- А с ходу никто не умеет, скажу я тебе. Иди, смотри и учись. Кости фиксировать тебя никто не заставит, но что-нибудь найти, принести или подержать ты сможешь. Да просто сядь рядом и за руку его возьми, пусть знает, что ты - с ним.
- Я попробую, - кивнула Туанетта с горестным вздохом.
- И это, не вздумай реветь, поняла? Тут реви, там не реви. Ему и так сейчас хреново, на шее у него поревёшь потом, когда всё разрешится.
- Анжелика...
- Чего ещё? - Лика уже собралась было пойти, но притормозила.
- Я ведь кругом перед вами виновата.
- Да с чего ты взяла?
- Я же взяла ту брошь, у господина Жиля. И прицепила на ваше платье. Ну, когда вы пропали.
- И что? - Лика никак не могла понять, что за брошь и какое она вообще имеет к ней отношение.
- А потом, когда вы пропали, я подумала - это он вас забрал.
- Да забей ты уже, никто меня не забирал! А господина Жиля я вообще уже и не вспомню, когда видела в последний раз. И про платье не знаю ничего - ни с брошью, ни без. Так что хватит рыдать. И ты прости, но твою Мари я сейчас выгоню нахрен. То есть - за ворота. Предварительно спросив, к кому это она уговаривала тебя пойти.
- Там люди де Во. Они были здесь, с Ивом. А сегодня захотели уйти.
- Вот и пусть валят восвояси.
Лика ещё проследила, как Туанетта вышла и нерешительно предложила свою помощь. Жакетка ожидаемо кивнула на лавку - не мельтешите, мол, тут - и тогда она подтащила сама ту лавку, да так, чтобы и вправду не мешаться, и села возле головы Анри. Нашла его ладонь, взяла в свои. Ну уф.
Можно было выйти наружу, на галерею. Там не было никого - как же, все при деле. Вызов Жанно нашёл её там, а потом и он сам появился.
- Всё в порядке? - спросила только.
- Ну как сказать, - усмехнулся тот. - Никогда бы не подумал, что Анри переломается в борьбе за интересы госпожи Антуанетты.
- Мы же вместе их видели тогда, утром. Всё норм, они подходят друг другу. Пусть осознают. Только на душе всё равно паршиво.
- Отчего же, роза моя?
- Да как будто на меня мелкого оставили, ну, брата, моего, родного, а я не уследила. За обоими как будто не уследила. И за ней, и за ним.
- За всеми не уследишь, розочка. Особенно, если те мелкие старше тебя.
- Так-то да, - вздохнула Лика.
Обняла Жанно и закрыла глаза.
4.12 Жан-Филипп. Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет (с)
Жанно сам не понял, как так вышло, что хрупкая девчонка с наглыми зелёными глазами вдруг захватила его сердце. Не молниеносной вылазкой, не долгой осадой, а не разбери как. И что она понравится Лионелю и подружится с Орельеном. И даже с Анри в итоге сможет как-то примириться. Да-да, после того, как уступила ему, ошалевшему от боли, свою постель, а сама великодушно заняла его пустую комнату, да ещё и Жанно с собой туда притащила.
Необыкновенная Анжелика, с какой стороны не посмотри.
А ведь ничего не предвещало. Более того, когда Жанно увидел первую Анжелику, по крови - настоящую дочь графа де Безье, то она ему совсем не понравилась. Красивое лицо, вежливая улыбка, нежная кожа - обычная хорошо воспитанная знатная девица, при дворе таких пруд пруди. Ничего особенного, а что-то особенное из такой может получиться разве что через некоторое время - когда пообтешется среди придворных и что-то узнает о жизни вообще. Но Анри девица понравилась, а это в тот момент было главным. И Анри, похоже, девице тоже приглянулся - даже не потому, что он невероятно знатен и изрядно богат, и у него очень красивый замок, а просто - как мужчина. Жанно видел, как эти двое смотрели друг на друга - хорошо смотрели, правильно, в свете назначенной свадьбы. А что он сам думает - это никого не касается. Впрочем, Орельену девица тоже не глянулась - обиделась на какую-то его беззубую шутку, что ли.
Жанно тогда глянулась компаньонка девицы Безье, другая девица Безье, Антуанетта. Она выглядела поживее богатой кузины, но стоило ему только намекнуть на приятный вечер вдвоём - так прямо заледенела вся. Вот ещё только не хватало, девиц пугать. Жанно давным-давно никого не завоёвывал - сами приходили, стоило только пристально посмотреть. Не хочет - и ну её, другая захочет.
А потом девицу Безье отравили, да не просто так, а дульей. И пойди пойми, что да почему, и кто злодей.
Дальше события повернулись, как не во всякой легенде или байке - Орельен постарался, счастья ему и здоровья, как говорит Анжелика. Нет, Жанно бы такое не пришло в голову ни во сне, ни спьяну - добыть новую девицу из другого мира. Точнее, он-то что-то там говорил про неприкаянную душу, ну да когда всё шло так, как задумано? Вот и здесь что вышло, то вышло. А вышло нечто вовсе невероятное.
Она была похожа на умершую. Когда молчала и смотрела в одну точку, но это случалось очень редко. Обычно она не оставалась ни на минуту ни в покое, ни в молчании - как хищный зверь в вольере, который ходит по тому вольеру туда-сюда, обмахивается хвостом и поглядывает на служителей, пришедших его кормить - нельзя ли прихватить зубами кого-то из них. А когда она раскрывала рот... о, это был невероятный эффект. Жанно видел, как корёжило Анри - прелестные губы, словно кистью художника выписанные на прелестном лице, приоткрываются, и. Орельен был прав - таких слов не знали даже конюхи. И это выглядело необычайно смешно. Жанно сам не отказывался ввернуть к случаю крепкое словцо, но он никогда не слышал таких цветистых выражений от юной девы. Даже от тех разбитных девчонок, которые следовали за армией - они, всё же, и смущались, и трепетали, и что там ещё бывало, а эта! Взгляд - как тяжёлое орудие, жесты точные, движется резко. Волосы обстрижены и торчат - как у мальчишки. Фигурка тоненькая, хрупкая.
А потом вдруг оказалось, что хрупкая фигурка вмещает в себя невероятную силу.
И что тогда его дёрнуло наложить на неё заклятье молчания? Никто ведь не просил. И даже сумасброду Орельену такое не пришло в голову, и Анри позволил себе только убеждение и уговоры. Точнее, не убеждение, а приказания, но - у него просто не выходило иначе, когда он видел в знакомой оболочке совсем иную суть. Убеждение-то может быть и сработало бы. А Жанно - решил принять меры заблаговременно, потому что искренне не понимал, что у неё на уме. Да и она сама как будто не понимала - точно, как зверёныш, её ткнут - она в ответ ощетинится. А её, честно говоря, в те первые дни больше тыкали, чем гладили по шёрстке.
Вот и дотыкались, все. И хорошо, что учёное тело Жанно всё сделало само - потому что голова ничего сообразить просто не успела. И хорошо, что Орельен оказался рядом и смог тот выброс обезопасить. А то вернулась бы вся сила к ней, и что бы она делала? Точнее, что бы от неё осталось.
А так - неплохо осталось. Жанно с любопытством смотрел, что дальше - как ошеломило Анри открытие, девица-то маг! Да не просто маг, а в перспективе - мощный и очень, очень полезный. Но это Жанно сразу просчитал, сколько пользы от такого мага на их стороне, а Анри ещё о чём-то там думал, прежде чем решился пойти и предложить даме совершенно понятное по магическим меркам утешение. Опасался, что ли, что на него силу обрушит? Так там пока той силы - кот наплакал.
Но ничего, как-то сговорились. Анри принял положение дел, Орельен стал помогать девице освоиться - и в новом мире, и с магией. Жанно не особо прислушивался - как там шло это освоение, своих дел хватало.
До того вечера, когда приехал Ли, и вечером стали петь песни.
Обычное дело - петь и пить, и Жанно думал, что дамы в конце концов их покинут, а они напьются и будут петь то, что при дамах не станешь. Но вышло всё по-иному.
Девчонка Анжелика так жалобно смотрела на гитару, что ей невозможно было не дать.
Как человек, давно не видевший моря и вдруг услышавший шум прибоя - ну как не пустить к берегу такого человека? Так и здесь. Просил-то Орельен, и она ведь говорила, что вроде умеет. Наверное, немного, что там девчонка может уметь?
Хотя как, прежняя Анжелика тоже утверждала, что умеет. Жанно помнил первый вечер после её приезда - она попросила Анри сыграть всем известную глупую песенку про милующихся голубков и с удовольствием её пропищала. Нет, может, кому и по нраву, но на вкус Жанно именно что пропищала, и никак иначе.
А эта схватилась за гриф, как утопающий - за брошенный ему с борта канат. И принялась пробовать извлекать звук - точно, что ли, умеет? Да нет, ерунда это всё, не может она уметь ничего серьёзного, он посмеялся ещё, помнится, и продолжал смеяться... до первого аккорда, до первого звука.
О нет, она не пела про голубков и что там ещё бывает у придворных дам, полагающих себя умелыми. Она рассказывала историю хрипловатым низким голосом, и история эта была понятна, и была она про такое, что и не в каждой жизни случается, но если вдруг -то ты никогда этого не забудешь.
И она умела обращаться с инструментом! Ловко, бережно, по делу. Умела не только поставить аккорд, но и украсить его, и сыграть мелодию - да кто бы только мог подумать!
Жанно очень надеялся, что не сидит и не таращится на девчонку с разинутым ртом.
А после она ещё раз удивила - когда взялась плести подголоски к балладе о Морском Соколе. Сначала просто пробовала подпевать, ну да мелодия там простая, хоть и красивая, а куплета с третьего освоилась и взялась за интервалы и украшательства. Это возмущало -никогда в жизни никто не осмеливался так вот вмешаться в его песню. Но это и лишало дыхания напрочь - в самые гармоничные моменты так особенно.
Тогда он и сказал ей - пойте, что хотите, и когда хотите. Потому что сам в тот момент хотел только одного - пусть поёт дальше. И может быть, она рискнёт спеть ещё что-нибудь вместе с ним?
И естественно, она в тот вечер никуда не ушла вместе с Антуанеттой - осталась с ними, и пела с ними, и пила с ними тоже. Девчонка-огонь. Откуда только Орельен её вытащил?
Поэтому когда Анри попросил помочь - добыть гитару, чтобы ей подарить - Жанно взялся с удовольствием. Нашёл отличный инструмент от проверенного мастера, как для себя искал. И совершенно не зря - оказалось, она и в две гитары умеет.