пребывания в сакральном мире знаниям относятся как к особому дару, который получает посвящаемый, как к тому, что наделяет неофита особыми качествами, а они-то, в конечном счёте, и дают ему право занять более высокий социальный статус.
Этапы посвящения и эзотерические знания
В культуре аборигенов Австралии тайные знания, открывающиеся посвящённым — это мифы и песни, рассказывающие священную историю племени; церемонии и танцы, инсценирующие деяния тотемических предков и небесных героев, символически повторяющие ещё и ещё раз события прошлого; имена духов и названия предметов, образующие секретный язык, известный только посвящённым мужчинам; а также весь комплекс представлений, связанных со священными местами, священными предметами, различного рода символами, эмблемами, фигурами, которые «начинены» магической энергией и в которые вошли души умерших предков.
Спенсер и Гиллен выделили четыре главных этапа инициации в племенах аранда и илпирра: разрисовывание неофитов и подбрасывание их в воздух (имеют отношение к сегрегации мальчиков); церемония обрезания; церемония подрезания; церемония огня — энгвура (Spencer, Gillen 1968: 213). Но каждый этап — это не одна церемония, а целый цикл церемоний. Так, у аранда в первый инициационный цикл, открывающий доступ мальчику ко взрослой жизни, входит более 47 тайных церемоний, в основу которых легли события мифического прошлого, хранимые в тайне и недоступные для непосвящённых. Каждая церемония имеет своё наименование, требует длительной подготовки (украшения актёров, изготовления священных предметов) и воссоздаёт некий фрагмент представляемого мифа. Многие из них повторяются по нескольку раз в точности или же акцентируя различные детали одного и того же эпизода (Spencer, Gillen 1968: 212–382).
Практически после каждой из них мальчиков предостерегают от того, чтобы они хоть словом обмолвились женщинам и детям о том, что они увидели на священной земле, иначе их близких постигнет страшная беда, а сами они будут убиты.
Перед тем, как пройти саму церемонию обрезания (лартна), посвящаемые (этой операции одновременно подвергаются один-два мальчика) в течение девяти или десяти дней наблюдают, сидя на священной земле, небольшие «камерные» церемонии, посвящённые тотему кенгуру, лягушки, крысы, собаки… слушают песни, в которых поётся о жизни мифических героев, и шёпот своих наставников, на ухо объясняющих им всё происходящее. Неофиты покорно исполняют всё, что от них требуется: часами неподвижно сидят с закрытыми глазами (если они не должны видеть какие-то подготовительные этапы), прижимаются к священным предметам, обнимают актёров, изображающих тотемических предков, терпят, когда на них наваливаются кучей взрослые мужчины — так надо, того требует традиция, иных обоснований происходящего они не удостаиваются, а чаще их и вовсе не существует.
Одни церемонии сменяются другими, драматические представления сменяются пением, пение — священными рассказами. Старшие мужчины рассказывают инициируемым о путешествии предков, связывая их маршрут с окружающей местностью, о том, что, погибая, они уходили в землю, а их души переселялись в священные чуринги, что новорождённый всегда связан с каким-нибудь предком и то, как определить, с каким именно… (Spencer, Gillen 1968: 218–245).
Сразу же после обрезания, когда рана ещё не перестала кровоточить, мальчик узнаёт новые откровения: звуки, которыми сопровождалась операция, издавал не дух Тванйрика, а чуринга, вращаемая на верёвке, и что чуринги и есть те самые духи, о которых он слышал с детства. В это же время узнаются тайные имена всех участников посвятительных обрядов (Spencer, Gillen 1968: 246–247).
Спустя пять-шесть недель проводится церемония подрезания (арилта). Долгие часы мужчины поют о предках, которые шли по священной земле, разыгрывают сцены, связанные с тотемами дикой кошки и эму, и демонстрируют священные предметы, сооружённые для этой церемонии и украшенные пухом, травой, человеческими волосами (Spencer, Gillen 1968: 251–255).
Следующий этап посвящения (после обрезания и подрезания) — грандиозный цикл церемоний огня — упоминавшаяся выше энгвура. Она представляет собою продолжительную серию обрядов, связанных с тотемами, и завершается различными испытаниями огнём, которые должны пройти неофиты. Предыдущие церемонии сделали мальчиков достаточно взрослыми, чтобы выдержать то, что откроет им энгвура, то, что каждый инициированный мужчина должен знать, хранить как сокровища и передать следующему поколению. В течение нескольких месяцев ни дня не проходит без церемоний, они разыгрываются днём, ночью, на рассвете, иногда по пять-шесть церемоний в сутки (Spencer, Gillen 1968: 271–272).
Начало и конец энгвуры представляют собой пышные танцевальные корробори, в которых принимают участие сотни аборигенов, включая женщин и детей. Средняя же часть её проводится на особой священной земле и состоит из тайных церемоний, пения и изучения чуринг. Сами аборигены придают энгвура огромное значение. Её главная и осознаваемая всеми участниками цель — это передача молодому поколению священных знаний, существующих в виде мифов, песен, церемоний и рассказов о тех или иных символах. Считается, что эти знания придают силы, наделяют отвагой и мудростью тех, кому они открываются (Spencer, Gillen 1968: 271,280).
Этапы посвящения, аналогичные тем, что были описаны Спенсером и Гилленом у аранда и илпирра, можно увидеть у многих других австралийских племён — у валбири (Центральная Австралия), у муринбата (Северная Территория), у племён Арнемленда.
У валбири (Арнемленд) инициации юношей начинаются с откровений о странствиях мифических героев и прохождения обряда обрезания. Следующей же ступенью посвящения выступает церемония гадьяри. Гадьяри непосвящённым представляются как две страшные старухи, которые приходят на эту церемонию, чтобы проглотить мальчиков. Они бродят вокруг лагеря женщин, их завывания слышны ночи напролёт, их шаги гулко раздаются прямо возле инициируемых, когда они сидят, закрыв глаза на священной земле…
Потом неофитам показывают гуделки и объясняют, что звуки, приводившие их в трепет, издавались этими священными предметами (Meggitt 1966: 291–301). За этим откровением о духах Гадьяри одна за другой следуют церемонии, связанные с тем или иным эпизодом из жизни предков, причём кульминационных церемоний неофиты практически не видят, так как они сидят в яме и им запрещено поднимать головы и следить за происходящим. Они не видят ни пантомимы, в которой актёры разыгрывают двух опоссумов, ни самого священного места, ни того, кто обсыпает их углями и искрами, причиняющими им страшную боль — кричать нельзя, иначе их с позором изобьют, прогонят, и они останутся непосвящёнными до следующей церемонии гадьяри. Только в самом конце мальчикам позволяется раз взглянуть наверх и увидеть в колеблющемся свете костров что-то неясное, огромное, красно-белое. Позднее, участвуя в гадьяри уже как старшие юноши, они увидят воздвигаемые над ямой, разукрашенные пухом и охрой столпы, изображающие виноградную лозу и змею, и поймут смысл этих символов. У валбири считается, что для полного посвящения нужно, как минимум, троекратное участие в церемонии гадьяри (Meggitt 1966: 307–311).
На северо-востоке Арнемленда начальной ступенью посвящения выступает церемония дюнггуан, в ходе которой на священной земле называются имена тотемических предков, разыгрываются обычные сцены из мифов и исполняются «звериные танцы». По окончании очередного эпизода каждая группа актёров перед уходом со «сцены» кланяется посвящаемым. Рядом с неофитами стоят наставники, которые поясняют происходящее и следят, чтобы, испугавшись чего-нибудь, мальчики не удрали. В последний день дюнггуан проводится обряд обрезания (Warntr 1958: 262–288). Следующей, более высокой ступенью посвящения, является присутствие на церемонии кунапипи. Всё происходящее столь сокровенно и столь насыщенно сверхъестественной силой, что для предохранения неофитов лидеры церемонии смазывают им глаза потом. Главное откровение состоит в представлении изображений двух скалистых питонов. Старики говорят, что внутри этих знаков находится дух питона, а сам питон кружит сейчас в зарослях, и что эти знаки очень опасны, несмотря на то, что сделаны людьми (Berndt 1951: 45–46; Warner 1958: 290, 311).
В племенах Нового Южного Уэльса инициации связаны с выбиванием и/или обтачиванием зубов у неофитов (см. Mathews 1896 а; Берндт, Берндт 1981: 119–120; Хауитт 1904: 513). Но во всех случаях открывающиеся таинства являются одним из центральных моментов во всех инициациях.
В племени мурринг инициация мальчиков происходит в постоянном движении — наставники (кабо), приставляемые по двое к каждому неофиту, и сами посвящаемые отделяются от общего лагеря, от места проведения шумных корробори и начинают подниматься в горы, приближаясь к наиболее священным местам. По дороге они делают остановки, на которых проводятся магические церемонии, их сопровождает голос духа Дарамулуна (издаваемый вращающимися гуделками), и знахари в танце показывают мальчикам различные предметы и кристаллы, обладающие магической силой (Howitt 1904: 535–538). Динамика движения обрядовой процессии, посещение различных священных мест, подъём в горы, спуск к морю перекликается с продвижением неофитов по пути посвящения, с выходом их из мира обыденного в мир сакрального.
Сразу же после проведения церемонии выбивания зуба, которую проводит «сам» дух Дарамулун (левый верхний резец выбивается при помощи долота и деревянного молотка, но мальчик сидит с закрытыми глазами и не знает, кем и как производится эта болезненная операция), неофиту показывают вырезанную из дерева в полный рост человеческую фигуру. Ему объясняют, что это и есть Дарамулун, что он живёт на небе, что там он встречает умерших и заботится о них, что именно он научил людей всему, он первым провёл обряды инициации и придумал племенные законы (Howitt 1904: 538–543).
На обратном пути проводится ещё несколько церемоний — в одной мальчикам снова показывают Дарамулуна, но на сей раз его фигура делается в виде рельефа на земле, кусочками дерева обозначаются зубы, а в рот помещаются магические кристаллы; в другой — представляется воскрешение умершего знахаря, который, танцуя в могиле, демонстрирует всем магические предметы, вручённые ему всё тем же духом.