1. Ссора славян
«Склавины» и анты терроризировали своими набегами приграничные области Византии на Балканах. Вооружение славян состояло из копья и щита, мечей почти не было. «Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами», – указывает Прокопий (Война с готами. Кн. VII, 14: 25–26). «Склавины» сражались пешими, анты – верхом; с этой тактикой их познакомили аланы. Отряды варваров оказались очень мобильны и уходили из-под удара раньше, чем пограничные войска ромеев могли выступить против них. С такими врагами столкнулись византийцы. Регулярная армия оказалась бессильна против нападений врага, лишенных, казалось, какой-то системы и не позволявших выстроить систему в ответ. Тогда на помощь пришла дипломатия.
Византийская дипломатическая и шпионская службы были не менее эффективны, чем, например, у персов. В тот момент, когда ситуация на Балканах становилась критической, ромеи сумели поссорить словен и антов. На первый взгляд это выглядит чем-то невозможным, но вспомним примеры, когда ссорились между собой греческие полисы или как римляне воевали с самнитами, хотя те и другие принадлежали к одному этносу италиков. Еще более понятный пример – вражда русских общин в Средневековье. Новгородцы воюют с суздальцами, смоленцы – с черниговцами и т. д. При этом враги говорят на одном языке, исповедуют одну религию, а в литературных произведениях воспевают общую «землю Русскую».
Подробности дипломатической стратагемы нам неизвестны, но легко заключить, что византийцы подкупили словен, и те напали на антов. Борьба шла за обладание землями антов-тиверцев, то есть за Молдову и Бессарабию, за выход к Дунаю. Это произошло в 539 году. «Спустя некоторое время анты и склавины рассорились между собой и вступили в войну, – пишет Прокопий. – Случилось так, что в этой войне анты были побеждены врагами».
«Склавины» предприняли наступление, внезапно ударив по тылам. Одним из поводов для нападения мог стать вот какой: словене «вспомнили» о своем старшинстве по отношению к антам. Началась братоубийственная война, которая длилась пять или шесть лет. Анты были сильны и оказывали серьезное сопротивление, успевая нападать и на коварную (в их представлении) Византию, которая не давала варварам себя грабить и еще предпринимала дипломатические демарши.
Интересно, что в ходе войны словене взяли в плен какого-то анта по имени Хильбуд. Согласно догадке ряда историков, перед нами опять же славянин Хвалибуд, но, по нашему мнению, перед нами германец Хильбуд из племени днепровских ругов, которое входило в Антский союз. Всё это происходило на фоне кровавых столкновений. «Около этого времени анты сделали набег на Фракийскую область и многих из бывших там ромеев ограбили и обратили в рабство. Гоня их перед собою, они вернулись с ними на родину», – сообщает Прокопий (Война с готами. Кн. VII, 14: 11).
Однако окончательная победа над антами не давалась словенам. Совершенно очевидно, что анты сохранили за собой выход к Дунаю и контролировали земли тиверцев. Тогда византийцы, видимо, подкупили еще одно племя – кутургуров. Его вмешательство сразу изменило расстановку сил. Анты, конечно, не ожидали предательства от степного союзника. Последствия оказались тяжелы. Племенная держава антов была разгромлена, хотя и не уничтожена. Анты потерпели несколько поражений и откатились к Днепру. Тиверцы оказались во власти словен. Вероятно, вскоре в Молдавии возник союз «дунайцев», дочерний по отношению к «склавинам».
Византийцы могли торжествовать победу, но вместо одного врага внезапно получили другого. «Склавины» вышли к Дунаю, где столкнулись с ромеями и… напали на них, предварительно заключив союз с кутургурами. Дипломатические ухищрения Юстиниана пропали впустую. Но император был опытным бойцом. Видя свою неудачу, он тотчас переменил друзей. Тогда анты, в свою очередь, сделались союзниками ромеев и утургуров. Видимо, 544 или 545 год стал временем перемены союзов и жестокой войны (в своей книге о Юстиниане, вышедшей в 2015 году, я привел другую дату – 540 год, но ее нужно признать ошибочной; для дипломатических комбинаций и подготовки к новой войне требовалось время, что делает более вероятной позднюю дату). Антов, практически разбитых «склавинами» и кутургурами, это спасло. Вероятно, в союзе с ромеями они отбили значительную часть потерянных владений. Анты всё более охотно стали отправлять своих юношей на византийскую службу. Возможно, это оказалось выгоднее, чем грабеж территорий. Анты воспринимали византийскую культуру, зарабатывали деньги и возвращались на родину, обогащенные новыми знаниями. Археологические находки свидетельствуют, что Антский союз был побогаче словенского.
Чтобы выжить, анты поступились частью «народоправства». Примерно в эти годы у них появляется единый «архонт», который правил союзом. Это прообраз будущих князей. У антов возникла даже династия «архонтов». Известны три имени из семьи «архонтов»: Идаризий, Келагаст и Мезамир. Возможно, первый был отцом второго и третьего, хотя третий и не успел стать лидером до своей гибели, о которой мы расскажем ниже. Итак, анты – предки сербов и хорватов – создали на Днепре сильную державу, в которой начались процессы государствообразования.
В свою очередь «склавины» тоже объединились в конфедерацию во главе с племенем дулебов, обитавшим на Волыни. Их вождь-жрец носил титул мусок (у арабских историков он превратился в имя Маджак), который мы упоминали выше. По догадке Г.В. Вернадского, слово «мусок» – арийское (точнее, аланское) и означает что-то вроде «мудрец». Вернадский вообще любил проводить параллели между славянами и аланами.
Перессорив славян, Юстиниан начал активно строить крепости вдоль Дуная, чтобы обезопасить границы от новых вторжений. По словам Прокопия, он возвел три линии крепостей: первую, собственно, на Дунае, вторую – вдоль Балканского хребта и третью – южнее, на подходах к важным провинциям, например на Херсонесе Фракийском или в Фермопилах, причем распустил прежние ополчения, охранявшие эти местности, и заменил их подразделениями регулярной армии. Впоследствии эта третья линия обороны пригодилась в борьбе с кутургурами.
2. Славяне и готы
Тем временем в Италии Велисарий взял Равенну и доложил Юстиниану об окончании Готской войны. Это было сделано как нельзя вовремя. Успехи ромеев встревожили иранского шахиншаха (царя царей, то есть императора) Хосрова I Ануширвана (531–579), блистательного стратега, но холодного и жестокого политика. Этот правитель прославился тем, что подавил в своей стране «коммунистическую» революцию маздакитов и закапывал своих противников в землю живьем. Внутренние интриги закалили его характер и научили эффективно действовать на внешних фронтах. Хосров то подстрекал к восстанию против ромеев пограничных армянских феодалов, то заключал союз с кочевниками Предкавказья – сабирами, и те нападали на малоазийские районы, состоявшие под контролем византийцев, то договаривался со славянами… В 540 году он счел, что обстоятельства складываются в его пользу. Византийцы сосредоточили значительные военные силы на Дунае в порядке продолжения борьбы с антами и кутургурами. Тогда Хосров объявил ромеям войну и напал с востока. Он обошел линии пограничных укреплений с юга, через Сирийскую степь, оказался под стенами Антиохии, взял город штурмом и полностью разрушил.
Сегодня Антиохия – это Антакья в Турецкой Сирии, но в первые века новой эры это был огромный город – жемчужина Востока. Об уровне комфорта его жителей говорит то, что здесь впервые в мире придумали уличное освещение.
Моральный эффект от падения Антиохии оказался очень высок. Юстиниан немедленно стал перебрасывать войска с Балкан в Сирию и на Кавказ. Но тут, к неудовольствию базилевса и его советников, возник еще один фронт – готский. И в довершение ко всему в империи разразилась эпидемия чумы, что привело к резкому сокращению солдат и налогоплательщиков. Византия перешла к обороне на всех фронтах.
Самым главным оставался иранский фронт, второе место занимал балканский и на третьем был италийский.
В 540–541 годах остготы, уцелевшие в Северной Италии, пытались сколотить коалицию против Византии и поднять восстание. На первых порах из этого ничего не вышло. Готские вожди стали убивать друг друга. На трон попытались возвести даже конунга ругов Эрариха (541), в расчете на то, что он приведет из Норика войско своих соплеменников. Но Эрарих продержался несколько месяцев и был убит. Вскоре после этого руги подчинились баварам, которые создали в Норике и на прилегающих землях свое племенное герцогство – Баварию. Новым готским конунгом стал Тотила (541–552) – блистательный разбойник и разрушитель Италии, но в то же время способный полководец и дипломат.
Тотила располагал небольшими силами. Он мог собрать всего пять – восемь тысяч латной конницы. Но этот человек обладал богатым воображением и смелостью, которая граничила с безумием. Он задумал создать коалицию против Византии. Еще до него остготы снеслись с Хосровом Ануширваном и предложили ему союз. Шахиншах согласился. Затем Тотила попытался договориться с королями франков, но те исповедовали православие, получали деньги от византийцев и встретили предложение неоднозначно. Парижский король Хильдеберт остался верен союзу с Византией, а король Австразии Теодорих вел свою игру. Нужно понимать, что Франкское королевство, которое обычно на исторических картах рисуют единым, вовсе не было таковым. Галлия принадлежала всему мужскому потомству семьи Меровингов, которое производило время от времени передел владений. Каждый из этих королей проводил самостоятельную политику.
Тотила пытался договориться с вестготами, которые занимали тогда почти всю Испанию. Но вестготские короли были заняты важным делом: борьбой за престол и убийством тех, кому не повезло в этой борьбе. К тому же арианских конунгов ненавидело население Испании, и держались они с трудом. Всё же вестготы предоставили небольшую помощь Тотиле, но ее было недостаточно для победы. Остготский король договорился о союзе с другой родней – гепидами, которые по-прежнему жили в Трансильвании. Затем он попытался привлечь к антивизантийскому союзу славян. Предложение поступило как нельзя вовремя. «Склавины» и кутургуры как раз отбросили антов и сами стали нападать на владения византийцев. Теперь эти нападения обрели новый смысл: словене и кутургуры стали частью огромной антивизантийской коалиции, простиравшейся от Испании до Хорасана. Но и византийцы нашли друзей. Ими стали лангобарды, жившие в Словакии – на бывших землях герулов. В результате лангобарды стали врагами словен, и на Дунае затянулся новый узел противоречий.
В письменных источниках упоминаний об этих коалициях нет, но мысль о том, что одновременные нападения разных племен и народов на Византию неслучайны, приходила в голову многим, в Константинополе распространялись сплетни, что Тотила подкупил словен «большими деньгами». Прокопий Кесарийский, упоминая об этом, оговаривается, что не располагает точными данными о союзе Тотилы и «склавинов», но в принципе допускает возможность такого союза (Война с готами. Кн. VII, 40: 32).
3. Славяне и лангобарды
Тем временем родичи и союзники Тотилы – гепиды – повели наступление на Дунае. Они захватили у византийцев Сирмий и часть Паннонии, где еще жили остатки готов. Затем гепиды заключили союз с народом «склавинов» и взяли лангобардов в клещи. Лангобарды ушли в Паннонию, откуда вытеснили остатки остготов и где заняли удобный рубеж для обороны. Лангобардский король Вако (510? – 540) выдержал несколько тяжелых кампаний, отбил нападения врагов, но в результате его королевство находилось на грани распада из-за перенапряжения сил.
Распря началась в самой королевской семье. У короля Вако долгое время не было сына, и наследником считался молодой племянник Ризнульф. «Все они были Литинги, так назывался очень знатный род», – пишет о них Павел Диакон в «Истории лангобардов».
И вот буквально за несколько лет династия рухнула. Началось, как обычно, с женщины. Король женился на принцессе из племени герулов (речь, конечно, идет только об одной части этого разветвленного племени), обретя среди них родню и дружину. В 537 году у короля родился сын Вальтари (Вальтер). Однако племянник старого короля – Ризнульф – не думал отказываться от власти. Возможно, лангобарды приняли особый закон о наследовании трона – такой же, как был у славян, когда власть передавали старшему в роде.
Вако не устраивал этот порядок. Король заручился поддержкой нескольких герцогов из числа тех, кому доверял. Среди них был Авдоин (Эдвин) из рода Гаус – энергичный воин, верный королю. Поддержали его и местные герулы.
Но этого было недостаточно для того, чтобы изменить законодательство. Король Вако сфабриковал какое-то обвинение против племянника и приговорил его к изгнанию. Ризнульф бежал к северным германцам. Вако сплел интригу, и Ризнульфа убили, причем сам король оказался к этому непричастен. История германцев вообще пестрит подобными мрачными событиями: родичи уничтожают друг друга.
Однако у погибшего племянника остался сын Хильдегес, который бежал в Словакию. Союз «склавинов» в это время находился на подъеме. У него было три центра власти. Главный находился на Волыни, где жило племя дулебов. От него отпочковались дунайцы, поселившиеся в Молдавии вместе с тиверцами (археологические находки свидетельствуют, что корчакская и пеньковская культуры на этой территории активно взаимодействуют и смешиваются), и западные племена – предки поляков, словаков и чехов. Дулебы считались старшими. Они приютили Хильдегеса и тем самым сделались врагами лангобардов. Следовательно, они были союзниками гепидов, кутургуров и персов.
В 540 году король Вако умер. Ему наследовал трехлетний Вальтари (540–546). Главным опекуном мальчика был могущественный герцог Авдоин Гаус. Вскоре выяснилось, что герцог сам мечтает о власти. «После того как Вальтари семь лет властвовал над лангобардами, он умер», – лаконично сообщает Павел Диакон. Очень похоже, что Авдоин попросту уничтожил своего подопечного. Вместе с Вальтари пресеклась древняя династия Литингов. Ее последним представителем остался принц Хильдегес, который жил у славян. Вероятно, после этого с лангобардами поссорились герулы, которые ушли к гепидам и стали сражаться на их стороне.
Славяне и гепиды вмешались в дела лангобардов. Началась война (546). Первым делом Хильдегес Литинг при поддержке своих славянских друзей попытался занять трон Лангобардии. Это не удалось: лангобарды поддержали новую династию в лице Авдоина (546–566). Возможно, Хильдегес обещал славянам за помощь часть лангобардских земель, тогда как Авдоин сыграл роль патриота Лангобардии. Так или иначе, Хильдегес оказался выбит из страны лангобардов, после чего отправился вместе с отрядом славян на помощь Тотиле в Италию. С дружиной в шесть тысяч бойцов он прибыл в Венетию, разграбил эту область и разбил отряд византийского военачальника Лазаря. Однако затем славяне покинули Тотилу и ушли на Дунай. Вероятно, они в союзе с гепидами возобновили нападения на лангобардов. Авдоин отбросил и славян, и гепидов. Его враги оказались в проигрыше, а вместе с ними и принц Хильдегес, который не смог вернуть власть. Он поселился у гепидского короля.
Откуда у лангобардов взялись силы? Ведь этот народ легко мог погибнуть под натиском славян и гепидов. Авдоина спасла поддержка золотом и шелком, которую оказал Юстиниан (шелк ценился тогда в Европе как золотая валюта). Возможно, лангобарды использовали эту помощь и привлекли наемников вроде воинов из племени саксов, которые, как пишут историки той поры, несколько раз выступали на стороне «длиннобородых».
Ненадолго оставив в покое Авдоина и его королевство, гепиды обрушились на Византию, чтобы разрушить связи между своими врагами. В 547 году войско гепидов напало на Далмацию, а уже через год – снова на лангобардов. На сей раз, когда связь с византийцами была утрачена, лангобарды стали проигрывать сражения. Авдоин находился на грани катастрофы. В какой-то момент императору Юстиниану стало ясно, что одними субсидиями не обойтись. Требовалась военная помощь.
Юстиниан собрал 10 тысяч всадников под началом трех военачальников, имевших опыт войны с персами и готами, – Константиана, Вузы, Аратия Камсаракана. С ними соединился Иоанн, племянник Виталиана. Возможно, Иоанн имел тысяч пять солдат. К этому нужно прибавить полторы тысячи герулов конунга Филемута, который тоже пришел на помощь. В результате получается крупная по тем временам армия. Всё это войско базилевс бросил в Далмацию, оно должно было соединиться с лангобардами и отбросить гепидов.
К тому времени племя герулов окончательно раскололось. Часть его (три тысячи бойцов) перешла на сторону гепидов и «склавинов». Этими герулами командовал Аорд. Он первым и начал военные действия, но потерпел поражение от византийцев и пал в бою. Гепиды перебросили против ромеев войска из Паннонии, где их отряды добивали лангобардов. С самими лангобардами король гепидов Торисмунд заключил сепаратный мир (550), точнее – перемирие на два года. Авдоину было некуда деваться, он практически проиграл войну, а теперь был спасен ромеями и воспользовался этим, чтобы получить передышку. Византийцы оказались в большом затруднении: союзники-лангобарды вышли из войны, и теперь ромеям пришлось сражаться один на один против гепидов. Продолжать наступление войска Юстиниана не могли. Осталось одно: удерживать дунайскую границу. Так и сделали. На Дунае возник позиционный фронт.
4. Славянский набег
В это же время произошла новая неприятность: три тысячи славян прорвали оборону на Дунае и разграбили Фракию. Это были «склавины» – союзники гепидов и готов, которые стали теперь врагами ромеев.
Начальники ромейской пограничной стражи вступили в схватки со славянами, но были разбиты и отброшены. Против них выступил телохранитель Юстиниана – некто Асбад, который базировался с кавалерийским отрядом во фракийской крепости Цуруле, или Тзуруле. Это были отборные всадники, но славяне не испугались. Византийцев разбили, Асбада взяли живым и бросили в горящий костер, предварительно нарезав ремней из спины. Чем насолил дунайским славянам этот ромей, понять легко. Вероятно, он служил уже не первый год и перебил в пограничных стычках немало славян, а теперь ему отомстили. Славяне разделились на два отряда. «После этого они стали безбоязненно грабить и все эти местности и во Фракии и в Иллирии, и много крепостей и тот и другой отряд славян взял осадой; прежде же славяне никогда не дерзали подходить к стенам или спускаться на равнину (для открытого боя), так как эти варвары никогда прежде даже не пробовали проходить по земле ромеев, – изумляется Прокопий. – Даже через реку Истр, по-видимому, за все время они перешли только один раз, как я выше об этом рассказывал». Собственно, эта реплика не оставляет камня на камне от гипотезы о славянском происхождении Юстиниана. Дальше – подробности о набеге.
«Они не щадили ни возраста, ни пола», – констатирует Прокопий. Автор смакует пытки, которым подвергались имперские граждане. «Они (славяне) убивали попадавшихся им навстречу не мечами и не копьями или какими-нибудь обычными способами, но, вбив крепко в землю колья и сделав их возможно острыми, они с великой силой насаживали на них этих несчастных, делая так, что острие этого кола входило между ягодицами, а затем под давлением (тела) проникало во внутренности человека. Вот как они считали нужным обращаться с ними. Иногда эти варвары, вбив глубоко в землю четыре толстых кола, привязывали к ним руки и ноги пленных и затем непрерывно били их палками по голове, убивая их таким образом, как собак или как змей или других каких-либо диких животных. Остальных же вместе с быками или мелким скотом, который они не могли гнать в отеческие пределы, они запирали в помещениях и сжигали без всякого сожаления. Так сначала славяне уничтожали всех встречающихся им жителей».
Вероятно, византийцы имели дело с представителями тайного союза «бойников» или «хоробров», которые действительно отличались крайней жестокостью.
Обремененные добычей, славяне ушли за Дунай. В это же время кутургурский хан Заберган вместе с гепидами начал готовить большой поход на империю. Следовательно, славянские и болгарские союзники Тотилы пытались спасти остготов, отвлекая на себя силы империи. Сам Тотила из последних сил продолжал войну на Апеннинах.
Заберган послал на помощь гепидам 12 тысяч воинов. Однако гепиды быстро начали тяготиться присутствием союзников, и король Торисмунд придумал сплавить болгар в Византию. Можно убить двух зайцев, рассудил он: ослабить Юстиниана и найти подходящее задание для неудобных болгарских друзей. Никто не мог предположить, что с этого начнется гибель держав гепидов и кутургуров, а в степи через несколько лет появятся новые хозяева – авары и тюркюты.
В 551 году кутургуры переправились через Дунай в районе Сирмия и обрушились на Балканы. Набег был тяжелый. С.В. Алексеев в своем исследовании «Славянская Европа V–VI вв.» полагает, что Заберган мобилизовал славян, и отождествляет славянское вторжение в Иллирик с походом болгар. Эту гипотезу нужно отбросить, источники ясно говорят о двух разных вторжениях. Об этом пишет Прокопий, а он не склонен путать факты.
Итак, Балканы снова оказались под ударом. Тогда Юстиниан отправил послов к хану кубанских утургуров Сандилху. Послы осыпали Сандилха упреками за то, что тот не помогает ромеям и позволяет грабить византийские земли. «Указав всё это утигурам и богато одарив их деньгами, кроме того, напомнив, сколь много даров и раньше часто они получали от него, император Юстиниан убедил их немедленно двинуться походом на оставшихся кутригуров», – сообщает Прокопий.
Да не введут читателя в заблуждение названия племен у Прокопия – устоявшегося написания не было, ходили разные варианты. Под утигурами и кутригурами Кесариец подразумевает кубанских и днепровских болгар соответственно.
Сандилх форсировал Дон и напал на врага. Его союзниками стали крымские готы-тетракситы, которые выставили две тысячи воинов. Заберган выступил навстречу с войском кутургуров и союзных племен, среди которых, возможно, были «склавины» с Волыни. «Битва затянулась надолго», но в итоге утургуры сломили сопротивление врага. «Лишь немногие бежали и спаслись», – сообщает Прокопий. Затем наступление хана Сандилха захлебнулось. Он похватал добычу, пленных и вернулся домой.
Счастливым случаем воспользовались многие тысячи византийцев, которые находились в плену у кочевников. Когда Заберган стянул армию к Дону, пленные ромеи разбежались и кто как мог вернулись на родину. Это позволяет развеять миф, что «у варваров весело жить». При первой возможности ромеи пытались вернуться домой – к тяжелым налогам и взяткам, к законам, к своему императору и чиновникам… к своим. Кочевой мир болгар казался им тяжелее и хуже.
Теперь нужно было разделаться с кутургурами, которые бесчинствовали на Балканах. Но император Юстиниан не пожелал рисковать. Он послал на переговоры с варварами одного из своих военачальников, Аратия Камсаракана. Тот предложил кутургурам деньги в обмен на мир. «Узнав о нападении утигуров и получив от Аратия большие деньги, варвары согласились не производить больше убийств, не обращать никого из ромеев в рабство и… удалиться отсюда», – пишет Прокопий. Часть кутургуров даже осела на византийских землях и сделалась федератами империи. Это дает основание думать, что балканская армия кутургуров состояла на самом деле из славян. Действительно, на первый взгляд странно, что часть болгар готова покинуть своего хана и признать власть византийцев. Но мы не раз видели примеры, когда осколки кочевых орд меняют подданство. Тут речь идет о какой-то группе болгар, недовольных своим ханом. Юстиниан принял их и велел поселиться во Фракии. Хан утургуров Сандилх узнал об этом и почему-то обиделся на Юстиниана. Кажется, он заподозрил императора в нечестной игре. Если идет война – то это война. Почему император поселил у себя часть кутургуров? Может быть, он хочет использовать их в борьбе за днепровские степи? Сандилх послал к императору своих приближенных, «не вручив им никакого письма, так как и до сих пор гунны совершенно безграмотны, не слышат ничего о науках и не занимаются ими, нет у них даже и простых учителей, и дети растут у них, не изучая грамоты», – с презрением говорит Прокопий.
Юстиниан принял послов в парадном облачении, окруженный придворными. «Император, всячески обласкав их и утешив массой даров, в скором времени отправил назад», но решения не изменил. Возможно, это было ошибкой. Правитель кутургуров Заберган остался злейшим врагом византийцев, а вот кубанские утургуры к ним охладели. Западноболгарский хан готовил новый удар по ромеям.
5. Балканский узел
В 551 году Юстиниан приказал Герману собрать армию, чтобы двигаться в Италию – уничтожить Тотилу. В разгар военных приготовлений на византийские владения вновь напали отряды славян – союзники готов и кутургуров. Это и было второе нападение с севера на империю. Границу с гепидами тогда сторожила византийская армия (ею командовал Иоанн, племянник Виталиана), 10 тысяч из которой составляла конница. Вряд ли славянам удалось бы прорваться через эти кордоны. Они выбрали другой путь – через Валахию. Валашские степи, очищенные от герулов, контролировали кутургуры.
Перейдя Дунай, славяне подошли к городу Наисс (современный Ниш в Сербии). «Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на ромеев», с тем чтобы император не смог организовать войну против готов, предполагает Прокопий. Ромеи захватили в плен некоторых славян и подвергли допросу. Пленные признались, что конечной целью вторжения является захват Фессалоник – второго по величине города на Балканах после Константинополя. Из этого можно сделать вывод, что войско варваров было очень крупным. Вероятно, это ополчение всего союза «склавинов».
Итак, Византия подверглась нашествию: в то время как 12 тысяч кутургуров сражались на Среднем Дунае и в Далмации, славянская армия рвалась к Фессалоникам.
Узнав о вторжении славян, император Юстиниан «пришел в большое беспокойство и тотчас приказал Герману отложить поход на Италию и защищать Фессалоники и другие города», пишет Прокопий.
Герман выступил против врага, прикрыл подступы к Фессалоникам, выставил караулы в горных проходах и распространил слух, что намерен вести со славянами беспощадную войну. Этого оказалось достаточно для того, чтобы славянские воеводы изменили планы. Они двинулись в Далмацию через Динарские Альпы – видимо, на соединение с болгарами. Возможно также, что «склавины» шли на помощь Тотиле, дабы соединиться с его войсками. Прокопий вообще не осведомлен о замыслах врага, византийская разведка на этом направлении работала плохо. Остаются предположения.
Путь по горам Далмации был труден, а славяне узнали, что Венетия занята франками. Попытка прорыва не удалась. «Склавины» обосновались на будущих землях Боснии и Хорватии. Это была первая зимовка славян на землях империи, но Герману они не доставляли хлопот. Тот рассчитывал, что враг уберется за Дунай по весне.
«Избавившись от этой заботы, Герман велел всему войску готовиться, чтобы через два дня начать поход на Италию, – рассказывает Прокопий. – Но какая-то злая судьба, поразив его внезапной болезнью, заставила его окончить свой жизненный путь». Полководец умер.
Базилевс не знал, кем заменить Германа на фронте. Поэтому вместо одной замены нашел сразу две. Это был второй по старшинству сын Германа – Юстиниан, тезка императора. А также старый проверенный вояка Иоанн, племянник Виталиана. Они возглавили балканскую армию и получили задачу выбить остготов из Италии. Племянник Виталиана оставил ради этого командование мобильным корпусом, расквартированным на паннонской границе и оборонявшим ее от гепидов.
Иоанн и Юстиниан (сын Германа) отправились в Далмацию, чтобы перезимовать в Салоне. Из-за этого сразу обострилась обстановка на Балканах. Зазимовавшие в Боснии болгары и славяне повернули на восток и разорили Фракию. Они разделились на три армии и принялись грабить поселения ромеев. Варварские отряды доходили до стен Адрианополя. Закрыть брешь в обороне было нечем: налицо стратегическая ошибка императора. Тогда базилевс приказал отвести конные войска с паннонской границы и использовать их для разгрома славян.
Он понимал, что разделение командования не принесет пользы, поэтому назначил единого командира на Балканах – евнуха по имени Схоластик. Заслуги евнуха неизвестны, но надежность не вызывала сомнений. Схоластик настиг один корпус славян у Адрианополя, на расстоянии всего пяти дней от имперской столицы. «Дальше уже варвары двинуться не могли; ведь они имели с собой бесчисленную добычу из людей, всякого скота и ценностей», – замечает Прокопий. То есть славяне утратили мобильность. Они стояли лагерем на горе, ромеи – на равнине. Никто не рисковал начать сражение. Проходило время. Византийские солдаты стали упрекать своих начальников за трусость. Рядовые ромеи рвались в битву. «Под их давлением военачальники начали сражение», – пишет Прокопий. Схватка была отчаянная. На вооружении у славян имелись копья и плетеные щиты, мечи были у немногих представителей знати. То есть вооружение присутствовало самое примитивное, но боевой дух и военная организация находились на высоте. Ромеи потерпели полный разгром. «Здесь погибло много прекрасных воинов», – констатирует Прокопий. Военачальники с остатками армии спаслись бегством. В руки славян попало одно из знамен ромеев, под которым сражался Константиан. Варвары подошли к Длинным стенам, которые окружали Константинополь. Здесь начинались предместья города. Ромейские войска напали на один из отрядов славян, разгромили его и отбили знамя Константиана. После этого славяне отступили и вскоре ушли со всей добычей за Дунай через обнаженную ромейскую границу.
6. Передышка
Опасаясь сперва антов, а затем словен, базилевс Юстиниан укреплял балканский рубеж. Причем ситуация на Дунае была гораздо опаснее, чем, например, на Евфрате. Восточные границы империи прикрывали горные хребты и пустыни. Достаточно было занять несколько выгодных позиций, чтобы оградить ромеев от вторжений арабов и персов. Совсем другое дело – дунайская граница. Река была доступна для переправы во многих местах. Этим пользовались болгары и славяне. Юстиниан выстроил три линии крепостей: одну на Дунае, другую вдоль Гема (Балканского хребта) и третью, в виде укрепрайонов, – в глубине владений, например на Фермопилах и Херсонесе Фракийском. Фермопильские стены и гарнизон прикрыли Элладу от набегов болгарских разбойников. Стены на Херсонесе давали защиту беженцам от возможных вторжений.
Если на Востоке мы видим десятка два-три названий укреплений, возведенных Юстинианом, то на Балканах – сотни фортов, которые были построены или дополнительно укреплены. Базилевс отстроил и укрепил Афины, Коринф, Платеи, Фивы, Фарсал, закупорил Истмийский перешеек, обвел новыми стенами главные города острова Эвбея. Места старой греческой славы были защищены. Греки на протяжении нескольких столетий могли оценить пользу от этой бурной деятельности Юстиниана.
Всего Прокопий в трактате «О постройках» приводит больше трехсот названий в Иллирии, Элладе, Фессалии, Македонии, укрепленных Юстинианом… И это – лишь внутренние области. Еще сотню укреплений нужно добавить непосредственно на дунайской границе. Но, возможно, император ошибся. В это время население империи выкашивала эпидемия бубонной чумы. Для того чтобы обеспечить крепости гарнизонами, не хватало сил.
Но Юстиниан правильно выбрал стратегическое направление главного удара в Европе. Он понял, что сперва нужно сокрушить Тотилу и присоединить Италию, а затем отбросить славян. Император сосредоточил на Апеннинах крупные силы под командой евнуха Нарсеса – блистательного полководца и набожного и кристально честного человека. Нарсес разгромил и уничтожил Тотилу в битве при Тагине летом 552 года, а в октябре расправился со второй армией готов в битве при Молочной горе, где погиб преемник Тотилы – его племянник Тейя. Уцелевшие готы призвали на помощь австразийских франков, но Нарсес разбил их в сражении при Кумах. После этого Остготская держава окончательно перестала существовать. Византийцы заняли Италию, Далмацию и Сицилию. Франкам достался Прованс, который они получили от остготов еще в 534 году. Норик оккупировали бавары, в массе которых растворились руги.
И вот, когда Юстиниан готов был обратиться к северу, на него вновь напали персы. Теперь война сосредоточилась на территории Колхиды. Иранцы рвались к Черному морю, византийцы им препятствовали. Если верить Прокопию и Агафию Миринейскому, стороны сосредоточили на узком участке фронта по 50 тысяч солдат. В византийских войсках вновь служили анты. Источники донесли имя Дабрагеза, который командовал отрядом в этой войне. Дабрагез принял крещение и верно служил императору. Агафий Миринейский пишет, что отрядом в 600 варваров на службе Византии командовали «Дабрагез и Усигард, оба варвары по происхождению, но поставленные во главе римских когорт». Первое имя – несомненно славянское. Агафий называет Дабрагеза антом. Это хорват или серб, житель Приднепровья. В.В. Мавродин в своей работе «Образование Древнерусского государства» транскрибирует его как «Доброгаст», и с этим можно согласиться.
Второе имя – Усигард – звучит как германское. Причем, может быть, перед нами человек из племени днепровских ругов, что было бы вполне объяснимо. Подробности военной карьеры Дабрагеза неизвестны, но он оказался в числе победителей: после нескольких лет войны византийцы отбросили персов из Колхиды.
Итак, мы видим, что анты стали верными союзниками Византии.
Что касается балканского фронта, то после смерти Тотилы здесь наступило перемирие. Натиск гепидов, словен и кутургуров ненадолго ослаб. Семь лет империя наслаждалась относительным миром на дунайских рубежах.
И всё же, чтобы обезопасить северную границу, Юстиниан должен был отбросить «склавинов» и кутургуров. Он сделал это чужими руками. Византийцы стали усиленно снабжать утургуров шелком и золотом. Кубанский хан напал на кутургуров, чтобы отработать подарки. В степи запылала война.
Кутургуров возглавлял хан Заберган, утургуров – хан Сандилх. Оба имени – условны, они дошли до нас в ромейской транскрипции. Но это лучше, чем ничего. Например, тогдашних предводителей «склавинов» мы вообще не знаем.
Борьба между двумя болгарскими ханами продолжалась несколько лет. Ее подробности опять-таки неизвестны. Ясен лишь результат: «склавины» разбили антов – союзников Византии, но утургуры нанесли несколько поражений кутургурам. Анты были настолько парализованы неудачами последних лет, что заключили мир и обрели покой. Возможно, они стали данниками «склавинов».
В то же время враг Византии – правитель кутургуров Заберган – откатился под натиском утургуров к самому Дунаю и здесь получил помощь от «склавинов». Заберган был обозлен из-за поражений и находился на грани отчаяния. У него не было средств, не было земель, были только воины, такие же отчаявшиеся, как и сам хан, готовые на всё. Вдруг стало ясно, что главный враг – коварная безжалостная Византия. У Забергана возник замысел ограбить ее. Возможно, идея родилась на совместных советах с князьями «склавинов». Славяне тоже заглядывались на византийские богатства. И тоже понимали, что сильная империя опасна для них. Момент для вторжения был выбран удачно – как раз после чумы и землетрясений.
7. Заберган
Зимой 558 года болгарская конница перешла Дунай по льду и вторглась в пределы империи в районе Малой Скифии (современная Добруджа). Болгарских конников сопровождали большие отряды славянской пехоты. Один из главных наших источников, Агафий, ничего не говорит о наличии славян, но это не значит, что их не было. Просто Забергана византийцы знали, а славянских вождей – нет.
Из Добруджи болгары-кутургуры и славяне проникли во Фракию (март 559 года). Придунайские земли ромеев лежали в запустении. Народ частью вымер от чумы, частью попрятался в городах. Оборона тоже была дезорганизована из-за приступа «черной смерти». Юстиниан не успел восстановить линию фронта. Часть кутургурской орды двинулась на Херсонес Фракийский, а часть отправилась в Грецию. Перешеек Херсонеса ограждала стена от моря до моря, за нею лежали купеческие и ремесленные городки, которые можно было разграбить.
Заберган думал с помощью славян начать набеги на побережье, но для этого нужно было взять стену с налета, что сделать не удалось. Тогда хан еще раз поделил войско. Большой отряд (возможно, славянскую пехоту) он оставил осаждать Херсонес Фракийский, а сам с главными силами болгар (может быть, 15–18 тысяч конных воинов и небольшое число славян) отправился прямо к столице империи – Константинополю.
Для византийцев это нападение стало неожиданностью. Часть их войск находилась в Испании, часть в Италии, главные силы сражались в Лазике и стояли на восточном фронте. Наконец, император полагал, что кутургуры скованы из-за войны с утургурами, и границе ничто не угрожает. События на Дунае развернулись слишком стремительно.
Болгары опустошали Фракию, хватали пленных, грабили имущество. «Жесточайшим образом похищались… многие благородные женщины и даже ведущие непорочную жизнь подвергались величайшему бедствию, становясь жертвой разнузданной страсти варваров», – ужасается Агафий. Византийские отряды, стоявшие на пути, были разбиты. Началась паника. Юстиниан приказал снять все золотые украшения с храмов, которые находились в окрестностях Константинополя и не были защищены. Затем он попытался собрать войска и навести порядок в столице.
Враг подошел к Длинным стенам, которые были основательно разрушены последним землетрясением. Они даже не охранялись. Да и армия была не та, что в начале правления великого базилевса.
«В действительности римские войска были уже не таковы, как при древних императорах, но сведенные к ничтожной части, далеко не соответствовали величине государства, – сетует Агафий. – Ибо всё римское войско должно было насчитывать шестьсот сорок пять тысяч вооруженных людей, а в то время оно едва составляло сто пятьдесят тысяч и из них одни были размещены в Италии, другие в Ливии, третьи в Испании, некоторые у колхов, в Александрии и Фивах египетских. Небольшая часть была расположена и на границах персов. Там не было нужды в больших силах, благодаря договорам и прочно установленному перемирию. Так нерадением властей многочисленные войска были сведены к незначительному количеству».
Современные историки полагают, что Юстиниан сократил войска потому, что экономил деньги, которые разворовывались бюрократами. Сомнительно. Похоже, что византийская армия в VI веке значительно сократилась, но причиной этого сокращения было прежде всего изменение тактики. Римляне делали ставку на пехоту, ромеи – на конных стрелков, которых не могло быть очень много.
…Заберган раскинул лагерь около селения Мелантиады, которое находилось внутри Длинных стен у речушки Атирас. Население Константинополя охватил ужас. Обывателям мерещились осады, пожары, голод. Юстиниан расставил на стенах всех кого только мог: полицейских, ополченцев, дворцовую стражу. В ней тогда служили богатые сынки, которые придавали блеска императорским выходам. За эту привилегию они платили деньги в казну, но в военном отношении ничего собой не представляли. Единственная надежда была на то, что эта «ватиканская гвардия» устрашит болгар одним своим видом. Так и случилось. Болгары не решились штурмовать мрачные высокие стены Константинополя, увидев на них тысячи защитников. Заберган ограничился грабежом окрестных селений. Хан рассчитывал взять дань и уйти. Но он просчитался. Сдаваться византийцы не собирались, платить дань – тем более. Впрочем, положение было скверное.
8. Велисарий
Тогда Юстиниан вспомнил про своего давнего соратника и подчиненного Велисария. Одряхлевший полководец был отрешен от командования за военные неудачи на Востоке и влачил дни в Константинополе, в достатке, но абсолютной безвестности, далекий от суеты двора и военных испытаний. Всё, чем мог развлечься великий старый ромей, – это чтение рассказов о собственных подвигах и несчастьях, которые Прокопий Кесарийский изложил в своих монографиях. Можно вообразить радость, с какой помчался во дворец отправленный на пенсию полководец, как только Юстиниан вызвал его к себе. Велисарий снова необходим стране!
Юстиниан возложил на него командование скудными войсками, расквартированными в Константинополе, и Велисарий с радостью принял назначение. Придется сражаться в меньшинстве, но это пустяки. Было время – полководец с небольшим войском разбил готов под стенами Первого Рима. Теперь настало время разбить болгар у ворот Нового Рима – Константинополя. «Итак, он снова надевает уже давно снятый панцирь, а на голову шлем и возвращается к привычкам, усвоенным им с детства, возвращает память о прошлом и призывает прежнюю бодрость духа и доблесть», – пишет Агафий с нескрываемой любовью к старому военачальнику.
Полководец начал действовать. Он вывел из столицы триста воинов. Эти триста человек были, скорее всего, ветеранами Велисария. Помимо них, он вооружил несколько тысяч ополченцев, но эта толпа была плохо обучена. К популярному генералу сбежались жители предместий. Полководец занял выгодную позицию и стал ждать неприятеля.
Первым делом Велисарий укрепил лагерь и разослал повсюду разведчиков, чтобы знать о малейшем движении неприятельской армии. Ночами византийцы зажигали множество костров, чтобы напугать врага мнимой численностью своих полков. Заберган был озадачен, поверил этой нехитрой уловке и на какое-то время прекратил набеги. Возможно, он уже раскаивался в своем решении напасть на Константинополь. В свою очередь, хан разослал повсюду разведчиков и стал ловить византийцев, чтобы добыть у них сведения. «Языки» были взяты, допрошены и сказали правду о том, что византийцев немного. Должно быть, Заберган рассмеялся, выслушав эти речи. Как мог он купиться на хитрость Велисария!
Хан выделил две тысячи воинов и начал с ними наступление на ромеев. Болгары шли по дороге, вдоль которой густо рос кустарник, ветвились деревья… Велисарий спрятал там 200 всадников. Крестьянам и горожанам «он приказал выступить с сильным криком и стуком оружия». С отборной сотней воинов сам полководец разместился в центре. Вероятно, Юстиниан успел перебросить еще какие-то подкрепления, и Велисарий создал из них центральный полк, который должен был принять главный удар.
Сражение развивалось стремительно. С дороги варваров атаковали ромеи, появившиеся из засад. Как только ряды болгар дрогнули, на них напал сам Велисарий. За его дружиной шли ополченцы с шумом и криками.
Болгары сгрудились и утратили главное преимущество – маневр. Некоторое время они пытались сопротивляться, а потом побежали. «От страха их покинуло даже то искусство, которым они привыкли гордиться, – говорит Агафий. – Обычно эти варвары, быстро убегая, поражают преследующих, поворачиваясь назад и стреляя в них. Тогда стрелы сильно поражают намеченную цель». Но теперь они не стреляли. Византийцы перебили 400 кутургуров, а сами почти не понесли потерь. Из отборной дружины вообще никто не погиб.
Наконец выносливые кони умчали Забергана и его болгар в лагерь. Византийцы отстали. Ночью из болгарского становища доносились вопли скорби: варвары резали себе щеки ножами, «выражая тем, по обычаю, свою горесть». На другой день Заберган отступил от стен византийской столицы. Велисарий хотел его преследовать, но по приказу Юстиниана вернулся в Константинополь. Базилевс опасался, не уловка ли это со стороны болгар. Вскоре Заберган снял осаду и ушел во Фракию.
Столичный люд превозносил Велисария как героя. Этим воспользовались завистники, чтобы очернить полководца в глазах Юстиниана. Постаревший император сделался ревнив и подозрителен.
Впрочем, Велисария просто вернули в поместье, где полководец продолжил жизнь частного человека. Юстиниан был мнителен, но не свиреп.
9. Болгары
Другая часть болгар и славян осаждала Херсонес Фракийский. Византийскую оборону возглавлял молодой офицер по имени Герман, сын Дорофея.
У Германа имелось достаточно войск в Херсонесе. Это говорит лишь о том, что военный просчет Юстиниана относительно действий болгар не был абсолютным. Император не ожидал от Забергана наглого нападения на Константинополь и не подготовил столицу к отражению удара, а вот нападения на Херсонес почему-то ждал. Герман удачно оборонял стены. Осаждавшие перешеек славяне задумали переплыть море на камышовых плотах и напасть на защитников Херсонеса с тыла, высадив десант. На плоты погрузились 600 славян и отправились в плавание. Византийские разведчики вовремя предупредили Германа, что славяне, «неумело гребя», приближаются со стороны моря. Герман вывел в море 20 небольших кораблей с двойной кормой. Сражение оказалось быстрым и бестолковым. Ромеи «обрушились с большой силой на камышовые плоты, а те, отброшенные большой силой течения назад, носились и крутились по волнам, так что гребцы не могли на них удержаться». Славяне не умели плавать в море, а ромеи методично разрушали утлые плоты. В конце концов варвары оказались в холодной воде и утонули все до единого. Осада Херсонеса еще продолжалась, но дело осаждавших было проиграно.
Заберган пошел на переговоры с Юстинианом. Хан заявил, что уйдет с имперских земель, но при одном условии: пусть ромеи дадут ему столько же золота, сколько дают утургурам.
Юстиниан отказал. Заберган перегруппировал свои войска, подошел к ромейской столице и опять проник за Длинные стены. Юстиниан выставил воинов на внутренние укрепления. Болгарский хан несолоно хлебавши отступил в окрестности Адрианополя. Здесь он оставался до Пасхи 13 апреля 559 года, как свидетельствует в своей «Хронографии» Феофан Исповедник. Константинополь готовился к новым боям. После празднования Христова Воскресения Юстиниан вышел из города, чтобы лично возглавить оборонительные работы. Император был стар, но энергичен. Он остановился в городке Силиврия и принялся восстанавливать Длинную стену. После того как укрепления подновили, Юстиниан выставил на них солдат.
К Забергану вернулся отряд, посланный в Грецию. Его остановили защитники Фермопил. В «Тайной истории» Прокопий писал, что Юстиниан распустил войска, охранявшие Фермопильский проход. У воинов Забергана сложилось на этот счет иное мнение: «несуществующий» отряд помешал болгарам разграбить Грецию. Дело в том, что вместо добровольцев, прежде охранявших Фермопилы, Юстиниан приказал делать это профессиональным солдатам. Эффект, как говорится, был налицо.
Не исключено, что в это время к Забергану пришли большие подкрепления славян и болгар из-за Дуная. Общая численность этой армии могла быть очень крупной, 40–50 тысяч воинов. Но и к византийцам подходили резервы. Поэтому болгары и славяне не решались штурмовать ромейские города, но грабили деревни и устраивали охоту на мирных жителей.
Юстиниан вызвал для руководства дунайскими войсками своего родственника – Юстина, сына Германа. Молодой полководец хорошо справился с этой задачей. Вероятно, он вел маневренную войну, подробности которой, однако, остались вне поля зрения историков. Лишь Агафий в «кавказском» разделе своего сочинения упоминает о каких-то подвигах Юстина на Балканах и обещает о них рассказать подробнее, но обещание остается невыполненным.
Война словно забуксовала. Хан задержался на Балканах до августа 559 года. Может быть, он задумал остаться во Фракии и превратить ее в Болгарию, как это сделают его потомки под началом хана Аспаруха в 681 году? Не исключено. Однако Заберган переоценил силы. Сельская местность во Фракии была выбита и разграблена, но все крупные византийские города держались. Болгары могли прожить грабежом несколько месяцев, не больше. Создать прочную базу к югу от Дуная им не удалось. Тогда Юстиниан собрал флот, который должен был войти в Дунай и прервать связь болгар со степью и славянскими землями. Этим изящным маневром император выиграл войну. Узнав о строительстве флота, хан сообразил, что пришла пора убираться Балкан. Заберган похватал пленных из числа мирных жителей и заявил, что перебьет всех, если ему не заплатят выкуп. Вот тогда Юстиниан сдался. «Император послал им столько золота, сколько считал достаточным для выкупа пленных и для того, чтобы они мирно очистили территорию», – пишет Агафий. Это было меньше, чем ушло на подкуп утургуров, но сдался и Заберган. Он отпустил пленных. Интересно, что накал патриотизма у византийцев в 50-х годах VI столетия был очень высок, выше, чем у предыдущего поколения. Об этом говорит тот же Агафий, ворча о соглашении между болгарским ханом и базилевсом ромеев: «Столичным жителям такое соглашение казалось низким, позорным и недостойным свободных людей». В адрес правительства и престарелого императора несся ропот. Почему враги дошли до самых стен столицы? Почему от них откупились золотом? Зачем империи такое правительство? Впрочем, разговорами всё и кончилось. А Юстиниан вскоре доказал, что не утратил дальновидности и его как политика рано сбрасывать со счетов.
Император срочно направил гонцов на Кубань, в страну утургуров. Гонцы везли письмо, адресованное хану Сандилху. В нем сообщалось, что Заберган получил много золота и требует еще больше. Так что Византия больше не сможет платить утургурам, тем более что они не защитили ее от набега.
Прочитав письмо, Сандилх пришел в ярость из-за коварства своего западного соседа Забергана. Ограбить Византию! Попытаться присвоить золото, которое император шлет утургурам! В тот же день хан Сандилх приказал готовиться к походу на запад – против днепровских болгар.
Утургуры действовали стремительно. Заберган переправился через Дунай… и попал в ловушку. Его поджидал Сандилх со своими удальцами. Состоялось сражение, в котором утургуры разгромили врага. Славянскую пехоту перебили, а западноболгарские всадники бежали, побросав обоз и золото.
Заберган мог бежать только в одно место: к «склавинам». Там он отсиделся и вновь собрал войско. У него было примерно 30 тысяч всадников, способных носить оружие. Не будет преувеличением предположить, что «склавины» могли выставить столько же воинов. То есть Византии угрожала действительно серьезная опасность, если бы славяне и болгары объединились. Но Юстиниана винить не в чем. Император натравил утургуров на своих врагов. Вероятно, кубанцы имели опять же примерно 30–40 тысяч воинов. Вскоре к ним присоединились 20–30 тысяч антов, и в степи вновь закипела война. Парадоксально, что резались друг с другом близкие родичи: славяне против славян, болгары против болгар. Эта резня продолжалась целый год и ослабила обе стороны. А с востока надвигалась новая опасность. Доходили слухи о появлении неизвестного народа – тюркютов, который гнал перед собою своих врагов – племя аваров. Его появление полностью изменит расстановку сил в южнорусских степях.