В тот момент, когда отряды выстроились в очереди на посадку в автобусы, кто-то в точности, как вчера, тронул ее за плечо, и тут уж она точно знала – Верка! Антошка хотела было ее опять отшить, но та сунула ей в руку записку и убежала. На тетрадном листе в клеточку косым аккуратным почерком было написано:
«Дорогая Антоша. Прости. Я знаю, что перед тобой виновата, но я не такая смелая, как ты, и у меня нет такой тети. Моя мама работает уборщицей, и все меня за это не уважают. Я очень хочу с тобой дружить. Мой адрес: Москва, проспект Мира, дом 5, квартира 14. Седых Вера Павловна».
Антошка хотела было сунуть записку в карман, но подумала: «Зачем, все равно я с ней дружить не буду». Скомкав записку в шарик, она щелчком отшвырнула ее в кусты, но в тот же миг почувствовала странную, не физическую, а какую-то иную боль, какую всегда испытывала, когда во дворе мальчишки мучили животных. Оглянувшись, она наткнулась на несчастные Веркины глаза, и с тех пор, стоило вспомнить о лагере, как на душе становилось так муторно, будто это она предала Верку, а вовсе не наоборот.
5
Антошка не заметила, как вышла из сквера, прошла две остановки по улице Ленина, свернула во дворы, миновала сараи, помойку… Воспоминания были такими живыми и яркими, будто всю дорогу перед ней крутилось кино под названием: «Добро всегда побеждает зло». Жаль вот только конец подкачал! Сейчас она очень жалела, что выбросила Веркину записку. Что стоило сунуть ее в карман и подмигнуть: мол, ничего, Верка, я на тебя зла не держу. Сделай она так, и не было бы у нее сейчас этого противного, как зубная боль, чувства, что с ее помощью в Веркиной жизни победило зло.
Антошка подходила уже к бараку, как вдруг простая, но почему-то до сих пор прятавшаяся от нее мысль яркой лампочкой вспыхнула и осветила всю ее изнутри: НЕ ПОЗДНО ЖЕ ВЕДЬ ЕЩЕ ВСЕ ИСПРАВИТЬ! Ничто не мешает ей написать Верке письмо, ведь адрес-то она запомнила!
Антошка так обрадовалась, что со всей мочи кинулась к бараку, через все ступеньки вспрыгнула на крыльцо, рванула на себя дверь и понеслась по коридору так быстро, что шедшая навстречу с полным помойным ведром соседка баба Таня Егошина чуть не выронила его и голосом, похожим на рассыпавшийся сухой горох, прокричала: «Куда несесся, сатана безмозглая?» Дома Антошка, не разуваясь и не сняв куртку, подскочила к столу, выудила из портфеля ручку, тетрадь, торопливо вырвала из середины двойной лист и, присев на краешек стула, написала:
«Вера, ты, наверное, очень удивишься, когда получишь это письмо. Позавчера в классе мы писали сочинение на тему «Добро всегда побеждает зло», и я вспомнила о тебе. Надеюсь, что в твоей жизни добро побеждает, а если нет, то для этого надо вырабатывать у себя твердый характер, гордость и отвагу. Что ты об этом думаешь? Жду ответа, как соловей лета. С горячим приветом, А. Петрова».
Антошка Петрова, Советский Союз
В классе над доской висели портреты Ленина и Маркса, а на задней стене – Ломоносова и Менделеева. Под Лениным крупными буквами было написано – «Учиться, учиться и еще раз учиться», а под Марксом – «Жизнь есть единство и борьба противоположностей». Когда классная руководительница Нина Александровна объявляла субботник или сбор металлолома, Сомов с задней парты кричал, что Ленин завещал учиться, а не по помойкам за ржавыми кастрюлями бегать, и в знак протеста обещал объявить голодовку. Несерьезно, конечно, потому что он был отпетым хулиганом и двоечником и не то что на субботники, но и на уроки приходил, только если накануне к ним заглядывал участковый и грозил отправить его в колонию для малолетних преступников.
Ленина Антошка уважала, но что значит – учиться, учиться и еще раз учиться? Учиться и переучиваться еще туда-сюда, но три раза подряд учиться, это уж слишком. Ей больше нравилось про «единство и борьбу противоположностей». Она на эту тему сама много думала и пришла к выводу, что так оно и есть. Взять, к примеру, их с матерью – живут вместе, похожи так, что на детских фотографиях их друг от друга не отличить: обе светлоглазые, с едва заметными бровями и веснушками, с одинаковой задорной улыбкой и вздернутым носом. А притом нет, наверное, на свете двух таких непохожих людей, как они.
Например: Антошка хочет собаку, а мать вопит, что от собак только шерсть по углам да блохи. Антошка любит «Песняров», а мать – Муслима Магомаева, которого ласково называет Муслимкой, и когда он выступает по телевизору, так же, как он, кривит рот, подпевая: «Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала». И получается просто умора.
А еще мать любит порассуждать о том, что «в жизни всегда есть место подвигу», поэтому заставляет Антошку мыть пол, выносить мусор на помойку и стоять в очереди за мороженым хеком, хотя ясно, что халва вкуснее, а купить ее можно без всякой очереди. И характеры у них совершенно разные: мать считает, что если можно сидеть, то незачем стоять, а если можно лежать, то и сидеть необязательно, а Антошке две минуты на месте усидеть трудно. Учителя называют ее вертушкой и ставят четверку по поведению. Только физрук уважает за ловкость и находчивость.
А еще Антошка любит мечтать. В четвертом классе ее лучшая подруга Люська Данилова по прозвищу Люсинда дала ей на две недели «Денискины рассказы». Эта книжка так Антошке понравилась, что некоторые рассказы она даже читала матери вслух, и обе хохотали до слез. Но были в ней и грустные рассказы. Их Антошка матери не читала, чтобы не расстраивать. У нее и так жизнь трудная.
Один грустный рассказ назывался «Девочка на шаре». Там было про то, как Дениска пошел в цирк и влюбился в девчонку, которая работала там гимнасткой. От зависти у Антошки прям сердце закололо. Она сама мечтала выступать в цирке и даже номер себе придумала. На темной арене загорается светлый круг – в нем девочка на шаре. Все хлопают. Антошка, а это именно она, командует: «Алле!» – и рядом с ней загорается еще один круг. В нем тоже на шаре, но только поменьше, в точно таком же серебряном костюмчике на задних лапках стоит собачка. Антошка даже имя ей придумала – Юла. Зал смеется и аплодирует. Играет оркестр, вспыхивает свет, балансируя на шаре, Антошка жонглирует кольцами, а Юла ловит их пастью.
Мечта о цирке прекрасно уживалась в Антошке с мечтой о космосе. Полетела же туда Валентина Терешкова! Антошке представлялось, как она долго и упорно тренируется в Звездном городке на тренажерах, а потом ее отправляют на Луну, не одну, конечно, а со взрослыми. Может, и Юлу туда разрешат взять. Антошка прыгает и кувыркается в безвоздушном пространстве, укрепляет в лунном грунте флаг СССР, любуется огромной голубой Землей, где сидит перед телевизором и волнуется мать, и Антошкино сердце щемит от любви и благодарности к народу, доверившему ей совершить этот подвиг.
Но все это было в мечтах, а пока Антошка тренировала дворовую собаку Жужку, пытаясь научить ее говорить или хотя бы считать до десяти, и, конечно, тренировалась сама. Она очень шустро научилась кувыркаться, делать шпагат и колесо, быстро бегать, высоко прыгать, а еще она мечтала плавать в бассейне.
Когда в спорткомплексе «Знамя труда» начали строить бассейн, она просто дождаться не могла, когда в нем можно будет начать плавать круглый год, но, видимо, кто-то у них там проворовался, и стройка встала. Так что Антошке прямо плакать хотелось – жизнь-то проходит!
Однажды во время урока алгебры к ним в класс пришел суровый дядька в спортивном костюме, с лицом как на плакате в музее истории «А ты записался добровольцем?». Оказалось, что он – тренер по спортивной гимнастике, и вместо контрошки их гуськом повели в спортзал, где он стал проверять всех на гибкость и выворотность.
Антошка была так довольна, что контрошки не будет, что на радостях прошлась колесом, а уж про шпагат и мостик из положения лежа и говорить нечего. В результате из всей параллели в секцию по спортивной гимнастике отобрали только ее и Ленку Завьялову из пятого «А». Другие девчонки, конечно, обиделись, но Антошка переживать не стала – пообижаются и забудут. Зато сама она хоть и очень радовалась, но на душе кошки скребли от предчувствия, что мать не разрешит. Особенно до тех пор, пока Антошка не исправит тройку по математике.
Вечером за ужином мать спросила:
– Ты чего это такая?
Антошка насторожилась:
– Какая?
– А как свекла вареная?
Антошка еще не решила – говорить матери про секцию или вообще не упоминать о ней, но та так пристально посмотрела, что пришлось признаться. Как и ожидалось, мать гавкнула:
– Тебе учиться надо, а не ногами дрыгать.
Антошка, как могла жалобнее, проныла:
– Мам, ну пожа-а-луйста!
Но та отрезала:
– Сказано нет, и все тут.
В носу у Антошки закололо, на глазах выступили слезы, и, чтобы не разреветься, она вскочила и выбежала из комнаты, случайно хлопнув дверью так, что фужеры в серванте испуганно звякнули. Она долго и безутешно рыдала на крыльце, представляя себе, как она простудится и заболеет. Доктора скажут матери, что дочь у нее не жилец, и тогда мать все поймет, но будет поздно. Удивительно, но мысль эта ее успокоила, так что, когда мать выглянула на крыльцо и как ни в чем не бывало спросила: «Чай-то пить будешь? Иди, а то остынет», Антошка покорно вернулась домой.
Что ты с ней будешь делать? Сама как с работы придет да поест, сразу к телевизору кидается или к Нинке Жуковой в дурака резаться идет, причем мухлюет ужасно. А бедной дочери и посуду приходится мыть, и уроки делать, и никакого к ней сочувствия нету.
За чаем Антошка проворчала:
– Из всех пятых только меня и еще одну девчонку в секцию выбрали.
А мать тут как тут:
– Вот пусть она и ходит, а ты сначала математику подтяни, а там решим, что тебе со своей жизнью делать.
От досады Антошка опять не выдержала и, плюхнувшись ничком на кровать, зарыдала, а мать, очень довольная, от стола утешала:
– Да ты пойми, дуреха, я же тебе добра желаю. Без аттестата человек ноль без палочки. Хочешь, как я, всю жизнь химикатами дышать да колбы в лаборатории мыть? – В ответ Антошка только хлюпала носом, но на следующий день, когда мать ушла на работу, прихватила с собой в школу мешок со спортивной формой и после уроков вместе с Ленкой Завьяловой побежала в спорткомплекс.