1. Друзья и враги
«Склавины» и анты были архаичными народами. Если угодно, к ним можно применить устоявшийся и привычный термин «военная демократия». Пассионарность переполняла этих людей, но не было ни устойчивой территории обитания, ни сферы приложения сил внутри страны. Нет ни промышленности, ни сложно устроенной системы сельского хозяйства, отсутствуют города. Нет даже искусств – никто не пишет книги, не рисует картины. Однако есть соседи, которых можно ограбить и вытеснить. Этим и занимаются славяне. Сказано не в упрек. «Германцы-2», поднявшиеся на той же пассионарной волне, вели себя таким же образом и даже временами хуже.
Как у всех народов, у антов были друзья и враги. В число друзей славян попали кочевые угорские этносы. С гепидами славяне, вероятно, враждовали как бывшие союзники гуннов, но после падения степной империи заключили мир.
В числе врагов оказались германские племена – прежде всего герулы, которые пришли с севера, из Скандинавии. Судьба герулов была драматична. Как говорилось выше, они осели на территории Моравии и Словакии. Однако через некоторое время на земли герулов объявились претенденты. Это были лангобарды – «длиннобородые»; племя, родственное саксам.
Лангобарды жили в «Ругиланде», стране ругов, то есть в Норике. Однако они не поладили с Теодорихом Великим. Теодорих заключил союз с конунгом герулов Родульфом (Рудольф). То есть поддержал врага словен. Вероятно, последние подружились с лангобардами и начали войну против герулов. Лангобардский историк Варнефрид, более известный как Павел Диакон, пишет, что это произошло между 506 и 512 годами (История лангобардов, Кн. 1, 20). Лангобардов возглавлял конунг Татон из династии Литингов. Герулы были полностью разгромлены и переселились на юг, в степи нынешней Валахии, где продолжали враждовать со славянами. Между тем Словакию и часть Моравии заняли лангобарды. В Чехии по-прежнему жили бавары – племя «германцев-2», смешанное с кельтами.
Герулы стали врагами «склавинов», антов и кутургуров, ибо все три народа рвались к Дунаю, а германское племя, осевшее в Валахии, им мешало. Но за герулов заступились византийцы, и это решило исход дела: германцы какое-то время охраняли северную византийскую границу и отбивали натиск северных племен. Сама Византия к тому времени преобразилась и окрепла. Времена господства варваров-ариан ушли в прошлое. Империя была на подъеме.
2. Преображение Византии
После переворота Льва Мясника в византийскую армию усилился приток собственно ромеев, то есть коренного населения империи. Это оздоровило ситуацию в империи, хотя проблем хватало. Латифундисты – наследники античного Рима – пытались захватить земельные участки крестьян, превратить мелких земледельцев в крепостных, а империю растащить на феодальные владения. К тому же большинство населения было расколото на несколько христианских сект, ожесточенно враждовавших между собой. Православных христиане являлись только одной из таких сект, и было неясно, победят они или нет. Византия встала на развилке, за которой виделись два выхода: гибель или спасение.
Император Зенон умер страшной смертью. Он страдал эпилепсией. Один из припадков, случившийся в начале апреля 491 года, стал для него смертельным. Ходили слухи, что его похоронили заживо по приказу жены – императрицы Ариадны, которая не любила мужа. Говорят, из гроба доносились сдавленные стоны, когда Зенона опускали в могилу.
Преемником похороненного заживо царя сделался Анастасий Дикор (491–518), ставленник крупных землевладельцев. Ариадна вышла за него замуж, обеспечив Анастасию легитимность. Новый император происходил из Диррахия в современной Албании. Считается, что его родным языком была латынь. То есть перед нами «римлянин», а не «ромей».
К тому времени, когда Анастасий занял престол, ему исполнился шестьдесят один год. Византийский историк Евагрий Схоластик описывает базилевса как рослого красивого мужчину с седыми волосами и разными глазами: один глаз был голубой, а другой – черный. За это базилевса и прозвали Дикор (Разноглазый).
Анастасий много воевал. Он вел внутренние войны с мятежным племенем исавров и внешние – с Ираном, но самой жестокой войной оказалась религиозная. Империя буквально кипела от религиозных споров.
Население Балкан и западной части Малой Азии исповедовало православие, принятое на Халкедонском вселенском соборе 451 года. В Армении, Западной Сирии и Египте обосновались монофизиты. Эти люди настаивали только на одной сущности Христа – божественной.
В Восточной Сирии постепенно возобладала еще одна версия христианства, названная по имени патриарха Нестория, отвергнутого и низложенного официальной Церковью. Несториане отрицали божественность Девы Марии и называли ее Христородицей.
Между прочим, и несториане, и монофизиты считают православными именно себя. А приверженцев Божественной Троицы, догмат которой признан Халкедонским собором, называют диофизитами – сторонниками двух природ Христа.
В центральной части Малоазийского полуострова, в Афинах и на Пелопоннесе преобладали язычники (или, как тогда говорили, «эллины»).
Эллинов христиане ненавидели и расправлялись с ними при первой возможности, но сами не могли найти общий язык. Анастасий попытался отыскать компромисс между монофизитами и православными, но зашел слишком далеко в уступках монофизитам. Против него началось восстание православных.
Во главе мятежа встал комит федератов (генерал) Виталиан. Он командовал мобильными войсками на Нижнем Дунае, в современной Добрудже. Тогда эта провинция называлась «Малая Скифия». Сам Виталиан был наполовину варвар. Его отцом называют гота по имени Патрикиол.
Варвары считали его своим, потому что определяли родство по отцу. Это помогло Виталиану наладить связи среди федератов, служивших империи. Ромеи тоже считали его своим: ведь обычно варвары-наемники исповедовали арианскую ересь, а Виталиан был православным.
В короткий срок Виталиан собрал шестидесятитысячную армию. (Так оценивает ее численность один из историков той поры, Марцеллин Комит.) Мятежный полководец объявил себя заступником за истинную веру и в мае 513 года повел войска прямо на Константинополь. В армии Виталиана служили не только православные. В его войсках имелось много варваров, которые жаждали наград и добычи и были готовы поддержать любую смуту, если она сулила карьерный рост и обогащение.
Подразделения правительственных войск терпели поражения в боях с Виталианом. Одного полководца Виталиан застал врасплох в постели с двумя женщинами и убил. Другой проиграл битву в открытом поле.
Виталиан не стеснялся в средствах для достижения цели. Чтобы одержать победу, он призвал на подмогу конных стрелков-кутургуров из-за Дуная. Возникает закономерный вопрос: пришли одни только кутургуры или вместе с ними в земли империи пожаловали «склавины» и анты? Логика событий говорит о том, что славянские воины предложили Виталиану свои услуги и именно тогда впервые вторглись на Балканы. Так борец за интересы православия проложил варварам дорогу за Дунай и показал богатства империи. Заслон герулов был прорван.
Весной 514 года мятежники осадили имперскую столицу. Императору кое-как удалось откупиться от Виталиана, и его варварские отряды вернулись на север. Виталиан получил пять тысяч фунтов золота для своих солдат и должность магистра милитум Фракии – для себя. Среди прочих условий числилось подтверждение императором православных догматов.
Анастасий Дикор воспользовался передышкой, чтобы стянуть под стены столицы войско и флот. На это потребовалось около года. Почувствовав силу, император лишил Виталиана должности командующего.
Немедленно последовал новый мятеж. В 516 году Виталиан призвал на помощь кутургуров (и славян?) и снова выступил на Константинополь. На сей раз он не собирался мириться с Анастасием. Вероятно, он хотел либо сам занять трон, либо выдвинуть подставного императора. Но как быть с кутургурами? Отдать им на разграбление столицу империи было бы самоубийственно. Виталиан сознавал, что в этом случае останется в глазах ромеев врагом государства, а не защитником православия. Нужно было что-то придумать. И он придумал захватить столицу с моря. Для этого к стенам Константинополя мятежники подвели крупную морскую эскадру. Но флотоводцы Анастасия Дикора сожгли флот мятежников с помощью «божественного апирона» – состава на основе серы. «Внезапно и одновременно все корабли мятежника Виталиана занялись огнем и пошли на дно», – описывает морское сражение византийский историк того времени Иоанн Малала.
Двое ближайших соратников Виталиана попали в плен к Анастасию и были обезглавлены по его приказу. Во Фракии настало равновесие. Виталиан отступил от стен столицы, а император словно не замечал его присутствия.
Анастасий Дикор умер в начале июля 518 года в сильную грозу. Говорили, что он испугался удара грома и сердце остановилось. Его преемником стал дворцовый офицер Юстин I (518–527), который пришел к власти в результате дворцового переворота. Юстин исповедовал православие, преследовал монофизитов и на какое-то время сплотил значительную часть населения страны. Виталиана он пригласил в столицу и осыпал наградами как борца за дело православия. Впрочем, в 520 году экс-мятежник был зарезан после окончания бегов на ипподроме. Говорили, что он убит родственниками пострадавших во время мятежа, но это мало кого могло обмануть.
Юстин укрепил свою власть, но это не могло отменить факта, что «борец за православие» Виталиан успел показать славянам дорогу на Балканы. При Юстине славяне прорвали оборону герулов и стали вторгаться на Балканы под своими именами – «склавинов» и антов.
3. Набеги славян
Архаичность или «цивилизованность» народа с точки зрения большой политики не имеют значения. Как только «склавины» и анты вышли на мировую арену, их втянул водоворот геополитики.
Мы говорили, что византийский император Анастасий Дикор воевал против Ирана. Персидские дипломаты пытались нейтрализовать ромеев и стали искать союзников среди варваров. Такие нашлись в Лукоморье. Друзьями персов стали кутургуры. На стороне кутургуров выступили анты. Вместе они напали на Византию.
Это произошло в 518 или в 527 году. О вторжении вскользь упоминает Прокопий Кесарийский, но дата набега неизвестна. Кесариец пишет, что это произошло в начале правления Юстина. Последний умер в апреле 527 года, передав престол своему племяннику Юстиниану I (527–565) – самому блистательному и удачливому из императоров Византии. Новый базилевс вел агрессивную внешнюю политику, защищая границы и возвращая римское наследие.
Переводчики книги Прокопия, где говорится о славянском набеге, поправили текст и написали, что набег случился в начале правления Юстиниана. То есть событие, по их мнению, произошло в 527 году, когда Юстина уже не было в живых. В это время магистром милитум в префектуре Иллирик был назначен Герман Аникий – «племянник» императора, как следует из текста Прокопия. Однако на самом деле этот Герман был двоюродным братом базилевса. Следовательно, речь может идти и о 518 годе, то есть о начале правления Юстина, племянником которому действительно приходился Герман. Либо же Прокопий допустил ошибку в степени родства (в латинском тексте это всего несколько букв) и поставил фратри (брат) вместо фратриелис (сын брата, племянник). Всё же более поздняя дата предпочтительнее, потому что укладывается в общую канву событий, когда Герман был молод, но не юн, а персы, кутургуры и анты начали совместные атаки на Византию.
Так или иначе, анты вторглись на территорию Ромейской империи, но были разбиты полководцем Германом. На некоторое время славяне успокоились, но лишь для того, чтобы перегруппировать силы. Затем начались новые вторжения. Похоже, анты буквально смели заслон герулов и заняли Валахию.
Остатки герулов разбрелись кто куда. Часть перешла на службу к византийцам, часть – к гепидам, остальные сохранили независимость и кочевали на Балканах. Одного из герульских вождей, Гретиса, крестил лично Юстиниан. «Император крестил его в храме в день Богоявления, восприявши сам от купели; с ним вместе крестились сенаторы его и двенадцать родственников», – пишет Феофан Исповедник.
Видя, что служить императору крайне выгодно, примеру Гретиса вскоре последовал варварский вождь Мунд с частью гепидов. Юстиниан осыпал его милостями и сделал одним из первых по значению полководцев империи. Так европейские монархи в XVIII веке принимали на службу полководцев из соседних стран и давали им высокие чины. Впрочем, при Юстиниане таких иноземцев на службе было немного. Принимая варваров, византийский царь пытался укрепить рубежи, прорванные антами. Так или иначе, ромеи теперь граничили со славянами на Дунае.
Итак, славяне-анты выступают под своим именем, но как звали первых антских вождей, мы не знаем. Повесть временных лет донесла имена Кия, Щека и Хорива, но это мифические персонажи, такие же, как предки славянских народов – Чех, Лех и Рус.
Известно другое имя – Хильбуд, но это слишком далеко от Кий. К тому же этот Хильбуд (судя по имени – германец) служил византийцам, причем его биография тесно связана с набегами славян на ромейские земли.
Многие русские исследователи упорно считают его славянином на ромейской службе, а некоторые даже пытаются трансформировать имя в Хвалибуд (это делает, в частности, В.В. Мавродин). Но филологических оснований для такой трансформации нет.
Хильбуд ведал обороной дунайских провинций. Это был человек умный, храбрый, распорядительный, бескорыстный. Во времена Юстина он поступил на ромейскую службу, быстро выдвинулся и в 531 году назначен начальником войск во Фракии. Базилевс Юстиниан «поставил его для охраны реки Истра (Дуная), приказав ему следить за тем, чтобы жившие там варвары не переходили реку», – пишет Прокопий Кесарийский.
Активная оборона ромеев, возглавляемых Хильбудом, оказалась настолько успешной, что варвары больше не решались переходить Дунай. Наоборот, сами ромеи стали тревожить болгар-кутургуров и славян своими набегами. Дунайский рубеж был на какое-то время обеспечен от нападений врагов. После этого византийцы могли возобновить активные действия на Востоке против Ирана. Следовательно, попытки персов отвлечь византийские войска диверсиями на Дунае потерпели провал.
4. Юстиниан против антов
Впрочем, анты оказались сильным противником Византии, и война на дунайской границе велась постоянно. Ромейский полководец Хильбуд нанес кутургурам и антам несколько поражений. О том, насколько тяжелой была борьба и кто был главным противником империи на Дунае в это время, говорит приставка к титулу, которую принял Юстиниан, – Антский. Это твердое свидетельство, что мы находимся не в мире гипотез и домыслов, а обладаем твердыми фактами о борьбе славян-антов с Византийской империей на Дунае.
В это же время византийцы сражались с Ираном. Персы создали первоклассную армию, и столкновение было тяжелым. В 531 году византийский военачальник Велисарий одержал над иранцами победу в битве при Даре, но уже через год потерпел неудачу при Каллинике. После этого византийцы и персы заключили мир, а затем в Константинополе вспыхнуло восстание «Ника» – возможно, не без участия иранской разведки. Восстание было жестоко подавлено. Византийцы в 532 году заключили мир с персами. Это означало, что анты и кутургуры лишились союзника и остались в одиночестве. Ситуация на Днепре и Дунае ухудшалась с каждым днем. Византийцы сумели подкупить кубанских утургуров, и те напали на своих родичей – кутургуров. В это время император Юстиниан задумал вернуть земли Гесперии, захваченные варварами. Мысль была вполне логична. Гесперию населяли православные вельски, говорившие по-латыни и сохранившие римское право. В 534 году Юстиниан направил Велисария на завоевание пиратского королевства вандалов в Африке. Численность экспедиционного корпуса византийцев составила 15 тысяч солдат, причем в качестве наемников там несли службу несколько сотен болгар.
Пиратское королевство пало после двухмесячного сопротивления. Разумеется, эти известия не могли не вдохновить всех византийских полководцев. В результате Хильбуд начал необдуманное наступление за Дунай.
В 534 году Хильбуд форсировал Дунай и напал на антов на территории Валахии. Полководец рассчитывал добить деморализованного врага, но случилось иное. Анты, по словам Прокопия, «выступили против него все поголовно». Где-то в Мунтении (территория Валахии от Дуная до реки Олт) случилась битва, Хильбуд погиб, ромейская граница на Дунае была прорвана. После этого борьба с антами и кутургурами на Балканах продолжалась примерно пять лет, но нам она известна лишь в общих чертах. Главный автор той поры – Прокопий Кесарийский, но он состоял в то время секретарем у Велисария и подробно описывал подвиги своего начальника, за что получал деньги. Остальное его не интересовало.
Мы знаем, что в 535 году славянские отряды хозяйничали во Фракии. Главными были анты. Подробности сражений до нас не дошли.
К тому времени Юстиниан начал новую войну – с остготами. Этот народ паразитировал на римлянах и был им чужд, что подчеркивала разница вероисповедания. Вельски исповедовали православие, остготы были арианами. Римляне ненавидели пришельцев и тайно сносились с византийцами в надежде на освобождение. Юстиниан принял решение уничтожить остготов.
Император спешил разделаться с врагами на Западе до тех пор, пока сохраняется перемирие на Востоке – с Ираном. Две ромейские армии вторглись в Италию с юга и севера. Одна шла через Далмацию, в которой власть остготов была слаба. Другая, под началом Велисария, наступала на Сицилию и Неаполь.
Северную армию остготы отбросили, а южную не смогли. Велисарий взял Панорм (Палермо) и захватил Сицилию, затем вторгся в Южную Италию, осадил Неаполь, пошел на север и занял Рим. После этого северная ромейская армия перегруппировалась и захватила Салоны.
На этом легкие успехи византийцев закончились. Остготы, собравшись с силами, осадили Велисария в Риме. Битва за Рим продолжалась больше года. Византийцы направляли подкрепления на Апеннины. Эти решения были тем важнее, что эпоха массовых армий ушла в прошлое. Когда-то римляне могли мобилизовать сотни тысяч бойцов и сражаться сразу на нескольких фронтах. Историк Агафий Миринейский пишет, что армия поздней империи насчитывала по штату 645 тысяч человек. Разделив эту цифру на два, для Западной и Восточной империи, мы получим 322,5 легионера. Но в войске Юстиниана числилось всего 150 тысяч бойцов. Тому было несколько причин. Например, еще до Юстиниана римская армия стала комплектоваться наемниками. После убийства Ардавура, учиненного Львом Мясником, процент ромеев в войсках неуклонно возрастал, но сама армия становилось другой. Изменились принципы боевых действий. Если в позднеримскую эпоху главной силой на полях сражений была пехота, то теперь ее сменила конница. Гунны и сарматы выработали принципы эффективной войны. Первые были стрелками, вторые – тяжелыми кавалеристами. Оба метода военных действий были затратны и требовали многолетней выучки. Война стала делом профессионалов. Византийцы, в свою очередь, изменили методы обороны и нападения. Теперь имперские границы караулили гарнизоны, в которых служила пехота, а наступательные операции выполняли в основном кавалеристы. Но их не хватало для обороны протяженных границ империи, которая в то время включала Балканы, Малую Азию, Сирию и Египет, если не считать Северную Африку и Апеннины, где продолжались войны и столкновения с варварскими племенами. В Африке это были берберы, в Италии – готы. Поэтому, видимо, поражение и гибель Хильбуда были очень важны с точки зрения обороны. Погибли профессионалы, и обучить новых людей в короткие сроки не представлялось возможным.
Этим воспользовались анты и кутургуры. Словене по какой-то причине не участвовали в этих вторжениях. Кажется, они были заняты в распрях, которые переживало Лангобардское королевство, расположенное в Словакии. Но это не значит, что словене отказались бы от приглашения пограбить Византию. Похоже, что между ними и антами возникло недопонимание. Пройдет немного времени, и оно перерастет в ссору.
В 537 году, в разгар Готской войны, состоялось вторжение антов и кутургуров в Малую Скифию (совр. Добруджа) и Мёзию. Анты и болгары угнали множество пленных за Дунай, чтобы получить выкуп. Набег остался безнаказанным.
Но в то же время мы видим, что наемные анты и словене, как и протоболгары, активно участвуют в войнах Юстиниана на стороне византийцев. Под 537 годом у Прокопия Кесарийского имеется рассказ о том, что Юстиниан направил 1600 воинов в Италию на помощь Велисарию. «Большинство из них были гунны, славяне и анты», – сообщает Прокопий. Иначе говоря, в этом войске были анты, «склавины» и протоболгары. Может быть, перед нами пленные. Византийцы имели такую практику. Пленные вандалы и готы сражались против персов, персы и армяне – против готов. Но возможно, что по нескольку сотен словен, кутургуров и антов вступили в византийскую армию как наемники, хотя последнее всё же менее вероятно, учитывая общинный дух архаических обществ.
В 538 году – новое вторжение. Дошло до того, что в Мёзии ромейские власти разрешили продавать и закладывать церковную утварь для выкупа пленных. Тогда же отряды антов появились под стенами Фессалоник. Казалось, Балканы погружаются в хаос… Прокопий приводит фантастические цифры в «Тайной истории». По его мнению, славяне за время своих набегов угнали в плен порядка 20 миллионов византийцев, хотя, по подсчетам современных историков, в европейской части Византии тогда жило не более пяти миллионов человек. Кесарийцу вторит Феофан Исповедник, описывая события 538 года. «В этом году поднялись Болгаре [кутургуры], – пишет Феофан. – Два князя со множеством болгар и Друнгом вторглись в Скифию и Мисию в то время, как в Мисии начальствовал войсками Юстин, а в Скифии Баударий. Эти полководцы двинулись против болгар, решились на битву; и пал в битве вождь Юстин; и назначен был вместо него Константин, сын Флоренция. И дошли Болгары до пределов Фракийских. И вышел против них полководец Иллирика Акум гунн, которого царь воспринимал от крещения. И римские войска, оцепив Болгар со всех сторон, стали их рубить и избили многое множество, и отняли всю добычу и разбили наголову, умертвив двух князей болгарских. И когда победители возвращались с радостью, напали на них другие Болгары и поймали на аркан бегущих Константина, Акума и Годиллу. Из них Годилла кинжалом перерезал аркан и убежал; а Константин и Акум были взяты живые. Константина болгары выдали на выкуп за 1000 номизм, и он возвратился в Константинополь. Акума же повели в свое отечество вместе с другими пленниками» (Хронография, л.м. 6031, р.х. 531; хронология смещена на семь лет).
В следующем году война продолжалась, и византийцам сопутствовал успех. Магистр милитум Иллирика выступил против болгар и нанес им поражение. Много врагов погибло или попало в неволю. Пленных показывали в Византии на ипподроме. «И настал глубокий мир во Фракии», – сообщает Феофан Исповедник. Он оказался непродолжителен, и вскоре борьба возобновилась.
5. «Но издревле живут в народоправстве»
Тот же Прокопий Кесарийский, пользуясь случаем, дал довольно подробное описание быта славян. «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы», – пишет историк. Советские ученые очень любили эту фразу, цитировали ее десятки раз, включали в хрестоматии, комментировали, рассуждали, строили теории. Замечательный романист, но абсолютно некомпетентный историк Валентин Иванов в эпическом романе «Русь изначальная» нарисовал картину коммунизма у древних славян, основываясь как раз на свидетельстве Прокопия Кесарийского.
Но со времен Прокопия миновало полторы тысячи лет. Историческая наука ушла далеко вперед, и стало ясно, что «демократия» – это вовсе не синоним благополучия. То есть в государственном устройстве ранних славян нет ничего плохого и ничего хорошего. Это просто один из вариантов адаптации к окружающей реальности, способ комфортного существования в мире раннего Средневековья. Да и тогдашнюю демократию идеализировать не стоит. Это была военная демократия, как у ранних германцев или у эллинов времен Гомера.
Никакой особой «тяги к свободе» у славян не имелось. Это устойчивый миф – такой же, например, как «германская верность» или «гуннская свирепость».
Прокопий дает несколько ценных замечаний о языке, обычаях и культуре «склавинов» и антов. «У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они тёмно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба этих племени называли спорами (“рассеянными”), думаю потому, что они жили, занимая страну “спораден”, “рассеянно”, отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту сторону реки» (Война с готами. Кн. VII, 14: 26–30).
Таково письменное свидетельство современника ранних славян. Что же можно добавить к этому, опираясь на славянский фольклор, скудные данные летописей и археологические находки?
Мы уже видели, что славяне объединились в две федерации – союзы племен. Общие дела они выносили на вече, куда племена выдвигали своих делегатов. Реально все вопросы решал «президиум» из десяти – двадцати старейшин-олигархов. Имелся глава союза, который выполнял представительские и ритуальные функции. Вопросы внешней политики решали сообща, воевали часто. Для такого устройства существует удачный термин «вождество» (chiefdom). Он применим к описанию архаических обществ. О том, как жили и управлялись древнегреческие и древнеримские общины или раннеславянские племенные союзы, нам неизвестно. Ученые по крупицам собирают археологический материал или анализируют тексты Гомера и русских былин, хотя такой анализ очень коварен и может завести исследователя в тупик. Более того, две-три ошибки могут похоронить научную репутацию исследователя, а впасть в ошибку очень легко.
Еще одна проблема на пути реконструктора раннеславянского общества состоит в том, что аналогии этим вождествам пытаются искать на западе, у германцев, но там их нет. «Германцы-2» были таким же архаичным обществом, как славяне, но управлялись иначе, потому что переселились на территорию Римской империи, где подверглись сильному влиянию побежденных. В силу дикости и необразованности «германцы-2» не оставили письменных памятников, если не считать «Истории готов», написанной ученым немцем Иорданом на византийской службе в VI веке. Да и то перед нами довольно вульгарное переложение римского сочинения Кассиодора. Есть «История лангобардов», но она написана еще позже – в VIII столетии, уже перед гибелью самих лангобардов. Славянское летописание находится в столь же плачевном состоянии. Первые летописи чехов, поляков и русских, дошедшие до нас, датируются XII веком и содержат смутные легенды тысячелетней давности о начале славян. А достоверность такого сомнительного памятника, как «Влесова книга» (она рассказывает о древних славянах и Руси), никем не доказана, и ссылки на нее сразу выводят авторов работ по славянству из круга серьезных исследователей. Впрочем, сомнительный текст «Влесовой книги» не дает сколько-нибудь ценной информации о социальном устройстве ранних славян.
Но есть письменные источники более позднего периода, которые описывают аналогичные вождества. Только искать их нужно не на Западе, а на Востоке. Это источники, касающиеся истории древних монголов X–XII веков. Самые любопытные из них – «Сокровенное сказание», написанное кем-то из окружения Чингисхана, и «Сборник летописей» под редакцией Рашид эд-Дина – еврейского ренегата, принявшего ислам и ставшего министром монгольских ильханов в Иране. Оба сочинения прекрасно показывают механизм формирования вождеств или «племенных союзов» на примере древних монголов. В «Сокровенном сказании» обычно действует герой-одиночка, который вдруг оказывается окруженным соратниками и родней. Бодончар – основатель рода Синеоких монголов, к которому принадлежал Чингисхан, оказывается изгоем. Его братья получают имущество умершего отца. Однако через некоторое время Бодончар собирает вокруг себя людей, покоряет соседнее племя и вместе с братьями договаривается о конфедерации. Сами братья оказываются тоже не простыми охотниками, а вождями племен. Впоследствии точно так же описываются подвиги Чингисхана – тот практически в одиночку сражается с врагами, мечет стрелы, атакует с саблей наголо, но на самом деле оперирует во главе небольшой армии сперва в несколько сотен, а затем в 13 тысяч бойцов. Лишь впоследствии, когда армия разрастется до 105 тысяч воинов, Чингисхан прекращает личное участие в сражениях и становится полководцем, который руководит войной, находясь в оперативном тылу. Такие же богатыри-одиночки (а на самом деле племенные вожди) были, верно, и в раннем славянском эпосе, но их имена до нас не дошли. Искать их в былинах или летописях бессмысленно, в настоящее время уцелели только жалкие крохи с пиршественного стола славянской поэзии. Волх Всеславьевич русских былин, Крак чехов и поляков, Помпилиуш Хотышко у тех же поляков, Кий Повести временных лет – кто это? Реальные лица или сказочные персонажи, имена которых по прихоти судьбы внесены в исторические источники? Мы не знаем и не вправе оперировать сведениями о них. Вернемся к проблеме вождеств.
Любопытны данные «Сборника летописей», говорящие о создании chiefdoms. Мы видим, как от «первоплемени» кераитов или монголов отпочковываются дочерние племена, которые, однако, признают власть верховного хана – Тоорила в случае кераитов или Хабула – в случае монголов. Такие же процессы наблюдаем у словен, когда от них отпочковываются анты. Затем анты образуют самостоятельное племя и становятся сильнее своих старших родичей. В свою очередь, словене продолжают дробиться. Они продвигаются на запад, и образуется племя словаков. Идут на восток, осваивают Полесье – и возникает лесное племя древлян. Совершенно очевидно, что эти племена подчиняются верховному вождю – гипотетическому мусоку словен – как джиркины, конкаиты, сакаиты, тумауты и албаты подчинялись кераитскому хану Ван-хану (или Он-хану) Тогорилу или его отцу Хурчахус-буюруку. «Эти кераиты имеют множество племен и колен; все они были подданными или слугами Он-хана» (Сборник летописей. Т. I. С. 128). Безусловно, власть хана была слаба, но она была.
В то же время у коренных монголов, живших на берегах Керулена и Онона, появился немного другой вариант общественной организации. Монгольское вождество постепенно деградирует из-за перенапряжения во внешней войне. Наследники Хабул-хана терпят поражения и гибнут в борьбе с северокитайской Золотой империей (Кинь). Политическая дезинтеграция доходит до того, что монголы образуют рыхлую конфедерацию, отказываются от власти хана, а разные монгольские племена управляются отдельными ноянами (родовыми князьями), которые решают все дела на своих сходках. Вероятно, такой вариант управления возник и у славян, но гораздо позже – после аварского погрома, когда у наших предков наступает примерно такая же политическая дезинтеграция, как у монголов.
Но помимо отпочковавшихся союзов, в Монголии существовали и покоренные племена. Для них принят термин унаган-богол, то есть добровольно присоединившиеся «рабы», а еще точнее – неполноправные союзники. Таким неполноправным племенем было, например, сулдус, примкнувшее к тайчжиутам. Сулдусы не могли претендовать на верховную роль в конфедерации, а возможно, были лишены права голоса на общих собраниях. Но постепенно различия между «высшими» и «низшими» племенами стирались. Во всяком случае, унаган-боголы не испытывали никакой видимой дискриминации со стороны полноправных членов общины. Не видим ли мы аналогичную ситуацию в случае со славянами-антами? Вероятно, первые хорваты находились по отношению к славянам на положении унаган-боголов. Причем в IV столетии, когда славян в Поднепровье было еще очень мало, а аланов – много, отношения между победителями и побежденными могли складываться довольно остро. С этим, конечно, связано поражение антского вождя Божа в борьбе с остготами. Славянам изменили покоренные аланы. Но после того как гунны в наказание устроили резню аланов и готов, а в изрядно опустевшее Поднепровье переселились новые славянские орды, положение изменилось, и отношения между покорителями-славянами и ославянившимися аланами сгладились. Тогда они стали напоминать отношения господствующего племени и унаган-боголов. А со временем противоречия вовсе забылись. Сербы и хорваты, похоже, обладали одинаковыми правами в Антском союзе.
Ниже мы увидим, как часть антов, тиверцы, переменила господина и была завоевана «склавинами». Вероятно, тиверцы также вошли в новое вождество на правах унаган-боголов. Это лишь самые общие штрихи, но полагаю, что метод сопоставления монгольского и славянского обществ мог бы дать высокий положительный результат.