1. «Они подослали племя славян»
Перемирие между ромеями и Баяном продержалось, как обычно, недолго. Феофилакт Симокатта пишет, что авары «подослали племя славян, и огромное пространство ромейских земель было опустошено». Формально каган не нарушал мира, но фактически вел с Византией войну чужими руками – может быть, руками «склавинов» и дунайцев. Это случилось в 585 году. Если наша догадка верна, «склавинов» вновь удалось обмануть, поманив богатством ромеев.
Славяне дошли до Длинных стен, прорвались через них и учинили резню ромейского населения. Так Баян чужими руками выполнил обещание явиться к воротам Константинополя. Император Маврикий вывел к Длинным стенам всё войско, находившееся в столице.
Во Фракии действовала мобильная армия византийцев, которой командовал способный военачальник Коментиол. Ему удалось подкараулить одну из славянских армий и нанести ей поражение у реки Эргиния (левый приток Гебра-Марицы, ныне Эргене). За это Маврикий назначил Коментиола командующим на Балканах. Полководец двинулся к Адрианополю в конце лета 585 года и встретил армию славян-дунайцев, находившуюся под началом воеводы Ардагаста. Последний возвращался с пленными и богатой добычей. Коментиол настиг их на рассвете, напал, многих перебил и вернул добычу. «Этот подвиг ромеев дал пленным возможность увидеть светлый день», – пишет Феофилакт.
Осенью возобновились набеги варваров. Маврикий, сообразив, что договариваться с аварами бессмысленно, стал укреплять города и пополнять войска. Победы Коментиола показали, что славян можно бить.
Повод к открытой войне дали сами византийцы. К ним бежал один из соратников Баяна, священнослужитель Боколабр, тюркют по происхождению. Каган обвинил тюркютского жреца в том, что тот переспал с его женой, и потребовал у византийцев выдачи провинившегося. Однако Маврикий собирался использовать мага как ценного информатора и отказал аварам. Те стали просить дань, но император заявил, что платить не станет, ибо война по факту продолжается. Аварского посла Таргития бросили в тюрьму, где он провел полгода, после чего был отпущен. Возможно, за это время Таргития завербовали, и он стал агентом влияния византийцев.
Баян возобновил нападения на Ромейскую империю. Авары и славяне опустошили земли между Балканским хребтом и Дунаем, причем ими были взяты восемь городов, включая Маркианополь и Доростол. Славяне и авары обучились инженерному искусству у ромеев и стали действительно опасны. Прежде население могло укрыться за стенами, теперь они не спасали. Край пустел, всё новые толпы славян переходили Дунай. Но и это еще было не переселение на Балканы, а только прелюдия.
Весь 586 год продолжалась маневренная война. Мобильные отряды славян и аваров грабили Византию. В 587 году Баян выступил на Фессалоники – второй по величине и богатству город в европейской части империи ромеев. Подробности об этом походе можно найти в «Чудесах св. Димитрия». Это многослойное сочинение, написанное православными византийцами, рассказывает о том, как благодаря заступничеству святого Фессалоники раз за разом отражали вражеские нашествия.
Осада началась во второй половине сентября, а уже через несколько дней последовал штурм. Главной ударной силой были, конечно, отряды славян. Осаждавшие применили все достижения инженерной техники того времени – камнеметы, тараны, «черепахи», но захватить Фессалоники не смогли. Вскоре выяснилось, что Баян не может решить проблему снабжения своей армии. У аваров и славян было меньше продовольствия, чем у осажденных ромеев. Многие славяне перебегали к византийцам и рассказывали о состоянии вражеской армии. Вариант для аваров был только один – взять город и разграбить склады с провизией, имевшиеся в нем. Однако решающий штурм вновь провалился. Легенда гласит, что горожан спас таинственный всадник на коне – святой Димитрий Солунский. Наконец славянское войско разбежалось в разные стороны, и каган был вынужден отступить. Столь сильные и многолюдные города аварам были не по зубам.
Авары, кутургуры и часть славян отступили на север. Другие славянские отряды бросились грабить Грецию.
Византийцы пытались создать заслон на Дунае, чтобы вынудить аваров отступить ввиду угрозы с тыла. Баян препятствовал. Во Фракии и Малой Скифии (Добрудже) развернулась ожесточенная борьба.
В 587 году каган собрал новые силы и выдержал два крупных сражения с византийцами. В первом из них, состоявшемся близ Том, победили ромеи, и каган бежал. Во втором Баян оказался победителем и загнал ромеев за Длинные стены. Третье сражение завершилось вничью, армии противников разошлись. Стало видно, что авары выдыхаются. Государство ромеев в очередной раз продемонстрировало собственную живучесть.
В 588 году Баян опять пригнал во Фракию полчища славян, но удача от него отвернулась. По какой-то причине каган повернул назад, словно начал выдыхаться. За ним остались земли вокруг Сингидуна и Сирмия, но к югу от Дуная закрепиться не удалось.
2. Ни мира, ни войны
Судя по всему, причиной отхода Баяна стали новые атаки антов. Можно заключить, что те перешли в отчаянное наступление на «склавинов». Расчет состоял в том, что словене понесли огромные потери во время балканских войн и не смогут сопротивляться. Политическая близорукость антских вождей потрясает воображение. Нападая на своих ближайших родичей – словен, – они толкали их в объятия аваров. А что же ромеи? Стравив славян и антов, они выступили в позиции «третьего радующегося». Тем более что нападение антов было столь сильным, что словене действительно попросили помощи у аваров. Причем неизвестно, на каких условиях. Может быть, они согласились платить дань – компенсацию за военную помощь? Политика в Восточной Европе становилась всё более сложной и запутанной.
Надо думать, что в ходе войны, развернувшейся на Днестре и Днепре, словенам и аварам удалось отразить антов, но не разгромить их. Героические сербы и отважные хорваты продолжали борьбу.
Византийцы получили передышку… которая оказалась недолгой, ибо ромеи вновь начали активные действия против персов, причем не исключено, что в союзе с тюркютами. В это время у тюркютов ненадолго закончились распри. Правитель западной части Тюркютского каганата Кара-Чурин Тюрк отправил своего сына с большим войском в поход на Хорасан. Тюркюты достигли Герата, но в долине поблизости от этого города были разбиты иранским полководцем по имени Бахрам Чубин.
Византийцы возобновили наступление против Ирана в Закавказье. Иранцы немедленно договорились с аварами и словенами о координации действий. Для Византии это стало сюрпризом. Ромеи знали о героической борьбе антов и рассчитывали, что все силы аваров и словен скованы этой борьбой. Но оказалось, что всё не так. Пока авары сражались на Днепре, часть аварских славян и, видимо, дунайцев совершила нападение на Ромейской империю. «Геты или, что то же самое, полчища славян причинили большой вред области Фракии», – говорит Симокатта. Вторжение началось в 590 году. Со своей стороны Маврикий стянул часть войск к столице и с этой армией двинулся на север, из Константинополя в Анхиал, чтобы восстановить полный контроль над Фракией. Непонятно, что это было, военный поход или зачистка территории от мародерствующих подразделений противника.
В ходе операции произошел любопытный эпизод с захватом ромеями трех гусляров, на котором любят останавливаться все исследователи ранних славян. «Телохранителями императора были захвачены три человека, родом славяне, не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. (И) Император [принялся] расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались в ромейских землях. Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана; что хаган отправил послов вплоть до тамошних [племен], чтобы собрать воинские силы, и прельщал старейшин богатыми дарами. Но те, приняв дары, отказали ему в союзе, уверяя, что препятствием для них служит длительность пути, и послали к хагану их, захваченных [императором], с извинениями: ведь дорога занимает пятнадцать месяцев. А хаган, забыв о законе, [защищающем] послов, начал-де чинить им препятствия к возвращению. Они же, наслышанные, что племя ромеев, если дозволено так сказать, очень славится богатством и человеколюбием, ушли во Фракию, обманув в подходящий момент [хагана]. А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на теле оружие: ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб». Этот эпизод передан Симокаттой (История, III). Здесь мы сталкиваемся с третьей группой славян, живущей на берегах Балтики, о которой знаем меньше всего. Условно эти племена можно назвать венедскими. Перед нами – те, кто сперва уходил от словен и затем бежал от аваров. Те, кого Эйнгард – биограф Карла Великого – впоследствии поименует вильцами, или велетами; Повесть временных лет назовет их лутичи, а в современной науке принят этноним лютичи. Никаких видимых последствий этот контакт за собой не повлек. Конечно, император Маврикий пытался привлечь балтийских славян на свою сторону, но они дали ясно понять, что предпочитают нейтралитет и в доказательство продемонстрировали гусли. Впоследствии мы видим, что балтийские славяне очень агрессивны, это пиратский народ. Разговоры о пацифизме – всего лишь уловка. Просто им были не интересны ни авары, ни ромеи. А мирные гусляры были, конечно, хитрыми шпионами.
Подробности дальнейших действий ромеев на балканском фронте неизвестны. Кажется, силы Баяна были всё еще скованы борьбой с антами, и каган не решился напасть на византийцев со своей главной армией. Ромеи восстановили границу по Дунаю и даже захватили крепость Сингидун, которую, вероятно, защищали не авары, а славяне.
Вновь начались долгие и нудные переговоры аваров с византийцами о выплате дани. Ромеи соглашались платить, если им обеспечат покой, но уже не верили в договороспособность аваров. Тогда же Маврикий снесся с «длинноволосым королем» Австразии – Хильдебертом, который сам предложил союз против кагана. Тревога Хильдеберта понятна. Если авары и славяне начали просачиваться в Австрию, если они заняли Чехию и Моравию – всё это означало, что враг уже стоит у франкских границ.
Маврикий согласился стать другом австразийских франков, но толку от союза было мало. Мы видим, что даже союз аваров с иранцами часто не давал выгод ни одной из сторон вследствие отдаленности территорий и слабой логистики. Одна держава вступала в войну, когда другая уже заключала мир. Византийцам и франкам координировать действия было еще сложнее: их разделяли авары и лангобарды, а значит, посольства должны были добираться по морю кружным путем.
Но зато византийцы добились крупных достижений в борьбе с Ираном. Персия была истощена внешними войнами и поражена внутренним недугом: феодалы боролись с центральной властью. Хосров Ануширван решал проблемы, прибегнув к жесткой диктатуре, но его наследники оказались на это неспособны. Против шахиншаха Хормизда восстал Бахрам Чубин – победитель тюркютов. Шахиншах был убит вельможами, новым правителем сделался Хосров Парвиз (591–628). Он попросил у византийцев помощи против мятежного Чубина, который захватил большую часть страны. В итоге Бахрама удалось разбить и уничтожить, но Иран лежал в руинах после гражданской войны. Хосров Парвиз заключил мир с византийцами и даже признал Маврикия своим покровителем (осень 591). Более того, иранец уступил ромеям Иверию и большую часть Армении. Такого успеха византийцы не знали давно. Восточный фронт был ликвидирован, и Маврикий мог перебросить войска на Балканы, чтобы спасти антов, отбиться от словен и разгромить аваров. Новым главнокомандующим на Балканах сделался способный ромейский полководец Приск.
3. Встречный бой
Аварам, после того как персы потерпели поражение, осталось победить или умереть. Во всяком случае, судя по истеричным и поспешным действиям, в ставке кагана царили именно такие настроения. В 592 году Баян мобилизовал славян, те подогнали лодки для переправы. Баян сперва подступил к Сингидуну, но взять его не смог. Тогда каган форсировал Саву в районе Сирмия, после чего обрушился на византийские владения.
Прорвав оборону ромеев, он направился прямо к Длинным стенам. Ромеи потерпели поражение в битве и были блокированы в крепости Цурул. Император Маврикий, прибегнув к услугам разведки, смог обмануть аваров. Он распространил слух, будто ромейские суда вошли в Дунай, чтобы отрезать врага от Паннонии и Дакии. Это важное свидетельство говорит о том, что ромейские гарнизоны по-прежнему оставались в крепостях на Дунае и стерегли границу. Кроме того, мы не можем говорить о массовом переселении славян в империю. Заявление Иоанна Эфесского о том, что славяне «без страха» селятся на землях империи, нужно признать преждевременным. Ни авары, ни словенские племена не считают эту страну своим домом.
Византийские войска контролируют границу. Северная часть Балканского полуострова до реки Дунай заселена в основном вельсками – «волохами» славянских летописей. Южная часть – греками. Третий, славянский, элемент еще не появился. Единичные переселения не в счет.
Баян отступил. После этого Маврикий приказал Приску усилить флот на Дунае и таким образом воспрепятствовать словенам и аварам переходить реку. «Автократор (самодержец) говорил Приску, что варвары не уймутся, если ромеи не будут усердно охранять Истр», – сообщает Феофилакт Симокатта.
Начались бесплодные переговоры между аварами и ромеями. Авары обвиняли византийцев в нарушении мира. Но теперь роли переменились. Приск заметил, что Византия ведет войну не с аварами, а со «склавинами», с которыми мирного договора нет. Это доказывает, что словене еще не были подданными аварского кагана и рассматривались как самостоятельная политическая единица.
Тем временем военные действия против аваров наконец-то начали франки. Австразийский король Хильдеберт явился в Баварию и поставил там герцога Тассилона из династии Агилульфингов. Тассилон напал на хорутан (словенцев) и разгромил их в битве на холме Фикторибюэль. Вероятно, после этого хорутане ослабили натиск на Баварию. Авары не могли прийти на помощь своим славянским данникам – они были заняты военными действиями на Балканах, которые, как мы видим, складывались не очень удачно.
Вероятно, Баян увел орду в Паннонию. Зато натиск антов на словен и аваров ослабел. Предположительно их связали кутургуры. Словене и дунайцы были настолько ослаблены кровавой борьбой с антами, что Маврикий решил перенести войну на север, за Истр, и напасть на варваров. Замысел императора состоял в том, чтобы уничтожить дунайцев и соединиться с антами, отрезав аваров от кутургуров. Так смело византийцы еще не мыслили и не действовали. Похоже, их окрылила победа над персами.
Император Маврикий был блестящим полководцем, но выполнял роль главнокомандующего всеми имперскими силами и начальника штаба. Таковы были традиции империи. Царь не мог рисковать жизнью в походах или создавать соблазн для государственного переворота. Впрочем, видно, что Маврикию не сиделось на месте, и воин в нем преобладал над политиком. Царь использовал любую возможность для того, чтобы лично возглавить армию. Но на сей раз он действительно не мог рисковать и направил в поход Приска.
Вероятно, поход был хорошо подготовлен. Действия армии подкрепила разведка. Судя по всему, ромеи распространили ложную информацию, что дунайская граница плохо защищена. Вождь дунайцев Ардагаст немедленно отправил своих воинов в поход, еще не зная, что византийцы, в свою очередь, готовят переправу на северный берег Дуная в районе Доростола.
Приск начал наступление в полночь и навалился прямо на ставку Ардагаста, чтобы уничтожить его. Ардагаст, «распрощавшись со сновидениями и воспрянув ото сна из-за нараставшего шума, вскочил на неоседланного коня и обратился в бегство», отбиваясь по дороге от неприятеля. Наконец он побежал «через какие-то непроходимые места. И благодаря этим передвижениям Ардагаст, поскольку его природа была привычна к подобному, оторвался от погони». В темноте он налетел на ствол какого-то дерева, упал с лошади, но быстро пришел в себя и продолжил бегство вплавь, бросившись в речные воды. «А ромеи, сделав добычей меча полчища славян, разграбили страну, подвластную Ардагасту, а пленных, забив в колодки, отослали в Византий». Так описывает этот эпизод Симокатта.
Но уничтожить дунайцев всё же не удалось. Городов у них не было, а прочее имущество можно было наскоро попрятать в землю, бросить хижину и уйти.
Тем временем византийские воины попытались бунтовать, требуя себе часть добычи. Приск с трудом успокоил солдат, но это были плохие признаки. Византия обеднела, солдаты хотели получать хорошую плату за риск. Но ни Маврикий, ни его приближенные этого не понимали. Для них дисциплина оставалась превыше всего. Так, но император не был аскетом и осыпал роскошными дарами свою родню. Цирковые партии были лишены императором права голоса и не могли протестовать. Мы бы назвали этот порядок «суверенная демократия».
В качестве аргумента для выстраивания жесткой вертикали власти Маврикий выдвигал тяжелое положение страны. На этой демагогии императору удалось продержаться еще десять лет, но финал его правления будет страшен: он погубит и себя, и страну.
Впрочем, настоящего бунта еще не было, и Приск продолжал военные действия. Он отослал царю караван с добычей под началом офицера Татимера. Тот отправился на юг и на шестой день путешествия обнаружил перед собой войско славян. Вероятно, это были воины, отправленные Ардагастом на юг.
Варвары напали на византийцев в тот момент, когда те были на привале, и отогнали коней. Ромеи находились в лагере, огороженном палисадом. Поднялась тревога. Своих скакунов уберег только сам Татимер и его приближенные. Это опять же говорит о расслоении византийского общества и византийской армии. Кони начальников пасутся отдельно. Всем этим мелочам можно не придавать значения, если бы со временем противоречия не привели к революции.
Татимер отважно напал на славян с немногими всадниками, но попал в окружение и ударился в бегство. Его настигли несколько шальных стрел, но спасли надежные доспехи. Казалось, всё пропало. Но конная атака горстки ромеев помогла собраться с силами тем, кто остался без коней. Византийцы сбили строй и пошли в атаку. «Битва была жаркая, ромеи победили славян и устроили великое избиение, а пятьдесят варваров взяли в плен; они вернулись за палисад, отстояв от славян ромейскую добычу», – пишет Симокатта. Татимер получил в бою несколько ран. Едва оправившись от них, бравый вояка прибыл в Константинополь, «везя великолепные трофеи». Самодержец «вознес молитвы, прося Бога дать еще большие трофеи».
4. «Мусокий» в плену
А на севере Приск продолжал поход. Отряды дунайцев разбегались и уходили на север. Разведка не дала ничего. Наконец в районе реки Иливакия (Яломица) византийскому офицеру-разведчику Александру повезло: рано поутру он наткнулся на разведывательный отряд врага. Славяне бежали в близлежащие болота. Ромеи, попав в трясину, едва не увязли, но Александр вовремя вывел своих бойцов из опасного места. Он приказал окружить болото и поджечь камыши. Сделать это не удалось: огонь погас из-за влажности. Но среди славян затесался какой-то крещеный гепид. Он ненавидел и дунайцев, и аваров и вот теперь получил возможность отомстить. Гепид перебежал к ромеям и указал им проход в трясине. Александр похватал славянских разведчиков и стал пытать – кто они и где враг? «Но варвары, впав в предсмертное безумие, казалось, радовались мукам, как будто чужое тело испытывало страдания от бичей», – с удивлением пишет Симокатта. Мужество славян и их стойкость к боли уже тогда становилось сюжетом легенд.
Но тут вмешался гепид-перебежчик и сообщил, что «пленные – это подданные Мусокия, называемого на языке варваров риксом, что Мусокий этот стоит лагерем в тридцати парасангах, что [этих, ныне] захваченных, он выслал для разведки ромейских сил и что он уже слышал о неудаче, постигшей недавно Ардагаста».
Рикс – это король, рекс. Парасанг – пять с половиной километров. Это означает, что где-то в Верхней Молдавии находилось войско самого мусока дулебов, то есть Приск и его воины предотвратили мощное славянское вторжение.
Пленных славян Приск казнил, а у гепида спросил совета. Тот рекомендовал напасть на мусока врасплох, чтобы «взять варвара неожиданностью атаки». Сам перебежчик взялся прийти к мусоку и задержать его до прихода ромеев. Приск с восторгом принял план гепида, осыпал ренегата подарками и, «обнадежив еще большими обещаниями, отправил его для обмана варвара». Гепид прибыл к «Мусокию» и попросил у него пригнать лодки-однодеревки на реку Серет, чтобы выручить воинов Ардагаста, отрезанных на «византийском» берегу. Вождь дулебов дал 150 лодок и 30 гребцов. Гепид переправился с ними через Паспирий (Серет), а затем добрался до Приска и попросил у него людей. Предприятие всё больше напоминало приключенческий роман. Приск дал ему 200 человек под началом упоминавшегося выше таксиарха Александра (таксиарх – военное звание; в древности оно соответствовало начальнику батальона, в описываемое время – роты).
Гепид вернулся к экипажам лодок. Настала ночь, славяне перепились медоса. Гепид был настолько циничен, что «как будто в шутку» грозил гибелью варварам, беспечно набравшимся хмельного напитка и оставшимся без охраны. Когда лодочники уснули, гепид «аварской песней дал знак Александру. Тот, напав на варваров, наказал их смертью за сон». Ромеи получили средства для переправы.
Приск взял три тысячи отборных воинов и переправился через Серет. В полночь он напал на ставку мусока. «Варвар был пьян, и от хмеля его разум помрачился»: он как раз устраивал поминки по умершему брату. «Ромеи продолжили поминальный пир, совершая возлияние кровью», – изысканно пишет Симокатта. Лишь поутру Приск прекратил избиение. Мусок – вождь славянской державы – оказался в плену, несколько тысяч словен погибло, еще пять тысяч попало в плен. Победа была крупной по меркам раннего Средневековья.
Всё дело испортила недисциплинированность ромейских солдат. Приск переправил своих бойцов и добычу назад на контролируемый им берег Серета. Но поминки означали, что трофейной выпивки было вдоволь. Византийские солдаты не выдержали: «впали в роскошь, а затем погрязли в пьянстве». Ромейский лагерь оставался без охраны. Словене тотчас собрались с силами и напали на противника врасплох. Приск кое-как отбился благодаря тому, что один из его офицеров предпринял яростную атаку во главе пехоты и отогнал славян. Последовало наказание провинившихся. «На рассвете Приск посадил на кол начальников караула, да и некоторых воинов подверг жестокому бичеванию». На этом кампания закончилась, солдаты хотели идти домой.
Это лишь один рассказ у Симокатты, но какой красочный! Жаль, что не сохранилась вся его книга; мы стали бы обладателями ценных сведений и в конце концов могли бы просто насладиться красотами его стиля. Но остается удовлетвориться тем, что есть.
Узнав об удаче Приска, самодержец приказал ему зазимовать вместе с войсками в земле дунайцев. Это было нечто новое. Приказ еще раз демонстрирует замысел Маврикия: уничтожить словен и подать руку помощи антам.
Правда, вновь раздался удар грома. В войске начался ропот, затем поднялся мятеж. Никто не хотел оставаться на зимних квартирах в Молдавии. Воины говорили, что «морозы здесь невыносимы, а толпы варваров неодолимы». Приск «разумными увещеваниями смягчил необузданность войска». После этого командующий разбил лагерь в неприятельской стране.
Но это было лишь началом новой драмы. Маврикий сместил Приска и назначил вместо него стратегом, то есть командующим, своего брата Петра. Император всегда покровительствовал родне, но теперь выбрал явно неудачное время. Менять командующего прямо в ходе сложной военной кампании было ошибочно. Впрочем, Приск еще ничего не знал. Воины снова взбунтовались и потребовали переправиться на юг, за Дунай – домой. В ход пошли новые аргументы. Солдаты «опасались, как бы варвары, неожиданно напав, не отняли добычу».
Баян «очень удивился, услыхав об отступлении ромейского войска». Затем каган послал к Приску гонцов, желая узнать причину возвращения. Со своей стороны Приск (к слову, еще не знавший о своем отстранении от командования) тоже рассыпался в любезностях. Уже на третий день стало известно, что Баян приказал подвластным ему славянам переправиться через Дунай, чтобы возобновить войну. Однако при дворе кагана уже образовалась проромейская партия из числа подкупленных византийцами вельмож. В их числе был известный Таргитий. Он неоднократно ездил в Византию, даже полгода находился в плену, но наверняка был подкуплен и стал играть против кагана. Вместе с несколькими соратниками Таргитий убеждал кагана воздержаться от нападения, ибо «он несправедливо сердится на ромеев». Сторонники «партии мира» хотели получать от Византии дань, предметы роскоши и культуры, деликатесы – в общем, все преимущества, которыми обладает цивилизация. Но Баян поступил хитрее. Он отправил гонца к Приску и стал требовать у него часть добычи, захваченной у словен. Это предложение вызвало бурю эмоций в ромейском лагере, но дипломатичный Приск уговорил солдат поделиться. Он прекрасно понимал, что Баян страшнее и опаснее словен, что в случае прямого столкновения с аварами можно погибнуть. После долгих споров византийцы решили вернуть пять тысяч пленных, захваченных в ходе похода на Серет.
«И вот ромеи отдали хагану пленных варваров, не допустив его до дележа другой добычи, и [тем] разрешили спор. Хаган же, обрадовавшись, что ему отдали варваров, обеспечил ромеям [свободный] проход». Вероятно, в числе получивших свободу был и сам мусок. Выходило, что справедливый каган вызволил своего друга. Но после этого словене были еще сильнее обязаны кагану и окончательно превратились в младшего партнера в тандеме. Авары вели в Восточной Европе захватывающую и опасную игру. Они постоянно балансировали между победой и гибелью.
…Со своей стороны византийцы благополучно завершили поход, а отстраненный от командования Приск отбыл в Константинополь, где заслужил несправедливые упреки императора. Тот полагал, что Приск нарушил приказ остаться в земле славян и упустил часть добычи, ибо возвратил пленных.
5. Война на границе
Противостояние между ромеями и дунайцами продолжалось. Баян разрешил славянам грабить Балканы. Воины-дунайцы форсировали реку Истр далеко на западе Валахии, взяли несколько пограничных крепостей и разграбили местность вплоть до Сердики (современная София – столица Болгарии), после чего повернули на восток и старой аварской дорогой дошли до Малой Скифии.
Отряды славян рыскали повсюду. Новый стратег Петр по дороге к своей армии наткнулся на отряд варваров-мародеров в 600 человек. Самого Петра охраняла тысяча воинов. Со славянами столкнулся авангард византийцев, возглавляемый известным нам офицером по имени Александр.
Едва только варвары увидели приближающихся ромеев, как принялись убивать пленных, а затем составили гуляй-город из повозок. Ромеи подскакали поближе, но славяне метали дротики, целясь в коней. Ромеи спешились и стали отстреливаться. Наконец один из ромейских воинов разметал пару повозок. В проход ринулись византийские солдаты. «Отчаявшись в спасении, варвары вырезали оставшихся пленных, – сообщает Симокатта. – Ромеи, совершив победный натиск, перебили находившихся в укреплении варваров, но с трудом и слишком поздно».
Больше никаких подвигов стратег Петр не совершил, если не считать того, что во время охоты получил рану от клыков вепря. В результате Петр разболелся и ехал медленно. Маврикий торопил брата, но всё было тщетно. Петр явно не желал переправляться с армией через Дунай, а потому тянул время. Прошли слухи, что славяне собрались с силами, заняли войсками северный берег реки и готовят вторжение. Император тотчас отменил приказ о переходе Дуная, а Петр немедленно «выздоровел». Вскоре он, к своему удивлению, наткнулся на отряд кутургуров (болгар) в тысячу конных стрелков. Стратег приказал атаковать варваров. Болгары имели наглость заявить, что не хотят нарушить мир с ромеями. Петр ничего не слушал и атаковал врага, что закончилось плохо. Кутургуры перестреляли часть ромеев, а потом ушли и доложили кагану, что византийцы нарушили мир. Баян потребовал у Петра объяснений, тот отговорился, что ничего не знал об этом инциденте, и одарил послов. На Дунае продолжалась война без войны.
Видимо, Петр получил подкрепления, потому что император вновь потребовал от него переправиться на славянский берег Дуная. Игнорировать приказ было нельзя, Петр стал готовиться к переправе и… угодил в засаду. Дело в том, что славяне сумели захватить врасплох нескольких ромейских разведчиков. Под пытками те рассказали всё, что знали о численности византийского войска и о планах стратега Петра. Славянами командовал вождь по имени Пирагаст. Неясно, сменил он Ардагаста как предводитель дунайцев или просто начальствовал над одной из славянских орд. Имя самого Ардагаста исчезает у Симокатты. Феофилакт называет Пирагаста «филархом», то есть родовым вождем, но не стратегом или тем более не риксом.
Пирагаст разбил лагерь у переправы через Дунай и «замаскировался в лесах, словно какая-то забытая в листве виноградина».
Петр в полной беспечности попытался форсировать реку. Когда на варварский берег перешла первая тысяча, словене полностью ее уничтожили. Ромейские воины оказались разделены на мелкие группы, а потому беспомощны: по индивидуальным боевым навыкам славянин превосходил ромея, но за счет выучки и высокой организации ромеи били славян.
Тогда стратег изменил боевой порядок и переправил пехоту большими массами. Славяне выстроились на берегу, чтобы помешать высадке. Ромеи стали осыпать варваров копьями и стрелами с лодок. Один из выстрелов сразил Пирагаста: славянский «таксиарх» (то есть мелкий командир; так называет его Симокатта) был поражен в бок. Славяне отступили и «оставили берег осиротевшим». Отступление превратилось бегство. Ромеи учинили резню, но не могли долго преследовать врага из-за отсутствия коней, похватали полон и вернулись в лагерь.
Завершив переправу и отдохнув, византийское войско продолжало поход, но заблудилось и страдало от жажды. Пришлось утолять ее неразбавленным вином из обоза, что казалось ромеям непривычным и вредным. Наконец один из пленных сказал, что всего верстах в двадцати находится река Иливакия, где можно напиться вдоволь. То есть ромеи совершали маневры на маленьком пятачке в Валахии и скверно ориентировались на местности.
Увидев воду, солдаты жадно бросились к реке и стали пить из нее, но угодили в ловушку: противоположный лесистый берег оказался занят славянами, которые принялись обстреливать врага. «Великая напасть обрушилась на ромеев, ибо варвары принялись разить тех, кто брал воду, – говорит Симокатта. – Так погибло много народу». Приходилось выбрать: отступить и умереть от жажды «либо вместе с водой зачерпнуть и смерть». Часть воинов соорудила импровизированные плоты, переправилась и напала на славян, ожидая, что тех немного. Но при плохо налаженной разведке это был неоправданный риск; и он не оправдался. Славян оказалось больше, чем ожидали византийцы. Противник напал на ромеев, окружил и перебил, сполна рассчитавшись за резню, учиненную солдатами Петра за несколько дней до этого.
На этом кампания бесславно закончилась для византийцев (осень 594 года). Петр отвел остатки войск за Дунай и был смещен императором за плохое командование. Стратегом вновь сделался Приск, который умел побеждать. С началом весны Приск выступил из столицы к войску и нашел дела в плачевном состоянии. Многие погибли, в подразделениях был некомплект. Приск хотел пожаловаться Маврикию, но соратники полководца убедили не делать этого, напомнив, что отстраненный от руководства Петр был всё же братом царя, а к своей семье Маврикий относился трепетно. Кое-как пополнив войска, Приск форсировал Дунай и внезапно двинулся на запад, то есть не во владения дунайцев, а в кочевья аваров (весна 595 года). Это означало, что план соединиться с антами и уничтожить словен провалился. Возможно, словене, разгромив армию Петра, тотчас обрушились на антов и отбросили их от берегов Днестра, то есть сумели разбить противников по частям и спасти себя. Но это, в свою очередь, насторожило аваров. Словене могли вновь подчинить дунайцев и полностью выйти из-под контроля кагана. Перед Баяном опять замаячил призрак потери Приднепровья и Донской области, но теперь уже из-за действий славянских «союзников» (на сей раз употребляем этот термин в значении, характерном для архаических обществ; например, такими же неполноправными союзниками раннего Рима были племена италиков; другой вариант федерации с неполноправными союзниками – Афинская архэ; логика событий говорит, что авары лишили словен части прав в обмен на помощь против антов; словенский союз превратился в вождество с ограниченным суверенитетом). В общем, ситуация была очень запутанной. Из четырех крупных участников конфликта – аваров, словен, антов и Византии – кто-то должен был погибнуть. Всего через несколько лет погибнут анты, а словене окажутся на грани гибели. Но в 595 году, незадолго до катастрофы, об этом еще никто не знал.
Но из всех подробностей кровавой войны на Дунае нам известны только действия Приска. Это лучше, чем ничего. Мы видим, что византийские маневры на Дунае могут помочь нам восстановить, по косвенным данным, контуры конфликта между антами и словенами – конфликта, который предшествовал гибели обеих славянских вождеств.
6. Император предает армию
Приск действовал осторожно. Несомненно, он выполнял тайные инструкции царя Маврикия, но об их содержании мы опять же ничего не знаем. Полководец вышел на аварскую границу в районе города Верхние Новы в Мёзии. Город принадлежал византийцам, но эта военная демонстрация смутила кагана. Баян «отправил к Приску послов, чтобы разузнать причину появления ромеев». Стратег «заявил, что эти места хороши для охоты, пригодны для верховой езды и обильны водою». Баян был мастером дипломатических переговоров, а потому заявил, что «ромеи вступают на чужую землю, что Приск преступает договор и негласно нарушает мир». Приск возразил: «Земля эта остается ромейской». Баян парировал: «Она отнята у ромеев оружием, согласно законам войны». В ходе спора Приск не выдержал и назвал Баяна «беглецом с Востока». Переговоры закончились ничем.
Каган отступил в окрестности Сингидуна, срыл его стены и выселил жителей, явно опасаясь, что в противном случае крепость вновь достанется византийцам. В сингидунской цитадели был помещен отряд кутургуров. Это, в свою очередь, напугало византийцев, последовали новые безрезультатные переговоры, после чего византийский отряд под началом Гудуина напал на аваров и отогнал их. Баян отправил в набег на Далмацию своих людей. «И взяв Балбу и окрестные 40 городов, все их опустошил», – сообщает Феофан Исповедник (Хронография, л.м. 6091, р.х. 591). Обе стороны обвинили друг друга в развязывании войны, но это были лишь первые сполохи. Византийцы напали на аваров, отягченных добычей, и сильно потрепали их. Складывается ощущение, что Баян утратил значительную часть сил в последних войнах или ждал чего-то. Разумеется, анты продолжали героически сражаться на Днепре, но их главными противниками были словене и кутургуры. Причина медлительности кагана в другом. Похоже, ему отказали в повиновении какие-то славяне – может быть, восстание вспыхнуло в Чехии или Моравии. Эти события (если они были) произошли далеко от Византии или Галлии, где велись летописные записи, а потому остались вне поля зрения историков. Подыскать другое объяснение трудно. Есть лишь косвенные данные. Например, гарнизон цитадели Сингидуна был составлен не из поселившихся в его окрестностях мораван, а из болгар-кутургуров. Следовательно, славяне были как минимум ненадежны, что и объясняет нерешительное поведение кагана. Когда восстания (или угрозы их возникновения) были ликвидированы, авары сразу активизировались.
Вторая причина – активизация франков на аварском фронте. В 595 году баварский герцог Тассилон напал на одно из хорутанских племен, стодорян, с двухтысячным войском. Баян выступил против баваров, затем решил наказать франков, но увяз в мелкой войне.
Перерыв в военных действиях на Дунае длился 18 месяцев, причем византийцы никак не воспользовались медлительностью аваров. Внутриполитическое положение империи оставляло желать лучшего. Насаждение православия в восточных провинциях окончательно озлобило монофизитов. А власть в больших городах становилось удерживать всё труднее, на фоне непрекращавшихся нашествий чумы и борьбы партий, которые Маврикий по-прежнему игнорировал. На это накладывались постоянные бунты войск. Солдаты выходили из повиновения. Цирковые вожаки пытались их распропагандировать и использовать в своих целях.
Поэтому попытки ромеев побряцать оружием закончились бесславно. Эта опасность подстерегает любое правительство, не обладающее прочным тылом. А Маврикий прочным тылом не обладал. В результате Баян собрался с силами первый и летом 597 года форсировал Дунай. Византийцы, как обычно, оказались не готовы к вторжению врага. Аварские полчища дошли до города Томы на берегу Черного моря (ныне Констанца в Румынии). Все земли вдоль южного берега Дуная подверглись правильному разгрому. Томы оказались в осаде зимой того же года.
Против аваров действуют две армии – Приска и Коментиола. Приск пытался снять осаду Том, но был разбит и решил заключить перемирие. Тут явился Коментиол. Каган обрушился на войско Коментиола и разгромил его на реке Янтра в конце апреля 598 года. «Коментиол производил только беспорядки в рядах и был виновником неустойки их; и так Ромеи обратились в бегство. Варвары, нашедши войско без полководца, без пощады убивали всех. Коментиол в постыдном бегстве прибыл в Дризиперу; но граждане ругали его и камнями бросали и так прогнали от города. Варвары подступя к Дризиперу, взяли город и сожгли храм Святого Александра», – сообщает Феофан Исповедник (Хронография, л.м. 6092, р.х. 592).
В Константинополе вожди цирковых партий распространили слухи, что император Маврикий нарочно приказал Коментиолу спровоцировать поражение, чтобы авары перебили ненадежные и вечно бунтующие войска. В Византии запахло революцией. Самое опасное, что возмутились солдаты. «Войско отправило к царю депутатов против Коментиола, как учинившего предательство в войске; в числе сих депутатов находился Фока, который, разговаривая с царем на тайном совете, грубо противоречил ему, так что один из патрициев дал Фоке оплеуху и выщипал ему бороду», – говорит Феофан (Хронография, л.м. 6092, р.х. 592). Фока затаил злобу. Пройдет несколько лет, и этот незаурядный человек возглавит бунт и взойдет на трон Византии.
Социальная база императорского режима, основанного на кумовстве и жесткой экономии за счет податного люда, становилась всё менее популярной. Тем более скандальной казалась роскошь правительства, семьи и родни императора. Маврикий оторвался от реальности и ничего не понимал, а может, просто не мог ничего сделать – точка невозврата оказалась пройдена. Нужно вообразить, насколько византийцы презирали свое правительство и царя, если обвинили его в намеренном уничтожении армии!
Но это был еще не финал. На помощь ромеям неожиданно пришла страшная болезнь, бушевавшая на протяжении многих лет, – чума. Каган разграбил окрестности Константинополя, но прошел через зараженные районы. Болезнь стала косить аваров и их союзников. Умерли семеро сыновей Баяна. Потери простолюдинов никто не считал. Византийцы запросили мира, и потрясенный смертью своих людей каган согласился:
– Пусть Бог будет судьей между Маврикием и хаганом, между аварами и ромеями.
«И эти слова не были несправедливы: на самом деле ромеи, нарушив мир и развязав войну, [сами] накликали вышеописанные несчастья; дурное начало всегда в конце концов приводит к печальным результатам», – констатирует Симокатта.
Договор содержал странный пункт. Границей между Византией и каганатом объявили реку Истр (Дунай), то есть развалины Сингидуна вернулись в состав империи. Но «против славян реку можно будет переходить». Что случилось? Объяснение только одно. Воспользовавшись смутой в каганате и его войнами против Византии и франков, от Баяна отложились дулебы, причем вместе с дунайцами. Каганат расползался, как старое одеяло. Но он был немного сильнее расползавшейся Византийской империи, управление которой начал расшатывать Юстин II, а теперь его дело продолжил Маврикий. Поэтому авары выговорили для себя ежегодную дань в 100 тысяч золотых. «И на этом была наконец завершена война аваров с ромеями», – говорит Симокатта. Для византийцев мир был позорным. Антов вообще не включили в договор. То ли византийцы снова принесли их в жертву, то ли сами днепровские славяне еще раньше вышли из войны.
В ходе набегов каган набрал большое количество пленных и требовал выкуп за них. Расчетливый до скупости Маврикий отказался платить. Баян перебил весь полон, взял причитающуюся дань и отбыл на север. Популярность Маврикия, и без того невысокая, после этих поражений и перебитого полона упала еще сильнее. Ни в пропагандируемую им православную идею, ни в созданную вертикаль власти никто не верил. Судили по делам, а они шли плохо: гнилое правительство воровало деньги, а Маврикий ввязывался во внешнеполитические авантюры и проигрывал всё и вся.
Император оказался в шахматном цугцванге, когда любое действие вело к поражению. Он не мог воевать, потому что авары были эффективнее, но не мог и соблюдать мир, потому что никто в Византии не хотел платить аварскую дань, а партии цирка могли в любой момент организовать дворцовый переворот.
Весной 599 года Маврикий возобновил войну.
7. Армия предает императора
Базилевс направил две армии к Сингидуну. Ими начальствовали Приск и Коментиол. Впрочем, последний сказался больным, и Приск, который считался экспертом по борьбе со славянами и аварами, объединил командование. Византийцы нарушили мир с аварами и двинулись к острову Виминакий.
Северный берег Дуная обороняли четверо детей кагана (как видим, жен и сыновей у кагана было много, так что потеря семерых сыновей не была фатальной). Приск переправился через реку и нанес аварам три поражения за десять дней. Кажется, за это время он дошел до берегов Балатона. Так далеко ромеи до сих пор не заходили. Они явились в старые римские земли, утраченные еще во времена святого Северина.
По словам Симокатты, авары потеряли в боях 28 тысяч бойцов. Каган отступил к реке Тисе и собрал новое войско. На стороне кагана сражались авары, болгары, хорутане и остатки гепидов. Приск выслал против гепидов подвижный отряд в четыре тысячи воинов, тот пожег вражеские поселения на берегах Тисы и доложил об истреблении 30 тысяч противников. Ромеи жестоко мстили за бедствия, которые причинили авары в Мёзии.
Каган вновь собрал войско, и на берегу Тисы произошла решающая битва. «В этот день варвары, разбитые, так сказать, наголову, захлебнулись в речных потоках», – пишет Феофилакт Симокатта. И прямо указывает: «Вместе с ними погиб и большой отряд славян. После поражения [многие] варвары были взяты в плен: захвачено аваров – 3000, других варваров – 4000, да еще 2200, славян – 8000. Итак, пленные были закованы в цепи, и стратиг послал доставшихся в добычу варваров в Томы». После этого ромеи вернулись на родину с долгожданной победой.
Одновременно хорутане попытались вторгнуться в Италию и дошли до Равенны. Однако и там византийский наместник сумел выиграть битвы с варварами и сохранить остатки италийских владений за Ромейской империей.
Но даже эти успехи послужили в итоге причиной падения популярности императора, которого стали ненавидеть едва ли не все византийцы. Каган написал ему письмо, полное угроз, и требовал вернуть пленных. Маврикий, еще не зная об одержанных победах (и не побеспокоившись узнать), приказал вернуть пленных аваров. Феофилакт утверждает, что царь был «потрясен угрозами варвара». Авары вернулись домой, а славяне продолжали томиться в неволе. Эффект оказался неожидан. Похоже, словене и авары вновь договорились о совместных действиях против Византии.
Весь 600 год византийская армия бездействовала. Ею вновь командовал Петр – брат императора. Маврикий определенно боялся Приска и предпочитал заменить его на опасных участках сразу после побед, что на пользу делу не шло. Петр помешал аварам занять Железные Ворота на Дунае, чем дело и кончилось. Главные силы ромеев вернулись во Фракию.
За это время авары и славяне разорили Далмацию. Баян заключил мир с франками и возобновил союз с лангобардами. Положение империи тотчас осложнилось. Так начался роковой в судьбе Византии и ее союзников 602 год. Это последний год, когда упомянуты анты.
Началось с того, что Маврикий получил сообщение о военных приготовлениях аваров и решил нанести превентивный удар. «Петр начал готовить поход против войск Склавинии», то есть державы дулебов, сообщает Симокатта. Царский брат руководил всеми войсками, расположенными вдоль Дуная. Он направил Гудуина с одной армией в Валахию. «И вот Гудуин, перейдя реку, погубил острием меча полчища врагов и, уведя много пленных, снискал великую славу». Возник старый замысел – разбить словен на Дунае и соединиться с антами. Последние начали свой последний поход и ударили по кутургурам, аварам и словенам с востока.
Но византийские войска опять и опять выходили из повиновения. После первых побед бойцы объявили, что намерены вернуться домой. Гудуин с трудом удержал их в Валахии, на славянском берегу Дуная. Тогда каган Баян понял, что с антами пора кончать, в противном случае они сами вместе с византийцами покончат с каганатом. Против Антского союза выступила крупная армия аваров под началом полководца Апсиха. Каган «отправил Апсиха с войсками, чтобы уничтожить племя антов, которое было союзником ромеев», сообщает Феофилакт Симокатта. Апсих первым делом напал на Железные Ворота (скалистая местность на Дунае) и занял их. С помощью лангобардов – аварских союзников – был построен речной флот. На суда погрузились чешские, моравские и паннонские словене. Они спустились вниз по Дунаю, чтобы установить контроль за течением реки и помешать соединению антов с ромеями. Дальнейшее неясно. Отправился ли Апсих с главной частью аварской армии в поход, чтобы покорить антов? Или не успел? Дело в том, что в самой Аварии вспыхнул мятеж.
В тексте Симокатты – неясность относительно последовательности событий. «Когда это происходило, полчища аваров отложились и поспешно перешли на сторону автократора. Хаган пришел в смятение от этого известия. Его охватил страх; он умолял их и придумывал множество способов, дабы вернуть назад отложившиеся силы». Итак, провизантийская партия в каганате, которую возглавлял Таргитий, никуда не делась, а разведка ромеев попыталась сделать то, чего не смогла армия. Но провалился ли поход аваров против антов? Надо думать, что нет, хотя мы, как всегда, ничего о нем не знаем. Просто каган оказался без второй ударной армии, которую, несомненно, хотел послать обычным путем вдоль Дуная для разграбления ромейских земель. Следовательно, речной флот стал для аваров бесполезен.
Тогда же или чуть раньше славяне и лангобарды возобновили наступление в Италии, прорвали византийскую оборону, соединились и стали грабить земли врага. Лангобарды захватили большую часть Апеннинского полуострова, славяне стали заселять Истрию и проникли во Фриуль. Но это были второстепенные успехи. После мятежа части аварских войск ситуация на главном – балканском фронте – сложилась в пользу ромеев.
Аварам не удалось и выбить византийцев из Валахии. Осенью 602 года царь Маврикий приказал своему брату Петру оставить часть войск за Дунаем на зимних квартирах. На наш взгляд, это означает, что анты еще сражались и исход их противостояния с аварами не был ясен. Весной 603 года ромеи должны были продолжить военные действия, чтобы соединиться с союзниками и отрезать аваров от Лукоморья. Но терпение византийцев было исчерпано. Первой взбунтовалась солдатня. Воины переправились на южную сторону Дуная. Маврикий приказал вернуться в Валахию и кормиться самостоятельно за счет противника, чтобы не обременять казну. Эта скупость настолько запомнилась, что даже попала в летопись. Ромейские воины перебили офицеров, выбрали своим предводителем сотника Фоку и пошли на Константинополь. Войска переходили на сторону повстанцев. Фока вошел в столицу под восторженные приветствия предводителей цирковых партий, которые поддержали переворот. Ненавистный Маврикий был убит вместе с членами семьи. Погибли полководцы Петр и Коментиол и многие другие знатные люди, которых ненавидел простой народ. Знаменитый полководец Приск – герой войн против славян и аваров – уцелел и перешел на сторону новой власти, чтобы впоследствии предать и ее.
Началась настоящая социальная революция против власть имущих со всеми ее эксцессами. Она переросла в гражданскую войну (вспыхнули восстания на окраинах) и сопровождалась интервенцией.
На Византию напали иранцы. Их царь Хосров Парвиз выступил в роли мстителя за гибель Маврикия. Вспыхнула война, осложненная мятежами наместников на окраинах. Но в целом Фоке и его полководцам всё же удавалось удержать восточную границу.
Византия переживала кризис. Это послужило причиной небывалого взлета аваров, которые до 626 года шли от успеха к успеху. Зато анты лишились единственного союзника и были обречены. Подробности их гибели неизвестны. Народ просто исчез. И в этом – еще одна загадка.
Вот и всё, что нам известно об антах. Здесь можно было бы поставить точку, но книга вышла бы неоконченной. Мы оставили бы победителем Аварский каганат, но его взлет был краток, агония – страшна, а могилу аварам вырыли те же славяне. Поэтому последние главы книги мы посвятим расцвету и гибели Аварского каганата, а заодно посмотрим, как складывались судьбы потомков антов – хорватов и сербов.