— Я тоже, — угрюмо согласился Вентидий.
— Если дело дойдет до гражданской войны, пострадают невиновные.
Вентидий вспомнил свое детство и поморщился.
— Я думаю, боги склонны защищать тех, кто достаточно богат и может приносить им лучшие жертвы. Что значит голубь или цыпленок по сравнению с белым быком? Кроме того, лучше быть честным римлянином, мы оба это знаем.
Силон, симпатичный мужчина с беспокойными желто-зелеными глазами своего отца, кивнул.
— Вентидий, с марсами в наших легионах мы победим на Востоке. Политика сдерживания? Это то, чего ты хочешь?
— Нет, — с презрением ответил Вентидий. — Это мой лучший шанс участвовать в приличной кампании. Поэтому я намерен идти как можно дальше и как можно быстрее. Если Антоний хочет славы, он должен быть здесь, на моем месте, а не следить одним глазом за Октавианом, а другим — за Секстом. Неужели он думает, что мы все, от Поллиона до меня, не знаем об этом?
— Ты действительно думаешь, что мы можем побить парфян?
— Мы можем попытаться, Силон. Я видел Антония-генерала, и он не лучше меня, ну, может быть, такой же хороший. Конечно, он не Цезарь!
Его корабль проскочил над опущенной цепью и поплыл, подгоняемый северо-западным ветром.
— Ах, люблю я море! Прощай, Брундизий, прощай, Италия! — крикнул Вентидий.
В Эфесе пятнадцать легионов расположились в нескольких огромных лагерях вокруг портового города, одного из красивейших в мире. У его домов были мраморные фасады, он гордился огромным театром, имел десятки великолепных храмов, а также храм Артемиды в ее ипостаси богини плодородия. По этой причине статуи изображали ее опоясанной от плеч до талии бычьими яйцами.
Пока Силон обходил пятнадцать легионов и проверял, как они обучены, Вентидий нашел камень с естественным углублением в виде сиденья и сел, чтобы подумать в тишине и покое. Он заметил отряд из пятисот пращников, присланных Полемоном, сыном Зенона, который пытался править Понтом без официальной санкции Антония.
Понаблюдав за их тренировкой, Вентидий пришел в восхищение, удивленный, как далеко человек, вооруженный небольшим мешочком на мягком кожаном ремне, способен бросать каменный снаряд. Более того, снаряд летел с поразительной скоростью. Но достаточной ли, чтобы прогнать с поля боя верховых лучников парфян? Это вопрос!
С первого дня планирования кампании Вентидий был намерен добиться для себя триумфа. Поэтому его беспокоили легендарные верховые лучники парфян, которые делали вид, что убегают с поля боя, а потом вдруг поворачивались и стреляли над крупом коня. Логично было допустить, что основную массу войска будут составлять лучники, которые никогда не приближались к пехоте, опасаясь быть зарубленными. Но может быть, эти пращники…
Никто не сказал ему, что Пакор полагался на катафрактов, воинов в кольчугах с головы до ног на огромных конях, также в кольчугах от головы до колен. У Пакора вообще не было верховых лучников. Причиной такого возмутительного отсутствия необходимой информации о противнике был Марк Антоний, который не требовал сведений о силах парфян. И ни один римлянин ничего не знал. Как и Вентидий, все военачальники со стороны Антония принимали как факт, что в армии парфян лучников будет больше, чем катафрактов. Армия парфян всегда имела такой состав, так почему теперь должно быть по-другому?
Таким образом, Вентидий сидел и размышлял о пращниках, планируя сражение с армией, в основном состоявшей из лучников, у которых теперь не кончались стрелы даже в самом продолжительном бою.
А что, если, думал Вентидий, он соберет всех имеющихся на востоке пращников и научит их обстреливать камнями лучников? Бесполезно превращать легионера в пращника. Легионер лучше согласится, чтобы его выпороли и отсекли голову, чем снимет кольчугу и возьмет в руки пращу вместо меча.
Но камень не был идеальным снарядом. Прежде всего, пращники не могли бросать булыжники. Они проводили много времени, отыскивая в руслах рек правильные камни — гладкие, круглые, весом около фунта. Если такой камень попадет не в череп, он в лучшем случае оставит ужасный синяк, но не причинит большого вреда. Неприятеля выведут из строя, но через несколько дней он снова будет способен сражаться. В этом недостаток камней и стрел. Это чистое оружие. А чистое оружие редко убивает. Вот меч — грязное оружие. На нем всегда оставалась кровь всех, в кого он попадал. Легионеры-ветераны вытирали лезвия, но никогда не мыли. Края лезвия были такими острыми, что перерезали волос. Когда меч вонзался в плоть, вместе с ним в тело попадали яды, которые вызывали в ране нагноение, а может быть, и убивали.
Вентидий подумал, что нельзя сделать снаряд для пращи, который вызовет нагноение, но можно придумать кое-что более опасное для жизни. Из опыта с артиллерией он знал, что самые большие булыжники вызывают самые большие разрушения не столько из-за своего объема, сколько из-за их способности рвать на куски все, во что попадают. Катапульта или баллиста были действительно эффективными, они посылали снаряды с большей скоростью, чем праща, чей ремень мог быть сырым или недостаточно раскрученным. Свинец. Фунт свинца занимает значительно меньше объема, чем камень такого же веса. Поэтому внутри мешка он наращивает скорость быстрее и, следовательно, летит дальше, чем камень. И когда он ударяет, то изменяет свою форму, становится плоским или даже образует шип. Свинцовые снаряды были известны, но их придумали, чтобы стрелять ими из малой артиллерии поверх городских стен, таких как в Перузии, и это была «слепая» пальба сомнительной эффективности. Свинцовый шар, брошенный умелым пращником в какую-нибудь цель, скажем, с расстояния двести футов, мог оказаться очень эффективным.
Вентидий поручил артиллерийским техникам сделать некоторое количество свинцовых шаров, предупредив их, что, если его идея окажется плодотворной, им придется сделать несколько тысяч таких шаров. Старший техник хитро вышел со встречным предложением — заключить контракт с частным поставщиком на изготовление нескольких тысяч фунтовых свинцовых шаров.
— Частный поставщик обманет нас, — возразил Вентидий, мужественно стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.
— Нет, если я заставлю полдюжины квалифицированных ремесленников из легионов взвесить каждый шар и проверить его, чтобы он был идеальной круглой формы, генерал.
Согласившись с доводами техника, при условии что он обеспечит свинец и проследит, чтобы это не было сплавом свинца с каким-нибудь более дешевым металлом, например с железом, Вентидий, посмеиваясь про себя, понес мешок свинцовых шаров пращникам на тренировочную площадку. Никогда нельзя взять верх над изобретательным, умным легионером, как ни старайся и каким бы высоким ни был твой ранг. Они мужают, как возмужал он, лишенный всего в свое время, и они не боятся даже трехглавых псов.
Ксенон, начальник пращников, был на своем месте.
— Попробуй один, — сказал Вентидий, передавая ему шары.
Ксенон положил в пращу шар и стал раскручивать ее, пока не послышался свист. Резкий бросок — и свинцовый шар пролетел по воздуху и ударил в диафрагму набитого чучела. Вместе они подошли проверить повреждение. Ксенон издал писк, до того пораженный, что не мог даже крикнуть.
— Генерал, посмотри! — проговорил он, когда обрел дар речи.
— Я уже смотрю.
Снаряд сделал не дырку в мягкой коже, он прорвал зияющее отверстие неправильной формы и упал на землю.
— Плохо, что в твоих чучелах нет скелета, — сказал Вентидий. — Я думаю, что эти свинцовые шарики будут вести себя по-другому, если попадут во что-то со скелетом. Поэтому мы опробуем снаряд на забракованном муле.
К тому времени, как нашли нужного мула, все пятьсот пращников собрались около них. Разнесся слух, что римский командир изобрел новый снаряд.
— Мула поставьте крестцом к летящему снаряду. В сражении вы будете стрелять по убегающим коням. Упадет лошадь — упадет и лучник. Парфяне могут поддерживать запас стрел, но лошадей? Сомневаюсь, что у них будет много свободных.
Мул был так искалечен, что его пришлось немедленно прикончить. Шкура его была разорвана, внутренности смешались. Вынутый из внутренностей шар потерял форму. Он напоминал плоскую пластинку с рваными краями — результат удара о твердую кость.
— Пращники! — громко крикнул Вентидий. — У вас появилось новое оружие!
Со всех сторон раздались возгласы одобрения.
— Ксенон, сообщи Полемону, — сказал Вентидий, — что мне нужно еще полторы тысячи пращников и тысяча талантов свинца с его серебряных рудников. Понт сейчас стал очень важным союзником.
Конечно, все было не так просто. Некоторые пращники посчитали, что меньший снаряд труднее бросать, а некоторые оказались неспособными признать его преимущество. Но постепенно даже самые упорные пращники научились бросать свинец и перешли на новый вид оружия. Пришлось также модифицировать саму пращу, ибо тренировки показали, что от свинцового шара она быстрее изнашивается, чем от камня.
Потом прибыли еще полторы тысячи пращников из Амазеи и Синопы, ожидали их и из Амиса, который находился дальше. Полемон не был дураком, он правильно рассчитал, что чем щедрее он будет и чем быстрее выполнит просьбу Вентидия, тем больше окажется его прибыль.
Пока проходила тренировка пращников, Вентидий не бездействовал. Он не всем был доволен. Новый губернатор провинции Азия Луций Мунаций Планк обосновался в Пергаме, далеко к северу от Ликии и Карии, где располагался Лабиен. Но житель Пергама, которому платил Лабиен, разыскал Планка и убедил его, что Эфес пал, а Пергам — следующая цель парфян. Не очень храбрый и склонный следовать ложным советам, Планк в панике быстро собрался и убежал на остров Хиос, послав сообщение Антонию, все еще находящемуся в Риме, что Лабиена невозможно остановить.
«И все это, — писал Вентидий Антонию, — пока я занят тем, что высаживаю пятнадцать легионов в Эфесе! Этот человек болван, трус, ему нельзя доверять войско. Я не стал ему писать, считая это напрасной тратой времени».