у и Спасителю. Следовательно, «Бог послал рожденного от жены», Который «подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы получили они усыновление Божие» (Гал. 4, 4-5). Однако это таинство было напрочь скрыто дьяволом, который со страхом ожидал Его пришествия, о чем он знал из Писания. Ведь он не сомневался, что Тот мощью Своей должен сокрушить его. Потому, если бы он не знал, что Он здесь, он никогда бы не распял Господа Славы. Был же он в замешательстве, потому что заметил, что Тот омрачился из-за немощи плоти. Раздутый гордыней, он пренебрегал верить, что Бог, возвысившийся до такого унижения, пожелал смягчить [его]. И наоборот: он удивлялся, заметив мощь божественности благодаря чудесам, точно зная, что никто, кроме Бога, такого не может. Он, следовательно, пока сомневался, встревоженный, трижды вводил Его в соблазн. Во время [этих искушений] он прежде всего возвеличивал человека. Но Господь ответом Своим сдержал [его] так, что он пожелал увериться в том, от чего больше всего отклонился в сомнении. Итак, возбуждая злобу иудеев, он вел его, опутанного тяжкой вервью, с крестом в руках, однако [все] это при расположении (Божьей благодати, чтобы тот, кто победил благодаря древу[280], древом же был бы побежден вновь. Так как Сын Божий пришел искупить грех человеческий, Он держал на кресте руки, приколоченные гвоздями, чтобы омыть нечистоту рук, которые простер первозданный, дабы взять плод погибели. И был Он напоен горчайшим питьем из желчи и уксуса, чтобы оно очистило [Его], подобно сильному лекарству, от того вкусового наслаждения, которое незаконно испытал первый человек. Ибо, как Ева была сотворена из ребра мужа, так же от пронзенного копьем на кресте бока Христова была создана Святая Церковь, искупление которой было излито из плоти Христа, то есть [обеспечивалось Его] кровью и водой. И Он расстроил (destruo) смертию ту саму смерть, которую состроил (construe) первый человек, и уготовил жизнь по воскресении.
Гуго Сен-Викторский
Hugo de Sancto Victore (Ок. 1096-1141)
ВXII в. заинтересованный наблюдатель увидит непростой переходный период, который подводит итог раннему Средневековью, формируя при этом установки и горизонты для эпохи позднего Средневековья. Именно поэтому жизнь духовных лидеров этого времени особенно напряженна и даже драматична — ведь в своих творениях они стремятся соединить прошлое с будущим, найти в ставшем уже традиционным взгляде на мир новые перспективы, показать органичную близость схоластических понятий и мистических откровений, трудно уживающихся вместе и зачастую даже просто несовместимых.
Может быть, наиболее ярко эта проблемная ситуация отражена в сен-викторской школе и особенно в произведениях Гуго Сен-Викторского, ставшего в 1138 г. главой этой школы после смерти ее основателя, Гильома из Шампо. К этому времени схоластика в традиционной классической форме уже подошла к пику своего принципиального содержательного развития, поэтому вставала проблема открытия новых горизонтов и путей мышления. И Гуго был одним из первых, кто пытался, не отбрасывая схоластическую модель исследования Бога, мира, человека и бытия в целом, выйти к новым, жизненно важным богословским формам. Но проявилось это не в создании какого-то революционного трактата (в конце концов, недаром юноша из знатного фламандского рода получил классическое по тем временам образование в Хаммерслебенском монастыре, продолжив его в Париже — центре схоластического философско-теологического образования), а в осуществленной энциклопедической систематизации схоластической структуры знания. Энциклопедический принцип Гуго гласил: «Учись всему, и ты потом увидишь, что ничто не бесполезно».
Произведение «Дидаскалион, или Семь книг назидательного обучения» (Eruditionisdidascalicaelibriseptem), написанное в 1120-х гг., было предназначено научить последовательному овладению самыми разными науками, цельность которых была связана с тем, что все они вытекали из философии и воплощали, каждая по-своему, всю полноту гармоничной системы мироздания. Это была уже более подробная систематизация наук по сравнению с привычным делением знания на тривиум (грамматика, диалектика, риторика) и квадривиум (арифметика, музыка, геометрия, астрономия). Но, помимо этих, бесспорно, важных частей, Гуго, и в этом одна из его принципиальных отличительных черт, уделяет большое внимание механике (включавший в себя такие эмпирические науки, как сукноделие, медицина, агрикультура и др.) и практике, разделяемой им на индивидуальную, частную и общественную. Таким образом, в этом произведении, очень популярном вXII-XIII вв. (об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что до нас дошло более 1300 его латинских списков), мы обнаруживаем выверенную дидактическую модель схоластического образования, использующую, конечно, философскую концепцию, но не столько для новых фундаментальных исследований и размышлений, сколько для систематизации уже закрепившихся установок и подходов в схоластической методологии знания.
Однако сам Гуго стремился создать гармоничный союз мистической и схоластической теологии. Наряду с мистическими вдохновениями, он был в значительной степени подвержен и традиционно схоластическим веяниям: отдавая предпочтение переживанию экстатического восхищения Божественным откровением, он при этом увлеченно доказывал бытие Бога методами силлогистики и рассудочной схоластики, развивая на их основе теодицею. Такое соединение мистики и схоластики нашло свое яркое выражение в трактате «О соединении тела и духа» (Deunionecorporisetanimae).
Гуго Сен-Викторский не ограничивался в своем творчестве схоластической дидактикой и схоластическим способом мышления. Влияние Аристотеля на ход его построений было существенным, но, пожалуй, более определяющей являлась связь с мистической традицией Дионисия Ареопагита и Августина. Комментарии Гуго на «Небесную иерархию» Дионисия Ареопагита (CommentariainHierarchiamcoelestemS.DionysiiAreopagitae) поражают своей глубиной, а подробнейшее исследование учения Августина, позволившее ему осуществить фундаментальный богословский синтез — прежде всего в диалоге «О таинствах закона естественного и закона писанного» (Desacramentislegisnaturalisetscriptae), — сказывается практически во всех его работах, включая такие основополагающие, как «О таинствах христианской веры» (DesacramentisChristianaefidei), «О призрачности мира» (Devanitatemundi), «О плодоношении души и тела» (Defructibuscarnisetspiritus).He случайно Гуго называли Новым Августином (AlterAugustinus). Мистическая теология Гуго основывается па том, что даже несмотря на первородный грех, человек сохраняет память о Боге, и эта память есть источник его спасения, его возвращения к Богу. На пути же этого спасительного для человека припоминания духовная жизнь включает в себя теоретическую и практическую составляющую, т. е. предполагает знание и добродетель. Целью же такого припоминания является достижение опыта, непосредственного мистического единения с Богом и обретение божественного созерцания. И хотя теоретические и практические пласты неотъемлемы друг от друга на пути к этой цели, но они имеют свои особенности. Так, теоретико-спекулятивный уровень духовной жизни состоит из трех ступеней: первая — символическое знание, вторая — рассудочное знание, третья — мистическое знание. Практический же уровень включает в себя чтение, размышление и главное — молитву, которая в конечном счете и приводит к мистическому созерцанию в любви (илиscientiaamorosa). Сам Гуго понимает такое созерцание как преображение разума человека Божественным светом любви, что позволяет ему в ясном и радостном видении усматривать глубину единства бытия. Конечно же, такое созерцание есть дар бесконечной любви Бога, и в этом смысле оно есть то высшее, к чему может стремиться и о чем только может мечтать человек; но при этом Гуго считает, что определенный, менее совершенный, вид созерцания достижим и благодаря истинам науки и философии.
Многочисленные аспекты мистика-богословского значения созерцания разъясняются Гуго в трактате «О созерцании и его видах» (Decontemplationeet,ejusspeciebus), который не вошел в собрание его сочинений, опубликованное в Патрологии Миня (PL). Он был впервые издан Б.Ορο в 1859 г. ПричемΟρο, опираясь скорее на впечатление, чем на доказательство, приписал трактат именно Гуго Сен-Викторскому, хотя в этом можно было и сомневаться. В 1958 г. Р. Барон выпустил в свет критическое издание этого трактата. Обширное введение к нему содержит аргументацию в пользу его аутентичности. Отсутствие ряда характерных для позднего Гуго понятийных схем, например триады «око плоти, око рассудка, око созерцания», объясняется Бароном тем, что трактат был написан раньше основных трудов: «О таинствах христианской веры» и «Комментария к „Небесной иерархии"». Хотя не исключена возможность того, что это произведение могло быть доработано одним из последователей Гуго. Несомненно, что оно дает довольно полное представление о мистицизме сен-викторской школы вообще и о мистицизме Гуго Сен-Викторского в частности. Автор «О созерцании и его видах» выделяет четыре вида созерцания: размышление, монолог, «осмотрительность» и восхождение. По его мнению, восхождение происходит в сферах практики, эмоциональной жизни и разумения, причем интеллектуальное восхождение увенчивается восхождением к Богу и познанием Его. О последнем и идет речь в публикуемом в настоящем издании разделе «О пяти способах познания Бога» — заключительной части трактата. Эта часть имеет относительно самостоятельное значение и, по существу, является сводом основных представлений спекулятивно-мистической теологии сен-викторской школы