Еще на один пример я обратил внимание зимой 1930/1931 года. В прежние времена все индейцы поселения Форт-Руперт (Британская Колумбия) жили в больших квадратных дощатых домах. Некоторые из них существуют до сих пор. Вдоль стены на настиле располагаются небольшие лежанки, а в центре находится большой очаг. Когда устраивается пир, пространство в середине дома освобождают, и люди рассаживаются вдоль стен у подножия настила. В настоящее время многие индейцы живут уже в бревенчатых домах, где просторная гостиная без мебели с печью в центре служит помещением для общих собраний. Скромные по размерам кухня, спальни и кладовые расположены за парадной комнатой. Очевидно, такая планировка потребовалась для того, чтобы проводить собрания по старинке, судя по тому, что гости сидят вдоль стен на полу. В этом же племени одна женщина около 1920 года ввела новый стиль украшения открытых корзин для переноски грузов из елового корня за счет вставки в каркас широких щепок древесины. Такие корзины теперь делают все женщины, занимающиеся плетением, и благодаря новому декоративному стилю появились и новые формы корзин. В то же время мастерицы стали заимствовать манеру плетения корзин внахлест, применявшуюся лиллуэт, племенем из внутренних районов Британской Колумбии, и этот стиль также получил широкое распространение.
Еще более наглядным примером можно назвать новые формы религиозных догматов и отправления культа, возникшие в современных условиях. Появилось множество местных пророков, которые с большим или меньшим успехом изменяли религиозные убеждения людей. Однако их откровения есть рефлекс гибридной культуры. Сюда можно отнести религию пляски духа, зародившуюся у ютов и ставшую популярной в значительной части Северной Америки, религию шейкеров в штате Вашингтон – она организована по христианскому образцу, а зародилась как любопытное смешение христианства и древних верований, но со все большим акцентом в сторону древнего шаманизма. Те же особенности можно проследить в настоящее время в отношении культа пейоте[13] у индейцев. Видения, вызываемые наркотиком, древние верования и христианское учение привели к появлению множества культов, где старое и новое неразрывно переплетается.
В ряде случаев можно также проследить влияние личности на художественный стиль. Как правило, художник ограничен специфическим стилем и техникой, которые использует его окружение. Однажды я попросил нескольких школьников-индейцев в государственной школе в Алерт-Бей (Британская Колумбия) нарисовать животных, причем выбор животного и техники рисования оставался за ними. Многие из мальчиков двенадцати лет и старше выбрали косатку и нарисовали ее в соответствии с древним стилем индейского искусства, который настолько прочно вошел в их сознание, что отклонения от него встречаются редко, хотя новые формы все же появляются. К наиболее известным случаям разработки новых стилей отдельными людьми можно отнести новую технику матового рисунка на черном блестящем отполированном фоне в сочетании с новыми узорами, изобретенную Марией Мартинес из индейского пуэбло Сан-Ильдефонсо, и новый стиль керамики на основе рисунков, обнаруженных на черепках доисторических глиняных мисок, созданный женщиной по имени Нампейо из хопи.
Политический лидер может привнести новые идеи в старые политические формы, хотя старые формы будут по-прежнему оказывать влияние на его сознание и ограничивать степень принятия нового. Так, знаменитая Лига ирокезов, которая, по всей вероятности, в основных чертах была творением отдельного человека, основана на древней социальной организации племен. Пожалуй, самым выдающимся примером такого рода является реорганизация зулусов, проведенная Чакой, который создал стойкое военное правительство.
Радикальные изменения в культуре могут быть реализованы какой-либо одной группой только в случае, если новая культура, религия или экономический уклад навязываются силой, как это было сделано инками, или как это произошло в начале распространения христианства и магометанства, а затем в некоторых регионах при насильственном уничтожении протестантизма, или как это происходит сейчас в России в рамках экономической перестройки. Как правило, возникающие в обществе новые идеи не абсолютно свободны, а формируются в русле культуры, в которой они возникают. Возможность установить новые парадигмы мышления, которые могут определить вектор культурных изменений, может появиться только в случае потрясений культуры под воздействием чужих идей или в результате насильственного изменения культуры под воздействием неблагоприятных условий.
Вряд ли стоит еще раз останавливаться на быстротечности изменений, происходящих в последнее время под влиянием достижений науки и всеобщего распространения знаний, способствующих рациональной критике традиций и тем самым подрывающих многие верования и обычаи, сохранившиеся с прежних времен. Следует, однако, отметить, что, несмотря на заметное разрушение веры в традиции, сильное сопротивление по-прежнему присутствует. Это хорошо видно на примерах суеверий студентов колледжей, собранных профессором Тоззером, широкого распространения веры в откровенно мошеннические спиритические сеансы медиумов даже среди образованных людей, а также готовности признать «христианскую науку».
В целом можно отметить, что действия более устойчивы, чем мысли.
Из множества примеров можно привести легкость, с которой слова меняют свое значение, сохраняя при этом свою форму, создаваемую движениями артикуляционных органов.
Еще более яркие примеры мы находим в целом ряде фактов культуры. В Северной Америке, несмотря на огромные расстояния, у разных племен можно наблюдать похожие ритуалы, причем общий сценарий и большинство нюансов у многих из них будут одинаковы. Все они совершают практически одни и те же действия. С другой стороны, разные племена придают ритуалам совершенно разные значения. Так называемый танец солнца, одинаковый по замыслу и основным особенностям исполнения, у одного племени служит в качестве молитвы за успех в войне, а у другого – тоже в виде молитвы – считается залогом выздоровления от тяжелых болезней. Кроме того, танец представляет собой средство профилактики заболеваний.
В качестве еще одного прекрасного примера выступает декоративное искусство индейцев Великих равнин. Узоры в живописи и вышивке в основном характеризуются простыми формами – прямые линии, треугольники и прямоугольники. Их композиция также схожа у многих племен, причем настолько, что мы неизбежно должны предположить единое происхождение этих форм. Мы рассматриваем эти узоры как чисто декоративные. Для индейца они имеют примерно такое же значение, какое мы придаем флагу и другим национальным или религиозным символам. Значения и мысли, связанные с узорами, отличаются большим разнообразием. Равнобедренный треугольник с короткими прямыми линиями, спускающимися от его основания, для одного племени означает медвежью лапу с длинными когтями, для другого – палатку с колышками, удерживающими внешний покров жилища, для третьего – гору с родниками, исток которых находится у подножия, для четвертого – дождевую тучу с дождем. В зависимости от культурных интересов народа смысл может отличаться, однако форма, обусловленная хозяйственной деятельностью, остается неизменной.
Аналогичное наблюдение можно сделать и при анализе сказок первобытных людей. Люди из принципиально разных типов культуры рассказывают одинаковые сказки, хотя живут друг от друга на большом расстоянии. Закладываемые в сказку идеи зависят от культурных интересов. То, что в одном племени считается священным мифом, в другом повествуется для развлечения. Если интересы людей сосредоточены на звездах, то сказка может выступать в качестве звездного мифа, если они интересуются животными, она может объяснять условия жизни в животном мире, если в центре их внимания церемониальная жизнь, то сказка будет посвящена церемониям.
В нашей цивилизации также распространены так называемые производные объяснения. Мы говорим о некоторых старых приметах, утративших или изменивших свое значение, как о пережитках прошлого. Многие атрибуты, используемые европейской королевской властью или церковью, можно описать как черты прошлого, изменившие свой смысл.
Подходящим примером является история пищевых табу. Еврейское табу на употребление в пищу животных, кроме жвачных с раздвоенными копытами, аналогично пищевым табу во всем мире. Оно произошло еще до Моисея и не имеет никакого отношения к развитию еврейского монотеизма. Тем не менее иудейские ортодоксы интерпретируют его как важный элемент религии Яхве[14]. В наше рационалистическое время табу на свинину пытаются объяснить, в частности, ее вредом для здоровья в условиях тропических стран.
С табу на инцест произошла аналогичная история. Мы не знаем его происхождения, но нарушение практически повсеместно рассматривается как одно из самых страшных религиозных преступлений. Сегодня часто наивно полагают, что оно основано на опыте пагубного влияния близкородственных браков. Это, конечно, не является его первопричиной, поскольку инцест – понятие не биологическое, а социологическое. Речь идет не о недопущении браков между родственниками по крови, а именно между теми, кто относится к группам, считающимся родственными. Так, браки между детьми двух братьев или между детьми двух сестер часто рассматриваются как кровосмесительные, а в тех же племенах сын женщины обязан жениться на дочери ее брата. С биологической точки зрения обе группы являются одинаково близкородственными.
Аналогичные перемены наблюдаются и в отношении воскресенья. Оно стало считаться днем отдыха, когда люди восстанавливают силы после трудовой недели. Изначально воскресенье считалось религиозным праздником и по аналогии может приравниваться к неудачным дням или дням, когда враждующие племена мирно встречаются для обмена товарами.
Эти обычаи следует рассматривать как автоматические, сложившиеся в результате практиковавшейся длительное время привычки. При их переводе на уровень сознания наши рационализаторские импульсы требуют удовлетворительного объяснения, и тогда разум следует за той схемой мышления, что в обществе преобладает.