а посылала за мной брата, а тот от этого тащился. Он даже не поцеловал меня. Только двинул в живот: ты, ненормальная! У меня перехватывало дыхание, пока мы не дошли до дома. Я всегда терялась все дальше и дальше, и, может, я бы потерялась и совсем, если бы… Если бы не наступило Рождество и бабушка с дедушкой вместе с Дедом Морозом мне снова не подарили мобильник. С тех пор я уже никогда не терялась. В одном мобильнике у меня есть система навигации, как у отца. Последние пять лет у меня были разные мобильники, мне нравятся и клавишные, и со светящимися кнопками, и с маленькой палочкой для нажатия. У меня дома 54 мобильника, которыми можно пользоваться в любое время. Но родители дают мне деньги только на два мобильника. Когда у меня было их пятнадцать, я заявила родителям, что не буду обедать, что мне нужно больше денег, чем у тех засранок, что в столовой готовят еду! На обеды я все же должна была ходить, и я должна была делать еще и другие нужные дела, которые требовали от меня родители. Главным образом мама. Чтобы я не гуляла с шалопаями. Не носила дреды. И прежде всего — училась! Иначе она не давала мне денег. Если ее осчастливит такая глупость, как мои отметки, — пожалуйста. Она любит меня, а я люблю, когда она радуется, хотя мне эти ее отметки совсем не нужны. У меня были разные скидки. Я люблю время новых акций всех трех операторов, когда можно выбрать телефон в зависимости от цвета и маленький подарок — карандаш или значок. Мы обмениваемся ими с подружками. Здорово выменивать всякие штуки, которые тебе нравятся. Мне очень нравится звонить. У меня свой собственный стиль. Это совсем не то, что просто взять мобильник, приложить его к уху и говорить! Это каждый умеет. Я могу звонить и без рук. Это мало кто делает. (Играет с мобильником и показывает, как она это делает.) Я тихонько придерживаю мобильник к уху — все равно к какому, — наклоняю голову почти к плечу, приблизительно на тридцать градусов, и придерживаю мобильник плечом. А еще до этого я его поднимаю, чувствую напряжение в лопатке. Вот это мега. Руки у меня свободные, я могу мыть посуду, бежать, купаться, и он не упадет! Главное — первое слово. Никаких ало, пожалуйста, кто это? Я говорю: будьте добры, давайте! (Смеется.) Все в шоке… Я с любым отлично договорюсь по телефону. Я умею прекрасно поговорить со всей семьей, и с папой, и с мамой, и с братом. И, черт подери, когда я прихожу домой, стою перед ними глаза в глаза, я не знаю, что сказать. Мы молчим. Меня очень устраивают эсэмэски. Лаконично, кратко. В них можно выразить все чувства, которые я испытываю. Пошлю улыбку — это уже понятно. При этом никто не знает, обманываю я или нет. Важно и то, что мы общаемся с разными людьми. С мобильником я стала обращать внимание на мир. Я фотографирую им всякие штуки, соседка выбрасывает окурки из окна, брат писает за домом, мать… а что мать? (На мобильник.) Десятая попытка. Я знаю, что они боятся за меня. Они привязаны ко мне. Я не знаю, что буду делать, когда уйду от них. Кому они будут звонить? За кем будут следить? Воспитывать? Кому будут советовать? В мобильник я могу сказать все, и мне ничего не будет. Он безопаснее, чем секс с предохранением. Фотоаппарат, видео, Интернет, сорок восемь часов без заправки — вот такой интеллигентный у меня мобильник. Не подводит. Лучше, чем человек. Я записываю свои мысли, комментарии, записываю других людей, одноклассников и учителей, родителей, соседей, ужасно развлекаюсь, когда снова слышу их голоса или ссоры наших — давай точно договоримся, скажи, что нужно и что не нужно покупать, чтобы ты не нервничал, не делай из меня дебила, опять меня оскорбляешь, я — нервничаю? Я не понимаю, почему ты все время делаешь из меня хрена собачьего, я из тебя не делаю хрена собачьего, я только прошу тебя, чтобы ты высказался, я не буду высказываться, когда ты захочешь… трала-ла-ла, засранец. Поддразнивание словами. Я складываю их в свою шкатулку Пандоры. Она без колебаний проглотит состязания речей и вздохов, а злобу и ненависть свяжет в один узел. Яд, который скрывается за словами, перестает булькать в отлично сохраненных голосах, а как только я захочу, он всегда готов перейти в наступление. Ты моя черная любовь, тля, ищейка, клоп, самое время! Я ненавижу тебя так же, как и саму себя! Мы уже не существуем! (Берет оба мобильника, встает в театральной позе, размахивается и бросает их через голову. Сломя голову, убегает.)
Темно.
Картина 4Смеркается. ДОЧЬ ползает на четвереньках вокруг дерева.
ДОЧЬ. Ну, где ты? Где? Что я тебе сделала? Зазвони, миленький. Ты ведь скучаешь по девочке. Ало… милый, ало, мама… (Старательно и в отчаянии осматривает окрестности.)
Темно.
IV. Блюз сына
Картина 1СЫН сидит в машине. Рядом с ним — ОТЕЦ.
СЫН. Мне страшно.
ОТЕЦ. Это нормально. И мужчины тоже боятся. Сначала включи стартер, а затем нажми на газ.
СЫН выполняет.
Включай скорость. Поверни ключ, ради бога.
Машина начинает гудеть.
Как ты держишь руки на руле? Ты должен положить их так, как будто стрелка показывает без пятнадцати два. И внимание — спина. Выпрямись, как следует. Поехали, парень.
Следующая попытка, машина подпрыгивает.
Внимание. Ведь ты не женщина, чтобы скакать при включении скорости!
СЫН. Я ужасно боюсь.
ОТЕЦ. Бога ради, чего?!
СЫН. Я бестолковый. В автошколе я еле сдал экзамены.
ОТЕЦ. Дерьмо. Перестань жалеть себя. Будешь ездить как бог.
В машину садится ДОЧЬ.
ДОЧЬ. И я хочу научиться, папик.
ОТЕЦ. Зачем? Тебя будут возить.
ДОЧЬ. Я попробую.
СЫН. Не мешай, малышка.
ОТЕЦ. Ты попробуешь мужчину с машиной, а не вождение.
ДОЧЬ. У мамы есть права.
ОТЕЦ. На бумаге. Машину я бы ей не доверил. Беги за ней.
ДОЧЬ. Вы противные! (Уходит.)
ОТЕЦ (сыну). Еще. Ты же не баба, чтобы так вести себя за рулем.
СЫН заводит машину, подскакивает и медленно начинает двигаться. ОТЕЦ смеется. Треплет СЫНА. Темно.
Картина 2ОТЕЦ вытирает окна в машине. Быстро вскакивает внутрь.
ОТЕЦ. Айда! На Париж.
СЫН. Мне не нравится, папа, факт. Иди ты.
ОТЕЦ сопит. Садится на его место. Машина трогается.
ОТЕЦ. И что ты только за мужик, если не любишь машин? Еще войдешь во вкус, вот увидишь. Это приходит с возрастом. Созреешь. Автомобиль — это совершенная машина. Машина — это как женщина, с ней надо обращаться нежно и осторожно ею управлять. Машина ничего не знает. Никогда не жми на нее, она начнет гудеть. И дома тоже бывает противно, когда мама гудит. Слушай, как она дышит, какие сигналы идут из-под капота, вместе вы одолеете. Для этого нужно время, как в супружестве, но потом все получится. Потом уже только соблюдай правила, скорость, и дорога будет отличной. Ездить — это подарок. Скорость — это переживание. Движение только вперед — это возбуждает. Итак, у нас ускорение! С машиной, у которой хорошее ускорение, все можешь предвидеть. Женщины ездят медленно, потому что не могут предвидеть, они задерживают движение. Они думают, что чем медленнее едут, тем безопаснее. Глупость. Дороги для того и существуют, чтобы по ним ездить. Как? Как положено. Ни медленно, ни быстро, а так, как это необходимо. Как в любви, когда много всего — это вредно. Великолепно! Это отличная машина, смотри, как она тормозит. (Резко тормозит.)
СЫН не удерживается и ударяется о переднее стекло. Из носа у него течет кровь.
Курва, а ремни безопасности? Вот и получил, потому что не уважаешь правила. Без ремней — и за руль! Этого не сделает даже мама! А теперь приведи все в порядок. Надеюсь, что кровь не испортила обивку. (Сердясь, выходит из машины.)
СЫН вытирает нос, включает радио. Звучит блюз «Самтайм». Темно. СЫН один сидит в машине. Машина стоит неровно. СЫН звонит с мобильного. Он нервничает. Чуть не плачет. Он обходит машину. Приезжает ДОЧЬ на изящном мотоцикле.
ДОЧЬ. Что случилось?
СЫН. Вот. Я больше в нее не сяду.
ДОЧЬ. Ты весь дрожишь. Боже ты мой, ведь ничего же не случилось.
СЫН. Отец убьет меня.
ДОЧЬ отставляет мотоцикл в сторону.
ДОЧЬ. С ума сойти, ты что, не умеешь припарковываться? Тебе надо посмотреть на обочину, ты, склеротик. (Включает скорость и выправляет машину. Убирает мотоцикл в чехол.)
ДОЧЬ. Спокойно, поедем домой.
СЫН. Я не знаю, что скажу ему. Я должен наконец сказать правду.
ДОЧЬ. Свою правду ты засунь себе… Ведь ничего не случилось. Не так ли?
СЫН садится к сестре и кладет ей на плечо голову. Темно.
Приходит СЫН. Снова садится в машину.
СЫН. Я не понимаю мужчин, которые любят водить машины. Мне это противно. Сидеть, крутить руль и чувствовать себя как король? Лучше я буду ходить пешком. Окрестностей в окно не видно. Серый асфальт, выхлопные газы. Смотри только вперед. Должен предвидеть, что сделает какой-то придурок. Теперь их ездит все больше и больше. А еще к тому же блюстители порядка! Придурков они не остановят, а меня обязательно поймают. И всегда что-нибудь найдут. А летом — потные тела, поджаривание в металлической коробке, не понимаю, зачем мы это делаем. Воздух застаивается на обочинах, все в нас сублимирует, зачем мы это делаем? Одежда прилипает к сиденьям, кондиционер переполнен вирусами, зачем мы это делаем. А зимой — замерзшие окна, лязганье зубов, пока машина согреется. А когда дождь, перед окнами — туман. Потоки воды обрушиваются на машины… Я не понимаю, зачем мы это делаем?.. Если бы это не было так удобно, я бы плевал на эту езду. Я езжу хорошо. Сноровка. Я развожу тех, кто навеселе после семейных праздников. Это необходимо, ведь нельзя же их оставлять на улице. Я вожу мамины покупки. Это необходимо. Покупки складываю в багажник. Мы много едим. Сестра отвоевала себе мотоцикл. Ей уже больше ничего не нужно. Она не зависит от машины. Когда я долго вожу машину, я ужасно устаю. У меня болят глаза. Если я не покончу с вождением, я совсем ослепну. Мне это противно.