Новые пространства для игр
Нью-Йорк считается колыбелью граффити, поскольку он действительно сыграл важную роль в становлении этого вида искусства. Многие известные художники до сих пор живут в этом городе и некоторые продолжают нести факел этой культуры. Тем не менее при том, что Нью-Йорк продолжал оставаться центром, вокруг которого вращается вселенная уличного искусства, он не стал местом художественного признания для его создателей. Еще в 1980‑х годах новое движение начали питать своей энергией и другие города. К примеру, Сан-Франциско и особенно Лос-Анджелес.
ANDRE, Olympia Love, Colette, Париж, 2009 (деталь), D.R.
Источник: граффити в Нью-Йорке, фотография Стефана Биссёя
SEEN стоит на букве L символа Голливуда, который он только что расписал, в середине 1980-х годов © Seen Studio
На самом деле в Городе Ангелов существует традиция росписи стен, связанная с очень сильным присутствием в городе муралов «чикано», прямых наследников мексиканских муралистов – они закрепились в городском пейзаже еще в 1930‑х годах. Их влияние на граффити стало особенностью города. Традиция украшать публичное пространство искусством и картинами-муралами сохранялась и в 1970‑х годах, еще задолго до того, как граффити появились на западном побережье. Так, в атмосфере протеста против войны во Вьетнаме, характерной для этой эпохи, в Лос-Анджелесе в период с 1972 по 1978 год были расписаны 82 стены.
Многие местные художники-граффитисты рассказывают, что первые граффити-надписи, сделанные с помощью баллона с краской, были созданы представителями уличных банд для маркировки территории в 1983 году. Хотя тогда эти рисунки еще не назывались «граффити», вскоре, в результате соединения нью-йоркского влияния и местной мексиканской культуры, появились уже собственные стили. В книге «История граффити в Лос-Анджелесе» художник REKAL напоминает, как все началось: «До 1983 года я встречал только надписи банд. Однако в 1983 году я начал замечать нечто новое – это были граффити в стиле культуры хип-хоп. Это уже не были попытки местных банд поделить квартал, это было стремление самовыразиться».
Некоторые легендарные нью-йоркские художники, попавшие под репрессии, переехали в Лос-Анджелес в надежде найти много новых стен для росписи. В 1984 году атаку на известнейший символ Голливуда, надпись на холме, организовал SEEN. Об этом приключении он до сих пор вспоминает с удовольствием: «В 1984 году мы вместе с BLADE отправились в Голливуд, в Калифорнию, в стремлении оставить след и там. Мы перекрасили весь город от Венис-Бич до Сансет-бульвара. Мы даже решили оставить небольшой подарок, раскрасив со всех сторон туристический автобус Star Tour Bus Hollywood <…>. Но при этом я думал только об одном: о надписи “Голливуд”. Уезжая, я знал, что мои приключения в этом городе не закончены. Несколько месяцев спустя я вернулся в Голливуд один, ради этой вишенки на торте. Я выбрал для этого особые инструменты: красную, черную краски и оттенок хрома. Хромовое покрытие позволяло быстро закрасить внутреннюю часть букв, я ведь не был уверен, что точно знаю, каким временем я располагаю <…>. В самом разгаре творческого процесса я вдруг услышал рокот вертолетов. Пришлось снова бежать с ощущением незавершенности, быстро вытаскивая пленку из фотоаппарата, чтобы не иметь при себе улик <…>. Вернувшись в гостиницу, я немного поспал, и потом отправился обратно, чтобы закончить мой труд». В самом начале своего существования в Лос-Анджелесе движение вело фактически подпольный образ жизни, но вскоре в газете Los Angeles Times вышла статья «Граффити из Нью-Йорка переезжает на Запад».
Опубликованная в 1984 году статья Роберта Л. Пинкуса подчеркивала растущую важность движения. Граффити заинтересовались коллекционеры, такие как Эли Броуд или Фредерик Р. Вейсман; некоторые галереи начали организовывать первые выставки – например, Michael Kohn Gallery пригласила в 1985 году художника FUTURA; Tamara Bane Gallery открыла свои двери для граффитистов DAZE и CRASH в 1988 и 1989 годах соответственно. Однако и репрессии не заставили себя долго ждать, перейдя с восточного побережья на западное. В 1992 году город выделил дополнительные 3,7 миллиона долларов на очистку стен от граффити. Была запрещена продажа баллонов с краской несовершеннолетним, в 1993 году были введены суровые санкции против художников-граффитистов.
Крестовый поход вместе с Европой
Летом 1983 и 1984 годов начался активный художественный диалог между двумя берегами Атлантики. Европейская молодежь, заинтересовавшись Америкой, начала путешествовать в Нью-Йорк и открыла для себя мощнейшую, ни на что не похожую энергию нового вида искусства. Люди встречались, знакомились, привозили в Старый свет практику, распространявшуюся и там как лесной пожар. Художники получили приглашения, и в результате такие граффитисты, как JONONE, познакомивший BANDO с нью-йоркской художественной реальностью, отправился в свою очередь в Париж, способствуя распространению движения.
Джон Эндрю Перелло, по прозвищу JONONE, родился в Нью-Йорке в 1963 году и начал рисовать свое имя на городских стенах и поездах метро в конце 1970‑х. Именно тогда он встретил A-ONE, который обычно тусовался в компании ÆÀÍÀ-ÌÈØÅËß ÁÀÑÊÈß. «A-ONE был связующим звеном между улицей и миром искусства. Он ездил в Европу и возвращался с большими деньгами, заработанными исключительно живописью. Я слушал рассказы о путешествиях, и мои глаза светились от зависти», – рассказывает художник. В 1984 году он создал группу 156 All Starz, название отсылало к 156‑й улице в Нью-Йорке, на которой он жил. Тогда же он взял псевдоним JON156, превратившийся постепенно в JONONE.
JONONE, витрина магазина с подписью художника, Париж. Из архива художника, D.R.
В 1985 году он начал писать на холсте в стремлении воспроизвести базовый элемент своего стиля: образ расписанного граффити вагона метро в момент набора скорости, когда рисунок превращается в движущиеся цветные полосы. От других художников его отличало пристальное внимание к движению цветов – оно его занимало больше, чем форма. В том же году галерист Рик Либрицци выставил его работы в Нью-Йорке. По приглашению BANDO художник переехал в Париж в 1987 году. Франция наконец дала ему возможность «заняться личным обогащением». Таким образом американцы нашли в Европе атмосферу свободы и даже признание.
JONONE, 156 ALL STORE, витрина магазина, нарисованная на стене, – картина-обманка, Париж, все права защищены
BANDO, Преступление, 15-й округ, Париж, 1980-е © Tarek Ben Yakhlef
JAYONE, район станции «Сталинград», 1980-е © Tarek Ben Yakhlef
JONONE, роспись метро
VEASONE, 93NTM, внешняя стена станции «Сталинград», 1990 © Tarek Ben Yakhlef
JONON, в окрестностях мастерской художника, апрель 1999. Из архива художника, все права защищены
Это явление развивалось на фоне роста хип-хоп-культуры на европейском континенте. Многочисленные деятели причисляют себя к организации Zulu Nation[5] и становятся, как Африка Бамбаатаа, звездами. DOZE гастролирует по Европе в составе музыкальной группы Rock Steady Crew, работая над пропагандой своего мифа. От Испании до Англии, в том числе и во Франции, многочисленные поклонники мечтают также принадлежать к Zulu Nation. Такие фильмы, как «Бит Стрит», более близкие к типичной голливудской продукции, чем к реальной улице, только укрепляют легенду. В Вене, Дюссельдорфе, Мюнхене, Амстердаме, Копенгагене, Париже или Лондоне все поезда быстро покрываются граффити. Каждый из этих городов становится плодородной почвой для развития граффити, со своими историями и особенным контекстом.
Первые шаги на европейской сцене
Немецкий исторический контекст сыграл важнейшую роль в Европе – в 1961 году была возведена стена, отделившая Восточную Германию от Западной, чтобы остановить бегство немцев с востока на запад. В Восточной Германии приближаться к стене было запрещено. В Западной – наоборот. И художники решили выражать на ней свое мнение. В 1976 году стена была поднята до высоты в 3,60 метра и стала местом притяжения для многочисленных творцов, как известных, так и никому неведомых. Приезжая со всего мира, они начали расписывать западную сторону еще в 1980‑х, превратив ее в гигантский холст под открытым небом. В 1986 году на стене создал работу КИТ ХАРИНГ – американский художник. В 1987 году настала очередь французских художников JAYONE, SKKI и ASH. Благодаря тому что в западной зоне было полно американцев, подобная художественная практика воспринималась достаточно терпимо, как типичное для американской культуры явление. Стена стала одной из важнейших страниц в истории культуры граффити, ее символическим бастионом – на ней работали многие признанные звезды эпохи. В 1989 году, на следующий день после падения стены, 118 художников из 21 страны мира оставили на остатках стены свой след, создав настоящий музей под открытым небом: галерею Ист-Сайд.
Известные американские художники начали все чаще перебираться в Европу, и это создало для них новые возможности. Некоторые немецкие галереи и музеи стали активно выставлять работы мастеров, прибывших с другой стороны Атлантики. Так, DONDI провел персональную выставку в Дюссельдорфе в галерее Progress в 1983 году, потом в 1984 году в галерее Thomas в Мюнхене, в 1986 году его работы были выставлены на выставке граффити в Музее Леопольда Хёша.
Удивительно, но в начале 1980‑х годов американские граффитисты получили особое признание в Нидерландах. В 1983 году арт-дилер Яки Корнблит вернулся из Нью-Йорка с навязчивой мыслью привезти в Амстердам плоды его нью-йоркских открытий. Он собрал многих знаменитых граффитистов, в том числе DONDI, CRASH, RAMMELLZEE, ZEPHYR, FUTURA, QUIK, LADY PINK, SEEN, BLADE и BIL BLAST, на амбициозную выставку в Музее Бойманса-ван Бёнингена под названием New York Graffiti (Граффити Нью-Йорка). Галерея Яки Корнблита стала, таким образом, одной из первых галерей в Европе, работавших с граффити, и организатором персональных выставок великих американских граффитистов в Амстердаме. Благодаря ей именно в эту эпоху многочисленные исторические работы таких художников, как BLADE, QUIK, DONDI или SEEN, стали достоянием частных голландских коллекций. В то же время выставка из музея Бойманса-ван Бёнингена была показана и в музее современного искусства Луизиана в Хумлебеке (Дания, 1984 год), затем в Гронингенском музее в Гронингене (Нидерланды, 1984 год), в Гаагском городском музее (Нидерланды, 1985 год), в музее Стеделейк в Амстердаме (Нидерланды, 1985 год).
На другом конце Европы, в Италии, еще в 1854 году, после публикации исследования граффити Помпей Рафаэлем Гаруччи[6], художественные критики начали находить надписи на улицах. В контексте майских событий 1968 года Италия, с помощью своих искусствоведов, сыграла важнейшую роль в трактовке политических уличных надписей. Многие ученые начали проводить подобные исследования и за пределами Европы. Гузамо Чезаретти приехал в Лос-Анджелес в 1969 году и благодаря Чазу Бойоркесу, одному из основных представителей этого течения, стал изучать Cholo Writing[7].
В 1975 году была опубликована книга Street Writers. A guided tour in Chicano Graffiti (Уличные художники. Гид по граффити чикано). В начале 1980‑х годов главными воротами для американских граффити стала Болонья и ее окрестности. В 1981 году галерист Эмилио Маццоли пригласил
ЖАНА-МИШЕЛЯ БАСКИЯ в Модену, а в следующем году художник выставил свои работы уже в Риме. Вслед за ним в Италию приехали такие нью-йоркские легенды, как ЛИ КИНЬОНЕС и RAMMELLZEE. Одновременно с выставкой граффити в Музее Бойманса-ван Бёнингена в Роттердаме открылась и выставка Arte di Frontiera: New York Graffiti. Она путешествовала в 1984 году между Болоньей, Миланом и Римом. И если бы не скоропостижная смерть куратора проекта Франчески Алинови, эта выставка вполне могла бы стать первооткрывателем культуры граффити в Европе.
Во Франции атаки художников на стены городов тоже начались не вчера – они известны были еще с 1950‑х годов, когда творили ВИЛЛЕГЛЕ, ЖЕРАР ЗЛОТИКАМЕНЬ или ЭРНЕСТ ПИНЬОН-ЭРНЕСТ.
Так, ЖАК ВИЛЛЕГЛЕ (родился в 1926 году в Кемпере) начал рисовать в 1949 году, вместе с товарищем по художественной школе РАЙМОНДОМ ХЕЙНСОМ (родился в 1926 году в Сен-Брие) – они работали с городскими материалами, собирая рваные афиши. ВИЛЛЕГЛЕ подвел настоящую теорию под свои действия, объявив себя простым коллекционером афиш: по его мнению, настоящий художник – «художник-аноним». О его стиле можно сказать так: он собирает готовые элементы, вырванные непосредственно из контекста улицы, и создает из них нечто новое, не обыгрывая их. Это даже не очень похоже на граффити. Девиз ВИЛЛЕГЛЕ – выражение «радовать, а не делать» – показывает его готовность подвергнуть сомнению роль творца.
ЖАК ВИЛЛЕГЛЕ, Парижская биржа, 19,8 × 15 см, газетная бумага, фломастер.
Предоставлено Благотворительным фондом Виллегле
ВИЛЛЕГЛЕ создавал свои произведения из афиш, порванных прохожими или поврежденных погодными условиями: он отклеивал их прямо на улице и затем перекомпановывал, прежде чем наклеить на холст. Так складывались абстрактные работы, в которых просматривались кусочки рекламных плакатов, создающие образ общества потребления или фрагменты политических лозунгов, посвященные текущим событиям – от войны в Алжире (с 1954 по 1962 год) до президентских баталий между Жискар д’Эстеном и Миттераном (в 1971 и 1981 годах). Благодаря этой практике ВИЛЛЕГЛЕ определял себя скорее уличным археологом.
ЖАК ВИЛЛЕГЛЕ, Стены могут говорить, 105,7 × 75,7 см, акварельная бумага Arches 640 г, цветные карандаши.
Фото Франсуа Пуавре. Предоставлено Благотворительным фондом Виллегле
ЖАК ВИЛЛЕГЛЕ, Сен-Северен – Сен-Жак, 100 × 81 см, холст, рваные афиши. Фото Франсуа Пуавре.
Предоставлено Благотворительным фондом Виллегле
ЖАК ВИЛЛЕГЛЕ, Метро Сен-Сюльпис, 27 × 15,9 см, картон, рваные афиши.
Автор фото неизвестен. Предоставлено Благотворительным фондом Виллегле
Среди многочисленных исследований, предпринятых художником, выделяется начатый в 1969 году «социополитический алфавит», задуманный в честь Сержа Чахотина[8], автора вышедшего в 1939 году эссе «Насилие над толпой путем политической пропаганды». В социополитическом алфавите каждая из латинских букв обретала новый смысл благодаря добавлению дополнительных значков, несущих в себе тоталитарный или авторитарный намек. Таким образом, две соединенные буквы D образовывали основу кельтского креста, буква V обозначала лотарингский крест, буква F превращалась в свастику и т. д. В более сложных вариантах имя Никсона создавалось, к примеру, из буквы N с тремя стрелками, обозначавшими когда‑то социалистическую партию, Х превращалась в свастику, а О – в круг, включавший в себя кельтский крест. В некоторых случаях S превращалась в $, сопровождавшийся порой головой и телом змеи. Свое изобретение художник размещал все на тех же афишах или рисовал аэрозольной краской из баллона в цитатах.
ЭРНЕСТ ПИНЬОН-ЭРНЕСТ, Связанные люди, Пале-де-Токио, Париж, 196
Появление этого алфавита, созданного абсолютно независимо от движения граффити, которое в то время находилось в зачаточном состоянии по другую сторону Атлантики, вместе с тем не может рассматриваться как изолированное явление. Работа с надписями и поиск дополнительных смыслов для слов сближают изыскания ВИЛЛЕГЛЕ с работами граффитистов, неустанно переизобретавших стиль и вид латинского алфавита.
ЗЛОТИКАМЕНЬ, улица Сен-Мерри, Париж, 1978. Фотография © Jacques Faujour
Эти разнообразные графические исследования были глубинным образом связаны с простотой самого алфавита. В противоположность азиатской каллиграфии, ни одна из букв латинского алфавита не несет в себе изобразительной символики. Идеограммы имеют дополнительное семантическое значение, которых так не хватает западным художникам, вынужденным их изобретать. Надпись становится игрой-ребусом, с композиционной и изобразительной точек зрения. К игре слов добавляется игра образов.
ЖЕРАР ЗЛОТИКАМЕНЬ, родившийся в 1940 году, начал рисовать в 1955‑м. В 1963 году он впервые создал свои уличные «эфемеры» – черные лихорадочные и мерцающие силуэты, нарисованные одним росчерком аэрозольной краски и напоминающие жертв Хиросимы – человеческие тени, отпечатавшиеся на стенах после ядерного взрыва. В 1970‑х он рисовал своих существ в квартале Ле-Аль в Париже – в то время там проводилась реконструкция и было полно стройплощадок. Днем он работал в «Галери Лафайет», а ночью рисовал, заняв особое место в мире искусства – его «эфемеры» появятся во многих городах по всему миру.
ЭРНЕСТ ПИНЬОН-ЭРНЕСТ (родился в 1942 году в Ницце) тоже активно использовал силуэты из Хиросимы в своем творчестве – он их рисовал на камнях и вдоль дорог на плато Альбион в Воклюзе, в месте размещения военной базы французских сил ядерного сдерживания. «После многочисленных проб на холсте, – подчеркивает он, – я убедился, что я не смогу показать краской все эти тысячи потенциальных Хиросим, заросших лавандой <…>, ясно представилось, что именно эти места и были носителями угрозы, этой вероятной опасности, и именно их надо было заклеймить, использовать в роли пластичного и символического материала. На основе силуэта сгоревшего тела я сделал трафарет и нанес на стены, скалы, дороги, ведущие на плато Альбион, знаки, указывающие на Хиросиму как сигнал опасности». С этого момента многие из его серий будут выполнены в виде силуэтов, прикрепленных к земле.
Blek le Rat (Блек Крыса) – один из пионеров рисования с помощью трафарета во Франции, он заселял улицы своими персонажами в течение более чем тридцати лет. Созданные им фигуры можно увидеть во всех странах мира
.
BLEK LE RAT, Libertad / Свобода, Аргентина, из архива художника, D.R.
BLEK LE RAT, Наполеон и баран, Париж, из архивов художника, D.R.
BLEK LE RAT, Check point Charlie / Чекпойнт Чарли, Берлин, 2003, из архивов художника, D.R.
В начале 1960‑х годов сложился особый историко-политический контекст. Надписи на стенах, вслед за ними более тщательно проработанные рисунки по трафаретам и слоганы были восприняты как художественная форма самовыражения, которая, несмотря на критику, превратилась в настоящее движение. К концу десятилетия граффити в своей классической форме (надписи и рисунки по трафаретам) обрели интеллектуальную ценность, в значительной степени вдохновленную политическими идеями эпохи. Частенько это были просто смешные и поэтичные каламбуры и двусмысленности, но на стенах расцветали и броские слоганы. Вслед за пионерами пришло следующее поколение уличных активистов. К нему принадлежат BLEK LE RAT и ЖЕРОМ МЕСНАЖЕ, продолжившие дело старших товарищей и разнообразившие городское искусство.
ЖЕРОМ МЕСНАЖЕ родился в 1961 году в Кольмаре и основал в 1982 году группу ZigZag, объединившую молодых художников, – он решил оккупировать улицу посредством граффити. Годом позднее он придумал своего мужчину в белом, «символ света, силы и мира», завоевавшего улицы – сначала Парижа, а потом и всего мира.
BLEK LE RAT родился в 1951 году в Булонь-Биянкуре и стал одним из первых французских уличных художников – настоящих последователей зарождавшегося американского направления. Еще студентом летом 1971 года он отправился в Нью-Йорк, где открыл для себя первые граффити в метро. Несмотря на то что он был знаком с граффити и политическими плакатами во Франции, увиденное его потрясло. Тем не менее только десять лет спустя, после учебы в Школе изящных искусств и курса архитектуры, он решил воплотить свои замыслы. Художник начал с цветных букв в американском стиле, но результат ему не понравился. Но поскольку он черпал вдохновение и в поездках по Европе – где много пропагандистской живописи по трафаретам, ему понравилась технология. «Трафарет прекрасно сочетался с баллоном, а изготовить его можно было в мастерской. На улице, рисуя граффити, надо действовать быстро и аккуратно. Рисунок по трафарету получался безупречным, а трафарет и баллон аэрозольной краски отлично подходили для этой задачи», – вспоминает он. Желание оставить свой след в городских джунглях, как характерный крик животного, быстро превратилось в распространенный в те времена символ городской среды – крысу. «Мне нравилось оставлять рисунок на улице, ведь я знал, что на следующее утро его увидят тысячи сограждан, и все они будут спрашивать себя и друг друга: кто же автор?»
В 1981 году он приблизился к священному миру искусства, разрисовав квартал Бобур, место сосредоточения музеев и галерей современного искусства, и расписав эспланаду музея современного искусства, Центра Помпиду. Гордясь этим приключением, придавшим ему особые силы, он продолжил свою интервенцию на улицы города, вооружившись трафаретом. Его творчество представлено, как правило, фигурами в полный рост неизвестных и знаменитых людей. Художник вдохновлялся и обычными прохожими на фоне городской жизни, вставляя их в свое творчество.
ASH позирует на фоне своей фрески, Beat, где-то в районе станции метро «Сталинград», Париж, 1985
ASH, 1985. Район станции метро «Сталинград» в 1980-х годах выступал в роли Зала Славы европейских граффити
Из архива художника, все права защищены
В том же году Центр Помпиду организовал выставку «Граффити и Общество», посвященную реабилитации граффити, и вписал таким образом это направление в историю искусства. Полученное благодаря выставке признание сыграло важную роль в развитии трафаретной живописи. «Уличные граффитисты» получили защиту от полиции и ее лояльность во время нелегальных акций. Именно в этот благоприятный момент во Францию прибыли американские художники. Встречая позитивное отношение к своей деятельности, они подпитывали нью-йоркскую легенду и помогали городскому искусству получать новые импульсы и набирать обороты. Франция, и особенно Париж, стали важным центром стрит-арта, не только принимая у себя нью-йоркских художников, но и привнося в уличное искусство новые веяния и новые сюжеты.
С самых первых шагов французские граффити начали заполнять стены вдоль набережных Сены. BANDO, у которого часть семьи жила в США, стал одним из первых импортеров граффити, обнаруженного им в Нью-Йорке – вернувшись в Париж в 1981 году, он начал рисовать. BANDO и SCAM следовали друг за другом. Рисовать граффити во французской столице они начали с 1981 года. Год спустя они встретились с англичанином MODE 2, уже известным в Лондоне, несмотря на юный возраст – четырнадцать лет. Он присоединился к BANDO, и они начали вместе расписывать стены и создали несколько признанных шедевров. MODE 2 прославился невероятной стилистической изобретательностью, как специалист по персонажам, а BANDO – своими буквами. Совместно они создали множество произведений, в том числе несколько работ на заграждениях вокруг Лувра во время его реконструкции. Эта работа двух художников, французского и английского, вероятно, положила начало европейской ветви граффити. Голландец SHOE (из группы граффитистов USA – United Street Artists), услышав об этой франко-британской паре, отправился в Париж и бросил им вызов. Из этой дуэли живописцев родилась дружба, увлекшая творцов в путешествие по Европе. Вместе они стали посланцами европейских граффити.
«Сталинград», колыбель европейских граффити
В 1980‑х годах пустырь в районе станции метро «Сталинград» на севере Парижа сыграл важную роль в истории граффити, став Залом Славы[9] для этого вида искусства. Для столь эфемерной живописи это поразительное явление. Художественные искания продолжались на пустыре больше десяти лет, с 1982 по 1993 год. Именно там BANDO обнаружил первое граффити некоего SAHO, оказавшегося потом не кем иным, как ASH.
Ограждение вокруг Лувра © D.R.
JAYONE, Единственный ли я такой ниггер здесь, холст, акрил, аэрозольная краска. Фотографии из архива художника, все права защищены
JAYONE, Сила победы, холст, акрил, мел
JAYONE, мел на стене, район Ле-Бен. Фотография Стефана Биссёя
SKKI, Терминатор, 1989. Фотография SKKI ©
SKKI, Барселона, 1989. Фотография SKKI ©
Виктор Аш, или ASH, родился в Португалии. В 1972 году его семья покинула португальскую деревню и переехала в парижский пригород. Подростком ASH увлекся электро-фанком и хип-хопом и, как и все остальные граффитисты, стал искать способы выделиться в толпе собратьев. Вместе с JAYONE и SKKI он основал группу ВВС (Bad Boy Crew, Команда плохих парней), первую группу граффитистов в Европе. С 1983 по 1986 год он подписывал свои картины псевдонимами SAHO и ASH2. Его работы сфотографировал и опубликовал Генри Чалфант в культовой книге Spraycan Art («Искусство из баллончиков со спреем»). В силу происхождения ASH сталкивался с самыми разными неблагоприятными аспектами жизни, и всячески культивировал эту тему в своем творчестве. В его произведениях абстракция соседствует с изображенными со множеством деталей в реалистичной манере предметами повседневной жизни. Он любит включать в свои полотна природные и механические объекты, как, к примеру, банку с любовно составленными в нее инструментами. Это создает особый личный и аутентичный визуальный язык.
ASH смешивает прошлое, настоящее и будущее и подчеркивает формальные контрасты между ними. Наука, коммуникации, технологии, архитектура, графика, фотография и дизайн служат ему разнообразными источниками вдохновения. ASH стал универсалом-хамелеоном, сочетающим традиционную живопись с техниками коллажа и рисунка с помощью трафаретов.
SKKI, Сталинград – Ла Шапель, 1989. Фотография SKKI ©
SKKI, Поверхность, не имеющая художественной ценности, Le Bains, Ле-Бен, 2013.
Фотография Стефана Биссёя
На стене надпись: «Пятнадцать слов, написанных SKKI © баллончиком синей краски всего за шестьдесят секунд»
SKKI, Пятнадцать слов для Ласко, проект 2, Токийский дворец, ноябрь 2013. Фотография SKKI ©
На стене надпись: «Здесь спрятана дорогая работа Бэнкси». SKKI, 2013.
Фотография SKKI © SKKI добавляет концептуальные ссылки или особые фразы с квазифилософским оттенком
PSYCHOZE, Гангнам-стайл, стена, аэрозольная краска.
Фотография Стефана Биссёя
Как диджей за пультом смешивает мелодии, так и он смешивает разные элементы в своем творчестве. Поскольку его вселенная очень графична, он предпочитает простые цвета. Со временем он начал уделять больше внимания монументальным муралам, выполненным в черно-белой гамме. На пустыре возле станции «Сталинград» он самостоятельно расчистил себе площадку и расписывал ее с другими членами группы ВВС: JAYONE и SKKI. А SKKI вдобавок включал в свои работы растительность на площадке, что вдохновляло его делать «растущие» граффити.
Набережные Сены довольно быстро оказались негодными для росписи – граффити там очень быстро закрашивались, и очень многие, такие как PSYCHOZE NO LIMIT или члены группы FORCE ALPHA, отправились завоевывать район «Сталинграда». Именно там большинство известных европейских граффитистов создали свои фрески-муралы: MODE 2, BOXER, LOKISS присоединились к BANDO, SKKI, ASH и JAY, а в 1985 году к ним примкнул и ньюйоркец JONONE.
Джей Рамье по прозвищу JAY родился в 1967 году в Морн-а-Ло в Гваделупе, но вырос во Франции. С детства он много рисовал, очень рано увлекся уличным искусством, и подростком обожал трафаретные рисунки BLEK LE RAT. В 1983 году он попробовал рисовать вместе с другом SKKI – это был расцвет хип-хопа в Европе.
JAY использовал в качестве рабочей площадки свой собственный квартал, между станциями метро «Жорес» и «Сталинград». Рисовал он и в окрестностях Трокадеро, где собирались первые местные танцоры брейк-данса и где он встретил ASH. Вместе с SKKI они тренировались на ограждениях строительной площадки возле Лувра и Пале-Рояль, где уже творили BANDO и BLITZ из группы FORCE ALPHA. Эти годы ученичества были чрезвычайно важными. SKKI вспоминает: «Мне повезло, что я начал с граффити. Я не думаю, что смог бы столь активно экспериментировать во время классического обучения в школе искусств, где рисуют в основном преподаватели, а ученики только смотрят. Как и в музыке, в танце, в живописи нет лучшего способа научиться, чем пробовать самому».
Берлин, несомненно, оказал огромное влияние на карьеру JAY. Одновременно с рисованием на улицах он организовал мастерскую. В Нью-Йорке он встретил граффитиста RAC 7, а также молодого художника MEO (настоящее имя Майлз Картер, по стилю он близок к JONONE) – их совместные обсуждения гаитянского искусства заметно структурировали его работу. «У меня на самом деле не было стиля… Но мой подход к началу работы над всяким произведением был прост – избегать тупых повторов. Нечто похожее на DADA». Профили от руки, гармоничные цветные облака и соединения символов были его фирменным знаком. На его творчество повлияли такие художники, как Дженни Хольцер, Ричард Принс, Раймонд Петтибон11, КЕННИ ШАРФ и скульптор Джон Ахерн12. Однако граффитисты DOZE GREEN, SKKI, JONONE, TKID, LEE, TOXIC, SHARP, A-ONE тоже заметно повлияли на его творчество, причем каждый на свой особый лад. Одни вдохновляли его своей манерой письма, другие – техническими приемами, темами или даже просто советами. Вскоре JAY получил от арт-критиков прозвище Black Picasso (Черный Пикассо), но сам он скромно заявлял, что «…не владеет художественными техниками. В сражении с холстом и краской необходимую энергию для создания живой души для моей картины дает человечество, во всем своем величии и слабости».
SKKI родился в Париже в 1967 году – его родители были по происхождению поляками. Его художественное имя – именно так он любит называть свой псевдоним – получилось из Ski, прозвища, данного ему одноклассниками из-за невозможности выговорить его настоящую польскую фамилию. Художник добавил вторую К, а позднее еще знак копирайта ©, чтобы защитить «авторское право», и так его псевдоним стал чем‑то вроде логотипа, названия марки. «Использование псевдонимов очень популярно в литературных и артистических кругах… интересно, что и многие русские революционеры пользовались псевдонимами: Владимир Ильич Ульянов (Ленин), Лев Давидович Бронштейн (Троцкий) и Skki ©!»
В те времена, когда он начинал, он увлекался музыкой в стиле панк популярнейшей группы Clash. Его первая проба пера в граффити в 1982 году была вдохновлена музыкой этой группы, в частности клипом This is Radio Clash, в котором FUTURA рисовал аэрозольной краской. Он назвал это «химической реакцией культуры», и это изменило его взгляд на мир. В 1983 году он рисовал свое имя на парижских улицах, особенно активно в районе метро «Сталинград», вместе со своим одноклассником JAY. Они быстро перешли к сложным росписям стен, в которых SKKI оставлял концептуальные намеки, или квази-философские фразы.
ASH, серия «Лучи», 155 × 150 см, 1993, холст, акрил, аэрозольные краски.
Их архива художника, все права защищены
С этого момента художники заполонили все свободные площадки и начали творческие сражения. Французские граффитисты стремились прежде всего к известности и признанию в среде своих сверстников и поэтому соревноваться предпочитали открыто. Различие между нелегальной живописью в метро и более законным творчеством на заброшенных городских участках предопределило основные средства выразительности. С самого начала своей деятельности граффитисты, предпочитавшие городские площадки, демонстрировали большую художественную свободу. Очень быстро феномен «Сталинграда» попал в прессу, и движение получило широкую известность.
DISCO PCP на территории XIV-го округа Парижа, 1990.
Фото © Tarek Ben Yakhlef
MISS.TIC, Мне трудно замолчать, и мои крылья требуют еще, Париж, 1986. Фотография D.R.
Предоставлено Miss.Tic
Следует подчеркнуть, что на этом этапе развития художники уже пытались вписать свои произведения в конкретный городской контекст. На самом деле, пустырь возле станции «Сталинград» был расположен самым выгодным образом – его видно и с улицы, и из вагона надземного метро. Вскоре эта «галерея под открытым небом», по словам SKKI, стала обязательным местом посещения, и толпы молодежи стали приезжать туда приобщиться к новой культуре хип-хопа.
Фотограф Генри Чалфант, ставший известным благодаря легендарной книге Subway Art (Искусство в метро) о граффити в нью-йоркском метро, принял приглашение BANDO приехать и задокументировать европейские произведения городского искусства. Он увековечил в своей работе Spraycan Art (Живопись из баллончика) первые шаги европейского граффити. Обнаружив в Париже новое место художников, он был поражен их креативным стилем, который, заимствуя американские принципы и правила, значительно переосмысливает их и еще больше усложняет.
Мастер буквенных форм и wild style (дикого стиля), французский граффитист LOKISS (родился в 1968 году) поражает своей ловкостью и уровнем абстракции, посредством которой он умудрялся создавать совершенно нечитаемые неофитами надписи.
MISS.TIC, В синеве неба в слезах… Париж, 1986. Фотография D.R.
Предоставлено с любезного разрешения Miss.Tic
Война стилей разгорелась вновь, и две школы самоутверждались и соперничали друг с другом. С одной стороны, группа, образовавшаяся вокруг BANDO, выступала за то, чтобы контуры букв были читаемыми и совершенными. Главным критерием была форма букв. Как в архитектуре, каждый элемент, каждая буква должна была иметь форму и соблюдать законы равновесия и одновременно вписываться в общую картину. BANDO даже разделял буквы в надписи, чтобы каждая из них обрела собственную жизнь – вне имени или слова, подписи. На него повлиял его старший американский товарищ, DONDI, создавший свой авторский стиль: острые буквы, связанные между собой тонкими линиями, вычурные и сложные. Их противники, группа ВВС, считали, что важнее форма в целом, они даже пренебрегали порой контурами букв, отчего их послания становились еще более неразборчивыми. Им больше нравилось работать с композицией, чем с техникой. И именно в этой взвинченной атмосфере, в плавильном котле, созданном французами, голландцами, немцами и американцами, граффити стали наконец подлинным искусством.
Слава пустыря в районе станции метро «Сталинград» достигла апогея в 1985 и 1986 годах, в эти же годы творческий порыв охватил уже весь город. Нелегальные граффити стали распространяться как лесной пожар. В постоянных поисках лучших мест для росписи – то есть тех, которые было бы отовсюду видно, художники «захватывали» городские стены и «портили» поезда метро целиком по своему усмотрению. Общественное мнение накалилось, транспортные компании RATP (метро), SNCF (железная дорога) и мэрия Парижа наняли специальные сторожевые бригады для слежки в особо уязвимых местах. Они публиковали во всех медиа заявления о безумной стоимости затрат на очистку поверхностей от рисунков. Меры по борьбе с уличными художниками ужесточались, вызывая внутренние споры между авторами тегов и теми, кто хотел бы использовать поверхность стен для более творческих работ. Хотя заметить различие между сторонниками тегов и художниками граффити было не очень просто ввиду общей культуры и одинаковых практик, но конфликт привел к острым смысловым сражениям.
NASTY, площадь Италии, объявление в метро, аэрозольная краска © D.R.
NASTY, У тебя крутой билет, 1990. Используя популярный рекламный слоган RATP, NASTY создает очень яркий демонстративный образ © D.R.
NASTY, Бобиньи, 2001 © Gaut
«Я всегда говорил, что граффити заимствует свои коды у рекламы, у объявлений, у указателей, у надписей на остановках… Однажды я взял слоган у компании RATP и вставил в свой профиль. Всем понравилась эта игра, и это осталось в воспоминаниях…» NASTY.
Однако парижская сцена не сводилась к пустырю в районе Сталинграда. Творчество уличных художников бурно развивалось повсюду. Начиная с 1985 года в городском пейзаже появились сильно отличавшиеся от надписей и фресок художников-граффити, работы поэтессы MISS.TIC (родилась в 1956 году в Париже). Редкая в среде художников граффити женщина, она использовала стену как поверхность для творчества. Она соединяла трафаретное написание букв и поэзию и добавляла тонкую игру слов в изображения. Ее любимым образом была свободная женщина, MISS.TIC играла со стереотипами общества, полагающего, что привлекательная, соблазнительная женщина скорее обратит на себя внимание. Обыгрывая ложное совершенство рекламы и избыточность слогана, MISS.TIC заявляла о себе там, где ее не ждут, то есть повсюду.
В 1992 году культура хип-хопа и граффити достигла своего апогея на выставке «Искусство граффити: Американские и французские художники – 1981–1991». Выставка открылась в Национальном музее французских памятников в Париже и собрала самых известных художников того времени: CRASH, DONDI (их работы были размещены на обложке каталога выставки), SEEN и других. Монументальная экспозиция перевернула все правила сценографии: художникам было позволено расписывать гигантские внутренние заборы, проводить презентации произведений, показывать документальные фильмы. Во время его посещения выставки зрителя сопровождали и вырезанные из граффити персонажи, и сами художники. Экспозиция вновь оживила нескончаемый спор: где заканчиваются теги и начинаются граффити?
У многих молодых художников на начало 1990‑х годов пришелся пик их творчества. Так, NASTY привлекает внимание и умы окружающих, рисуя с помощью аэрозольного баллона слоган «У тебя крутой билет» во весь вагон наземной линии метро.
ANDRÉ, Мистер A., его альтер эго, ставшее подписью
Андре Сараива, по прозвищу ANDRЙ, родился в 1971 году и начал рисовать граффити в 1985 году. Когда он увидел загадочные подписи BOXER или BANDO, он был вдохновлен ими. Для него, как для поклонника BRASSAП, подобное завоевание стен – это масштабное художественное высказывание. Вместо своей подписи он изображал аэрозольной краской персонажа Mr A., чей ассиметричный облик был хорошо узнаваем: один глаз кружочком, а другой – крестиком. Так, ANDRЙ стал провозвестником эпохи пост-граффити. Он нарисовал сотни тысяч изображений этого персонажа, и эта концептуализация подписи стала знаком грядущего художественного поворота.
MISS VAN, Берлин, 2004 © Miss Van
Движение распространилось по всей Франции. В Марселе группа FORCE ALPHA активно расписывала стены города. В Тулузе, прозванной Розовым городом, граффити зародились в среде пионеров панка и скейтинга в середине 1980‑х и к началу следующего десятилетия превратились в серьезное художественное творчество. В те же годы на улицах начала рисовать и восемнадцатилетняя MISS VAN, нарушив традиционно мужское сообщество. Она выделилась новаторским стилем – отказавшись от букв, она начала изображать персонажей. Ее вдохновляли самые разные образы – от пин-ап картинок 1950‑х годов до героев комиксов и религиозных сюжетов.