ты его?