Возникает вопрос, встречается ли такого же рода изменчивость среди высших организмов. Создается впечатление, что их устройство обусловлено не средой, а наследственностью. Молодняк грейхаунда суть грейхаунд, шортгорнской коровы – шортгорнская корова, серой крысы – серая крыса. Ребенок европейца есть европейский тип, ребенок китайца – монголоидный тип, ребенок африканца – негроидный.
Между тем при глубоком исследовании становится ясно, что строение и размер тела определяются не только наследственностью. Из сведений о росте людей середины прошлого столетия видно, что почти во всех странах Европы средний рост увеличился более чем на два сантиметра. Впрочем, это нельзя назвать убедительным доказательством того, что изменения действительно имеют место, ибо благодаря улучшениям состояния здоровья населения изменился его состав. И хотя маловероятно, что именно это послужило причиной увеличения среднего роста, все же это можно допустить. Более убедительным доказательством послужат изменения в росте поселившихся в Америке потомков европейцев. В данном случае мы видим, что дети переселенцев самых разных национальностей выше своих родителей, что, по всей видимости, объясняется лучшими условиями жизни.
Также было установлено, что строение тела зависит от рода занятий. Рука человека, занятого тяжелым ручным трудом, непохожа на руку музыканта, развивающего каждую мышцу своей руки по отдельности. Пропорции и форма конечностей зависят от того, в каком положении и как человек привык их использовать. Привычка восточных людей сидеть на согнутых ногах в некоторой степени изменила строение их тела.
Иные изменения объяснить хорошим питанием или образом задействования мышц не получится. Форма головы или лица – признак не вполне устойчивый и поддается влиянию окружающей среды, в которой живет человек, отчего после переселения в новую среду ребенок будет несколько отличаться от своих родителей.
Рассмотренные выше изменения незначительны и не меняют глубинный характер наследственных форм. Однако пренебрегать ими нельзя. Нам неведомо, насколько значительны будут порожденные такими изменениями метаморфозы, равно как мы не можем утверждать наверняка, что, вернувшись в прежние условия, человек не утратит обретенные признаки. Хотя негр никогда не будет выглядеть как европеец, не исключено, что некоторые незначительные различия между населением разных европейских стран обусловлены скорее средой, чем наследственностью.
До сих пор мы говорили единственно об анатомическом устройстве рас, чтобы добиться более четкого понимания того, что подразумевается под понятием расы. Возможно, будет нелишним повторить, к чему мы пришли в ходе наших рассуждений.
Мы обнаружили, что понятие «расовая наследственность» применимо строго в том случае, когда определенные анатомические особенности присущи всем представителям расы. Во всякой расе, если рассматривать ее целиком, семейные линии заметно различаются по своим наследственным признакам. Распределение семейных линий таково, что многие из тех, кто в одном или нескольких отношениях похожи или даже тождественны, встречаются на прилегающих друг к другу территориях. Туманное представление о типах, извлеченное из нашего повседневного опыта, не доказывает, что это суть биологически различные расы, а вывод о том, что разные популяции состоят из представителей разных рас, субъективно понятен, но объективно недоказуем. Особенно непозволительно ставить в один ряд типы внешне одинаковые, но встречающиеся в популяциях с разным составом. Каждого конкретного человека надлежит рассматривать только как члена его группы.
Нам представляется, что эти замечания необходимы, ибо они вносят ясность в то, как применяется понятие расы, обычно расплывчатое. Говоря о наследственности, мы, как правило, имеем в виду семейные линии, а не расы. Наследственные черты семей, составляющих даже самую однородную популяцию, весьма сильно разнятся, а от соседних популяций, производящих порой совершенно иное впечатление, они отстоят не так уж и далеко.
Взаимосвязь расовых типов можно рассмотреть и с другой стороны. Допустим, в близкородственных типах сколько-нибудь точно определить, к какому из типов относится конкретный человек, невозможно. Тем не менее распределение людей и семейных линий в разных расах устроено по-разному. Если мы решим отобрать из европейцев людей с большим мозгом, такие люди будут встречаться чаще, чем среди негров. К примеру, пятьдесят процентов населения Европы обладает мозгом весом более, скажем, полутора тысяч граммов, в то время как среди негров такой показатель встречается лишь у двадцати процентов. Поэтому тридцать процентов европейцев с большим мозгом и тридцать процентов негров с большим мозгом – группы несопоставимые.
Сравнивать расы с этой точки зрения представляется вполне оправданным при условии, что мы не станем применять наши результаты к отдельным людям.
С общебиологической точки зрения важно установить, является ли какая-либо из человеческих рас по форме или по функционированию более удаленной от животного предка, чем другая, можно ли расположить расы по восходящей линии. Хотя мы не владеем вполне достоверной информацией об устройстве наших предков, некоторые их признаки можно определить, сравнив анатомию человека и человекообразных обезьян. Отдельные черты можно расположить в порядке возрастания, чтобы проследить, каким образом расовые формы становились все менее похожими на животные, однако каждый отдельный признак будет располагаться в таком ряду по-своему.
У предков был плоский нос. Плоские широкие носы имеют бушмены, негры и австралийцы. У монголоидов, европейцев и особенно армян носы узкие и выступающие. В этом смысле они наиболее далеки от животных форм.
У человекообразных обезьян узкая линия губ. У белых губы тонкие, у многих монголоидных типов – более полные. У негров губы наиболее толстые, самые «человеческие» из всех.
Волосяной покров обезьян умеренно развит. Среди человеческих рас наибольшее количество волос на теле встречается у австралийцев, европейцев и некоторых разрозненных племен в других расах; наименьшее – у монголоидов.
Подобные наблюдения можно сделать в отношении формы стопы, позвоночника, пропорций конечностей. По каждому из этих признаков отличие конкретной человеческой расы от животных имеет разную степень выраженности.
Особый упор был сделан на размер мозга, который также у разных рас различается. Если не принимать во внимание пигмеев-бушменов и другие миниатюрные расы, у негроидных рас мозг меньше, чем у монголоидов, а у монголоидов он в целом меньше, чем у европейцев, хотя некоторые монголоидные типы, например эскимосы, превосходят по размеру мозга многие европейские группы.
Во всякой расе размер мозга может быть весьма различен, и в разных расах можно наблюдать совпадение этого человеческого показателя. По размеру и форме мозга невозможно определить, кто перед вами – негр или белый, но в среднем мозг негра не столь выраженно «человечен», как мозг белого.
Мы склонны определять работу мозга его размерами. Это справедливо лишь в незначительной степени. Среди млекопитающих пропорционально мозг больше у животных с наиболее высоким интеллектом. Однако размер как таковой не есть адекватный критерий. Гораздо важнее размера сложность его структуры. У некоторых птиц мозг пропорционально гораздо больше, чем у высших млекопитающих, что, впрочем, не свидетельствует об их высоком интеллекте.
Размер мозга измеряется его весом, который зависит не только от нервных клеток и волокон, но включает в себя также большое количество вещества, не имеющего прямого отношения к работе центральной нервной системы.
В некоторой мере высоко развитый интеллект человека связан с размером мозга. У людей с микроцефалией, чей мозг значительно меньше нормы, наблюдается умственная отсталость, но человек с исключительно большим мозгом необязательно окажется гением. На размер мозга влияет множество факторов. Чем больше тело, тем больше мозг. Поэтому у людей, которые хорошо питаются и обладают большой массой тела, мозг больше, чем у тех, кто питается плохо, но не потому, что их мозг имеет более сложную структуру, а потому, что большая масса тела является характерной особенностью всего организма. Люди с выдающимися способностями обычно принадлежат к классу людей, которые лучше питаются, а потому причина, по которой их мозг обладает большей массой, остается неясной. Разброс в размерах мозга выдающихся людей также весьма ощутим, и у некоторых он значительно ниже нормы.
Вопрос, который действительно необходимо изучить, – проблема взаимосвязи между строением мозга и его работой. Взаимосвязь между грубым строением мозга у человеческих рас и особенностями его работы столь мала, что нельзя делать на основе незначительных различий между расами конкретных выводов. Различия эти носят такой характер, что и поныне установить расовую принадлежность человека по его мозгу невозможно. Мы можем определить разве что, была ли голова продолговатая или круглая, высокая или низкая и прочие грубые характеристики, которые, по всей видимости, не имеют никакого отношения к мельчайшим особенностям строения и работы мозга. По крайней мере, существование такой зависимости никогда не было доказано, и сколько-нибудь тесная взаимосвязь не представляется вероятной.
Различия между расами весьма незначительны и ограничиваются узким диапазоном, в рамках которого все они могут функционировать одинаково хорошо. Мы не можем утверждать, что во всех расах доля людей с мозгом или нервной системой, работающими заметно хуже нормы, одинакова, равно как и то, что редко встречающиеся образчики совершенства во всех расах попадаются одинаково часто. Не исключено, что такие различия существуют, как существуют и разные уровни приспособляемости и в других органах.
Если даже анатомическое устройство мозга есть сомнительный показатель умственных способностей, то относительно различий в иных частях тела это тем более справедливо. Насколько мы можем судить, ни форма стопы и сильные икры негра, ни его выступающие крупные зубы, ни грузное лицо монгола, ни различия в цвете кожи разных рас не имеют никакого отношения к интеллекту. По меньшей мере все попытки это доказать были обречены на провал.